Браконьеры

Яутжа вернулся через несколько часов. Я успела поспать, попробовать рукой водичку в его «бассейне» — очень приятная, тепленькая и щекочется — и обыскать все закоулки каюты. Меня все сильнее и сильнее припирало, а куда именно слить накопившееся, я не знала — что-то похожее я нашла, но не была уверена, что это не, скажем, фонтанчик для питья. В туалет мне хотелось уже на каперском корабле, но там еще было не очень нужно и поэтому все физические потребности застилала угроза неминуемой смерти. Хищ, ввалившийся в каюту, очевидно, мучился теми же желаниями, что и я, потому что решительно к тому самому чему-то, очень отдаленно напоминающему унитаз, скрещенный с писсуаром и приспустив набедренную повязку, блаженно заурчал. Зажурчало. Я аж обзавидовалась, приплясывая на месте и глядя на крепкую спину похитителя. Когда он, поправив условную одежду, отошел, я первым делом бросилась туда же. Прикрыла глаза, чувствуя бесконечный и ничем не замутненный кайф. Хищ деликатно отвернулся. Я на миг почувствовала укол совести — ему в спину я беззастенчиво пялилась, совершенно не уважая право разумного существа скрывать подобные потребности. Только когда я натянула шортики обратно, я смогла по-подробнее осмотреть вернувшегося яутжа. Под глазом чернел синяк, а на груди было два широких пореза, похожих на следы от его собственных наручных когтей. Похоже, он со своими же подрался. Интересно, что послужило причиной? Надеюсь, не я! А то еще разозлится, что из-за меня получил втык. Яутжа, наконец, стащил с себя эту набедренную повязку (видно ничего не было — скорее всего, природный защитный механизм, выдвигается только для поливания кустиков и для спаривания, а в остальное время находится в защитном кожухе из чешуи) и завалился в свою ванну, совершенно, как человеческий мужик, раскинув руки и откинув голову назад, закрыл глаза. Совесть — вот засранка этакая, я ее как только не пыталась прикончить, а она еще дергается! — тыкнула меня пальцем в бок и ехидным шепотом напомнила: «Он тебя, между прочим, спас! Подойди и предложи помощь!». Я пару раз вздохнула, набираясь решимости и подошла к самцу. Тот приоткрыл один глаз и негромко стрекотнул. Интересно все-таки, зачем он меня подобрал! — Помощь нужна? — Зачем-то спросила на космоарго я. Яутжа интернационально закатил глаза и мотнул головой, напоминая, что не понимает, о чем я. Как бы тебе объяснить-то… Ладно, попробуем так… Я плюхнулась на задницу рядом с его здоровенный лапой, поджала ноги под себя и опустила руку в пузырящуюся воду. Он непонимающе следил за мной. Я осторожно плеснула ему на плечо водой и коснулась ладонью. Хищ поежился, издал какой-то отрицательный рык, помотав головой из стороны в сторону и немного отодвинулся, ему явно было неуютно от того, что я сидела так близко. Скорее всего, хищи никогда не проявляли никакого интереса друг к другу, поэтому он просто не понял толком, что я от него хочу. Ладно, будем наглеть до тех пор, пока «хозяин» не начнет кусаться или рычать! Я подошла к своей сумке, и покопавшись, нашла небольшую пачку бинтов, обеззараживающее средство, клейкие пластыри — раны у него неглубокие, но зачем лишний раз их загрязнять. Хищ, который только-только попытался задремать в теплой ванне, встретил мое возвращение сердитым ворчанием. Видимо, до этого я вписывалась в какие-то его рамки поведения, а теперь начала перегибать палку. Но я же сказала «кусаться», а не «показывать свое неодобрение», ведь так? Разложив все материалы рядом с собой, я для начала оторвала кусок бинта и, окунув его в пузырящуюся воду, стала осторожно проводить импровизированной мочалкой по чешуе хища, смывая пыль и грязь. Подсознательно я оценивала качество шкурки и мысленно уже шила из нее сумочку и сапожки. Всё-таки браконьер я, этого ничем не вытравить! Хищ пристально следил за моими действиями, но уже не рычал и не шарахался. Чешуя отслаивалась под моими пальцами, отрывалась и тонула в бурлящей воде, но яутжа это боли, судя по всему, не причиняло. Забавная у него шкурка — с внешней стороны рук, на плечах и спине — скорее чешуя, а на груди и живота — скорее, как кожа. Намывая своего, думаю, уже можно сказать, что приятеля, я принялась анализировать ситуацию. Ладно я лезу к нему с общением — во-первых, он меня спас, во-вторых, явно выражает некое подобие уважения и благорасположения. Но он-то почему меня к себе подпускает? Не знает, что уманы могут быть коварны? Возможно, но маловероятно. Считает, что если он проявил уважение, то и в ответ получит уважение? Хммм… Загадка! Эх, надо лететь на Свалку, искать Шипа, чтобы поработал переводчиком! А пока, как говорил пару столетий назад один великий человек — убей бог, не помню, кто, то ли политик, то ли военный: «Нельзя строить теории без фактов, иначе, получив факты, ты неизменно начнёшь подгонять их под свою теорию!»*. Будем просто делать самое логичное и идти в этом до самого конца! Думая об том и этом, я сползала все ниже и ниже, переходя от груди к животу яутжа. Тот подобрался, хмуро глядя на меня, но всё ещё не пытался меня одернуть или оттолкнуть. Пользуясь пока неясной благосклонностью хища, я ощупала его пресс. Уххххх, черт, он просто нереальный! Кубиков нет, просто подтянутые мышцы, явно наработанные не ради красоты. Рот наполнился слюной. Пару раз я оказывалась в постели с гуманоидными мужиками (которые похожи на людей, но не люди), а один раз — даже с не гуманоидным (я была пьяна и не понимала, какого вытворяю, так что проснуться утром в кровати с разумной птицей, скрещенной с осьминогом и тараканом выше меня в три раза — это было… Незабываемо!). Так что мои ксенофильные мыслишки меня не смущали. А вот хища эти «заигрывания» явно напрягали. Я попыталась сползти ещё пониже, но терпение у яутжа кончилось и он с гортанным рыком перевернулся, подставляя мне спину и пряча от шаловливых ручек свой пах. Я, не удержавшись, провела пальцами по позвоночнику. У хища там были небольшие, очень прочные наросты, словно рудименты шипов или наспинного гребня. Из такого вышло бы отличное ожерелье… Интересно, он, когда на меня глядит, тоже машинально форму и объем черепушки прикидывает и думает, как ее лучше почистить?