Little do we know that while we’ve barely met The two of our fates’ are both intertwined Now that we know our destination’s the same Just stick with me while we run through the night
Средняя школа Фумизуки. Несмотря на название, это не особое подразделение японского флота. Здесь обучают не всенародных гениев, не олимпиадников и великих спортсменов, а любого, кому посчастливилось жить на окраине Токио. Из-за крупного жилого квартала неподалёку, здесь много приезжих из других регионов, однако на этом отличительные особенности школы заканчиваются. Невыразительная серая коробка вкупе с парой других поменьше создаёт этот образец консервативной архитектуры. Подходил к концу первый учебный день. Тринадцатилетняя Ирума Миу, обладательница заурядной внешности ввиду скучного русого хвостика волос и невзрачных черт лица, доживала последние учебные часы на крыше. За это время она успела: — Упасть в обморок, представляясь классу. Нет, она не настолько боялась людей, но умело игнорировала будильники, забыла поесть и пришла в школу без сил. — Познакомиться с парой одноклассниц и не найти с ними общий язык, потому как из интересов у Ирумы только сёнэн-манга, которую предпочитали мальчики. — Стать объектом насмешек всё тех же мальчиков, когда выяснилось, что она поступила в школу с лучшим результатом. Ирума искренне не понимала, что сложного было в распределительном тесте, отчего в одночасье заработала репутацию зубрилы. И только на крыше ей удалось побыть одной, ведь после уроков кто-то оставался поиграть в футбол, кто-то бежал вступать в клубы, а остальные спешили покинуть школу. Ирума бы так и сделала, но её родители, работая за границей, оставили девочку на попечение самой себя. Иногда заходила соседская бабушка, угощала стряпнёй, приглядывала, но в целом их дом пустовал. Зато на крыше было слышно голоса ребят внизу, и это создавало хоть какую-то иллюзию человеческого общения. Ирума пожёвывала трубочку из-под сока и наблюдала за странной сценкой на футбольном поле. Там её одноклассник, не по годам крупный и длинный, переругивался с ребятами из команды. С такого расстояния не разберёшь, что у них случилось, поэтому Ирума сама додумывала подробности сцены. Громадный парень возвышался над более мелкими второгодками и тряс кулаком, а они переглядывались и будто оправдывались. Через несколько минут перепалка подошла к концу, когда — брови Ирумы поползли вверх — футболисты выгребли из карманов мелочь и сунули на лапу верзиле. Тот, довольный, помчался в сторону школы, а обиженные футболисты принялись пуще прежнего гонять мяч. Этот мальчик вроде был в числе тех, кто считал интеллект Ирумы чем-то зазорным, и она насупилась, доставая свежий номер журнала с мангой. Надо будет сказать учителям, что он не только её задирает. Крыс, правда, ещё меньше любят, но не терпеть же его поведение оставшиеся три года? Ирума сидела на корточках, прислонившись к ограде, и с упоением разглядывала цветные развороты последнего номера Shonen Jump. В особо крутые моменты она водила пальцем по строчкам и шёпотом проговаривала названия атак. Может, с ней что-то не так, но фразы в стиле «Огромный Королевский Змеедракон» заставляли её сердце трепетать. В какой-то момент она отложила журнал и свела вместе ладони, приговаривая: — Ка…ме…ха…ме… А-А-А-А! Она вскрикнула, когда дверь на крышу распахнули с ноги, и на свежий воздух вывалился… тот самый верзила. С коробкой лапши быстрого приготовления, от которой поднимался густой пар. На его задиристом лице застыло спокойствие кота, который вылакал литр сметаны. — Наконец-то поем! — он бухнулся по соседству с Ирумой и только после этого повернул голову в её сторону. — О, зубрила. Чё как. — Я не зубрила, — пробурчала Ирума, всё ещё смущённая тем, что мальчик отвлёк её от не самого логичного для девочки занятия. — Так, а чё ты бухтишь, что тест лёгкий был! Я все два часа просидел, только пару номеров по матеше решил, — буркнул в ответ одноклассник. — И те неправильные оказались. — Заниматься надо было, — ответила она ещё тише и зажмурилась. Вот, сейчас он разозлится и ударит её, но не молчать же! Так, по крайней мере, поступил бы главный герой манги. Удара не последовало, и Ирума приоткрыла один глаз. Мальчик орудовал палочками, поглощая лапшу, и выглядел как-то беззлобно для того, кто полчаса назад отжал деньги у второгодок. — Не у всех есть время заниматься, — пояснил он, набивая рот. — И вообще, кому эти цифры нужны. Вот, ты мяч гонять пробовала? — Нет. В мяч мальчики играют. Одноклассник возмущённо уставился на неё и принялся тараторить, не прожевав лапшу. — Да чё ты мне заливаешь, какая вообще разница! Небось, с трёх шагов в ворота не попадаешь, вот и отмазываешься. А ну, пошли, выйдем. Он вскочил на ноги со злющим лицом, и Ирума отшатнулась. — Я не буду с тобой играть, — прошептала она, отвечая на взгляд мальчика своим, хмурым и упрямым. — Ссышь? Ирума не знала, что на неё нашло, хотя в тот момент думала, что перечитала о чужих приключениях, почему и не могла смолчать. Она вскочила на ноги и ещё раз убедилась, что ниже одноклассника на полголовы. Это не помешало заорать на него: — Сам ты ссышь! Лучше бы деньги ребятам вернул, а то с кем ты играть собрался, идиот?! — Я не виноват, что мне бабок с собой не дали! — огрызнулся мальчик, умудряясь при этом жевать. — Вырасту — заработаю — верну. — И как ты это сделаешь?! — Вот! — он достал из кармана мобильник и принялся тыкать пальцем в номера телефонов. — Когда вырасту, позвоню им и верну долги. Чё ты прицепилась?! Я сам не знаю будто, что чужое брать плохо! Ирума уставилась на этот телефон. Ну, ничего себе план. Как и этот мальчик — идиотский, но с изюминкой. И пока она пялилась на его телефон, он пялился на заныканный позади Ирумы журнал. — Ого, это новый Джамп! — Ирума вздрогнула. — Дашь почитать? — А то что, отожмёшь? — девочка прищурилась и, сев на корточки, подобрала бумажный камень преткновения. Мальчик закатил глаза и замолк, будто смутившись, хотя с его рожей уголовника это маловероятно. — Жмотишь — и пофиг. Там же предпоследняя глава ванписа, да? — Ирума нехотя кивнула. — Так. Это очень важно. Я ждал этого тридцать лет… — Тебе тринадцать. — ТРИДЦАТЬ ЛЕТ! Скажи мне, что такое ванпис?! Вопрос, на который любой читатель манги действительно искал ответ последние лет тридцать. Сродни главному вопросу вселенной, только здесь случайно названными цифрами автор бы не отделался. Ирума хитро улыбнулась. — Дружба, конечно, — засмеялась она, видя красное от натуги лицо одноклассника. — Гонишь, — он сказал это без былой агрессии и вдруг протянул свою руку: — Момота Кайто. А тебя там как? Ирума посмотрела на его руку. Рукопожатие — это вообще какой-то западный жест, да ещё у мальчиков распространённый. Можно ещё кулаками стукнуться, тогда она точно почувствует себя в аниме. — Мы что, друзья теперь? — Руку пожмёшь — будем, — заявил Момота. — И когда я тебе жопу в футболе надеру, чтобы не задирала нос. Тоже мне, зубрила, ещё в манге разбирается. — Ирума Миу, — она всё же пожала ему руку. Момота улыбнулся и пригладил свои торчащие лиловые волосы. Остаток вечера они действительно провели на крыше, перечитывая свежие главы и горячо обсуждая, что будет в следующих, кто умрёт, а кого мангака явно «сливает». Ирума впервые в жизни могла похвастаться накопленными знаниями в этой области и не могла отделаться от ощущения подвоха. Странный мальчик, вроде задира, вроде дружелюбный. Кто их, этих мальчиков, поймёт вообще. Одного не отнять — Ируме было весело и, впервые за долгое время, не одиноко. На следующий день они действительно забились сыграть в футбол, чтобы проигравший купил другому обед. Для Момоты это явно самый хитрый план, который мог родиться в его голове, а Ирума заранее решила, что вздует его, но обед тоже купит. Если и это не доломает гордость мальчика, которому ещё статус в коллективе поддерживать, они станут закадачными друзьями. Этот самый закадычный друг уже пять минут пытался ей что-то сказать. — Братан, ты чего такая вялая? — Кайто ткнул Ируму в плечо, но с его ловкостью таким ударом и убить можно. — Пялишься и пялишься в окно, ну что там? Деревьев не видела? Ирума фыркнула и отвернулась. А в окне поезда действительно мелькали одинаковые деревья, просторные поля, пруды, вот эти все богатства природы, ради которых некоторые из электричек не вылезали. Для них с Кайто это не роскошь, а суровая необходимость. Будь проклята эта Селестия. Не могла в Токио остаться, обязательно нужно выпендриться и отгрохать себе дачу близ Сайтамы. Ехать близко, конечно, но на метро было бы проще. — Я не вялая, — отмахнулась Ирума, положив подбородок на руку. — Вспоминала, как мы познакомились. Как там твой друг поживает? Смешно, что Кайто своё слово сдержал и, едва найдя подработку, кинул бывшим одноклассникам ту мелочь, которую некогда у них отнял. Большинство слали в ответ кучу вопросительных знаков и не понимали, откуда им это счастье в пару сотен йен прилетело, но один ответил, и с ним у Кайто завязалась долгая переписка. Как это бывает с чужими друзьями, Ирума не понимала, что они обсуждали, что нашли друг в друге, но Кайто с такой горячностью говорил об этом парне, что трудно было не радоваться за него. Романтикой там вроде не пахло (хотя Ирума и шутила в эту сторону больше одного раза), зато сложилась крепкая дружба на расстоянии, примерно как у самой Ирумы с Кайто во времена старшей школы. — Да на этих выходных он мало отвечает, всё с детьми, небось, сидит. — У него есть дети? — Ирума аж проснулась. Сейчас бы в их восемнадцать-девятнадцать семьёй обзавестись. — Я ж тебе говорил, — Кайто закатил глаза и принялся поглаживать свою бородку, гордость всей барбер-индустрии Японии, — он воспитателем в детском саду подрабатывает. Там, как я понял, что ни день — то приключение. Может, и мне пойти, как думаешь? Ирума пристально посмотрела на товарища, который пиджак-то правильно надеть не мог, вечно оставляя один рукав свободно болтающимся. Детям он мог понравиться, хотя девочки точно испугаются бомжеподобного дядьки со странной причёской. — Знаешь, не стоит, — заключила она. — Дети ещё и орут постоянно… — Я тоже ору, и чё? — И то, — Ирума поморщилась. — Только представь: они плачут и орут, ты орёшь на них в ответ, ты ж мужик! И эта какофония продолжается, пока кого-то из вас не упекут за нарушение общественного порядка. К тому же, дети неприятно орут. … — Как думаешь, — спросила Ирума после небольшой паузы, — я плохой человек? Кайто уставился на неё, как Маизоно на невкусный стейк в ресторане. — С дуба рухнула? — Нет, я серьёзно, — Ирума откинулась на сиденье и закрыла лицо ладонями. — Я ведь только неприятности приношу. У меня самый идиотский талант на свете, я всё ещё не научилась его осознанно использовать и, что хуже всего, я не научилась его не использовать. — Ну-у… — Кайто почесал затылок. Говорить с ним на серьёзные темы — странная затея, он не умел красиво подбирать слова, это прерогатива Рантаро. Только Рантаро нет, а говорить всё ещё надо. — По мне, так ты хороший человек. Ты, — нашёлся он, — как минимум, хороший друг. Смотри, — Кайто полез в свой рюкзак и протянул Ируме помятую желтоватую бумажку с горой цифр и неразборчивыми иероглифами. — Это чё, — она приподняла бровь, — на китайском? — Да японский это, дай сюда, — буркнул Кайто, тыкая Ируме в верхнюю строчку. — Смотри, это мои анализы недавние. Видишь? Обычно давление хреновое, кровь тоже, всё хреновое, а тут — почти норма! И это благодаря тебе. — То-то ты такой оживлённый, — хмыкнула Ирума. Где-то год назад Кайто сделали операцию, и она действительно приложила к этому руку. Не буквально — в хирургию её решились бы допустить только работники сферы ритуальных услуг, — попросив Киригири, чтобы та попросила Супер Хирурга. Того самого, который починил ей лёгкие. Болезнь, преследовавшая Кайто со средней школы, отступила, и теперь, при здоровом образе жизни и регулярных приёмах лекарств, практически его не беспокоила. Трудно назвать здоровыми недосып и еду быстрого приготовления, но Кайто отмахивался, что и так нормально. Судя по анализам, адепты фитнеса действительно что-то недоговаривали. — Ладно, убедил, — Ирума вернула ему бумагу и снова принялась смотреть в окно. — Да пострадать захотелось, бывает. У меня всегда такое настроение, когда приходится видеться с кем-то из Академии. — Ну, с той певичкой ты вроде весёлая. А об этой, как её там, отзываешься так себе. — Селестия — такой человек, которому я не доверила бы даже сходить в магазин за лапшой. Что уж говорить об информации о Джунко, про которую даже Киригири-сан ничего накопать пару лет не может. — Так зачем мы к ней едем? — Кайто напряг брови, уставившись в потолок поезда. — В смысле, я-то предложил, но ты-то могла бы и отказаться. — Потому что, — вздохнула Ирума, надув щёки, — у меня нет выбора. О том, что Селестия Люденберг переквалифицировалась в торговку информацией, Ирума узнала от Маизоно — одной из немногих учениц Академии, с кем Ирума поддерживала какой-никакой контакт. Они и тогда были на короткой ноге, а сейчас немного сплотились, потому что разбежались остальные. От Танаки и сенпаев приходили редкие письма с подарками, пока они сычевали в своих королевствах и джунглях и Америках, а Маизоно так и осталась жить в Токио, периодически отправляясь в мировые туры. Маизоно, в свою очередь, человек крайне социальный, поэтому до неё долетали разные слухи. Местонахождение Джунко не знала даже она, зато слышала, что Селестия обосновалась в Сайтаме, сколотила свою подпольную империю и жила припеваючи. Об этом Ирума однажды обмолвилась Кайто, а он придумал гениальный план — вызвать её на дуэль в какой-нибудь игре, по старой памяти, и победить. Судя по стародавнему опыту с монеткой, когда Селестию аж перекосило от неудавшегося трюка, у Ирумы были все шансы — талант поможет. Самое главное — быть осторожнее со ставками. Иначе можно не только последние трусы проиграть, но и того же Кайто: Маизоно отдельно подчёрквала любовь Селестии к симпатичным молодым парням. Ирума покосилась на Кайто и хмыкнула. С ним и его внешностью, конечно, бояться нечего. Да и Ирума не из пугливых. Только всю дорогу она не могла отделаться от ощущения, что Селестия разведёт их, как слепых котят. И, как это бывало с Ирумой в моменты невыносимой скуки, мозг услужливо подсовывал ей воспоминания времён Академии.***
Ирума много расспрашивала одноклассников в Академии об их историях успеха, но чем она никогда не интересовалась — их провалы. Да и не было в элитной школе таких людей, которые бы, обнаружив свой талант, падали с социальной лестницы. Зато Ирума умудрилась оказаться в неработающем лифте с сожжёнными кнопками и молчащим диспетчером. Ещё когда она лежала в госпитале, как и предсказывали звёзды в лице Рантаро, пожаловал следователь из Академии, чтобы Ируму тщательно допросить. Темноволосый мужчина лет тридцати с уставшими сморщенными глазами притащил диктофон, бумажку с вопросами и выставил Цумики за дверь. Справившись о её здоровье, следователь предложил Ируме рассказать всё, что она знает о трагедии студенческого совета. Врать — себе дороже, так что Ирума говорила правду. Не избегала уточняющих вопросов, не скрывала давнего соперничества с Джунко. Последнее она преподнесла с гордостью, которой от себя не ожидала. Теперь ведь Джунко государственная преступница, а Ирума — героиня дня, которая пыталась сорвать её злодейские планы. Точнее, Ирума верила, что Джунко сделают преступницей, но пока всё шло к тому, что ронять мыло придётся именно ей. Следователь пожёвывал ручку и кивал, делая пометки. Когда Ирума с ухмылкой расписывала ощущения от выстрела, её остановили и начали присматриваться к их возможной связи с Икусабой. Почему она её спасла? Ирума говорила честно: Джунко хотела ей насолить. Выставить главным подозреваемым, погрузить в отчаяние, дать уколоться о свой же талант. Как там звали ведущего допрос? Как-то на «А». Этот А. поинтересовался, откуда ж у Ирумы талант, если она училась на резервном курсе. Неужели Академия, в чьи задачи входит поиск лучших подростков страны, проглядела её навыки? Да, выходит так. А. покачал головой и минут десять исписывал листы потрёпанного блокнота. Интересно, почему его так заинтересовал этот факт. Если подумать, его можно обернуть двояко. Будь у Ирумы адвокат, он бы вывернул ситуацию ей на пользу. Дескать, неудивительно, что Академия упустила из виду Джунко и её планы, если не исполняет даже своих прямых обязанностей. А тем, кто хочет посадить Ируму, достаточно намекнуть, что она скрывала от администрации столь важный факт. И мало ли, что скрывала ещё. Наконец, А. захлопнул блокнот, раскланялся и оставил её в покое. Больше следователи не приходили. Ни одного, как будто на расследование забили. Позже оказалось, что так оно и было. Следующие три месяца Ирума провела в информационном вакууме и эмоциональном тумане. А. сказал, что телефон вернут по окончании расследования, так что способов связаться с кем-то из внешнего мира не было. Цумики-сенпай очень скоро пропала с радаров, а на её место пришла другая медсестра. Монашка с обетом молчания, не иначе, — так усердно она игнорировала прямые и косвенные вопросы Ирумы. Последнему дураку понятно, что всё это не просто так. А Рантаро не появлялся. Да и никто из сенпаев в окно не влезал. В погожий день Ирума размышляла, что это логично: они пытались помочь ей снаружи, а идти против следствия сейчас — себе дороже. В плохом настроении казалось, что её все бросили. Рантаро укатил в очередную поездку, а у сенпаев дела поважнее, чем спасать бесталанную девочку. Правда оказалась где-то посередине. Через три месяца, когда даже кислородный аппарат устал от Ирумы, ей сделали операцию. Пришёл первый за долгое время живой человек. В смысле, не молчащий. Целый Супер Хирург, к которому независимо друг от друга обратились детектив Киригири и медсестра Цумики. Любые вопросы про внешний мир встречались настойчивыми кхе-кхе молчащих медсестёр, так что хирург ограничился деталями операции. Ируме пересадили одну из недавних разработок самого хирурга — волокно, имитирующее лёгочную ткань, которое в 99% случаев не вызывало отторжения. Оставшийся 1% неудачников скоропостижно умирал в первые же часы. На следующий день стало понятно, что Ирума не из их числа. Всё бы хорошо, но волокно — не такая волшебная штука, как ей хотелось верить. Дышать она могла даже без трубочки и посторонних кислородных вливаний. А дальше шли «но». Бегать можно, но себе дороже. Лёгочные инфекции не смертельны, но возможны осложнения. Вероятность летального исхода в этом случае мала, но будет расти с возрастом. По лестнице лучше ходить медленно, с уважением к каждой ступеньке, но лучше на лифте. Даже курить можно, составив предварительно завещание. И так далее. Всё, что требовало вдохов и выдохов, рисковало довершить начатое Камукурой и закончиться трагедией. Наверное, это лучше окончательной смерти, хотя с таким количеством ограничений ещё попробуй пожить. Спорт? Ха, да. Хорошо, что она с ним завязала. Вот зачем в школе говорили тригонометрию учить. Если нельзя ходить, бегать, резко вставать и наклоняться, только и утешаешь себя решением уравнений. К концу февраля Ируму благополучно выписали из больницы, вернув телефон и пнув обратно в чуждый социальный мир. Родители знали о её тяжкой судьбе, но бросить работу и приехать не могли — деньги больной дочери нужны даже больше, чем их забота. По версии родителей, по крайней мере. Так что Ирума вернулась в свою полупустую квартиру и стала разбираться в происходящем. Академию окончательно закрыли. В прессе с наслаждением поливали дерьмом Киригири Джина и его администрацию, обсасывали личность Джунко и её сестры, планировали ворох законов, чтобы ограничить преступность среди малолетних и закрыть талантливым доступ к политике, медицине и передовым технологиям. Мало ли, какой ещё безумец среди них найдётся. Все эти преувеличенные реакции намекали, что закрытие Академии выгодно не одному человеку из политической элиты, поэтому падение школы оказалось резким и неотвратимым. С Джунко приключилась похожая история. Киригири Кёко, дочь директора в опале, приехала лично, чтобы ещё раз узнать подробности трагедии от первого лица. Ирума пригласила её к себе домой. Они могли заседать и в особняке Киригири, но видеть хоть одного человека в опустевшей квартире было каким-то пунктиком у Ирумы. — Располагайтесь, Киригири-сан, — Ирума развела руками, стоя в прихожей. Обычная однокомнатная квартира, свежий ремонт, хотя после дня рождения Рантаро казалось, что в унитазе не хватает позолоты. — Добрый вечер, Ирума-сан, — Киригири кивнула, снимая обувь. Вне школы она продолжала следовать букве официальных нарядов и ходила в тёмном пиджаке с рубашкой и короткой юбкой. Казалось, что детектив немного подросла с их последней встречи, либо взрослый вид ей придавали собранные теперь в хвост волосы. Они прошли в комнату Ирумы, где детективу был торжественно предложен стул перед компьютером, а Ирума бухнулась на кровать. Она молчала, невольно чувствуя себя в роли допрашиваемой. Молчала и Киригири, пока её взгляд бродил по комнате, цепляя, кажется, малейшую деталь. Он проигнорировал компьютер, кровать и шкаф с одеждой, остановившись на книжной полке. Девушка вопросительно посмотрела на Ируму. — Можете ознакомиться, — хмыкнула она, — но, боюсь, моя коллекция не в вашем вкусе. На секунду ей показалось, что Киригири серьёзно направилась к гигантской полке с томиками манги, но нет. Она целенаправленно подошла к неприметной зелёной книжке с пухлыми от постоянного чтения страницами. «100 олимпиадных задач по математике» грустно сообщала обложка. — Не сочтите за грубость, — Киригири подняла бровь, — но я никогда не думала, что вы склонны к академическим успехам. — Родители дарят каждый новый год, — буркнула Ирума, обнимая подушку. — Однажды в средней школе я была лучшей в классе после экзаменов. — И они решили развивать ваш талант? Ирума пожала плечами. — Я больше не пыталась повторить этот подвиг. Не видела смысла дополнительно готовиться, если мозгов хватает нормально учиться и без этого. Так что олимпиадника из меня не вышло. Учителя громко страдали по этому поводу, но я плюнула. В последний раз реально готовилась только перед Академией. — Думаю, вам часто это говорили, — Киригири поставила книгу на полку и повернулась к ней, скрестив руки на груди, — но вы бы попали на основной курс, если бы выбрали какое-то одно направление. Насколько мне известно, вы делали успехи и в спорте, но не задерживались в одном виде. Про таких говорят — человек многих талантов. Ирума поморщилась, вспоминая слова Некомару. — Мне не нужен какой угодно талант. Я хотела на основной курс, — она облизнула губы, — потому что думала, что скауты Академии помогут понять, в чём я действительно хороша. Не лучше среднего, не «вау, ты талантливая!», как говорят родственники на застольях. Я даже Джунко пыталась объяснить, что мне нужна страсть, какое-то… ну. Моё дело. Киригири кивнула и заняла своё место на стуле напротив кровати. — Я понимаю. Вы слишком легко добивались определённого уровня в своих начинаниях, и это делало их скучными, не приносило удовольствия. Верно? — Как-то так. — Что касается скаутов, открою секрет, — на её губах мелькнула грустная улыбка. — Человеку присваивают тот талант, который выгоден Академии. — В смысле? — Многие ребята подобны вам и преуспевают не в одной конкретной области. У Академии есть своеобразная квота, а порой и государственные заказы, — Киригири откинулась на спинку, сдвигая брови. Судя по надменному тону, ей эта практика решительно не нравилась. — Положим, крупной медицинской компании необходим талантливый хирург для исследований. Академия замечает школьника, преуспевающего в медицине, и объявляет его хирургом. И не важно, что его таланты могли бы больше пригодиться, скажем, в фармацевтике. Ирума вытаращилась на неё, тут же перебирая в голове знакомых и их таланты. Вот, почему ей казались странными увлечения Танаки и его клуба. Если бы Академии понадобилась лишняя оккультная специальность, они бы проигнорировали его талант к ветеринарии и нарекли, например, демоническим лордом. И тогда он завёл бы кружок по уходу за животными. А Сода-сенпай собирал немало просмотров на своих видео и мог бы стать если не механиком, то блогером… Это меняло вообще всё. И теперь понятно, почему Джунко нарекли модницей, хотя по прописке она аналитик, а сама себя провозгласила Абсолютным Отчаянием. — Получается, — осторожно начала Ирума, — меня не выбрали, потому что не было э-э нужной вакансии? — Не совсем. Как вы догадываетесь, с вашим талантом всё немного сложнее. Академия легко определяет тех, кто отличился в нужной области знаний, но есть таланты, — она помедлила, подбирая нужные слова, — на грани сверхъестественных. К примеру, мой одноклассник Наэги Макото и его удача. Ирума с ним не пересекалась, хотя и слышала об очередном счастливчике, победившем в лотерее. Зато пересекалась с другим обладателем почётного титула. — Я много слышала об удаче Комаэды Нагито. Хотя вживую её увидеть не довелось. — Академия занималась изучением этого феномена. По нашим данным, удача Комаэды-сан подобна маятнику: на каждое плохое событие в его жизни приходится равноценно хорошее. Наэги-кун больше воздействует на своё окружение. Можно сказать, его удача менее эгоистична. — Вам повезло с ним учиться, — усмехнулась Ирума. Киригири отвела взгляд, и в нём мелькнуло какое-то тёплое воспоминание. Если бы не заверения Рантаро, что «у неё никого нет», Ирума сделала бы выводы. — В любом случае, установить природу вашего таланта не так легко, хотя признаю, что ваши усилия не прошли даром. Академия заметила вас после победы на выборах в студенческий совет. Пальцы Ирума сжались на подушке. Теперь это сражение за голоса казалось таким далёким. Тогда она проклинала необходимость подлизать каждому встречному, включая уникумов вроде Селестии, но жизнь показала, что это одно из лучших воспоминаний старшей школы. Все они — Тенко и Рантаро, Танака и его друзья работали сообща, собираясь после школы и обсуждая, как бы перехватить первокурсников и перетащить на свою сторону. — Какая удача. И даже сейчас Академия не знает, как меня обозвать? Киригири достала блокнот и ручку. Если детектив А. с упоением что-то расписывал на нескольких страницах, то её заметки были краткими, и большую часть разговора Киригири следила за Ирумой в процессе рассказа. — Я могу что-то понять, но мне бы хотелось ещё раз услышать, что произошло вечером двенадцатого ноября. И следующие сорок минут Ирума пересказывала историю, зазубренную, как параграф в учебнике по истории. Киригири почти не прерывала её, изредка уточняя мотивы тех или иных поступков. Почему она не позвала охрану, почему проникла на последний этаж таким необычным способом. Ирума отвечала, что в её голове была только одна связная мысль — остановить бойню, а всё остальное получилось как-то само. — Я не понимаю, — сказала она, закончив описывать стычку Икусабы и Изуру, — почему сестра Джунко спасла меня? Зачем тратить время и рисковать своей жизнью перед человеком со всеми на свете талантами? Киригири перелистнула свой блокнот на несколько страниц назад и посмотрела ей в глаза. — Икусаба-сан, судя по моим наблюдениям, едва ли действует без ведома и прямого приказа сестры. Вполне возможно, Эношима-сан видела в вас какую-то пользу и приказала сохранить вашу жизнь, предсказав, что Камукура не станет препятствовать. Однако, — она прищурилась, — у меня есть иная версия. Это подводит нас к вопросу об обвинениях в сторону Эношимы-сан и вас, который, я уверена, вы хотите мне задать. — Да! — Ирума откинула подушку и подалась вперёд. — Что, блин, произошло, пока в меня насильно закачивали воздух? Почему вдруг расследование прекратилось, а Джунко из неприкосновенной снежинки превратилась в преступницу, хотя это и так было очевидно? Киригири вздохнула и, ещё раз пробежавшись глазами по блокноту, отложила его. — Влияние, — просто сказала она. — Эношима-сан обладала огромным влиянием как в политике, так и в преступном мире. Не напрямую, конечно, у неё были посредники и личина бизнесмена, под которой она скрывалась. Всё это привело к тому, что, когда она исчезла, люди боялись действовать. Спонсоры Академии, связанные финансовыми обязательствами с её покровителями, хотели выставить виноватой вас. Только я и мои ближайшие союзники, например, Амами-сан, пытались найти правду. Уже не в первый раз за вечер они вспоминали Рантаро, и у Ирумы на языке вертелся вопрос, пожалуй, более важный, чем исход расследования. Однако она продолжала слушать. — Так что произошло? — Ничего, — улыбнулась Киригири. — Вся Япония ждала, что люди Эношимы-сан придут за мной, единственным детективом, который посмел так нагло расследовать её причастность к трагедии. Очень быстро они поняли, что этого не произойдёт. Странное дело. Ирума и сама, зная Джунко, ждала бы от неё каких-то действий. Пустить всё на самотёк — наименее вероятный вариант. — Она спряталась? Сбежала, поджав хвост? Киригири долго смотрела на Ируму, прежде чем ответить. — Это крайне нелогичное поведение для той Эношимы Джунко, которую я знаю. У меня есть основания считать, что с ней что-то случилось. Ирума непонимающе наморщила лоб. — Что, ноготь сломала? С лестницы навернулась? — На записях с камер наблюдения Эношиму-сан её сестра вынесла на руках. Сама она, судя по всему, была без сознания. Что-то произошло, когда вы покинули виртуальную реальность. Возможно, ошибка в программе повлекла за собой искусственную кому, — Киригири пожала плечами. — К сожалению, мы можем только догадываться. В это верилось с трудом. Чтобы Джунко, в каждой бочке затычка, самопровозглашённый гений впала в кому из-за ошибки в программе? Находясь под надзором создателей этой самой программы? Скорее, это часть её плана. — Почему тогда со мной ничего не случилось? — Я уверена, что в этом деле как-то замешан ваш талант, — Киригири поднесла палец к губам и наклонила голову. — Если принять версию Эношимы-сан как самую логичную на данный момент, он подавляет чужие таланты. Возможно, её талант аналитика, как и таланты Геккогахары-сан и Мацуды-сан дали сбой. Ирума посмотрела на свои ладони. Она уж точно не ощущала себя талантливой. Знала, конечно, о своих сильных сторонах, склонностях, но чтобы нашлась какая-то внутренняя сила, способная подавить окружающих — звучало так, будто она пересмотрела аниме. С чем спорить явно не получится. — Вы говорите так, будто у меня какая-то суперсила, — фыркнула она. — Мы не можем исключать такую возможность, — кивнула Киригири. — Академия долгое время занималась изучением феномена талантов, и, если бы не занятость проектом Камукура, вы бы наверняка стали объектом пристального внимания администрации. — Кстати об Изуру, — Ирума прищурилась. — Где он? — Поверьте, вся Япония хочет это знать. Его не видели с тех пор, как он покинул ворота Академии. Никто не может предсказать, что у него на уме. Однако, если Эношима-сан действительно считала свой талант, как она называла это, «отчаянием», — Киригири поправила свои кожаные перчатки, — он приведёт его к той же дороге. — Я думала, что смогу его остановить. — Не вините себя, — отрезала Киригири. — Академия потратила больше года, создавая из него полноценное биологическое оружие. Ваш талант, вероятно, не в состоянии заблокировать сразу несколько. Ирума грустно усмехнулась. Глупый талант. Она могла бы стать единственным человеком, который остановит Изуру, но стала единственным, кто выжил после его выстрела. Слабое утешение, хотя она бесконечно благодарна тому Супер Хирургу и даже Икусабе, что бы она ни задумала. — Значит, Джунко где-то скрывается со своей командой? — Верно, это наиболее весомая теория сейчас. К сожалению, из-за репутации моего отца и, — Киригири поморщилась, — интересов многих министров, мне запретили вести официальное расследование. Впрочем, как бы они ни пытались перекрыть мне кислород, я продолжу собирать и анализировать любую доступную мне информацию. — Да, — усмехнулась Ирума, — как оказалось, можно жить и с перекрытым кислородом, если постараться. Значит, всё закончилось? Эпоха Академии Надежды как сильнейшей школы, планы Джунко, угроза со стороны Изуру. Если последний ещё мог объявиться, то Джунко… Почему-то Ирума не радовалась этой победе. Наверное, любовь к сёнэнам в ней орала, что врага нужно сразить в открытом бою, а не вот так, случайно. Хотя, кто знает, что бы сейчас происходило, если бы Джунко не пострадала. Ируму едва ли смогли бы отмазать, если кучки влиятельных политиков достаточно, чтобы вывести кого-то вроде Киригири из игры. И у неё всё ещё оставался самый главный вопрос. — Где Рантаро? — просто спросила она, напрягаясь в ожидании ответа. — Он обещал помочь, но я не видела его три месяца. И теперь он не отвечает на сообщения и звонки. — Мы виделись с ним после этого, — детектив вздохнула, отворачиваясь. — Подобно многим моим одноклассникам, он отправился совершенствовать свой талант. Боюсь, его сейчас нет в Японии. — Угу. Пальцы Ирумы сжались на её коленях. Она за эти полгода так привыкла к Рантаро, они ведь каждый день не отлипали друг от друга, либо проводя время в школе, либо переписываясь. Он уже стал неотъемлимой частью жизни и, прямо скажем, единственным близким другом. Исключая Кайто, но он слишком далеко, чтобы дружеское тепло достигало кого-то из них. И он просто бросил её, да? Наверное, этого стоило ожидать. Талантливые, как он не раз говорил, подчиняются своему таланту. Рантаро искал приключений, и Ирума, как их источник, исчерпала себя. Может, ей не стоит злиться, что он пытался двигаться дальше. Хотя, чёрт бы его побрал, списываться по интернету — плёвое дело. — К сожалению, выпускники Академии сейчас на плохом счету, — добавила Киригири, видя её обиду. — Не удивляйтесь, что Амами-сан решил оборвать все связи. Насколько я его знаю, это явление временное. Что насчёт вас, Ирума-сан? Она удивлённо приподняла бровь. — А что я? У меня талант если и есть, то неофициальный. И я не хочу разрывать связи с остальными. — Чем вы займётесь дальше? — уточнила Киригири. — В данном случае отсутствие «официального» таланта сыграет вам на руку. Вы, скорее всего, сможете поступить в любую школу и продолжить обычную жизнь. «Если хотите обычной жизни», могла добавить Киригири, но оборвала себя. Ирума поняла намёк. Здесь у неё два пути — забыть всё, как страшный сон, и стать обычным человеком, либо преследовать свой талант, даже такой абстрактный и неосязаемый. — Я всё ещё хочу узнать, что это, — ответила она, вскользь царапая пальцами грудь в районе зажившей раны, — какой у меня талант и почему Икусаба спасла меня. Но я не хочу всем мешать. Подавлять окружающих — звучит ужасно, особенно, если я это не контролирую. Киригири поднялась на ноги, пряча блокнот в свою сумку. — Я бы не волновалась на вашем месте. Как и в случае с Комаэдой-сан, предположу, что сила вашего таланта зависит от силы другого человека. Иными словами, — она развернулась к Ируме, — в обычной школе он никак себя не проявит. Ирума горько усмехнулась. Ну, Киригири не знала, что она и в средней школе успела натворить дел. Может, её товарищи по команде действительно были талантливыми, а она всё испортила тогда. И хорошо, что теперь нельзя спортом заниматься. — Я попробую научиться, — сказала она, пристально глядя в глаза Киригири, — контролировать свой талант. Хотя бы потому, что однажды эта талантливая мразь объявится — или даже обе — и кто-то должен будет, — она с наслаждением потянулась, — их остановить. Киригири кивнула, прикрывая улыбку ладонью. — Благородная цель, Ирума-сан. Я постараюсь с вами связаться, если появится какая-то новая информация. Прошу, не стесняйтесь обращаться ко мне, если вам понадобится какая-либо помощь. — Вот об этом… — Хм? Ирума низко поклонилась и сложила руки перед собой в умоляющем жесте. — У меня к вам огромная просьба, Киригири-сан.***
Загородный дом, перед которым стояли Ирума и Кайто с задранными головами, напоминал скорее средневековый замок. Судя по небольшому мостику через окружающий его, чёрт возьми, ров, это такая задумка архитектора. Кайто гладил свою козлиную бородку с видом ресторанного критика, которому подали картошку из макдака, а Ирума медленно провела рукой по лицу, тяжело вздыхая. Из всех людей, к которым она могла пойти… О их прибытии знали, и ворота пафосно распахнулись перед парочкой друзей, после чего опустился мост. К ним вышел молодой парень с коротко стриженными чёрными волосами в тёмном фраке и с непроницаемым лицом а-ля камень, из которого построен псевдо-замок. — Сатоши, — буркнула Ирума, — ты что ли? — Тецуя, пятнадцатый дворецкий её величества госпожи Селестии Люденберг, — он поклонился, не убирая сложенных за спиной рук, — к вашим услугам. — Братан, а где ещё четырнадцать? — поразился Кайто, стоящий с протянутой к рукопожатиию ладонью, которую упорно игнорировали присутствующие. — Это у вас тут смертность такая высокая? — он покосился на ров. — Я не имею права раскрывать все детали касательно системы ранжирования дворецких на территории госпожи, — спокойно ответил Тецуя, — но заверяю вас, что они находятся в добром здравии. Ребята переглянулись. — А-а, — протянул Кайто, — это такая Эспада недоделанная. — Пятнадцатый, ясно, прислали нам самого хренового, — хмыкнула Ирума и кивнула дворецкому. — Веди уж к своей госпоже. Он воспринял их отсылки к сёнэнам десятилетней давности столь же спокойно и, развернувшись на пятках, прошествовал ко входу в поместье. Замком это называть у Ирумы язык не поворачивался, хотя бы потому, что именно этого образа Селес упорно добивалась. Забавно, что внутри всё же прослеживались черты японского наследия. Это напоминало переделанную гостиницу при горячих источниках, и, разбирайся Ирума в архитектуре, она бы оценила сочетание японских и европейских мотивов. Но она не разбиралась, зато подвисла на входе, не понимая, стоит ли снимать обувь. Дворецкий заверил её, что раздеваться не требуется, и сопроводил по длинному коридору с факелами в дальнюю комнату. Кайто с Ирумой шли, озираясь, хотя смотреть тут не на что. Где-то сотня разномастных картин Селестии в платьях одно пышнее другого, красная ковровая дорожка (наконец-то Ируму оценили…) и исключительная тишина. Место, в которое они зашли, вызвало ассоциации не с замком или гостиницей, а с вип-залом какого-нибудь клуба. В центре комнаты — полукруглый красный диван. Спасибо, что не трон. На нём — Селестия, а вокруг ещё пять дворецких, отличающихся причёсками, цветом глаз и телосложением. А вот рост у всех, как бы это сказать, выдающийся. Видимо, так их и ранжировали — Тецуя как раз был относительно мелким среди этих высоких лбов. Два года старшей школы пошли Селестии на пользу так, что Ирума замерла на входе. У неё самой, например, прибавилось только несколько сантиметров роста, заострились черты лица и взгляд стал чуть более серьёзным. В остальном Ирума мало изменилась, только волосы стали ещё длиннее, опускаясь теперь до бёдер. Как повторял ещё Рантаро, «неудобно, зато красиво». Эх, Рантаро… Итак, цитируя самое клишированное начало всех ранобе, Селестия изменилась за лето. Как и говорила Саяка, время не пощадило её образ лолиты: она подросла, обзавелась грудью и в целом стала походить на женщину, а не героиню какого-нибудь отоме дейт-сима. Причёска поубавилась в размерах, и теперь её длинные тёмные волосы прямо лежали на плечах, прикрывая правую сторону лица. Подведённые алые глаза, расслабленный взгляд и такая же поза, длинные руки с фарфоровой кожей и чёрное платье с длинным разрезом от бедра. Ирума сглотнула. Она не была уверена, что видела вживую кого-то настолько же красивого. Селестия поднесла к губам сигару, и в одно мгновение все дворецкие, включая Тецую, опустились перед ней на одно колено с зажигалками. Комнату наполнил смрадный дым, развеявший теплеющие в Ируме нотки уважения к этой девушке. — Спасибо, мы ж сюда говорить, а не дышать пришли, — буркнула она, отгоняя дым взмахами руки. Селестия проигнорировала её выпад. Она вообще так и не взглянула на Ируму, но посмотрела в сторону молчащего Кайто. Её взгляд будто за мгновение оценил внешность парня по стобальной шкале, поставил неуд и скользнул дальше. Кайто почесал в ухе, зевая. Нет, ну, в чём-то Селестия права… — Маизоно-сан сообщила, что вы желаете меня видеть, Ирума-сан, — наконец-то подала голос Селес, продолжая смотреть куда-то в стену. Ощущение, что она сделала пластику лица, потому что мимика стала выразительной, как у бревна. — Хотя меня не радует, что старая подруга делится информацией с кем попало. Ах, эти любители. Слово «подруга» она выплюнула, облизывая губы. Ирума фыркнула, потому что Саяка называла Селес не иначе как «выпендрёжной сукой». Ей хотелось ответить киношным «мы сюда не в игры играть пришли», но именно за этим они и явились. — Как насчёт сыграть во что-нибудь? — сказала Ирума с самоуверенной улыбкой. — Как говорил один мудрый человек, ты, я, азартные игры. Из Селестии удалось выжать хоть какую-то реакцию — насмешливо приподнятую бровь. Она даже сигару убрала на мгновение, чтобы едва заметно улыбнуться. — Ирума-сан, при всей моей любви к спорту, — она подчеркнула это слово, обнажив зубы, — только глупец будет играть с вами. Улыбка Ирумы стала шире. Она и такого ответа ждала, пусть он и рубил весь план на корню. Зато как приятно слышать от человека уровня Селестии, что она боялась играть. — Почему же? Сигара вернулась на положенное место, и эмоции Селестии удалились до следующей удачно сказанной фразы. — Прошу, не тратьте моё время и не задавайте вопросов, на которые знаете ответ. Ирума посмотрела на Кайто. Он косо изучал дворецких, будто примериваясь, особенно к самому сложенному из них. С дрищеватостью её друга, этот план точно обречён на провал. — Хорошо, — она решила не тянуть ангельское терпение азартной дамы, — мне нужна информация об Эношиме Джунко. Лицо Селестии не дрогнуло, и она с готовностью начала перечислять: — Эношима Джунко, родилась двадцать четвёртого декабря, четвёртая группа крови, — она хмыкнула. — Конкретнее, Ирума-сан, — и девушка поднесла к глазам золотые часы на запястье. — Где она? — вступил Кайто. Селестия выдохнула дым, не удостоив его и взглядом. Она молчала пару секунд, затем, впервые за весь разговор, повернула голову в сторону Ирумы. — Это очень ценная информация. Полагаю, вы не располагаете необходимыми финансами. Кайто показательно вывернул карманы, а Ирума просто покачала головой. — Полагаю, — буркнула она, копируя тон собеседницы, — с вами можно договориться иначе. Селестия смотрела ей прямо в глаза. Что бы она ни могла прочесть по её лицу, Ирума в глазах этой девушки видела только своё отражение, как в витрине магазина при сильном солнечном свете. Свой титул она точно получила не за красивые глаза, хотя они, чёрт возьми, тоже красивые. По кивку головы к ней подлетел дворецкий, опустился на одно колено и передал какой-то мелкий предмет. Селестия щёлкнула пальцами, и в воздух взмыла монетка. Ирума понимающе усмехнулась, наблюдая, как монета прячется, прикрытая правой ладонью. — Орёл, — сказала она, не дожидаясь приглашения. Селестия кивнула и убрала руку. На её ладони, к удивлению стаи дворецких, лежала монета орлом вверх. Кайто уважительно поднял брови и показал Ируме большой палец, а вот лицо Селестии и сейчас не изменилось. Только в глазах мелькнула эмоция, которую, не зная этой девушки, можно было принять за старую обиду. Она встала, не убирая сигареты, и коротко махнула рукой дворецким. Те не шелохнулись, а Селестия прошла через всю комнату и поравнялась с Ирумой. — Вы идёте со мной. Ваш спутник останется здесь. — Женские разговоры? — Кайто нахмурился, и Ируме пришлось выразительно посмотреть на него. Уж с Селестией она справится, что бы та ни задумала. Да и разговор без дворецких намекал, что они не стреляться на дуэли шли, а обсуждать нечто тайное. Наверное. — Ладно-ладно, — Кайто поднял руки и нагло пошёл садиться на диван, закидывая ноги на подлокотник, — а пожрать что-то есть? Ирума ощутила, как температура Селестии подскочила на добрый градус. Она, не меняясь в лице, кивнула одному из дворецких, и тот, чуть ли не на коленях, покинул комнату — видимо, за «пожрать». Ирума и сама бы не отказалась, но её пока потчевали сигаретным дымом. Они минуту путешествовали по замку, и единственный способ здесь не потеряться — вспоминать, какие портреты Селестии ты уже видел. Когда они дошли до нужной комнаты, Ирума могла с уверенностью сказать, что видела их все. Селестия привела её в местный горячий источник во внутреннем дворе замка (тут и внутренний двор был, боже). Это небольшое пространство, огороженное галькой и парой цветущих кустарников с алыми розами. Безвкусно — по мнению Ирумы, зато становилось понятно, откуда вокруг замка ров. Не говоря ни слова, Селестия принялась расстёгивать платье. Ируму бросило в жар. — Что, обязательно через постель? — она пошутила, но без энтузиазма, огромными глазами наблюдая, как голая Селестия опускается в воду, на ходу собирая длинные тёмные волосы в пучок. И сигарета, третьей в их разговоре всегда была сигарета. Селестия прислонилась к бортику, положив на него белоснежные руки, которые от пара и горячей воды уже начали приобретать более человеческий оттенок. Она молча смотрела на Ируму, и та нахмурилась, тяжело выдыхая. Похоже, с этой девушкой действительно каждое слово на вес золота. Делать нечего, Ирума отвернулась и принялась расстёгивать рубашку. В школе она бы точно в обморок грохнулась, но после нескольких месяцев в больнице как-то привыкаешь, что тебя видят голой, водят в туалет за ручку и в целом игнорируют личное пространство. Тем не менее, напротив подрумянившейся Селестии стояла ещё более красная Ирума, приседая у источника и забираясь в воду. Ей показалось, что Селестия внаглую разглядывает её грудь, но та как-то странно поджала губы, и Ирума поняла причину. Она подняла руку, прикрывая расползающийся шрам на груди — след от той самой пули. Он не слишком заметный, не слишком уродливый, но всегда напоминал о себе, стоило посмотреть утром в зеркало. Селестия тут же сжала сигару пальцами и облизнула губы, поддерживая образ человека, для которого время — деньги. — Вы устроились на работу в Team DANGAN, — начала она без прелюдий. — Маизоно растрепала? Селестия не ответила. Точно Маизоно. Вот ведь трепло! Со всеми вроде и не дружит, а вроде и хорошая знакомая. Таких зовут не на дни рождения, а на чашку кофе раз в год, вываливая сразу всё, что произошло в жизни за это время. — Я очень ценю свой бизнес, Ирума-сан, и никогда не даю пустых обещаний. Поэтому я не могу обещать, что вы получите точную информацию о местоположении Эношимы-сан, — Селестия стала говорить чуть быстрее, чем-то напомнив новую начальницу Ирумы. Такой же скучающий, но проницательный взгляд, который будто макал тебя в дерьмо между делом. — Однако вы получите информацию. Поверьте, больше меня никто не сможет о ней что-то узнать. Ирума скептически приподняла бровь. Это такой камень в огород Киригири? Хотя с репутацией её семьи теперь, неудивительно, что подпольные методы Селестии работали лучше. Подпольные методы всегда лучше. — Не слишком-то убедительно звучит. Ей любая информация поможет, но стоит признать это вслух — и Селестия заломит цену ещё больше. Хотя они обе понимали, какая это щекотливая тема. У Ирумы действительно не было ни единой зацепки. — Мы с вами заключим сделку, — как же она любила говорить приказным тоном, — информация за информацию. Мне нужно найти одного человека. Предвосхищая ваши вопросы, — брови Селестии дрогнули в раздражении, — я уже посылала несколько человек, но они вернулись с пустыми руками. С вашим же талантом я рассчитываю на успех. Что-то среднее между сарказмом и нарочитой лестью. Селестия явно знала, какой именно у Ирумы талант — по крайней мере, то, что знала сама Ирума. — И как же он поможет в сборе информации? — Вы правда спрашиваете меня, как применять ваш талант? — она усмехнулась. Ирума закатила глаза. — Позвольте рассказать одну историю. Случалось ли вам бывать на летних фестивалях? Удивительное дело — Селестия решила поделиться информацией просто так. У неё хорошее настроение, что ли? — Конечно. — Когда я была совсем ребёнком, то наткнулась на одном из таких фестивалей на небольшой павильон. У него было мало посетителей, а за прилавком стояла молодая девушка c длинными тёмными волосами, — Селестия убрала прядь со лба, и для человека, который даже не дышал без повода, этот жест был слишком преднамеренным. — Она предложила мне сыграть в игру. Простейшую игру в напёрстки. Бесплатно, — Селестия впервые за вечер по-настоящему улыбнулась; сладко, с привкусом ностальгии, — но со ставками. Ими стала горстка камешков, которыми мы обменивались когда проигрывали. Ирума начинала понимать, к чему шла эта история. Вряд ли Селестия была умелым игроком с пелёнок, так что это — её первое столкновение с азартом. — И вы обыграли её? Она покачала головой, делая крупную затяжку. — Один раз. Самый первый раз, когда мы играли, мне удалось победить. Позже я поняла, что это была уловка, — Селестия сжала сигару зубами, — ей хотелось дать мне почувствовать, что значит побеждать. Я много раз приходила в этот павильон, и каждый раз мы играли. Покер, баккара, кости. Уже тогда я быстро училась и могла обыграть любого. Но не её. Ирума смотрела на лицо Селестии, и не могла определить, то ли это тоска, то ли злость, то ли обида. А то и всё сразу. Если бы они не сидели, мягко говоря, в интимной обстановке, ей бы стало неуютно слушать нечто столь личное от незнакомого человека. — И вы хотите найти её, чтобы победить, — закончила Ирума. — Сейчас, когда вы самый умелый игрок в Японии. Да, она ей льстила, они обе это знали, но гордость Селестии велика настолько, что и это могло сработать. — Верно. Я так и не смогла узнать её имя тогда, она использовала псевдоним — «Будда». — Ирума фыркнула. Понятно, откуда у «Селестии Люденберг» любовь к выпендрёжным именам. — Будда не раскрывала о себе ничего, потому её поиски затруднены для меня. Перед тем, как уехать, не попрощавшись, не оставив о себе никакой записки, — если бы не ровный тон её голоса, Ирума бы решила, что Селестия и впрямь обижена, — она сказала, что видит во мне талант. Она предрекла, что Академия однажды заметит меня. — Ещё и экстрасенс, — хмыкнула Ирума. — Талантливый человек талантлив во всём. Так, а при чём тут моя работа? — Мой проверенный информатор сообщил странный слух, — Селестия нахмурилась, — будто Будду видели в этой компании. Этому нет никаких доказательств, и вы должны понимать, Ирума-сан, что я не стану тратить свои ресурсы впустую. Если бы мне не подвернулись вы, я бы не стала заниматься подобной чепухой. Ирума прищурилась. Если это выглядело как оправдание и звучало как оправдание… — А чего вы не допросите этого своего информатора? Откуда он-то знает? Селестия выдохнула ядовитый дым. Она молчала, только не надменно, а будто упрекая себя за излишнюю откровенность. — С каждым информатором у меня исключительно деловые отношения, Ирума-сан. Не всегда можно узнать подробности у того же человека, который принёс тебе весть. Короче, то ли этот информатор заломил ещё большую цену, то ли и сам не знал подробностей. Или Селестии подбросили утку, если она кому-то ещё рассказывала о своих поисках. Что бы это ни было, Ируме оно играло на руку. — Ладно, — она скрестила руки на груди, — я ищу… немолодую уже, видимо, женщину. С длинными тёмными волосами. Ещё приметы? — Янтарные глаза, исключительно высокий рост. Боюсь, это всё. Остальное вам придётся узнать самой. Сигара подошла к концу, и Селестия взмахнула рукой. Тут же из противоположной двери вбежал дворецкий с пепельницей. Ирума опустилась под воду по уши, раздражённо булькая, пока её собеседница поднималась, принимая у дворецкого белоснежное полотенце. Второе он аккуратно положил рядом с Ирумой и удалился, откланявшись. — Когда я найду Будду, — вслух это звучало ещё хуже, — вы дадите мне всю информацию о Джунко, которую найдёте? — Селестия кивнула. — Как мне с вами связаться? Я больше в Сайтаму ни ногой. И снова в помещение влетел дворецкий, но тут Ирума устала удивляться. Он встал на одно колено и протянул ей визитку. Без имени, зато с номером телефона. Ирума посмотрела на свои мокрые руки, вытерла их о полотенце и взяла карточку. Селестия наблюдала за осквернением её визитки с удивительной выдержкой. — Если у вас нет иных предложений, у меня много дел. Вы можете переночевать здесь, Ирума-сан, но к завтрашнему вечеру я жду гостей. Кагами проводит вас. Она удалилась деловой походкой, закутанная в менее деловое полотенце. Ирума обернулась на непроницаемое лицо того самого мускулистого и высокого дворецкого. Он стоял у двери, глядя прямо перед собой, и Ирума заскрипела зубами. Ладно, кто ещё её интимные места не видел… Кайто уже ел за обе щёки, причём на еду Селестия не скупилась — европейское, японское, корейское. Им выделили небольшие комнаты, в которых, видимо, жили дворецкие. Ирума пересказала другу суть сделки, пока он лежал на диване кверху пузом, переваривая годовой запас еды Конго. После горячих источников Ируму разморило, и, едва закончив, она отрубилась. В воскресенье ей предстояла ещё одна поездка на поезде, а уже в понедельник — первый рабочий день.***
На входе во взрослую жизнь не было соответствующей таблички, и по сравнению со школой мало что поменялось. Ирума всё так же добирала остатки сна в электричках, волновалась в свой первый день и воображала предстоящие разговоры с коллегами, которые ничего общего иметь с реальностью не будут. Вернувшись от Селестии, она толком не успела морально подготовиться, только погладила рубашку с юбкой да выспалась для приличия. Уже знакомая высотка, ещё больше людей, неуверенные поклоны на входе и пикающая карточка сотрудника. Как и в Академии, никто Ируму не встречал. Жрунка, если судить по короткой встрече, едва ли вспомнит о её существовании, так что искать нужный кабинет предстояло самостоятельно. Никакой информации не дали, поэтому Ирума вооружилась стопкой документов для оформления и смекалочкой. Сразу после турникета и важно расхаживающих охранников начиналась очередь. Самая гигантская, которую видела Ирума, если не считать очереди к машине виртуальной реальности на школьном фестивале и того раза, когда она согласилась вместе с Кайто купить новую игру в день выхода. Менее терпеливые отпочковывались и шли в сторону лестницы. Земля им пухом. «Лифты в нашей компании — отдельный пункт твоего обучения». Ирума вяло облизнула губы. Жрунка не соврала. Смекалочка всё-таки пригодилась: Ирума рискнула здоровьем и поднялась пешком на второй этаж, где количество людей стремительно сократилось, и пачка таких же как она гениев пробились к кнопке вызова одним решительным движением. Ещё пять минут путешествия наверх, и она оказалась в знакомом коридоре. Никаких табличек не было и тут, но Ирума помнила дорогу. Как она поняла, компания занимала не один этаж, и за каждой дверью был свой маленький мирок, гигантское пространство со столами, компьютерами, кухней, малым количеством стен. И уже там — парочка кабинетов, один из которых принадлежал Жрунке. За дверью ты попадал в Нарнию. На входе — небольшой столик, как ресепшен в городской поликлинике, ныне пустующий. Слева Ирума припоминала гардеробную, крупную комнату с кучей вешалок, по совместительству самый большой шкаф в её жизни. Тут же можно умыкнуть из тарелки пару корпоративных леденцов. Дальше — непонятно, где она начиналась или заканчивалась, — кухня. Продолжатель местных традиций гигантизма, она занимала пространство примерно двух школьных кабинетов. Белые глянцевые столы и стулья на серых коврах, холодильник, микроволновка, кофемашина. У последней мелкая очередь, хотя Ируме не дано понять прелести кофе. На кухне её проигнорировали. Ирума надеялась увидеть знакомый надменный взгляд, но походу Жрунку стоило искать в её кабинете. Люди здесь грели завтраки, вполголоса общались на загадочном языке («я в ансибле деплой не вижу саксесс»), показывали друг другу картинки на ноутбуках. Ирума сразу прошла в знакомую дверь, где два дня назад ей перетрахала мозги боссовитая блондинка. Стук, громко прокашляться и представиться. Ручка дёрнулась, дверь открылась, хотя войти её не приглашали. Ирума подумала пару секунд. Даже если она потревожит Жрунку, ну и что с того, пусть её нервный тик заколебает. Совсем уж с ноги входить некультурно, пришлось сначала заглянуть. Кабинет не изменился, Жрунки не было видно. Раскрытые жалюзи, а в глаза били солнечные лучи, которые отражались от гладкой кожи на чьей-то заднице. Некто — мужик, если ниже посмотреть, — с длинными тёмными волосами, абсолютно голый. Уткнул руки в бока, повернулся достоинством к панорамному окну и, видимо, встречал утро. На открывшуюся дверь он не обратил внимание. Ирума посмотрела на это с открытым ртом, оценила масштабы предстоящих сессий у психиатра и с невнятными извинениями закрыла дверь. — Всегда работает, — промурлыкал кто-то ехидный над ухом. Жрунка сидела на краешке кухни, скрестив ноги, с пластиковым кофе-стаканом у губ и приподнятой бровью. Она была в белой рубашке и брюках, без особого макияжа, с лёгким оттенком синевы под глазами. Ирума обнажила клыки. — Ты… вы специально новым сотрудникам хером в лицо тыкаете? — О, это не специально. Сами натыкаются. Зато бодрит, — Жрунка приподняла стакан, чокаясь с воздухом, и продолжила наслаждаться кофе. Чокнулась. Точно чокнулась. Жрунка так удачно выбрала место, что остальная кухня оказалась отрезана столом, поэтому коллеги их разговора не слышали. Ирума пилила босса взглядом, пытаясь под волосами, за ехидной усмешкой, между пальцев найти подвох. Какое-то доказательство, что Ирума не сошла с ума, что перед ней действительно Эношима Джунко, что всё это часть какого-то тупого плана, что Ирума не просто так с утра поглазела на член коллеги (или кто там это был). Жрунка напоминала книгу с пустыми страницами. Вроде и пусто, но жопой чуешь, что за ними спрятано нечто, только как разгадать шифр ты тоже не знаешь. Ощущение щекотливое и бесячее, будто Ирума видела эту девушку не первый раз, будто это взаимно, но никаких логичных объяснений тому не было. Если это не Джунко. Это же не Джунко? М-да, сколько там стоит приём у психиатра? Ирума однажды заинтересовалась. Узнала цены и решила, что и сама справится. — Кто это? — Ирума не выдержала молчания Жрунки, которая неторопливо бухала стаканом и даже не смотрела в её сторону. — Голый мужик этот. — Это наш босс. Ирума схватила оставленный кем-то стаканчик с водой, опрокинула в себя и громко выплюнула. — Чего?! — Это мой прямой руководитель. И, следовательно, твой. Шингуджи-сан очень много для нас делает, так что я бы на твоём месте не тревожила его во время утренних ритуалов. — Утренний ритуал — показывать свой член всему Токио? — уныло повторила Ирума. — Ага, — Жрунка хмыкнула, — помогает настроиться на работу. Оказалось, Жрунка зачем-то проводила собеседование в кабинете главного босса, а их рабочее пространство находилось в другом конце этажа. Далеко позади кухни, если два раза повернуть направо, начинались кластеры столов и компьютеров. Жрунка молча села за свой и кивнула Ируме на соседний. Огромный монитор, новая (очень громкая) клавиатура, мгновенная загрузка любых приложений — после допотопных устройств из старшей школы, Ирума вспомнила роскошь Академии. Видно, и тут не скупились на удобства для сотрудников. Жрунка уже принялась что-то печатать, здоровалась с приходящими сотрудниками и будто забыла о существовании Ирумы. Последняя, прищурившись, выглянула из-за монитора. — Сенпай, — протянула она, — что мне делать? — М, — Жрунка не отрывалась от монитора, — сделай мне кофе. Нет, забудь. Сделай чай. Я занята. — Сахар? — Без, — она выдохнула и подняла на Ируму взгляд человека, которого отрывают посреди важного спора, — ещё вопросы? — Как вас зовут, сенпай, — буркнула Ирума, — я не спросила. — Акамацу. Именем её Акамацу-сама не удостоила да и не больно-то и хотелось. Ирума закатила глаза и направилась искать на кухне самый хреновый чай в пакетиках, который лежит на дне коробки, которую всё забывают допить, чтоб этой начальнице пусто было. Пока она методично размешивала в пластиковом стаканчике убийственную для человека дозу сахара, над ней нависла тень. — Приве-ет! Ты ведь наша новая сотрудница, да, Миу-тян? Ирума даже не успела ответить, как на неё набросились сзади и начали яростно обнимать. Она поставила чай на стол и отпрянула, оглядывая нападавшую. Ей оказалась невысокая девушка одного возраста с Акамацу в солнечно-лимонном пиджачном костюме, с идеально белыми волосами, заплетёнными в две косички. На их фоне забавно смотрелась загорелая темная кожа, удивительная для Японии, будто полученная в солярии посреди вулкана. — Здрасьте, — буркнула Ирума и, спохватившись, низко поклонилась. — Ирума Миу, — как там её должность называлась? — Стажёр. — Ёнага Анжи! — она вскинула руки вверх, одаряя Ируму лучезарной улыбкой. — Но ты можешь звать меня просто Анжи. Не надо формальностей, мы все тут одна большая семья. Учитывая присутствие Акамацу и расхожее «в семье не без урода», Ирума была вынуждена согласиться. — Я могу чем-то помочь, Анжи-сенпай? У меня тут, — она покосилась на стаканчик, — неимоверно важное задание. Анжи, не церемонясь, схватила её за руку и потащила в какой-то из кабинетов в противоположной стороне от компьютерных кластеров. Им оказалась переговорная с небольшим столом, парой мониторов на стене и раскрытым ноутбуком, к которому тут же приклеилась Анжи. Ирума не протестовала и молча села напротив мониторов, вопросительно глядя на девушку. — Миу-тян, я в нашей компании отвечаю за мно-ого вещей, но ещё я люблю обучать новичков, так что ты теперь — мой протеже! Ирума приподняла бровь, кивая. Вроде и хотелось верить оптимизму Анжи, но больше верилось, что Акамацу всё это на неё спихнула. — Хорошо, — она кивнула, — я слушаю. Анжи кликнула пару раз мышкой, затем потянулась к пульту и включила монитор. Она сплела пальцы перед собой, положив на них подбородок. — Итак, начнём с создания персонажа. — …чего? И действительно, на мониторе появилось будто начало какой-то ролевой игры — выбор внешности, имени, расы и класса. Пиксельная картинка, не слишком реалистичная, но довольно милая. Ирума приоткрыла рот. Анжи довольно улыбалась, будто каждый стажёр компании реагировал именно так. — Как ты знаешь, Team DANGAN занимается разработкой игр, поэтому мы здесь не работаем, — Анжи важно показала ей указательный палец, — мы играем! А любая игра, как известно, начинается с создания персонажа. — Вроде не любая… — Любая, — отрезала Анжи. — Так что сейчас я помогу тебе создать твой аватар, который будет сопровождать тебя на всём пути в нашей большой семье! Анжи повернула к Ируме ноутбук и дала ей мышку. — Имя, — Ирума подняла глаза на Анжи. — Мне своё писать или как? — Любое! Можешь своё, можешь ник, можешь придумать что-то, можешь хоть моё написать! — И многие согласились это сделать, если не секрет? — Хе-хе, — девушка закивала, мурлыкая, — как бы не соврать, у нас минимум пять персонажей Ёнага Анжи. Ирума хмыкнула. Люди и их скудная фантазия. А ведь, блин, тут столько вариантов, что глаза разбегались. Первым делом в голову лезла ехидная мысль изнасиловать имя Акамацу. Бакамацу, например. Идеально, только её выкинут в первый же день, хотя оно того бы стоило. — Ладно, не буду заморачиваться, — буркнула Ирума, потратив пять минут, выдумывая самые разнообразные имена. — Ирума Миу. Так, дальше раса. Человек. — О-хо, даже не посмотришь остальные? Ирума помотала головой. В те редкие разы, когда она во что-то играла, ей было приятнее ассоциировать себя с персонажем, если она делала его максимально похожим на себя. — Всякие эльфы и демоны меня не интересуют. — Ах, но они дают разные бонусы! — Анжи разочарованно надула щёки. — Ладно, человек тоже неплох, ты всего-то выбрала самый популярный вариант… Итак, выбор класса! О, это самое важное, позволь мне достать табличку. На втором мониторе высветилась длинная таблица с названиями классов, краткими описаниями, оружием и прочим. Ирума прищурилась, потерявшись среди всех этих цифр и супер-мега атак. Она вполуха слушала увлечённый рассказ Анжи, тыкая разные опции на ноутбуке. Её тут же зацепил класс самурая — два меча, лёгкая броня, невероятно крутой внешний вид. Ирума, чьё детство не обошли стороной манги вроде «Кеншина», с готовностью кликнула на него. Пока Анжи продолжала что-то там вещать, Ирума успела и внешность настроить — голубые глаза, светлые волосы, собранные в хвост. — Я выбрала. Анжи чуть пульт не уронила от возмущения. — Эй, я ведь ещё даже не объяснила систему выбора заклинаний у мага, которую мы совершенно точно придумали сами! — она заглянула Ируме через плечо и хихикнула. — Ого, самурай, это будет интересно, учитывая… — она облизнула губы и вдруг замолчала, что для Анжи, видимо, было редкостью. — Учитывая что? — не выдержала интриги Ирума. — Учитывая класс Каэде-тян. Ладно, об этом сама прочтёшь, — она положила на стол толстую книжку, — пока скажу только, что самураи отличаются скоростью, хорошими параметрами уворота и высокой атакой. Их слабость — маги. Каэде — видимо, Бакамацу. Тупое имя, ну да ладно. Ирума взяла тяжеленный толмут. «Книга Игрока. Автор — Ёнага Анжи». А-а, так это она здесь правила писала. Неудивительно. Ирума пролистала пару страниц, посмотрела на иллюстрации, увидела очередную табличку с кучей цифр и тут же книгу захлопнула. — Так, — она нахмурилась и с подозрением глянула на Анжи, — я сначала думала, аватар просто так нужен. У вас тут серьёзно игра? — Серьёзнее некуда, — Анжи важно надула щёки, пританцовывая перед монитором. — С помощью этого аватара ты будешь участвовать в дуэлях и массовых сражениях! Итак, продолжаем, — она щёлкнула пультом, и на мониторе появилась очередная табличка. Ирума схватилась за голову. — В нашей компании сила твоего аватара зависит от твоего ранга. Все новички получают статус Новичок, далее идёт Ветеран, Мастер, Грандмастер, Супер Грандмастер Один, Супер Грандмастер Два… — Три, четыре, — буркнула Ирума, — сколько их там? — Нет, четвёртого нет, — Анжи помотала головой, тыкая в монитор. — Дальше идёт Супер Грандмастер Бог, но этот ранг зарезервирован для директора, — Анжи сложила руки перед собой будто бы в молитве. — Чтобы продвигаться между рангами, нужно зарабатывать очки KPI. У Ирумы уже голова пухла. Это нормально, что система работы сложнее, чем сама работа? Кому нужны эти ваши KPI, если ты просто разносишь кофе?! — Ладно, — простонала она, запрокидывая голову назад, — что же это такое? — Переводится как Killing Players Indicators. Это показатель твоей силы в бою, отсюда и название. Очки зарабатываются выполнением миссий. Это и есть твоя работа, Миу-тян. Тут Ирума хотя бы приоткрыла один глаз. Наконец-то. Спустя полчаса в офисе ей будут объяснять, а что тут всё-таки делать. — Так. А миссии — это, типа, заварить кофе Ба… гм, Акамацу-сенпай? — Боже упаси! — Анжи всплеснула руками, и, прежде чем Ирума успела обрести хоть какую-то веру в компанию, добавила: — Каэде-тян плюётся от любого кофе, если он не приготовлен Кируми-тян. Кто, блин, такая Кируми?.. Та девушка из кафе напротив, что ли? Да ну нет, она слишком красивая для Бакамацу. — Так, а какие миссии бывают? — Ирума угрюмо подпёрла подбородок рукой. — Зачем дуэли? Просто так? Анжи сверкнула глазами и оскалилась. — Нет! В нашей компании ты можешь выполнять любую работу, даже если она не относится к твоей должности. У нас есть сайт с доской заданий, где их может взять любой желающий. В зависимости от сложности задания, ты получаешь за них очки. — Ирума кивала, стараясь всё это запомнить. — Если провалить задание или не выполнить вовремя, ты потеряешь очки в десятикратном размере. В двадцатикратном, если это задание другого отдела компании. — Так, допустим, — Ирума прищурилась. — То есть, теоретически, кофе Бак… да блин, Акамацу может заварить любая уборщица и получить за это очки? — Совершенно верно! Все задания первым делом получают высшие ранги, через какое-то время они открываются остальным. Новички видят задания в последнюю очередь, поэтому им часто достаются не очень интересные. Но это всё равно весело! — Анжи подняла руки в воздух, улыбаясь. — Ага. И ранги повышаются, когда накопишь определённое количество очков? — Не совсем, — щёлкнул пульт, новая табличка. — Нужно накопить очки, да, но после этого проводится массовый бой между всеми претендентами на новый ранг. Тут и вступает в дело твой аватар, — Анжи похлопала по книге с важным видом. — Правила каждый раз разные, иногда выживает последний, иногда участников распределяют по командам, иногда попарные дуэли. Если завалишь тест, в следующий раз его можно пройти только через полгода. Чем выше твой ранг в компании, тем больше твоя зарплата, — добавила Анжи, показав язык. Ирума кивала. Чёрт, всё это слишком напоминало Академию и её запутанную систему. Складывалось ощущение, что безумец, который всё это придумал, отучился там и решил отомстить всему миру за свою психотравму. Получалось, первый тест — самый важный. Новичков много, и чем дольше ты задерживаешься на первом ранге, тем меньше получаешь хороших заданий, кукуешь с низкой зарплатой и отстаёшь от товарищей. — А прокачка персонажа как-то зависит от ранга? — Уровень к нему не привязан. Если много работать и усердно трудиться, даже Новичок обойдёт Грандмастера! — Анжи показала Ируме большой палец. Ну, тут ничего нового. Ирума выросла на сёнэнах, как-никак. И выросла в Академии Надежды, где прошла именно такой путь. — А у вас с Бакамацу, — она даже не стала поправляться в этот раз, а Анжи будто и не заметила, — какие ранги? — Мы с Каэде-тян Грандмастеры, а босс нашего отдела — Супер Грандмастер Два. Кстати, вот тебе второй способ продвинуться по карьерной лестнице, — Анжи склонилась над столом, и на её лицо упала тень, — победить того, чей ранг выше. Тогда вы обменяетесь рангами. — П-погодите. Это я могу победить Бакамацу и получить её титул? А она станет Новичком? Анжи расхохоталась, схватившись за бока и утирая слёзы. — Если ты сможешь победить Каэде-тян, конечно! Только она вторая после босса в нашем отделе, очень умелый игрок. У тебя, конечно, могут быть шансы, когда поднаберёшься опыта, — Анжи подмигнула ей. — На личную дуэль можно вызвать кого угодно, также всегда можно отказаться. Проигравший дуэль не может вызвать никого на протяжении двух недель. Ирума ухмыльнулась. О, какая чудесная система. Всего-то нужно разобраться в правилах, проконсультироваться у Кайто, победить Бакамацу и две недели наблюдать, как она драит полы в коридоре. — Думаю, мне у вас понравится, — резюмировала Ирума с наглой ухмылкой. — А кто следит, что задания нормально выполняют? Их же куча. А вдруг какой-то охранник неправильно, не знаю, винду на компьютер поставит? — А в этом и заключается работа Каэде-тян, а значит и твоя! — Анжи щёлкнула Ируму по носу. — Помимо общих заданий, у вас есть личные, за которые начисляют очки в двукратном размере. Для вас с Каэде-тян это проверка того, как работают остальные. Очень весёлая работа! Сможешь познакомиться почти со всеми, правда тебя будут недолюбливать и приходить жаловаться, но это часть веселья, — Анжи захихикала. — И что, многие не любят её? — Ирума понимающе закивала. — Каэде-тян мало кого оставляет равнодушным, — Анжи загадочно улыбнулась, но продолжать не стала. — На этом твоё обучение подходит к концу! Если будут какие-то вопросы, обращайся ко мне или Каэде-тян. ОБЯЗАТЕЛЬНО прочти книгу игрока. А, и ещё кое-что, — она продолжала тараторить, копаясь в карманах своего пиджака, а затем протянула Ируме алую карточку с тёмным изображением пули. — Это что? Визитка? — Почти, — Анжи отвернулась к монитору, раскачиваясь взад и вперёд на носках. — Передай это Каэде-тян, будь добра! Ирума пожала плечами. Откланявшись, она покинула комнату и вернулась на кухню, где уже успел остыть заваренный чай. Микроволновка вернула его к жизни, и довольная Ирума понесла его своей начальнице. Бакамацу сосредоточенно печатала что-то, когда Ирума остановилась у неё над душой. Та требовательно протянула руку и подождала пару секунд, пока не поняла, что чай просто так ей не дадут. — Что, спасибо ждёшь? — фиолетовые глаза Бакамацу прошили Ируму насквозь, будто рентгеном. Она поморщилась. — Нет, очки. Это же задание. — А, — босс приподняла бровь, — Анжи уже провела свою лекцию. Да, твоё задание уже у тебя в личном кабинете. Давай сюда чай, я отмечу его выполненным. Ирума пожала плечами и протянула пластиковый стаканчик. Бакамацу уставилась в монитор, сделала глоток. Она не изменилась в лице, к удивлению Ирумы, но тут же вытянула руку со стаканом в сторону. — Пей это дерьмо сама. Переделай нормально, если хочешь получить очки. Никакого сахара, никаких пакетиков. Ирума заскрипела зубами. Вот ведь мразь приставучая. Она нехотя кивнула, забирая стакан, и вместо него вкладывая в ладонь Бакамацу алую карточку. Та уставилась на неё, а затем как-то кровожадно хмыкнула, потягиваясь. — Что это? — повторила Ирума, которой влили ненужную информацию, но забыли объяснить простейшие вещи. Бакамацу проигнорировала её и взяла лежащий на столе планшет, открывая окно с игрой. Ирума успела увидеть мелькнувшие светлые волосы её аватара. Девушка заметила, что Ирума всё ещё смотрит на неё, и раздражённо вздохнула. — Анжи вызвала меня на дуэль.