Как Тони Старк случайно папой стал

Питер никогда не умел легко засыпать. Из-за своего обостренного слуха, он мог легко расслышать соседей двумя этажами ниже квартиры Мэй. В конце концов, он даже привык к этому, для него это стало чем-то вроде белого шума, но в дни, когда его мозг никак не мог оставить его в покое, любой звук и малейшее движение ощущались так, словно кто-то выделил каждый из них, умножил на тысячу, а затем постоянно проигрывал у него перед глазами и ушами. И сегодня была одна из таких ночей. На дворе весенние каникулы, его тетя взяла так необходимый ей отпуск (оплаченный Тони, который настоял на этом), а Питер поселился на Базе. То, что за окном лил дождь, совершенно не помогало расслабиться. От постоянного стука воды, барабанящей по крыше, ему хотелось закрыть уши руками и закричать. Но он не мог позволить себе этого, потому что в здании он был не один. За окном сверкнула молния, и Питер напрягся. Он ненавидел электричество. Питер всерьез рассматривал идею помолиться Тору, чтобы это прекратилось, но он сомневался, что бог послушает его. Интересно, а боги вообще слышат молитвы, или это очередной миф? Сверкнула еще одна молния. Питер крепко зажмурил глаза, но даже сквозь закрытые веки он продолжал видеть это. Он ненавидел молнии. Он ненавидел электричество. Он ненавидел воспоминания о том, как этот маньяк прижимал шокер к его голове. Он постарался зажмуриться еще сильнее, но его голова все еще помнила ту боль и, словно от одной мысли об этом, она начала раскалываться. Примечание: Мигрень на фоне обостренных чувств и сенсорной перегрузки — это совершенно не круто. Он не заметил, как начал плакать, пока не почувствовал, как слеза капнула ему на руку. — Мистер Паркер, вы в порядке? — механический голос Пятницы обрушился на него как волна, прижимая его вниз, и одновременно вздергивая его наверх. Он застонал. Слишком громко. Все слишком громко. Простыни были слишком тугими, как наручники и веревки, что связывали его, как здание, что погребло его под собой. — Ваш пульс выше нормы; мне сообщить об этом мистеру Старку? Питера трясло, он пытался произнести хоть слово, но все, что ему удалось выдавить, было лишь задушенное «НЕТ!». Он скатился с кровати, приземляясь на пол с глухим стуком. — Я считаю, что разумнее всего будет уведомить мистера Старка. — Стой… — выдохнул Питер, все его тело напряглось при воспоминании об электричестве, курсировавшем по его мышцам. Сумасшедшая улыбка Джастина. Металл, впивающийся в его запястья. Порезы, которые заживали, затем снова открывались, и снова, и снова, и снова. Его тело до сих пор не залечило все его шрамы. — Я… я пойду. Я пойду к нему. Он схватился за край кровати и, поднявшись с пола, слепо поковылял в сторону двери. Он успел добраться до коридора, прежде чем рухнул на колени, а его желудок скрутило. К горлу подступил ком, но ничего не вышло, и его все еще функционирующих клеточек мозга хватило на то, чтобы почувствовать благодарность за то, что ему удалось не заблевать ковер Тони. А в следующее мгновение его уже не резали, а расщепляли в пыль, и хлопья кружились на ветру с единственной целью: рассыпаться на еще более мелкие песчинки. Голос Пятницы резко выдернул его из этой невесомости и снова собрал его воедино, возвращая его в темный коридор. — Мистер Паркер, если вы в течение ближайшей минуты не дойдете до комнаты мистера Старка, я буду вынуждена уведомить его об этом. — Знаю-знаю. Дай мне секунду, — пробормотал Питер, вздрогнув, едва за окном снова сверкнула молния. Добравшись до двери Тони, он неуверенно застыл, расслышав за ней ровное дыхание. Тони так редко удавалось поспать. И кто такой Питер, чтобы так нагло тревожить его сон? — Мистер Паркер. Питер вздохнул, его пульс постепенно выравнивался, подстраиваясь под пульс Тони. — Все нормально, Пятница, я просто вернусь к себе. — Если вы сейчас уйдете в свою комнату, я сообщу об этом не только мистеру Старку, но и всем обитателям Базы. Питер обиженно захлопал глазами. — Но зачем?! — Чтобы заставить вас передумать. Питер снова вздохнул. — Пятница, почему иногда ты ведешь себя, как человек. На мгновение Пятница замолчала, очевидно, обрабатывая его вопрос. — Я веду себя как я. Если у меня и появились какие-то человеческие качества с момента моего создания, я надеюсь, что они приносят пользу и не мешают мне помогать мистеру Старку. Питер нахмурился. — Если я разбужу сейчас мистера Старка, разве это не навредит ему? — Я понимаю, что мистер Старк спит намного меньше, чем среднестатистический человек, однако, учитывая обстоятельства, я считаю, что в данный момент его психическое здоровье намного важнее физического. А еще я понимаю, что вы тянете время. Плечи Питера поникли, но гром, загрохотавший в ушах, заставил их снова напрячься. — А если я останусь прямо тут? Тогда ты тоже разбудишь всю Базу? На некоторое время Пятница снова погрузилась в молчание, и он подумал, не запутал ли он ее, но затем, когда она вновь заговорила, это был не ответ на его вопрос. — Мистеру Старку сейчас снится кошмар. Я не могу его разбудить. Глаза Питера широко распахнулись, и он бросился в комнату, тихонько прикрывая дверь за собой. — Мистер Старк? Но мистер Старк лежал совершенно неподвижно. Единственным, что казалось неправильным во всей этой ситуации было то, что ничего не казалось неправильным. — Пятница? Ответом ему послужил щелчок захлопнувшейся за ним двери. Он резко развернулся, пытаясь открыть замок, но, разумеется, тот не поддался. И у него не было никакого желания сносить дверь мистера Старка с петель. — Пятница! — прошипел Питер и замер, когда Тони зашевелился. — Пит? Питер в последний момент сдержал едва не сорвавшееся с языка проклятье и, развернувшись, увидел, как Тони садится на кровати. — Эй, мистер Старк. — Что…? — Мне, правда, очень-очень жаль, я не мог заснуть, и молнии напугали меня, а затем Пятница сказала, что она собирается разбудить вас, так что я сказал ей, что сам приду к вам, но потом я понял, насколько глупо будет с моей стороны будить вас, ведь вам так редко удается нормально поспать, так что я немного подождал в коридоре, но тогда Пятница начала угрожать, что она разбудит всю Базу, если я попробую вернуться в кровать, так что я подождал еще немного, а потом она сказала мне, что вам снится кошмар, так что я прибежал сюда, а она закрыла дверь, и мне очень жаль, что я побеспокоил вас, вы можете просто сказать Пятнице… — Питер! Питер торопливо захлопнул рот, наблюдая за тем, как Тони пододвигается на кровати. — Иди сюда, шкет. От навалившегося на него облегчения, Питер буквально растаял, смущенный тем, как сильно он нуждается в Тони, но все же не настолько сильно, чтобы не дать себе броситься к кровати и прилечь рядом с ним. И только положив свою голову Тони на грудь, прислушиваясь к его (по большей мере) ровному сердцебиению, он в первый раз за эту ночь полностью расслабился. — Почему ты не смог заснуть? — спросил Тони, и Питер напрягся из-за пронесшихся перед глазами воспоминаний, но покрытые мозолями пальцы, зарывшиеся в его волосы, тотчас же сняли напряжение с его окаменевших мышц. — Молнии, — пробормотал Питер, поморщившись от того, насколько по-детски это звучало. Ну какой подросток будет бегать к своим родителям из-за молний? — Простите, это глупо. Мне стоит… — Питер. — Точно. Питер чуть ближе придвинулся к Тони, чувствуя, как его дыхание выравнивается с каждым движением пальцев Тони по его голове. Он вздохнул. Сверкнула молния. Все его тело напряглось, пока он наблюдал за тем, как яркий зиг-заг — почти как в замедленной съемке, — прочертил потемневшее небо прямо до уязвимой земли. От облаков к траве. От металла к коже. Он торопливо зажмурился. Тони что-то тихонько промычал, начиная выводить рукой небольшие круги на его спине. Он явно выписывал какие-то буквы, но Питер был слишком взволнован, чтобы распознать их. Казалось, от грома его череп раскололся пополам. Он застонал. — Пятница, закрой шторы. Полный Халк-аут. Шторы сами собой закрылись, и стук дождя почти стих. Питер задумался, что значит «полный Халк-аут», но возможности спросить об этом у него не было. Теперь, когда свет и звуки были приглушены, весь адреналин испарился, оставив его совершенно опустошенным. — Есть еще причины почему ты не мог заснуть? Питер слабо пожал плечами. — Слишком много воспоминаний, наверное. — Мда? Уютная тишина. — Хочешь поговорить об этом? — Не очень? — Давай я перефразирую. Расскажи мне об этом, — легонько пихнул его локтем Тони. Питер сердито вздохнул. — Мне просто больше не нравятся молнии. Слишком громко, и… электричество… мда. Тони понимающе хмыкнул. Питер хотел уже спросить, не странно ли то, что они сейчас обнимаются, или то, что Тони добровольно решил его укачать, но что-то подсказывало ему, что, если он заговорит об этом, момент будет разрушен, и он больше никогда не сможет прикоснуться к мистеру Старку. — Какие мысли крутятся в твоей умной голове? Питер пожал плечами. Это было последнее, что он запомнил, перед тем, как заснуть в оберегающих объятиях Тони. Когда он проснулся следующим утром, Тони рядом уже не было: вероятно, ушел в свою лабораторию или делал что-нибудь для СИ по просьбе Пеппер. Или даже тренировался. Сквозь окна лился яркий свет, и он со стоном сел. — Пятница, который час? — Сейчас 11:47, мистер Паркер. Глаза Питера изумленно распахнулись. — Я проспал так долго?! Пятница ничего не ответила, когда он скинул одеяло и бросился к двери, которая, к счастью, уже не была заперта. Он едва не врезался в Сэма в коридоре, который лишь с улыбкой отмахнулся от бессвязных попыток Питера извиниться. — Так спешишь устроить погром? — Как и всегда! — крикнул Питер через плечо, уносясь в сторону кухни. До этого мгновения он не замечал этого, но сейчас, когда он окончательно проснулся, ему казалось, что его желудок вот-вот взорвется от голода. К его радости, Баки, Скотт, Тони и Ванда уже были на кухне; солдат уже стоял перед плитой, в то время как остальные сидели на барных стульях и просто болтали. — Смотрите-ка, кто проснулся! — улыбнулась Ванда. — А мы тут как раз пытаемся угадать, что Баки приготовит нам на этот раз. Я хотела помочь ему, но он настоял на том, что все сделает сам. Баки фыркнул, поворачиваясь к ним с кастрюлей, полной божественной пасты в руках. Сами макароны были политы домашним чили с мясом, кукурузой, бобами и еще десятком приправ, названия которых Питер не знал. — Стив тоже постоянно напрашивается «помочь», но у меня никогда не получается приготовить ее правильно, если я делаю это не в одиночку. Ванда сморщила нос, но мгновение спустя ее взгляд изменился, стоило ей увидеть еду, которую Баки поставил на стойку. — Выглядит потрясающе. — И на вкус тоже неплохо, — парировал Баки, развязывая свой фартучек, украшенный надписью «Вот так выглядит самая классная мама». Скотт схватил ложку и поднял ее над головой, словно опасаясь, что за нее сейчас начнется драка. — Я был ближе всех. Я сказал паста. Тони закатил глаза. — Все знали, что это паста. Мы же видели, как он клал макароны. Скотт нахмурился. — О. Точно. Алый ветерок выбил ложку из руки Скотта, и Ванда торопливо схватила ее, улыбаясь в ответ на возражения Скотта и накладывая себе полную тарелку еды. Следом она сделала то же самое для Питера, который просто не мог дождаться, когда еда попадет в бездонную яму, которой сейчас был его желудок. — Аккуратнее, — предупредил Баки. — Немного острое. — Мы любим острое, — парировал Тони, накладывая и себе порцию. — Правда? — уточнил Скотт, но все дружно его проигнорировали. — Мммм, — застонала Ванда от удовольствия, когда жар от чили проник в ее кости. — И когда ты умудрился научиться так готовить? Баки рассмеялся и, выхватив ложку у Скотта, положил еду в свою собственную тарелку. — В свое время Стив совершенно не умел готовить, а его родители не всегда могли быть рядом из-за своей напряженной работы, так что мне приходилось частенько сидеть с ним. Он вечно мерз зимой, в его тощем тельце не было ни грамма жира, из-за чего я постоянно расстраивался и готовил ему что-нибудь тепленькое. Типа чили. Питер хихикнул. — Не могу себе представить тощего Стива. Баки улыбнулся. — Уж поверь мне. Он был еще тоньше тебя. Они погрузились в молчание, нарушаемое лишь довольными вздохами или ворчанием Скотта, когда ему не хватало воды, чтобы потушить жар от чили. А затем Ванда спросила, как он поспал. Тони поспешно уставился в свою полупустую тарелку, но Питер видел, как он изо всех сил пытается сдержать улыбку. — Вообще-то, очень хорошо. — И никаких кошмаров? — спросил Баки, слегка сведя брови. Питер моргнул, нахмурившись. — Вот теперь, когда я задумался об этом, я понимаю, что нет. Никаких. — Я рада, что ты хорошо поспал, — сказала Ванда, чмокнув Питера в висок, после чего поднялась на ноги, чтобы помыть за собой тарелку. Питер широко улыбнулся. — Не хорошо. Потрясающе. И краем глаза он увидел, как Тони проиграл в битве с улыбкой.