Пророчество не лжёт

Энакин был уверен, что если Асока не умерла сейчас, то это произойдёт совсем скоро и потому сообщил по прилёту, что уничтожил её. В разрушенный храм он решил не возвращаться, да и не было там уже ничего из того, что ему хотелось бы взять с собой. В новую жизнь, неизведанную и неясную. Жизнь, где он был сам за себя, не было больше Ордена и старших товарищей, теперь предстояло учиться быть независимым. Приходилось. И он полетел в здание сената, где его уже ждали выжившие: Магистр Кеноби, Шаак Ти, Йода и Оуэла. Дорога пролегала через бывший храм джедаев, высившийся бессмысленной громадиной, в память былого величия. Пустой и разоренный, охваченный огнём пожара, дым от которого поднимался в чёрное ночное небо. Красота и массивность Храма, словно на контрасте с тем, что случилось с его обитателями, продолжала являть собой могущество, прорываясь из огня. Этим как будто желая сказать отчаявшимся: «Вы видите, мы разбиты, но не сломлены и непременно ещё сможем подняться, оправившись от груза тяжёлых ошибок». И последний раз взглянув на горящий храм, Энакин словно бы попрощался с прежним собой, юным и влюблённым, рождаясь для нового себя — серьёзного и закаленного бойца, который непременно вернёт Республике былое величие. И резко выпрямившись, юноша глубоко вздохнул, пряча набежавшие слезы. «Мужчины не плачут, а слезы от ветра» — напомнил себе Скайуокер — «А ветра сейчас нет!» Затем, не позволяя себе больше ни капли сентиментальности молодой человек направился к зданию сената, где в кабинете Бейла Органы его уже ждали остальные. Хотя, из всех вышеназванных там находился и кое-кто другой, кого Энакин не ждал уже когда-то увидеть. — Я это сделал, я уничтожил Дарта Малума — сказал он первым делом, при этом мысленно подводя этой фразой черту между прошлым и настоящим. Верно, так и есть, это не она, не Асока сейчас погибла, не та милая и открытая Тано, которую он любил всю жизнь, а Дарт Малум — безжалостный ситх, ничего общего с ней не имеющий и попросту не способный являться ею. Это поняли и остальные, впрочем, Йода не слишком разделял его удачу, ибо своей он похвастаться не мог, Сидиус ускользнул от него, до этого унизив, заставив выронить меч и потерять плащ. Недопустимое для Мастера такого уровня. Но этого юноша не заметил, весь его взгляд был прикован к Бейлу, державшему на руках белый свёрток. Тот приблизился к Скайуокеру и поспешил прояснить ситуацию: — Энакин, твой ребёнок жив, мне вернули его, ещё пару часов назад. Сидиус отдал его в свою лабораторию, чтобы совершать над ним опыты, но там оказался наш старый знакомый, Мираж, бедняга серьёзно болен и скоро умрет, вот и решил напоследок совершить что-то хорошее и сообщил мне, а после вернул твоего сына. Возьми его, Энакин, он теперь всё, что останется у тебя. Скайуокер бережно принял из рук сенатора хрупкого малыша, завернутого в белую пеленку. Тепло маленького тела смогло немного отогреть заледеневшую душу, тихое дыхание чуть приподнимало пелёнку на лице. Энакин осторожно откинул уголок и на него тут же взглянули большие голубые глаза, такие родные и знакомые, глядевшие в самое сердце. Он знал от кого тот получил их и память о которой всегда останется с ними обоими. Поймав взглядом глаза отца, малыш улыбнулся и вытянув вперёд маленькую ручку, ухватил отца за прядь волос. Мальчик не знал, что сегодня остался сиротой, не ощущая и того, что творилось вокруг. Он просто жил, радуясь самому факту появления на свет. И Энакин мысленно поклялся себе, что никогда не позволит этой радости омрачиться, сделает всё, чтобы всеобще горе не коснулось этой тихой невинности. — Элайджа — прошептал он едва слышно — Будь уверен, всемирное зло не коснётся тебя. Ведь ты единственное, что у меня теперь есть. И с этими словами поцеловал ребёнка в лоб. Эту задушевную сцену прервал голос Оби-Вана: — Энакин, мы решили, что нам следует разделиться, каждый из нас направятся на свою планету, а после мы разделим между собой выживших юнлингов и отдельно обучим. — А твоего сына лучше всего отправить подальше — подала голос Шаак Ти — Ему опасно быть на Корусанте и рядом с тобой. Я понимаю, что ты не захочешь расставаться с ребёнком, но и ты тоже пойми, твой сын, сын Избранной, опора и надежда всего Ордена, поэтому необходимо сохранить его. — На Шили, к родным своим доставь его — откликнулся до этого угрюмо молчавший Йода. Все сочли этот аргумент здравым и выйдя с чёрного хода, трое Магистров, один Рыцарь, падаван и сенатор вошли в ангар здания, а спустя ещё несколько минут шесть кораблей покинули захваченный Корусант. Оби-Ван отправился на Мандалор, во дворец герцогини. Шаак Ти предпочла находиться в Анклаве на Дантуине, Йода посчитал для себя единственно верным отправиться в изгнание на болотистую планету Дагоба, где нет никакой цивилизации. Он ощущал свою вину за то, что не смог спасти Орден, не разглядев врага у себя под носом. И в знак смиренного покаяния, пожилой Магистр поклялся никогда больше не брать в руки световой меч. Сенатор Органа отправился на Альдераан. Оуэла изъявила желание отправится вместе с Энакином. Привязчивая душа подростка, потеряв одного за другим близких людей, теперь всем сердцем стремилась к тому, кто хотя бы был близок близким ей. Тот не возразил, понимая, как трудно терять родных и пообещал заботиться о ней, как может, в память Асоки, которую считал погибшей и знал, что до конца своих дней не сможет избавиться от тоски и чувства вины за то, что с ней случилось. Эта боль навеки останется с ним, хотя неизвестно, кто из двоих сейчас страдал больше. *** Дарт Сидиус ждал возвращения ученицы, до этого он с удовольствием наблюдал как она уложила своих прежних товарищей. Вот, что значит вовремя показанное видео. Но едва та рухнула в подвал, заметно встревожился, особенно, когда она не вышла. Когда этого не произошло и через полчаса, ситх вынужден был сам спуститься в подвал своей резиденции, где оставил карбонитные камеры. И чем ближе он приближался к ним, тем явственее ощущалась в Силе концентрация боли и страдания. Источник же находился в самом низу, замороженный в карбонитной плите, а всё вокруг было залито кровью. Как удачно Асока свалилась в карбонит, иначе её судьба была бы печальной, а так она была хотя бы жива. Сидиус взял плиту и поддерживая свою ученицу при помощи Силы, внёс её на корабль и отправился в другую свою резиденцию, пожалуй, самую технически оснащённую из всех. Это была большая медицинская станция, где собрались самые передовые технологии лечения. Он даже назвал станцию в честь себя: Хирургический центр реконструкции канцлера Палпатина. Именно там работали самые способные выпускники академии медицины и наиболее современные модели дроидов-медиков. — Живи, Дарт Малум — произнёс Сидиус, продолжая держать руку поверх лба Асоки, когда внёс её в отдаление срочной хирургии, положив на операционный стол. Дроид-медик тотчас же разморозил карбонит и принялся сканировать состояние пациентки. — Перелом позвоночника в семи участках с повреждением спинных нервов. Открытый перелом левой лучевой кости и оскольчатые переломы обеих коленных чашечек — отрапортовал дроид, закончив сканирование. Сидиус молча выслушал и после повелел позвать заведующего травматологической хирургией, очень талантливого специалиста, которого сам лично вытащил из тюрьмы, устроив побег. Он работал на совесть, благодарный ситху, пользуясь его особым положением в частности за то, что терпеть не мог джедаев, посадивших его в тюрьму. Поэтому сейчас он сразу явился, как всегда, безупречно причёсанный и уже заранее одетый в робу хирурга. — Приветствую тебя, господин Фаул — церемонно сказал ситх, кивая головой молодому хирургу — Сделай всё, чтобы она встала на ноги. — Будет сделано, господин — ответил Артемис, а это был именно он, несмотря на все ссадины узнавший ту самую Асоку, посадившую его в заключение и тут же поклялся действительно сделать всё необходимое, для того, чтобы... — Наркоз не давай, боль сделает её сильнее — коротко кивнул Сидиус и вышел, оставив ученицу в полной власти хирурга, радостно потевшего руки. Такой шанс упускать нельзя и Артемис с удовольствием принялся отыгрываться. Имея в распоряжении не только высокие технологии медицины, но и огромные знания анатомии большинства рас, Фаул запросто мог как избавить от любых страданий, так и причинить их. А если совместить вред с пользой, то коктейль получится просто ужасающий. Не слушая криков очнувшейся тогруты, а вернее просто наслаждаясь ими, молодой мужчина с удовольствием прямо наживую вырезал омертвевшие ткани, сшивал разорванные, меняя раздробленные кости на импланты, а порванные нервы на синтетические. Умышленно при этом действовал грубо и неаккуратно, соединяя живую ткань с искусственной таким образом, чтобы от этого при определённых движениях возникала боль, используя не самый лучший материал из возможных, имевший кучу побочных эффектов. Артемис работал и как в юности испытывал душевный подъем в возвышении над страданием, только теперь уже своим и упиваясь сладкой местью. Но вот всё было закончено, Артемис отмывал окровавленные руки, а тогрута лежала на столе, на специальных креплениях, не позволявших ей раньше времени встать и сбить установленные внутри импланты костей и нервов. За то теперь никто не мешал ему продолжить свои издевательства, только теперь моральные: — Ну, что, вот мы и встретились, Тано, ты правда не думала, что это случиться? Считала, что я уже сгнил в тюрьме? А я вот он, тут! Асока не отвечала, отходя от недавней боли, это позволило Фаулу продолжить: — А ты теперь всегда будешь помнить меня! Каждый день, мучаясь от боли, вспоминать несчастного Артемиса, ставшего счастливее тебя! Тано захотела уже ответить, но ей снова не дали этого: — Ты впрочем и так будешь страдать, зная, что твоего ребёнка, маленькую беззащитную крошку, убили. И кто же, родной отец. И почему? Потому, что узнал, что ребёнок не его, а твоего нынешнего босса, джедаи сообщили ему об этом и он убил беднягу. Взял и проткнул мечом несчастного малыша! Он был в ужасном гневе. Это стало последней каплей и не в силах больше сдерживаться, Асока встала и вырывая из стола укрепления, пошла на хирурга, оглашая операционную диким криком: — НЕЕЕЕТ!!!! НЕНАВИЖУ!!!! От этого громкого звука полопались мониторы и колбы аппаратов, очки Фаула треснули и осколками стекли вниз. Только вовремя подоспевший Сидиус предотвратил катастрофу. Он отправил Артемиса к себе, а Асоку снова уложил на стол и успокоив при помощи Силы, начал рассказывать про владыку страданий Дарта Сиона, умевшего получать Силу из боли, теперь и ей предстояло этому научиться и Асока сделает это, став самой сильной и могущественной из Ситхов, отомстив всем джедаям за кровь своего любимого сына. — Да будет так — ответила она, вложив ладонь в руку Сидиуса, отвечая на новое предложение своего покровителя. Предложение руки и сердца. *** — Постановлением галактического сената джедаи объявлены врагами народа и подлежат ликвидации по причине измены родине. И во избежании подобного и впредь, я голосую за то, чтобы переименовать Республику в Первую Галактическую Империю! — провозгласил Сидиус со своей трибуны, снова приняв для всех облик канцлера Палпатина. Никто не посмел возразить и в зале сената раздались бурные аплодисменты. — Да, вот так и умирает свобода, под грохот аплодисментов — прошептала Мон Мотма сидевшему рядом Джар-Джар Бинксу. *** Синий сенатский корабль плавно опустился на поляне возле фермерского посёлка на Шили. Услышав шум приземления, на порог крайнего дома вышла ещё довольно молодая тогрута в льняном платье с передником. Она обрадовалась визиту сына, ещё не зная, чем он вызван. Энакин, держа на руках своего сына, направился к матери и тотчас же поведал ей обо всем. Ведь только тут, в родном доме, он мог не скрывать ничего и быть таким, каков он был. Несчастным мужем-вдовцом, страдающим от боли предательства любимой жены. Селина выслушала его, и в её добрых лучистых глазах светилось одно лишь понимание и любовь. Как захотелось Энакину сейчас остаться здесь и забыв обо всем просто погрузиться в простую, знакомую с детства атмосферу, жить здесь, работая на ферме, помогая Селине растить ребёнка. Но нет, нельзя, на него рассчитывают и он не может никого подвести, по-прежнему ещё являясь джедаем и наскоро поужинав, Скайуокер снова собрался в путь, зная куда направится. Селина не стала удерживать сына, зная о том, что это бессмысленно. Она лишь вышла проводить его, держа на руках внука, которого он пока оставил тут. — Не отчаивайся, сынок, любовь всегда берет верх над ненавистью, всегда, в любых условиях и при любых обстоятельствах. Она всегда пробьёт себе дорогу — сказала она на прощание и ещё долго стояла на пороге, пока звездолёт не превратился в точку. А на её надёжных руках мирно спало будущее всей галактики, не знавшее ничего о своей великой роли и долго ещё не способное к этому. Но время пришло, неожиданно и коварно.