Танец лани в лунном серебре

      Санву Мэй сидела на берегу вытянув ноги так, чтобы морская вода накатывала на них волнами, брызгая на девушку солёными, сверкающими на солнце как бриллианты, каплями. Где-то вдалеке слышался звон колокольчиков. Он приближался, и вскоре звон колокольчиков оказался смехом маленькой девочки. Она босая бежала по песку, часто останавливаясь, чтобы подождать своего спутника, высокого мужчину, которого Мэй не могла разглядеть из-за слепивших глаза лучей солнца. Девочка приближалась к Мэй и это, почему-то, всё сильнее волновало её. Что-то было в ней знакомое, хоть Мэй никогда прежде не видела её. Поддерживая подол платья, чтобы не мешал, девочка оставляла на песке следы, тут же смываемые волной. Её длинные волосы почти касались земли, развеваясь при беге. Мэй больше не любовалась морем, она смотрела в большие синие глаза малышки. Когда та подбежала и остановилась рядом, Мэй подалась ей навстречу, чувствуя дрожь и сильное желание прижать девочку к груди и расцеловать. — Привет, как тебя зовут? — Санву Мэй. А тебя? — Я Лань, — девочка радостно рассмеялась. — Я тебя сейчас познакомлю с твоим другом. — Моим другом? — переспросила Мэй. — Франкенштейн, подойди ко мне. Это Санву Мэй. Ты её знаешь? — Да, — ответил спутник девочки. — Мэй, это Франкенштейн, — девочка взяла его за руку, прижалась к ней щекой и счастливо рассмеялась. — Но я его не помню, — тихо сказала Мэй пытаясь разглядеть мужчину, но солнце освещало его со спины, и ослепляло Мэй. — Ты должна помнить своего друга, — вмиг расстроившаяся девочка подошла к Мэй и прижала ладошки к её щекам. — Он ведь наш друг. А меня ты помнишь? — Нет, прости.       Синие, как море, глаза девочки наполнились слезами и Мэй, не сдерживаясь, притянула её к себе и крепко обняла. — Не плачь, я вспомню. Только не плачь, — они ревели, а мужчина молча стоял, всё так же освещаемый солнцем. ***       Санву Мэй вытащила из-под головы подушку и нахлобучила сверху. — Кто? Кто этот самоубийца?! — недовольная столь ранним пробуждением, Мэй села на кровати, не открывая глаз прокляла звонившего, и потянулась за телефоном, подпрыгивающим на прикроватной тумбочке. — И зачем я тебя на вибрацию поставила, телефон сатанович?! Если это не важно — я тебя утоплю, — пообещала Мэй телефону и поднесла к уху. — Алло? Если вы не курьер, принёсший мне чипсы, можете гореть в аду. «И вам доброго дня, Мэй. Это директор Ли». — Директор Ли? Вы подрабатываете курьером? «Ха-ха. Мэй, вы ещё не проснулись? Уже полдень». — Рань-то какая. Но если вы принесли мне чипсы, я вас прощаю. «Видимо я не достоин вашего прощения, — рассмеялся на другом конце собеседник Мэй. — Я просто хотел сказать, что вы забыли у меня свою чашу». — Ну и ладно. Можете пользоваться. «Не могу, она не вписывается в интерьер».       Мэй помолчала, вспоминая как выглядела гостиная директора и свою стеклянную чашу, в которую она насыпала чипсы. И начала засыпать. «Мэй? Мэй!» — А? Что? Хрр, — Мэй всхрапнула, вытерла слюни и выпрямилась, оглядываясь вокруг. — Где я? «Мэй, у вас всё в порядке?» — А, директор Ли. Да. Вы чего в такую рань звоните? Выкиньте вы эту чашу или посадите в ней цветок, назовите моим именем и отстаньте от меня, маньяк! — Мэй скинула вызов и, упав на кровать, рассмеялась, представив какое сейчас может быть лицо у директора школы Ё Ран.       Всё же Мэй встала, чтобы позавтракать. Впервые за долгое время она осталась одна и, скучая, обошла дом. Зашла в комнаты сыновей. Всё было оставлено так, как было в последний день их пребывания здесь. В комнате Джин-Хо был полный порядок: заправленная постель, аккуратно сложенные вещи, книги и журналы стояли на полках. Ни одной вещи не валялось на полу, не висело на спинках стульев. Джин-Хо любил порядок. В комнате Йонга, наоборот, царил космический хаос: одежда жила на стульях, кровать не заправлена. Книги хоть и на полках, но лежали стопками. Мэй вернулась в спальню, упала на кровать и уснула без снов. Проснувшись ближе к вечеру Мэй всё же решила навестить директора школы Ё Ран. — После того, как приму ванну, — сама себе сказала девушка. — Кто знает, может это моя последняя ванна.       Лёжа в тёплой воде она дула на пену и посматривала на стену. Ей нравился интерьер ванной комнаты, Мэй сама его выбирала. Стена перед ней была выложена плиткой с изображением лиственной ветки и камней. Девушка долго рассматривала эту стену, размышляя. — Точно, телевизор тут будет точно к месту, — довольная решением, Мэй расслабилась и попыталась вспомнить утренний сон, как вдруг её пронзила мысль. — А откуда маньяк директор знает мой телефон?       Санву вылезла из ванны и, оставляя на паркете мокрые следы, прошла в спальню чтобы взять телефон. Вернувшись, она вновь погрузилась в воду и пролистала контакты. Нажав вызов Мэй включила громкую связь. «Алло, мамуль. Джин-Хо на связи». — Привет мой мальчик. Как у тебя дела? Не болеешь? Никто не обижает? Кушаешь хорошо? «Всё хорошо, ем, не обижают, радуюсь жизни. Как у тебя дела?» — Отлично. Я одна в доме, могу делать что хочу. «Ты всегда делаешь, что хочешь, не зависимо рядом мы или нет, — Джин-Хо рассмеялся».       Послышался шум и заговорил Йонг: «Мам, это твой единственный и любимый сын. Как ты без меня там? Скучаешь? Вот я по тебе очень скучаю. Люблю тебя». — Зубы мне заговариваешь? Не получится, — Мэй покачала головой. — Объясни мне, откуда директор знает мой номер телефона? И если ты сам мог позвонить ему и сказать, что тебе не дошли документы, зачем было меня к нему посылать? «Мамуль, я просто хотел, чтобы увидела, что директор Ли нормальный чувак». — Нормальный?! Ха! Да он такой же нормальный, как я. Ты знаешь, что я у него увидела? Кучу детей! У вас в школе дети не пропадали? А ещё он на меня очень странно смотрит. «Может ты ему нравишься?» — Высокомерные блондины не в моём вкусе. Он мне позвонил сегодня рано утром якобы для того, чтобы я пришла и забрала у него чашку для чипсов. Он меня к себе заманивает! Если не выйду на связь через два часа — начинайте оплакивать. «Мам, постой, — голос Джин-Хо. — Ты сейчас где?» — Ванну принимаю. «Перед тем как идти к директору оденься, пожалуйста». — Конечно же я… «Мам, завернуться в полотенце — это не одеться!» — Хорошо. Зануда, — последнее слово Мэй прошептала еле слышно. «Мам, я всё слышал!» — Люблю вас, пока, — Мэй сбросила вызов и с головой погрузилась под воду. Санву стояла перед открытым шкафом и перебирала одежду. — Юбка? Нет, — спрашивала и отвечала самой себе девушка. — Платье? Нет. Шорты? Да, всё будет прикрыто. Если придётся отбиваться от маньяка директора надо выглядеть прилично, а то опять Йонг и Джин-Хо разворчатся.       Перед выходом Мэй зашла в ванную и, подняв крышку от унитаза, бросила в него телефон. ***       Перед тем, как идти в гости, Санву зашла в кофейню и взяла коробку с пончиками. Там её поймала заместитель и гналась за Мэй целый квартал, умоляя ту вернуться и заняться работой. Прохожие отступали в сторону, пропуская несущуюся вперёд девушку, держащую в вытянутых руках коробку. Некоторые останавливались и, смотря вслед девушкам, ворчали, что молодёжь совсем распоясалась в нынешнее время. — Мисс Санву! Мисс Санву! Вернитесь! Почему вы не отвечаете на звонки? У нас поставки, мисс Мэй! — Простите меня. У меня нет денег заплатить за пончики, но я всё верну, обещаю, — прокричала в ответ Мэй и свернула в подворотню. Заместитель остановилась посреди дороги и, отдышавшись, повернула обратно. — Сколько лет, а всё как дитё малое, — проворчала она, одёргивая одежду, и коротко рассмеялась. — Опять все обязанности на мои плечи. Со следующего месяца беру отпуск. *** — Добро пожаловать, Мэй. — Здравствуйте директор Ли, как поживаете? — Мэй поздоровалась и переобувшись, прошла в гостиную. — Вы?       Рэй пил чай на диване в окружении троицы охранников школы Ё Ран. Санву подняла голову и с прищуром посмотрела на хозяина дома. — У тебя что, полстраны проживает? Или ты комнаты сдаешь? — Ахах, нет. Это имеет объясне… — Привет, вы Тао, Такео и М-21, верно? — перебила хозяина дома Мэй. — Верно, — Тао поднялся с дивана и направился ей навстречу. — Приятно снова видеть тебя. Какой аромат. — Я пончики принесла, — Мэй протянула коробку. — Тут с разными вкусами. Мне с малиной оставьте. — Коробка уже была на столе, и парни разбирали пончики. — Так где моя ваза? — обратилась она к хозяину дома. — Извини, я посадил в него цветок, — директор Ли развёл руками. — Пфф, и не подумаю извиняться, — вспомнила Мэй утренний звонок, когда она предложила использовать чашу как горшок. — Я считаю вас маньяком, — кто-то за столом подавился и натужно раскашлялся, — или вернее сказать безумным учёным и ничто не убедит меня в обратном. Вот что вы сейчас делаете? — Что я делаю? — спросил удивлённый мужчина, сдерживая улыбку. — Улыбаетесь! — с возмущением ткнула в него пальцем девушка. — Улыбаюсь? — переспросил он. — Это запрещено законом? — Нет, это запрещено инстинктом самосохранения! — Мэй помахала перед ним пальчиком. — Своей невероятной улыбкой вы заманиваете доверчивых людей в своё логово, а потом ставите над ними опыты, — Мэй приблизилась к мужчине почти вплотную и, прищурив глаза, посмотрела на него снизу-вверх. — Я вам не доверяю. — Эм… — пробормотал мужчина, не зная, как на это реагировать. — Ну что ж… — Ой, — спохватилась Мэй и резко развернулась, хлестнув по хозяину дома волосами. — Мой малиновый пончик.       Мэй запрыгнула на диван и заглянула в полупустую коробку. — Абрикос, шоколад. Малина, — Мэй взяла лакомство и что-то промурлыкала, откусывая кусок. — Твой любимый вкус? — спросил Тао, запивая абрикосовый чаем. — Нет, — Мэй помотала головой. — Я все люблю. А сегодня у меня просто настроение для малинового. Рэй, что ты один чай пьёшь, вот возьми шоколадный. Ты что, пончики не любишь? Лучше пончиков могут быть только чипсы. Ну как тебе, нравится? — дождавшись утвердительного кивка, Мэй переключилась на Такео. — Как вам пончики? — Вкусно. — Это в моей кофейне подают. И там же, рядом, и выпекают. — Вы владеете кофейней? — Такео протянулся за новой порцией. — Да, в гости с пустыми руками приходить не вежливо, вот я и зашла. — В прошлый раз ты пришла с пустыми руками, — заметил хозяин дома.       Санву скептически посмотрела на него, доела пончик, облизала палец и сказала: — У меня были чипсы. — Ах да, прошу простить мне мою забывчивость, — извинился он с лёгким поклоном. — Да ничего. Но где моя чашка? — Одну минуту, — мужчина ушел из комнаты. — Так что вы здесь делаете? — полюбопытствовала Мэй у парней. — Живём, — проведя рукой по волосам ответил Тао. — Работаете на этого чувака, живёте у него. Ну точно маньяк, — сделав для себя выводы, Мэй хлопнула ладошками по коленям. — Блин, я не наелась. М-21, протянувший руку за последним пончиком, замер и подвинул к девушке коробку. — Нет, не хочу, спасибо, — отказалась Мэй. — Надо что-то посерьезней.       И направилась к холодильнику. Зайдя в гостиную, хозяин оной застал такую картину: Мэй, достав из холодильника продукты, делала бутерброды. Тао смеялся, М-21 и Такео смотрели в пол. Рэй невозмутимо пил чай. — Вы будете? — спросила Мэй, указывая на гору сделанных бутербродов. — Нет, — отказался он и рассмеялся. — Эй, это, конечно, не совершенство, но я старалась, — надулась девушка, но извинений не дождалась: мужчина долго еще смеялся.       Вскоре Санву сидела на прежнем месте, на диване рядом с Такео, и поедала бутерброды. — Вы угощайтесь, — радушно приглашала всех к столу девушка. — Нет, спасибо, — повторно отказался от предложения хозяин дома. — Я, пожалуй, возьму, — Такео надкусил бутерброд. Скосив глаза на Мэй, Такео с трудом проглотил кусок. — С чем он? — Хм, дай гляну. Майонез, хлеб, ветчина, ореховая паста, базилик. — Я не кулинар, но разве эти продукты сочетаются? — спросил М-21 с подозрением смотря на огромный ком, истекающий майонезом, ореховой пастой и, кажется джемом. — Разве нет? Ну, это вкусно, — задумалась Мэй и обратила внимание на Рэя поставившего пустую чашку на стол. — О, Рэй, вот возьми, попробуй. — Не надо, Мастер, я сделаю вам другой, — забеспокоился директор, но Райзел взял протянутый Мэй бутерброд. — Вкусно? — спросила Мэй, отметив для себя, что мужчина называет своего студента мастером. Довольная кивком Рэя она продолжила трапезу.       Такео, Тао и М-21 переглянулись и тоже потянулись к тарелке. Но трапеза продолжалась недолго. После первого укуса они долго не решались проглотить то, что жевали. Спасая себя и товарищей, Тао забросал Мэй вопросами, на которые та охотно отвечала, а М-21 и Такео незаметно побросали свои недоеденные бутерброды в мусорное ведро, которое Тао подтолкнул им ногой под столом. Райзел доел свой бутерброд и теперь пил чай под внимательным присмотром хозяина дома, держащего наготове аптечку. — Ого, сколько времени, — Мэй посмотрела на часы. — У меня же сериал. Маньяк, где моя ваза?       Маньяк протянул ей чашу, и некоторое время они оба держали её, пока мужчина не разжал пальцы. Мужчина. Тепло улыбаясь, искренне сказал: — Было приятно вновь тебя увидеть, Мэй. — Да, не сомневаюсь. Но меня так просто на опыты не возьмёшь, — добавила она. — Я чутко сплю.       Раздался удивлённый, немного хриплый, с нотками волнения, голос: — Мэй?! — А? — девушка обернулась и увидела в дверях Сэйру и Региса, сопровождающих седовласого мужчину. Он опирался на трость и в смятении смотрел на Мэй. — Маленькая хулиганка, где ты пропадала? Мне дети сказали, что Санву Мэй в гостях у Франкенштейна. Я поспешил сюда, и ты правда здесь.       Он подошёл ближе и провёл дрожащей рукой по волосам изумлённой девушки. На глаза его навернулись слёзы, и мужчина вытащил из кармана пиджака платок, чтобы вытереть их. — Мэй, что с твоими волосами? Почему они седые? — Простите, дедуля, а мы знакомы? — Мэй улыбнулась уголком губ. Видимо он её с кем-то перепутал, и девушка списала это на старость, но он вдруг выпрямился и с негодованием посмотрел на неё сверху вниз. Теперь он не выглядел, словно соскучившийся по внучке дедушка. Это был представительный, вовсе не старый мужчина. Мэй даже ойкнула. — Что?! Ты не узнаёшь своего наставника, главу дома Ландегре? И какой я тебе дедуля, хулиганка мелкая?!       Мэй, чувствуя исходящую от него ауру, не нашла лучшего решения, чем испуганно спрятаться за спину хозяина дома. Чем вызвала смех у Геджутеля К. Ландегре. — Совсем ничего не изменилось. Всё так же прячешься за Франкенштейном, — дед Региса поманил к себе девушку. — Иди ко мне, Мэй, поздоровайся. — Нет, — пискнула она откуда-то из-за спины Франкенштейна и потянула его за рукав рубашки. — Постой, тебя что, зовут Франкенштейн? — Да, — ответил он. — Странно, мне почему-то имя твоё знакомо, — Мэй напрягла память, но это имя постоянно ускользало. — Что здесь происходит? — грозно спросил Геджутель, обведя присутствующих хмурым взглядом.       Тао, Такео и М-21 уже давно, при появлении Ландегре старшего, поднялись и стояли за диваном. Регис и Сэйра переглянулись. — Она ничего не помнит, — все обернулись на Райзела. — О, он разговаривает, — удивилась Мэй, впервые услышав голос Рэя. — В каком смысле не помнит? — спросил Геджутель. — А ну-ка пойдём, присядем.       Послушав Ландегре, они заняли места на диванах. Мэй, которую странным образом немного трясло, села рядом с Райзелом. — О, Сэйра, привет, — Сэйра кивнула ей, а Санву заметила внука Геджутеля. — Регис, иди, обниму.       Парень вздрогнул, но промолчал. — Мы пойдём, — Тао кивком головы указал М-21 и Такео в сторону кухни. — Дел много. Посуду мыть еще.       Их никто не задерживал, и парни тактично ушли. — Франкенштейн, объясни, что значит, что она ничего не помнит? — задал вопрос глава клана Ландегре. — Мы с Мастером встретили её два месяца назад, и она нас не узнала. Либо она очень хорошо умеет притворяться, что даже сумела обмануть Мастера, либо у неё правда амнезия. — Эй, я вообще-то здесь и можно спросить у меня, вы не находите? — указала большими пальцами рук на себя девушка. — Воспоминания стёрлись, а характер остался, — усмехнулся Геджутель. — Мэй, ты не помнишь меня? Кадис-нима? Франкенштейна? Ты помнишь кто ты такая? — Имя этого маньяка мне знакомо почему-то, — Геджутель кашлем скрыл смешок, — но я уверена, что его не встречала раньше. И, простите, вас я тоже не знаю. Но я помню кто я такая. Я Санву Мэй. У меня два сына, я владелица кафе… — У тебя есть сыновья? Ты замуж вышла? — изумился Геджутель и вопросительно посмотрел на Франкенштейна. Тот покачал головой: ещё в первый день, как Мэй пришла к нему в школу, учёный всё о ней узнал, и о том, что замужем девушка не была. — Нет, не выходила, — Мэй сжалась под тяжёлым взглядом Геджутеля. — Вы меня пугаете. В наше время нормально растить детей одной. И… и вообще — я не родная им мать, простите меня за всё, только не ставьте в угол! — В угол? — Геджутель расхохотался, запрокинув голову. — Франкенштейн, тебе хоть раз удалось поставить эту проказницу в угол? — Нет, — хмыкнул Франкенштейн. — Она умела так смотреть… Или начинала плакать, уставившись своими огромными глазами. — Рэй, о чём они говорят? — шепотом спросила Мэй. — Ты росла непослушной шалуньей, — ответил он, приводя её в смущение. — Франкенштейн, расскажи ей всё, — попросил Геджутель, смотря на Мэй с нежностью и заботой. — Да, Франкенштейн, расскажи мне всё, — попросила Мэй и приготовилась внимательно слушать.       Санву слушала не перебивая, и не смотря ни на кого. Она глядела на аквариум, но и не видела плавающих в нем рыбок. Мэй впитывала в себя рассказ Франкенштейна, пытаясь по нему вспомнить то, что она позабыла. Но ничего не вспомнила, ни одной крупицы. — Что-нибудь навеяло воспоминания? — Мэй не уловила кто задал вопрос. — Нет, — покачала она головой. — Ничего. Я глава дома Санву, потому, что моего отца нет в живых. Я из благородных. Росла хулиганкой. Мой дом это Лукедония. Нами правит какой-то Лорд с плохим чувством юмора. Мы с вами знакомы ещё со времён, когда я в подгузниках ходила. Это странно. Я ничего из этого не помню и не уверена…       Она жила гораздо дольше, чем обычные люди, уже больше восьмисот лет. Она знала, что с ней произошло что-то плохое, отчего она потеряла свои воспоминания и вот сейчас она сидит в гостиной директора школы, где учится её сын, и слушает своё прошлое. — Давай разберёмся, Мэй, — Геджутель взял протянутую Сэйрой чашку чая. — Ты помнишь время, когда заканчиваются воспоминания о Лукедонии? — она, поразмыслив, кивнула. — Ты пропала следом за Кадис-нимом и Франкенштейном. Ты тогда вернулась из путешествия и почти сразу пропала из Лукедонии. Это было около семисот лет назад. Тогда обрываются твои воспоминания? — Да, — ответила девушка. — Примерно это время. — Какие твои первые воспоминания? — Я была на корабле, — Мэй нахмурилась. Это было неприятно вспоминать. — Кажется это был пиратский корабль. Мне было плохо, никак не могла прийти в себя и постоянно теряла сознание. Когда очнулась увидела мёртвых людей. Меня подобрал тогда один хороший человек и привёл в свой дом. Тогда я поняла, что ничего не помню. Кто я, откуда, что со мной произошло. Первый раз, когда я поняла, что являюсь не совсем обычным человеком, когда защищала этого старика, который взял меня к себе. У меня появилось оружие. Оно просто возникло в руке, — Мэй нервно рассмеялась. — Тяжело тебе было, — вздохнул Геджутель. — Нет, — махнула рукой Мэй. — Это было весело. Видели бы лица дворцовой стражи. Вот они офигели, — Мэй хохотнула. — Хотя я тоже офигела. — Что за слово? — Геджутель обернулся и внук, наклонившись к его уху, объяснил. — Мэй, ты знаешь, как называется твоё оружие? — тем временем спросил Франкенштейн. — У него и название есть? Я называла его просто меч с сопливой тряпкой на рукояти. — Со… со… тряпкой на рукояти? — переспросил изумлённый Геджутель, а Франкенштейн рассмеялся. — Мэй, у твоего оружия духа есть имя. — Подождите, — остановила его девушка. — Хватит, пожалуйста, на сегодня. У меня голова взорвётся.       Мэй спрятала лицо в ладонях, пытаясь унять дрожь. Франкенштейн выглядел довольным, Геджутель сжимал руками набалдашник своей трости. — Ну и замечательно, — быстро собравшись, улыбнулась всем Мэй. — Я узнала своё прошлое. И что у сопливой тряпки есть имя. А с Сэйрой и Регисом мы тоже были знакомы? — Нет, они родились много позже после твоего исчезновения, — объяснил Геджутель. — Мэй, может чай хочешь. Или молоко? — Чай, пожалуйста, — Мэй протянула руку и взяла из рук Франкенштейна чашку чая. Не сумев сдержать дрожь, Мэй опрокинула чашку на брюки Райзела.       Райзел, мельком взглянул на девушку и продолжил пить свой чай, словно на него не опрокинулась чашка с обжигающей жидкостью. Мэй, которая смотрела, как жидкость стекает на пол, вдруг почувствовала ужасающую ауру. Подняв голову, она увидела как на неё смотрит Франкенштейн. И с криком: — Мамочка, я жить хочу! — выпрыгнула в открытое окно и промчалась мимо ошарашенной троицы охранников школы Ё Ран. Она перепрыгнула клумбы, кусты, лихо перемахнула через забор и исчезла. — Мастер, мне найти её? — спросил озабоченный состоянием и внешним видом Мастера Франкенштейн. — Нет. Ей хочется побыть одной, — сказал Кадис успокоив мужчину. — Она, — Франкенштейн жутко улыбнулся. — Она ведь не специально?! Мастер… — Вот значит, как обстоят дела, — Геджутель поднялся. — Что нам делать? Нужно сказать Лорду. Но тогда Санву предстоит предстать перед ней. — Полагаю пока не стоит ничего говорить Раскрее, — покачал головой Франкенштейн. — Нужно разобраться почему Мэй оказалась на том корабле. Пираты никогда не проплывали рядом с Лукедонией. Что-то видимо случилось на острове. Что-то, или кто-то, довёл её до этого состояния. — Мы, конечно, полагали, что она отправилась следом за тобой, искать Кадис-нима, — сокрушенно покачал головой Ландегре старший. — Но Мэй никогда бы не ушла, не спросив разрешения Лорда. И хотя бы, не попрощавшись с Блостером и Кертье. Да, надо сказать им. Пусть порадуются. Может они помогут Мэй что-нибудь вспомнить. — Геджутель, что ты будешь делать? — спросил учёный. — Я скажу Лорду. Но так, чтобы знала только она. Если тот, кто обидел Мэй всё ещё в Лукедонии, надо быть предельно осторожными. Она его не помнит, но он-то её не забыл. — Полагаю ты прав. А теперь самое важное, — Франкенштейн резко стал очень серьезным. Все напряглись. — Мастер, вам следует принять таблетки от несварения и расстройства желудка.