Пророчество не лжёт

Шаак Ти сказала достаточно, Асоке оставалось лишь дополнить и получить приказ не покидать храма, пока трое Магистров, во главе с Винду, не вернутся назад, разобравшись с предателем. И вот группа своеобразного захвата отправилась в Сенат, Асока же осталась в жилом крыле храма. Она стояла возле окна и смотрела вверх, на корабли, пролетавшие в темнеющем вечернем небе. Вечер опустился на Корусант, окрашивая небо и ближайшие здания в синий цвет, солнце совсем уже скрылось за горизонтом, не позволяя ясности проникнуть в сознание. Молодая женщина вглядывалась в очертания тяжелых облаков, вспоминая как часто делала это в детстве и потом, в течении всей жизни. Вот именно, жизни, которая есть у всех, кроме неё, все живут и развиваются, влюбляются, строят семьи, заводят детей и никому ничего не должны, не обязаны скрываться и думать о том, что поступают как-то неправильно. И придя к этой мысли Асока поняла, что нашла причину своего разногласия с Орденом. Он не принимал то, что именно для неё было важнее всего, больше того считал это грубым нарушением и нет никакой надежды изменить это. Джедаи никогда не признают за истину любовь к близкому человеку и ценность семьи. Никогда не поймут какую силу дает человеку знание того, что его любят и готовы ждать, и даже если привести им в пример сотню доказательств, правила всё равно восстанут над чувствами. И никакого дела им нет до того, что вынуждая подчиниться правилам двое людей почувствуют ужасную душевную боль, которая навеки останется с ними и проложит трещину между ними и Орденом, которая со временем перерастет в пропасть, заполненную чувством неприязни и невольной обиды на него, которая со временем может перерасти в ненависть. И она будет праведной ибо никто не должен решать судьбу человека, кроме него самого, а кто делает это является лишь заносчивым выскочкой, возомнившим себя равным божеству, это ли не высокомерие, которое джедаи так усиленно отрицают, призывая к этому и младших товарищей. В то время как ситхи напротив не отрицают всего того, что не чуждо живым разумным существам. Джедаи считают их распутными и самолюбивыми, для которых имеют значение лишь эгоизм и жажда власти, а ведь на самом деле они просто такие, какие они есть. Они ничего не скрывают и не бояться показать себя настоящими, живя только велением души. Для них нет стандартов и ненужных никому правил, имеет значение лишь то, на что ты готов пойти во имя важного для себя. Непросто осознать такое, нелегко принять решение о принадлежности к одной из сторон, невозможно представить себе, что будет, когда остальные узнают о её решении. Асока продолжала стоять возле окна, за которым уже совсем стемнело, лишь редкие огоньки кораблей освещали посадочную платформу. Тут один из них привлёк её внимание, он сделал круг над крышей храма и начал плавно спускаться на платформу. Ещё несколько минут и трап опускается, а по нему, сбегая вниз в радостном предвкушении их скорой встречи, несся Энакин. Он только, что закончил своё задание и теперь идёт, чтобы отчитаться Совету, не зная, что его сейчас там ждёт и что он узнает, едва переступит порог Зала. Одно было ясно как белый день -- их теперь навсегда разлучат, а ребёнка скорее всего удалят из храма, чтобы ничто не напоминало ей о грубейшем нарушении правил. Правил, в которые уже давно не верит никто, включая самую верхушку Ордена. Правил, сломавшим жизнь стольким людям, которые могли бы быть счастливыми и она, Асока, едва не вошла в их число. Едва. Но нет. Она не позволит этому намеку превратиться в явственность, никогда и ни за что. Её жизнью и судьбой её семьи никто не будет играть, а если и будут, то сильно пожалеют об этом. Вечерний ветер подул в приоткрытое стекло, слегка приподнимая занавески, едва касаясь разгоряченного лица тогруты. Она глубоко вдохнула эту прохладу и резко отвернулась от окна. Решение было принято. Обжалований не допускалось. Асока знала, что и кому она скажет и думая так, решительной походкой двинулась на выход, но у самой двери её остановила Шаак Ти, взяв за рукав: -- Асока, мне не велено позволять тебе выходить из храма, не совершай ошибку, позволь решится судьбе предателя без твоего участия. От этого лишнего напоминания о правилах тогруте сделалось ещё более не по себе и даже не подумав отойти в сторону, она ответила старшей коллеге: -- Мне нужно быть там, я не могу позволить свершится несправедливости, это вы способны легко осудить любого, кто не соответствует стандарту и подвергнуть гонениям за малейшую провинность. Я не желаю быть такой. -- Асока, ты неправа -- ответила женщина, пораженная до глубины души такими выводами Тано -- Отнюдь не все здесь думают о тебе плохо, многие прибывают на твоей стороне, например, я и Магистр Пло всегда были за тебя и искренне верили в то, что ты настоящий джедай, просто иной раз бываешь подвержена эмоциям, это не плохо, нужно лишь уметь контролировать себя и всё будет хорошо. Однако и эти слова не возымели на младшую тогруту ровным счётом никакого влияния, пройдя сквозь её сознание как вода через отверстия в решетке: -- Магистр Ти -- отчеканила Асока холодно и непримиримо -- Прошу вас последний раз, позвольте мне выйти, иначе -- добавила она уже более твёрдо и несколько иным тоном -- В третий раз я уже не буду ничего спрашивать. Последняя фраза сопроводила появление на молодом лице Асоки жёсткой складки между бровями, а сами глаза сделаться суровыми и даже угрожавшими испепелить всё, что они видят. Магистру Ти стало на миг немного жутко, но не от страха за то, что Асока могла сделать, ибо не могла и не хотела поверить, что она и вправду может натворить что-то ужасное, непоправимое в своей сути. Она, эта невинная девочка, которую Магистр знала с десяти лет. Нет, не за это опасалась Шаак Ти, бывшая по своей сути доброй и отзывчивой, её волновало то, что если она настоит на своём, Асока опять подумает, что все против неё. И не желая окончательно закрыть для своей землячки пути к отступлению, старшая тогрута молча отошла от выхода и только когда хлопнула входная дверь, разделяя, казалось, навек её и Асоку, женщина встрепенулась, припомнив всё то, что предшествовало этому. Да, в возможности опасности от Асоки она не верила, просто не хотела этого, но опасность от никто не отменял и меры относительно её следовало принять как можно скорее и Магистр знала как это сделать. Спустившись к центру управления, Шаак Ти подошла к приборной панели и ввела в неё код, велевший всем джедаям, что были вне Храма, ни под каким видом сегодня не возвращаться, а тем, кто уже был на месте сообщила обо всем лично и прежде всего особое внимание уделила младшему поколению, прося как можно быстрее вывести из Храма всех юнлингов и младших падаванов. Ведь всё могло пойти неизвестно как и рисковать детьми ни в коем случае не следовало, ситх знал, что они значили для Ордена и как сильно те их берегли. И надо сказать эти меры пришли весьма своевременно, ведь не прошло и десяти минут, как Асока влетела в кабинет канцлера, успевший уже превратиться поле боя. Она не видела, что тут происходило до её прихода, но нетрудно было это понять зная характер Мастеров. Скорее всего, едва появившись на пороге, Мейс заявил: -- Верховный канцлер, именем Галактической Республики, вы арестованы по обвинению в пособничестве Торговой федерации и приверженности учению ситхов! Палпатин же, поняв, что о вертеться не получится, мигом вышел из роли утонченного, воспитанного политика и стал тем, кем являлся. Коварным и жестоким ситхом, беспощадным и крайне безжалостным. Жизнь человека в его глазах не стоила ничего и он тотчас же показал это почти без боя уничтожив двоих Магистров, стоявших по обе стороны от него. Он просто резко вскочил и пробил блоки не ожидавших такого Кита Фисто и Сейси Тиина. Да просто проткнул их почти одновременно. Винду тоже не думал, что всё так пойдёт и оставшись наедине с ситхом, начал уже сам парировать его атаки. Палпатин много лет изучал технику боя, хотя и Винду тоже не назовёшь слабым, особенно учитывая тот факт, что его боевая форма являлась формой ярости, облеченной в достойную форму. Он и сейчас демонстрировал это, отвечая на широкие, размашистые удары противника не менее агрессивными выпадами. Мейс не защищался, он нападал в ответ, и скоро стало уже неясно, кто начал первым и за кого следует вступаться. Многие скажут, что явно не за этого темнокожего мускулистого силача с фиолетовым мечом, оттеснившего в угол морщинистого сутулого старика, лицо которого до неузнаваемости исказили морщины и ожоги от молний Силы, вернувшиеся к нему, ударившись о клинок Магистра. Бывший канцлер сейчас вовсе не выглядел отчаянным злодеем, напротив, сейчас он казался самой невинной жертвой чужой несправедливости, уже отчаявшейся достучаться до мёртвого сердца агрессора-джедая. Старик уже совсем согнулся, глаза его налились слезами неизбежной смерти, а меч выпал из ослабленной усталостью и возрастом руки и со звоном покатился по узорчатой плитке. Именно эту сцену и застала ворвавшаяся Асока. Именно она и спровоцировала канцлера играть жертву. Он первым заметил тогруту в дверях и тотчас же принял «достойный» вид и даже нарочно уронил меч, дабы показать какой он несчастный и слабый и что именно он нуждается в защите. Она и вправду заметила его состояние и бросилась было на помощь вопреки правилам и чувству долга, но её взгляд перехватил Винду, который так же принебрег необходимой в таком случае реакцией и просто сказал, приветливо махнув свободной рукой: -- Тано, помогай, я почти сломил его! Этот выкрик призвал джедайскую честь, почти усыпленную обещаниями ситха. Честь, впитанную на подсознательном уровне. И Асока, активирован оба меча, встала плечом к плечу с Мейсом и начала отбивать молнии, сходившие с его рук. При этом Сидиус не сводил с неё мнимо усталых глаз. -- Асока! -- прохрипел он наконец, вытягивая к ней руки, не пуская в этот раз молний -- Помоги мне, прошу, и тогда я сохраню жизнь твоему сыну и помогу вам с мужем быть вместе. Прошу тебя, не дай меня убить! Тогрута всеми силами старалась не обращать внимание на его слова, и даже не смотрела в его сторону, но в какой-то момент всё же не выдержала и скосила взгляд на Сидиуса и поймала его полные слез и отчаянной мольбы глаза. И что-то в душе как будто бы дрогнуло и тогрута отвела мечи в сторону и блокировал ими атаку Винду. -- Постойте, так нельзя, -- сказала она, глядя ему в лицо -- Мы не имеем права вершить суд самостоятельно, следует доверить это компетентным органам. -- Нет, уже слишком поздно -- решительно возразил ей Мейс -- И теперь возможно лишь избавиться от него, чтобы он не натворил большего, чем уже успел. И не обращая больше внимания на Тано, Магистр продолжил нападать на врага, но в этот раз это продлилось недолго, ведь не в силах больше терпеть такую несправедливость, Асока встала рядом с канцлером и активировав мечи, стала отбиваться уже от своего недавнего соратника. Винду не мог понять, когда и в какой момент это произошло. И главное почему вышло так, что его союзник внезапно сделался врагом. Может и понял бы, но на это понадобилось бы время, которое было бесцеремонно отнято у него ситхом, выпустившем в него мощные фиолетовые вспышки, поднявшие Мастера на метр от пола, а правая рука с мечом зависла над ними обоими. Винду сопротивляться как мог, но так и не сумел вырваться из фиолетового захвата, а при попытке бросить меч во врага и вовсе потерял последнее преимущество. Увидев это Асока выскочила перед ним и не позволив мечу вылететь, ловко отсекла его правую кисть почти одновременно с этим Сидиус подхватил поверженного Мастера Силой и добавив толчок, отправил в раскрытое окно. Через минуты всё стихло, последние искры погасли на занавесках, а тёмная, отсеченная кисть с опаленными краями лежала на полу, по-прежнему сжимая меч. Беспомощно и не имея больше смысла в этом, способная отныне лишь попытаться пробудить чувство вины за содеянное невольно. Почти невольно. -- Что я наделала? Как я могла сотворить такое? -- прошептала Асока с отчаянием, опускаясь на пол. -- Ты поступила правильно -- прозвучал за её спиной голос Палпатина -- Иначе он совершил бы преступление, убив меня безоружным. Теперь ты сама увидела, кто такие джедаи на самом деле, на что они способны когда кто-то не соглашается с ними, ещё не поздно принять верное решение и стать тем, кто выше, встав рядом со мной. Эти слова воодушевляли и давали поверить в то, что она не настолько плоха, что есть в её действиях и другая сторона. Лучшая, хотя и Тёмная. Близкая её душе. Это в сумме наверное и вынудило Асоку встать рядом с канцлером и ухватившись за его руку, почти выкрикнуть ему в лицо: -- Я согласна! Примите меня в ученики! Я не подведу вас! -- Отлично, Асока -- довольно произнёс канцлер -- Великим ситхом ты станешь, склонись же и прими свой удел. Тогрута покорно склонила голову и почувствовала между монтраллами тяжёлую горячую ладонь и услышала изменившийся голос : -- Отныне твоё имя Дарт Малум. Встань же и выполни первое задание: отправляйся в храм джедаев и уничтожь всех, кого там найдёшь. Не щади никого. То, что он сказал было ужасно и любого заставило бы трепетать от возмущения и страха, но Асока, вот уже целую минуту как переставшая зваться так, всего лишь подняла лицо на нового повелителя и коротко кивнула: -- Слушаюсь, учитель. И оба её меча свернули в ночной темноте площадки перед храмом, так же, как до этого её глаза, сверкавшие янтарно-желтым свечением.