I'm picking me apart again You all assume I'm safe here in my room Unless I try to start again
Ирума Миу, сжав ремень сумки на правом плече, шла в переулке между домами. Джунко распахнула глаза. Как пассажир в этом автомобиле, она могла лишь наблюдать за неоновыми пейзажами без права выбора. Камукура Изуру стоял в полоборота с прямой спиной, вытягивая правую руку вперёд. Пока Хаджиме разгибал локоть, нацеливаясь, за ним возник знакомый угловатый силуэт. Мукуро обхватила его ладонь своей, бледной с синюшными венами, и стиснула левое плечо. — Эта кривая свинья промажет! — завопила Джунко, упрашивая Хаджиме, приказывая Мукуро. Под её крик от дула к виску Миу протянулась идеальная прямая. Хаджиме прикрыл левый глаз. Джунко застыла с протянутой рукой. Камукура Изуру не успел выстрелить. За спину Миу сиганула тень, ждавшая своего мига в подворотне. Третий лишний на сцене. — Стреляй, — приказал Хаджиме. — А как же последняя воля?! — Я уже исполнил её желание, — монотонно ответил Главный. — Я показал Ируме-сан её талант. Мукуро задержала дыхание, палец двинулся к спусковому крючку. — Это неразумно. Отонаши перестала быть тенью на стене и встала наперекор линии выстрела. Конечно, она не геройствовала и не симпатизировала Миу или Джунко: всё та же раздражающая, медленная логика. Она смотрела в глаза Хаджиме: — Нет нужды убивать её прямо сейчас при посторонних людях. К тому же, — Отонаши обернулась, — это необычная девушка. Джунко сощурилась на юркнувшую перед ними девчонку, которую по первости приняла за чёрную кошку. Мелкая, неопрятная, но с оружием. — Херасе, у нас конкурентка. Хаджиме хмурился, и хотя Отонаши получила «с тобой мы дома поговорим» взгляд, основной удар приняла на себя Мукуро. Её он сверлил глазами, что делать не так удобно, когда вы трётесь бёдрами друг о друга и пытаетесь кого-то пристрелить. — Стреляй. Секунда, другая — в его сознании, конечно — на деле прошло ещё меньше времени, — Мукуро сжимала пистолет. Она не стреляла. — Почему? — пробормотал Хаджиме. Его взгляд бегал от Миу к неизвестной девушке к глазам самой Мукуро, которая всячески пыталась смотреть в сторону. — Я не могу. — Ты не можешь выполнить мой приказ? Мукуро помотала головой. Хаджиме приоткрыл рот; из вкусившего власть выскочки он превратился в растерянного школьника, коим и являлся, будем честными. — Это твоя сестра, заставь её! — сглотнул он, глядя себе под ноги, но обращаясь к ним обеим. Джунко усмехнулась: — Блин, я так тебя понимаю, бро, сама с ней намучалась. Заводской брак. — Я никогда не заставляла Мукуро что-либо делать, — сказала Отонаши, что было правдой, но вообще не отвечало просьбе Хаджиме. Тот глубоко вдохнул, явно пытаясь удержать под контролем собственное раздражение, не то что волю кучи людей намного умнее и талантливее его. На лбу Изуру проступила испарина. — Тогда я сам. Подрагивающая рука Хаджиме, опять прикрывшего левый глаз, смещалась под тяжестью пистолета ниже от виска Миу, едва не сползая на влетевшую между ними девушку. Увидев это, Мукуро испуганно обернулась на Главного и толкнула его. Нет, она сшибла его с ног, отчего Хаджиме (и Камукура Изуру, конечно) пролетел мимо вывески «Рамен» за угол, падая лицом в асфальт. Пока они вставали, всё потемнело, остались только силуэты — слух Изуру был острее, чем у незрячего. Концентрация разбилась в щепки, отчего планета завертелась дальше. Очерченный звуками силуэт Миу за углом оглянулся, но её тут же задержала эта девочка, приставив нож к горлу. Джунко чесала затылок — кто это, блин?! — но не могла приглядеться из-за истерики Хаджиме. Главный сидел на тротуаре, потирая лоб и тупо глядя на Мукуро. Она хмурилась, мерзко извинялась, отчего у Джунко скребло в животе. — Эй, недоразумение, — она толкнула сестру локтем, подыгрывая Хаджиме, хотя её глаза светились гордостью за Мукуро, которой Джунко отродясь в себе не находила, — чё на тебя нашло? — Я… боялась навредить… — голос Мукуро ушёл в неразличимый шёпот, — Маки-тян… — Чё, говори громче! — Я боялась навредить… — Ты познакомилась с ней, пока работала на «Фенрир», — заключила Отонаши, — наверное, она дорога тебе. Мукуро кивнула. Джунко незаметно отдавила Отонаши ногу. Она ещё разберётся, как Мукуро посмела сблизиться с кем-то, кроме неё, но это дело десятое. Сегодня знаменательный день, и даже не потому, что ходячий источник отчаяния проживёт чуть дольше. Джунко старательно скрывала ухмылку, которую Хаджиме наверняка чувствовал, разглядывая его помятый пиджак. Значит, твои приказы не так абсолютны, Абсолютная Надежда? Это последнее, что она успела подумать перед тем, как Хината Хаджиме вернул их всех разом в свои темницы.***
Возможно, впервые с момента заключения, Джунко предвкушала их следующий разговор. Она облизывала губы, расшагивая по камере взад-вперёд, прокатываясь на руках, поднимаясь на цыпочки, пытаясь заглянуть в трясину сознания Изуру за пределами решёток. — Ты ведь тоже можешь встать, походить, размять кости, — подтрунивала умнейшая и красивейшая из них, — или тебе так нравятся эти S/M практики? Отонаши с её алыми глазами мёртвой рыбы оставалась ужасной собеседницей. Через день или два, а может, прошёл всего час, Джунко облокотилась на прутья решётки, и та рухнула. Прежде ненавистная деталь интерьера лежала теперь в бесконечном тёмном коридоре с гнилью, запахом тины и канализации. — Самое время! Ты идёшь? Отонаши покачала головой. Её оковы, созданные отнюдь не сознанием Хаджиме, никуда не делись. — Пф, чмошница, я бы всё равно пошла без тебя. Счастливо оставаться, — Джунко поклонилась до пола, щедро обмакнув в воду концы длинных светлых волос. — Ты вернёшься. Теперь уже Джунко не собиралась ей отвечать. Она вприпрыжку путешествовала от одной камеры к другой, отвешивая приветы встречным и поперечным. Обитатели клеток ей не отвечали — за грань мог заглянуть не каждый. Это не мешало Джунко салютовать одноглазому забияке-якудза, разглядывать шрамы на кистях Кёко и строить рожи Наэги. Одна из клеток, впрочем, оказалась открытой. Джунко наклонила голову, заныривая в небольшую арку, где на таком же сыром полу, согнув длинные ноги с острыми коленями, сидел Хината Хаджиме. Одетый в безликий чёрный костюм, он смотрел на Джунко тусклыми зелёными глазами; его протянутая рука указывала на место перед собой. — О, время ежедневной медитации? — Джунко церемонно поклонилась и под усталый вздох Хаджиме уселась в позу осквернённого лотоса. — Чему вы научите меня сегодня, Хината-сенсей? — Ты всегда желала свободы внутри этого сознания. Как ощущения? Даже голос у него был серым-пресерым, настолько скучным, что Джунко тотчас зевнула во всё нёбо. — И это вы зовёте свободой, господин надзиратель? Я даже поговорить не могу ни с кем… Ну, если не считать театра теней, — она сделала из пальцев две говорящие головы, одна из которых открывала импровизированный рот, а вторая молчала. — «Кёко, ты меня слышишь? Ты меня слышишь? Ты меня слышишь? Кёко, ты в порядке?!» А-а-а! Да здесь в любом случае крышей поедешь! Хаджиме помедлил и кивнул, опуская взгляд. — Наверное, для тебя нет никакой разницы, — он покосился на пару других решёток в коридоре. — А я всегда считал, что ограничить вас — единственный способ не сойти с ума. — Для тебя, — бросила Джунко, сощурив едкие голубые глаза. — Как-то эгоистично для надежды человечества. — Знаю, как ты любишь это слово, но я не выбирал этот титул. — Зато отлично на него отзываешься. Нет, Хаджиме, ты единственный из нас, у кого был выбор. И ты выбрал подчиниться системе, за что тебя сделали королём. Я же говорю, — Джунко морщилась, — от твоей справедливости — одно название. — Я никогда не называл это справедливостью. Скорее, правосудием. — И какое у тебя право судить окружающих? В этот раз пауза между ответами длилась чуть дольше. — То же, что и у тебя, — опираясь о левое колено, Хаджиме выпрямился и посмотрел на Джунко свысока, — право сильнейшего. — Садись давай, не получаются у тебя пафосные речи. — … — Да серьёзно. Я вставать не собираюсь, а говорить с задранной головой — не комильфо. Когда Хаджиме со вздохом сел на металлическую кровать, Джунко, не поворачивая к нему головы, продолжила объяснять пустой стене: — Сказать настоящую причину, почему среди всех обитателей этой коммуналочки именно ты принимаешь решения? — Потому что я — цель эксперимента. В моё сознание вложили… — Да брось! Правда решил, что раз однажды это тело принадлежало тебе, вот ты и сверху? — Джунко весело улыбалась, раскачиваясь и расплёскивая воду. — Конечно, все вы так думаете, ты, Отонаши и… И неужели мир должен принадлежать тем, кто старше? — её голос стал ниже, торжественнее, патетичнее. Когда-то и она умела быть королевой. Как давно это было? — Правда в том, что остальные не пытаются. Хаджиме хмурился без тени понимания на лице. Джунко закатила глаза и плюхнулась на спину, раскинув руки и замерев в воде морской звездой. — Сами по себе все эти остолопы худо-бедно справлялись. Детективы детективили, геймеры играли, солдаты насасывали за обе щёки. Даже когда их согнали в одну школу и поделили на загоны по дате рождения, хрупкая детская психика адаптировалась к этому трагическому событию. Теперь же их не дюжина человек, а сотни, да не в одной школе, где можно разминуться, а вместе. Мы заперты здесь с тобой, и кроме тебя никто не знает, что с этим делать. — И я не знал. Мы приняли общее решение, которое я теперь исполняю. — Не было никакого «общего решения». Было настроение, и то не повальное, а стихийное, как простуда. Только мы здесь оказались, знаешь, сами по себе, без гайда к игре, как Чиаки бы выразилась. У нас даже нет концепции здесь — «решать». Ты попал в музей восковых фигур, братан, с изнасилованным трупом мадам Тюссо. Хаджиме поёжился и прислонился щекой к каменной кладке, обняв себя за плечи. — Хочешь сказать, вы бы сражались за власть над телом, если бы думали, что это возможно? — Помнишь ведь самое начало? Огромная биомасса. Каждый считал, что находится в своём теле, но откуда здесь другие? И почему? Паникуем! — Джунко неприлично чмокнула губами, облизываясь. — А потом эти пидорги с Мацудой во главе пошарились в твоём черепе и объяснили нам, что это не курорт, а тюрьма. Что мы — Камукура Изуру, Абсолютная Надежда, а ты — наш коммунистический вождь. Хаджиме рассмеялся и наконец-то смог встретить её взгляд. — Ты так свободно об этом рассуждаешь, будто… — он сощурил глаза с подозрением, — будто находишься вне системы. — Я? Маленькая слабая я? Да что ты такое говоришь! А вот моя сестрица, знаешь, она ведь не послушала тебя… — В глубине коридора лязгнула решётка. Когда Джунко повернула голову обратно, Хаджиме стоял перед ней с напряжёнными плечами и сжатой челюстью. — …она-то и угрожает вашему суверенитету, о великий вождь! — Ты знаешь, почему это произошло, так говори. — А то что? — Хаджиме сверкнул глазами, и в груди Джунко шевельнулось повиновение. Раньше приказы главного были абсолютны, теперь — это лишь одно из чувств. — Ну что вы, Хината-сама, не надо прибегать к крайностям. Я расскажу вам секрет неповиновения, но с одним ма-а-аленьким, как член Мацуды, условием. Я хочу нами всеми порулить. В ту же секунду лязг решётки перестал быть далёким звуком, и она опустилась, едва не придавив отскочившую Джунко. Отонаши вздохнула: — Я же говорила, что ты вернёшься. Джунко обернулась с усмешкой, закладывая руки за голову и показывая своей второй половинке язык. — В этот раз уже он вернётся.***
Джунко ковыряла ногтем замочную скважину, возникшую недавно среди металлических прутьев решётки, когда Главный почтил её своим присутствием. — Я знаю, почему Икусаба не слушала меня, — с порога заявил Хаджиме. — Своим приказом я подавлял то, что рождает её талант — желание защитить близкого человека. Джунко состроила шокированное лицо, даже челюсть посильнее уронила, но Хаджиме лишь морщился её ужимкам. — И что же теперь, есть в мире что-то, чего Абсолютная Надежда не может?! — Способов устранить человека без помощи Супер Солдата великое множество. — С каких пор Абсолютная Надежда бежит от трудностей? Разве вы не за этим здесь, Большой Босс? Узнать, как в моих руках бесполезная сестрёнка отбрасывала наивные убеждения? — Я хотел спросить не это, — Хаджиме перестал хмуриться, что вряд ли далось ему легко. — Зачем тебе власть над этим телом? Даже с парой талантов ты погрязла в скуке, какой прок брать контроль над сотней? Джунко подошла вплотную к прутьям и перестала улыбаться. — Я хочу свободы. В отличие от меня, ты можешь выбирать, пользоваться ли этими талантами. Ты решаешь, какие голоса слышать. — Каждый здесь хочет свободы… — Не каждый, — Джунко обернулась на закованную Рёко и с усмешкой подняла руки, — но ты опять хочешь демократию посреди коммунизма, хочешь услышать общее мнение. Хочешь знать, чем я такая особенная и почему именно мне можно эту свободу дать! Вряд ли Хаджиме спрашивал её об этом, но теперь у него не осталось иного выбора: — И почему же? — Мы с тобой похожи, — сказала Джунко то, что работало абсолютно на каждого выскочку-индивидуалиста. Мацуда, Миу, теперь и Хаджиме — всем хотелось быть понятыми, хотя это звоночек, если тебе сочувствует нотариально заверенный психопат. — Я знаю, каково это — делить с кем-то своё тело. Не понимать, когда идёшь против себя, а когда назойливые голоса пытаются сбить с намеченного пути и собственных принципов. Хаджиме не изменился в лице и вряд ли поверил в эту душераздирающую тираду. Ей это и не требовалось. Джунко достаточно, что Главный продолжал слушать. — Нелепое сравнение. Ты слышала лишь отзвуки собственного голоса, а меня окружают другие личности. Своего пути у меня нет — я выбрал мнение большинства и следую ему. Ты нередко называла меня эгоистом, но это относится лишь к тебе, Эношима. — Пусть тогда и решает большинство! — Джунко танцевала по камере с невидимым партнёром в танго. — Зачем нам посредник, называющий себя сильнейшим? — Мы решили… — Да нет же! — голос Джунко с королевскими нотками прогремел на весь коридор. — Пора уже называть вещи своими именами. Не «мы» решили, а ты, ублюдок эгоистичный, и не правосудие, а самосуд. Не мнение большинства, а громкое меньшинство. Нет, голубчик, — она взялась за прутья обеими руками и просунула между ними нос, — это полностью твоя ответственность. Как в детском саду, когда дети не могли поделить игрушку — Хаджиме и Джунко столкнулись лбами через решётку. Парень растерял весь пафос, сбросил оковы нейтралитета и обиженно пялился на неё, сжав зубы. — Ты была там, ты видела! Ты не можешь упрекнуть меня в том, что я вас не послушал! — Идиот, — в противовес орущему Хаджиме Джунко говорила почти шёпотом. — Не будь ты эгоистом, то вспомнил бы, что любое мнение пластично. Даже если большая часть была против Академии в тот момент, как думаешь, сколько хотели слиться после первого убийства? Хаджиме покраснел. Джунко не менялась в лице, отыгрывая так любимую им Отонаши, раз под соусом «холодной логики» этот придурок схомячивал любую чушь. — Мало чести в том, чтобы однажды кого-то послушать. Хочешь быть лидером, учитывающим все пожелания — спрашивай каждый раз. Давно ли ты интересовался, как маленькая Чиаки относится к своему убийству? Уверена, она вне себя от радости… иначе ты бы остановился, верно? — Довольно, — он повысил голос, и Джунко замолчала, хотя не в приказе дело. — Ты промыла ей мозги, сделала из неё свою пешку. Она бы поняла меня! — Что ж вы рассуждаете в сослагательном наклонении, Хината-сама? Спросите её. Мне правда интересно, как Супер Геймер отнесётся к смерти своего, хи-хи, персонажа. Хаджиме фыркнул и развернулся, но Джунко будто случайно коснулась его пальцев через решётку. — Ты права, я должен поговорить с Нанами. Пожалуй, это всё. — Не буду задерживать. Только один вопрос, если позволишь. — Я уже отказался дать тебе «порулить», Эношима. — Конечно, и только глупец стал бы настаивать, но мне правда интересно, Хината-кун, — Джунко приняла серьёзный вид. — Зачем ты убил её? — Тц. — Мне даже она это объяснить не может, — Джунко махнула рукой в сторону Отонаши и требовательно фыркнула. — Скажи ему! — Это правда. Я не вижу никакой логики в этом решении. Оно было продиктовано исключительно эмоциями. — Ты же не сделал это, чтобы «показать» ущербной её талант, правда? Просто к слову пришлось? Хаджиме долго разглядывал мокрый пол. Джунко не торопила его и изо всех сил думала, как же ей интересно это узнать. Вот не уснёт, пока не разгадает эту тайну человечества за триста. Наконец: — Меня напугало то, какой стала Нанами под твоим влиянием. Я убедил себя, что это — другой человек. Так же как я перестал быть Хинатой Хаджиме, она в моих глазах перестала быть Нанами Чиаки. Джунко многозначительно кивнула. — Понимаю. Академия хотела, чтобы ты принёс в мир надежду, а она была на стороне отчаяния. Конечно, ты убил её. Я бы тоже пристрелила Чиаки, если бы она вздумала предать меня и заякшалась с каким-нибудь Наэги. — Это не значит, что мы похожи. Её смерть была необходима. В отличие от тебя, я хотел сделать мир лучше. — Для кого? Вряд ли он стал лучше для меня или бедной Чиаки. Эгоизм, альтруизм, порой разница и правда зыбкая, — хмыкнула Джунко, опираясь спиной о металлическую дверь. — Если уж один из нас эгоист, то чем я хуже? Что бы изменилось, будь я во главе? Ну… — она посмотрела на свою ладонь, — …кроме того, что ты бы смог оказаться на одной стороне с Чиаки. — Это слишком старый трюк, чтобы я на него купился. — А это и не трюк. Я не обещаю быть мессией, только предлагаю альтернативу. — Какую? С тобой и этими талантами снаружи камня на камне уже через пару часов не останется. — Вы мне так льстите, Хината-сама! Понимаю ваши опасения, но хочу заметить: если бы не Отонаши, полиция раскрыла бы ещё мою самую первую авантюру с Рантаро. Сеять хаос я люблю, но делать это по-умному, к сожалению, только она умеет. Хаджиме усмехнулся: — Ты настолько отчаялась, что ставишь её выше себя? — Эношима Джунко отчаялась? Только Абсолютная Надежда мог сказать такое. Нет, я лишь признаю свои очевидные недостатки. — Ты хочешь, чтобы я поставил всё под угрозу, дав тебе контроль. — Джунко обернулась на Хаджиме из-за звука удаляющихся шагов. — Как бы ты ни упрашивала, этому не бывать. Я слишком хорошо знаю, насколько ты можешь быть опасна. — Насколько же? — улыбнулась Джунко, чей голос не дрогнул, даже когда Хаджиме почти скрылся в темноте коридора. — Что из случившегося в Академии сделали не напуганные ученики, не талантливые убийцы и не социальные экспериментаторы из администрации? Будь честным с собой, Хината-кун, в чём именно виновата я? Он остановился и повернул голову, помедлив несколько секунд. — Многим из них именно ты вложила мысль сделать это, как было с Нанами. Кого-то ты и вовсе шантажировала. Ну, на самом деле, она почти всех шантажировала. — Именно, — Джунко развела руками, — я лишь даю людям мыслить свободно. Всё остальное — их выбор. Те, у кого никогда не было желания навредить ближнему, даже в моём присутствии останутся белыми и пушистыми. Конечно, так не бывает. У каждого человека есть демоны. Даже у тебя, Хината-кун. Ты ведь помнишь… …закатывающиеся в череп глаза Супер Боксёра, которого после сотни ударов в голову не опознает даже ДНК-экспертиза… — …что одного человека убил именно ты.***
О самом Хинате Хаджиме известно крайне мало: даже Академия, собравшая данные о возможных участниках эксперимента, не нашла в нём ничего интересного. Все примечательные события в его жизни касались более именитых ребят: с ним общалась убитая наследница клана Кузурью, а также Супер Геймер, Нанами Чиаки. Её он находит в одной из тюремных камер. Наверное, ему хотелось бы дать ей отдельную тёплую комнату, полную игровых приставок, но Хината старается избегать фаворитизма. Даже если он предпочитает одни таланты другим, каждый имеет право голоса. — Во что ты играешь? — Ни во что. Нанами сидит со скрещенными ногами спиной ко входу, рассматривая каменную кладку, будто плазменный телевизор. Пальцы обхватывают невидимый геймпад, жмут невидимые кнопки. Хината не решается приблизиться. — А выглядит так, будто играешь. — Увы. Это воспоминание. Любимые игры я знаю наизусть, — она шевелит пальцами и улыбается, заканчивая уровень. Расслабляет руки, чуть поворачивает голову назад. — Что-то случилось? Ты никогда не приходил сюда. Тебе нужна моя помощь? Хината качает головой. Ученики резервного курса редко привлекают внимание тех, кто попал в Академию с талантом. Помимо неожиданной дружбы с одинокой девочкой, Хината мог похвастаться тем, что случайно перешёл дорогу Супер Боксёру, работавшему охранником. Его, вероятно, задевала искренняя любовь Хинаты к Академии, как и многих талантливых, считавших, что резервный курс — ошибка и пятно на репутации. Хината обмолвился, что полученные от Боксёра синяки и унизительные высказывания стали последней каплей перед тем, как он согласился принять участие в эксперименте. — Жаль. Я бы не отказалась сыграть во что-то настоящее. — Во что, например? Я бы сыграл с тобой. — Как обычно, в Space Invaders! Будем набивать очки в ко-опе. Будет весело. Она смеётся. Хината улыбается. Смех Нанами резко затихает, из-за чего улыбка Хинаты становится виноватой. Он не двигается, когда она встаёт и поворачивается с надвинутым капюшоном и непроницаемым даже для опытных глаз взглядом. — Ты серьёзно. Убив меня, ты впервые заговариваешь лишь для того, чтобы предаться воспоминаниям? — хоть она говорит надломленно и грубо, её голос пуст. В отличие от Джунко, чья воля развилась в отдельную личность, эта Нанами Чиаки — тень настоящей. Силуэт, который подтачивает нечто, пока неведомое Хинате. — Я не держу на тебя зла, Хината-кун. Я почти ничего не чувствую. Думаю, я даже не разочарована. Ты был прав: мы оба стали другими людьми. Хинате требуется время, чтобы подобрать слова. Тишина окутывает тёмную клетку, и лишь плеск воды в отдалении коридора нарушает её. — Я боялся, что ты будешь меня ненавидеть. Когда я впервые осознал себя в этом теле, то искал, но не мог найти тебя среди остальных голосов. Я потерялся в толпе, как в океане. Пытался плыть по течению, но… — Я всё это знаю, Хината-кун. Я была среди них. И тоже искала тебя. — Может, если бы мы встретились тогда, всё было бы иначе. — Может, — она улыбается. — Или если бы ты посоветовался со мной, прежде чем соглашаться на эксперименты Академии. Или если бы просто остановился. Хината хмурится, будто перед ним кукла, подделка. Разумеется, это не так. — Я не мог остановиться. — Это не так. — Это правда, Нанами! — делает шаг вперёд, вскинув руки. — Ты же не думаешь, что я правда хотел убить тебя?! — Разве? — она наклоняет голову. — Скажи мне, кто нажал на курок? Камукура Изуру? Я здесь достаточно давно, чтобы знать, что его никогда не существовало. Всё, что натворил Камукура, на самом деле совершил Хината-кун. Вот так, — Нанами складывает пальцы пистолетом и стреляет в свой висок. — Бам. Он яростнее сжимает голову, пальцы вспарывают в волосах дорожки. Хината опускает взгляд и видит воду в камере Нанами алой. Очередной обман сознания. Джунко права и Нанами права: до сего момента никто не отбирал у Хинаты контроль над телом. Это может измениться лишь потому, что сам он допустит такую возможность. Он убеждён, что стоит по колено в крови, и кое-кто планомерно убеждает его, что быть ответственным за действия Камукуры может быть не только он. — Ты и правда думаешь, что я какой-то злодей? Как бы я смог вот так просто убить тебя… — Я — другой человек. Ты стрелял не в Нанами, с которой подружился в старшей школе, а в Нанами, пытавшуюся устроить убийственное шоу. Поэтому я не держу на тебя зла, Хината-кун. Ты сделал то, что считал правильным. — Это сделал не я! — он топчет ледяную кровь. — В тот момент у меня не было полного контроля. Мы были единым целым, мы были Камукурой Изуру, мы все виновны в твоей смерти! Почему ты обвиняешь только меня?! — Разве я кого-то обвиняю, Хината-кун? Мне это не интересно. Скучно. Кажется, в тот момент мы все испытывали скуку. Я поняла, о чём она мне рассказывала. Нанами обходит Хинату, останавливается перед распахнутой дверью своей темницы. — «Она»? — Джунко. Мы познакомились незадолго до школьного фестиваля. Наверное, поэтому «я» пыталась убить тех людей. Думаю, это из-за её слов. Жаль, что я помню лишь хорошее. Она была мне другом, как и ты, Хината-кун. Нанами сжимает края решётки, не перешагивая грань. За её спиной Хината скрипит зубами и оборачивается, склонив голову. — Я бы не стал убивать тебя, — повторяет он, хотя вряд ли это убедит его собеседницу. — Это всё Джунко и её отчаяние. Она была в моём сознании с самого начала, как паразит, как вирус, который отравляет всё, к чему прикасается. Я уверен, что это её идеей было убить тебя. И убивать всех остальных… избавить мир от талантов — наверняка эта идея принадлежала ей, она лишь убедила меня, что я хотел этого. Как я мог желать смерти живого человека, скажи мне, Нанами?! — Все винят Джунко, потому что так проще. Наверное, если бы я пережила тот день, то со временем бы думала, будто она испортила меня. Конечно, ей удаётся разглядеть худшее в людях, но… Нанами замечает тебя. Ты и не скрывала своего присутствия, просто они с Хинатой слишком увлечены разговором. Ты молча стоишь у противоположной стены и наблюдаешь за происходящим в тюремной камере. Так пожелал Хината: он думает, что ты его успокаиваешь. Супер Геймер ищет в твоих глазах её, но ты не можешь дать ей «Джунко». Ты киваешь вместо приветствия и получаешь ещё один долгий взгляд, прежде чем Нанами разворачивается в дверном проёме. — Что «но»? — напрягается Хината, сжав кулаки перед очередным, как ему кажется, обвинением. — Наверное, одно умение видеть не стало бы Абсолютным Отчаянием. В чём-то ты прав. У Джунко потрясающая способность не только замечать, но и вытягивать худшее из окружающих. — Мне жаль, что именно ты можешь меня в этом понять. — Не только я, — Нанами пожимает плечами. — У неё было много союзников. Я вряд ли была главной пешкой. По крайней мере, я не успела ей стать. А ты… Камукура Изуру — куда более сильное оружие. Самое сильное, которое она может заполучить. — Она пыталась совсем недавно, — Хината невесело усмехается, — склонить меня к добровольной капитуляции. Я понимаю, что ей нужна свобода, как и всем запертым в моей голове талантам, но из всех людей именно Джунко я никогда не доверю контроль над ними. Слишком много зла она принесёт миру своим отчаянием. — Это правда. Мы должны оставаться Абсолютной Надеждой. И всё же, кое-что меня беспокоит, Хината-кун. Ты говоришь, что не убивал меня? — … — Можешь ли ты пообещать мне, что не Хината Хаджиме нажал на курок? После невыносимой для обоих паузы: — …я обещаю. Ты поднимаешь голову на треск из глубины коридора, который не заметит Хината. И ты, конечно, могла бы обратить его внимание, но твоей функцией всегда было немое наблюдение и полный нейтралитет. Поэтому, когда в замке появляется трещина, ты молчишь. — Хорошо, — голос Нанами теплеет. Вряд ли она так быстро научилась эмоциям. Это нечто иное. Она приближается к Хинате, раскрыв руки: — Значит, это сделала она. Я так рада, Хината-кун. Я никогда не чувствовала такое облегчение. — Нанами… — он обнимает её сам, осев вместе на пол. Кровь размывается, становясь кристально чистой водой из фонтана. Хината стоит на коленях, обнимая давнюю подругу и подкрепляя их воссоединение горячим шёпотом: — Прости, что я не пришёл к тебе тогда. Прости, что допустил всё это. Прости, что не смог остановить нас… — Всё хорошо, Хината-кун, — она гладит его по спине. — Отчаяние Джунко тяжело контролировать. Наверное, она единственная, кто могла отобрать у тебя контроль, пусть и на короткий миг. Я всё понимаю. Это был не ты. Хината ничего не отвечает, но думать он не перестаёт. Слушая Нанами Чиаки, в отчаянном желании воссоединиться с единственным человеком из своего прошлого, Хината Хаджиме убеждает себя, что в его прошлых ошибках повинна Джунко. Ты слышишь, как падает замок. Хината поднимает голову. Он думает, что этот звук исходит от тебя. — Отонаши? — он порывается вскочить, но Геймер крепко держит его. — Я больше не нуждаюсь в твоей помощи. Хината всегда разграничивал вас, но в своей глупости и в своём отчаянии забывает, что ты — немой наблюдатель. Даже стоя за его плечом, ты никогда не преследовала тех же целей, что и она. Хината этого не поймёт. Он до последнего будет думать, что ты замешана в этом побеге. Джунко даже не посмотрела в твою сторону. Она стоит в проходе, где стояла Нанами, и держится за раскрытую дверь. — Спасибо, Чиаки. Вот уж не думала, что ты мне ещё пригодишься. — Убирайся. Пока Нанами держит Хинату за плечи и ловит взгляд Джунко, та с наслаждением скалит зубы: — Нет. Решётчатая дверь захлопывается. Из пола выстреливают цепи, опутывая её, запечатывая синтоистскими символами. Ты моргаешь и оказываешься вместе с Хинатой в камере, которая ещё недавно принадлежала Нанами. Самый неприступный уголок сознания Изуру; то место, куда даже ему самому запрещено наведываться. Он смотрит на подругу, опешив, но тут же по воле новой хозяйки этого места Нанами оказывается с другой стороны решётки. Хината бросается к запертой двери и оглушительно стучит, выкрикивая: — Ты всё это время была на её стороне, Нанами?! — Всё это время я была одна, Хината-кун. До нашей встречи с тобой и даже когда мы наконец-то воссоединились, я была заперта наедине с собой. И себя… себя я ненавижу. Хината сползает на пол, а ты закрываешь глаза. Какое-то время тебе снова предстоит провести в полной тишине. Тебя она не страшит; ты знаешь с точностью до секунды, когда эта клетка падёт, а Джунко потерпит очередное поражение. Тем не менее, ты снова удивляешься, как мало нужно человеку, чтобы предать собственные убеждения. Чтобы познать отчаяние, не нужно рождаться Эношимой Джунко или обладать частью её личности. Чтобы стать Абсолютным Отчаянием, достаточно его маленького Осколка.***
Автомобильный перекрёсток, мост на восток. Засилье дорожных знаков и указателей. Люди, плывущие от одного светофора к другому. Многоугольная пятиэтажка, вывеска. Звуковая студия. Проезжая часть раздваивается, как язык змеи. Раменная. Запахи жирного бульона и водорослей. Китайский ресторан. Европейское кафе. Стенд меню на английском. Бело-зелёная вывеска парикмахерской. — Что сейчас в моде? Бритые виски? Будешь стричь, как я говорю. Выпрямленные, зализанные назад и чуть торчащие волосы. Идеальный оскал. Светлеющие с каждой секундой алые глаза, что из болезненно кровавых всё больше напоминали яркие рубины. В банку для чаевых отправилась одна из кредиток, а обновлённый Камукура Изуру вылетел наружу. Он свернул за угол, выдрал с корнем чей-то припаркованный велосипед с корзинкой, вцепился в руль, запрыгнул и крутанул педали. Бордюр. Инстинкт солдата: бросить велосипед, оттолкнуться, приземлиться. Инстинкт байкера: дёрнуть руль на себя, пролететь над препятствием. Инстинкт геймера: резкий разворот, как в «Акире». Небесная лазурь, крыши домов и висячие провода. Ведь можно не тормозить, а вылететь из седла и от души врезаться в асфальт. Чихнуть тёмной лентой галстука на лице. Рвануть его, ослабить, стянуть через голову и выдохнуть, скидывая пиджак на серый забор. Порвать рубашку до локтей. Бродить с пыльным отпечатком на брюках и галстуком в руках. Прыгнуть, уцепить им выступ на крыше низенького здания. Повиснуть перед окном забитого бумагами офиса. Разглядывать свои-чужие глаза. Сложить большой и указательный палец, раздвинуть ими губы, заставив Изуру глупо улыбнуться. Убрать их, но улыбка не исчезнет. Хлюпая тюремной водой, таланты подступали к решёткам и глазели на открывшееся небо. Лишь Хаджиме и Отонаши в тёмных подземельях хмурились, поджав бледные губы. — Возрадуйтесь приходу новой королевы, — прошептала Джунко. Камукура Изуру вдохнул полной грудью.***
— Игра? Ты предлагаешь мне новую игру? — Ага! У тебя есть сотня персонажей с разными способностями и полоса препятствий. Сможешь преодолеть её наиболее эффективно? Нанами Чиаки сдвинула светлые брови и серьёзно надула щёки. — Что значит — «эффективно»? — Стильно. Чтобы у меня встал мой devil trigger, сечёшь? — Сек… секу. Тёплые лужи брызнули под ботинками смуглой и поджарой Супер Пловчихи. Огромный прыжок Супер Гимнастки перемахнул её с одной крыши на другую. Могучий Супер Тренер вырвал кусок черепицы, а Супер Бейсболист швырнул его. Супер Боец прыгнула на доску и выбила снопы искр из кривой водосточной трубы, которой Супер Счастливчик не позволил развалиться. Супер Танцовщица изящно приземлилась под деревом, и Эношима Джунко поклонилась невидимой аудитории. Супер Предсказатель, заверивший их в успехе мероприятия, потёр нос вместе с держащей геймпад Супер Геймером. У сидящего на качелях под деревом мальчика выпал шарик мороженого. — Неплохо сработано, очень неплохо для первого раза, — Джунко хлопала самой себе бледными ладонями Камукуры Изуру. — На сегодня все свободны, но далеко не расходитесь, мы вам перезвоним. Видела? — добавила она чуть тише, обращаясь к одному конкретному участку сознания. — Вот, что значит быть Абсолютной Надеждой. Джунко шикнула на побежавшего прочь мальчика, с разгону повисла на качелях и в высшей точке перепрыгнула на перила мостика через реку. Так и замерла на одной ноге, не заботясь о равновесии, разглядывая мелкие камешки, усеявшие берег. — Ты тратил слишком много сил, выбирая подходящие таланты, — объясняла Джунко Хаджиме, который точно слышал её и ещё более точно не мог ответить. Изуру в её исполнении мерил идеальными шагами перила, направляясь к одному из центральных парков. — Неудивительно, что за собой ты следил спустя рукава. Нужно делегировать, дать грязную работу тем, кто с радостью её сожрёт. Сказать Чиаки, чтобы выписывала мои хотелки, как комбо в видеоигре — один процент моего сознания, а не те двести, которые ты тратил, выбирая между моей сестрой и моим высером. Джунко прыгала на асфальт с грацией Супер Гимнастки, но не задумывалась об этом. Со стороны могло казаться, что Изуру всегда двигался так же отточенно и легко, но в действительности Хаджиме управлял им, как неповоротливым танком. И если даже он успевал это делать, то сколько операций в секунду успеет выполнить Джунко, раздав ненужные способности остальным? Хм-м. Пожалуй, главный вопрос — как долго ей это будет сходить с рук без помощи Отонаши? В парке яблоку было негде упасть, но Нагито сделал так, что они попадали на всех остальных. Супер Удача распугала пикникующих идиотов, а Джунко заняла козырную скамейку в теньке и разлеглась, чтобы созерцать природу. Хоть хайку сочиняй. Что-то ввизгнуло. Джунко скосила глаза на прыгнувшую с дерева бело-рыжую кошку, шипящую на неё. Приподняла бровь. — Ау-у, Чиаки, ты заснула там? Позови этого, Мобайл Гандама. — Мне применять его талант ко всем животным по умолчанию? — Эм, ну да? Это не было очевидно? Чиаки пожала плечами. Когда через секунду Джунко окружили ВСЕ голуби в радиусе километра, она заорала на геймера благим матом. Кошка зашипела и ретировалась. — Грёбаные гули… — Ха-ха, у вас перья в волосах запутались! И, кажется, вам стоит постирать брюки. Джунко приподняла стыренные у одной из парочек тёмные очки, потому что идеальное зрение Супер Фотографа её, наверное, обманывало. — Я не разрешала тебе высовываться, мразь. В этот раз она позволила ей ответить и услышала: — Я и не думала покидать моё место. Джунко встала со скамейки, убирая очки и впиваясь в девушку рубиновыми глазами. — Тогда кто это?! Она уже знала ответ, когда увидела эти осточертевшие алые волосы, эту смеющуюся над ней улыбку и заумные алые глаза. Джунко смотрела на принадлежащее ей когда-то румяное тело в светлом платье, как хозяин квартиры, лицезреющий на ковре домашнее животное с характерными звуками отрыжки. — Вы мне? — Отонаши показала на себя и моргнула. — Простите, я не представилась. Отонаши Рёко, журнал «В мире людей». Знаете, меня тоже животные не очень любят, — она усмехнулась. — Можно узнать ваше имя и задать пару вопросов? Дело в том, что я пишу статью о простых работягах… знаю, это глупо звучит, но суть в том, чтобы собрать простые истории о людях. Вот вы, например, довольны своей жизнью? На резком выдохе Джунко надела очки обратно: — Ещё как. Отонаши прищурилась и достала исписанный блокнот, щёлкнула ручкой, надавила кончиком на страницу. — Может, что-то ещё? Почему вы ей довольны? — А ты думаешь, без тебя я не справлюсь? Ты это вслух сказала. Чёрт, забыла запретить ей разговаривать. Отонаши, то есть сама Джунко, облизывала губы и уже поглядывала в сторону на соседние скамейки. Алые глаза. Почему у неё алые глаза? — Ты носишь линзы? — возмутилась Джунко, делая шаг вперёд. Рука Отонаши дёрнулась к сумочке, взгляд ощерился, как у животного. — Не подходите. Камукура Изуру фыркнул, опуская руки и позволяя девушке отступить. Отонаши ещё раз округлила глаза, шёпотом окрестила его извращенцем и двинулась дальше, оборачиваясь, пока не оказалась ближе к скоплению людей. Изуру фыркнул ещё раз, как вскипевший чайник, и пнул подвернувшийся камень. Он пролетел метр, срикошетил в дерево, у того хрустнула ветка, спугнула голубей, и один из них оставил смачное пятно на борту Отонаши. Та ещё не заметила след на полах юбки, но Джунко от души расхихикалась, пока приступ истерики не сошёл на нет. — Ахах… м-да. И кто из вас это был? Нагито? — бурчала Джунко, сложив руки козырьком. — Ладно, Хаджиме, ты прав, их контролировать чуть сложнее. Конечно, я всё равно с этим справлюсь лучше тебя… Мне нужен ещё один заместитель. Чиаки неплохо разбирается с очевидными препятствиями, но над подсознанием ещё стоит работать… — Можно оставить одну из Супер Удач всегда включённой? Как пассивный навык. — Всё у тебя пассивно, дорогуша. Чиаки снова надула щёки, но Джунко решила, что это не такая уж и плохая идея. Она щелчком пальцев заставила мир замереть и вызвала на ковёр трёх Супер Счастливчиков, закрытых в памяти Изуру. Самый старший из них, третьекурсник Такеши, топтал парковые лилии и ковырялся в носу. Даже Чиаки на его фоне выглядела социально адаптированной — лохматый и вонючий парень претендовал скорее на титул Супер Затворника, но лотерея Академии оказалась беспощадна. Его удача работала на события, о которых не задумываешься. Если брать всё тот же пример с лотереей, в неё выиграешь лишь в том случае, если тебе это и в голову не придёт. Средний в семье, светловолосый Комаэда Нагито, с любопытством смотрел по сторонам в неизменном тёмно-зелёном пальто. Чиаки в его присутствии будто съёжилась. У этого удача двоякая — везёт там, где хочешь, но тут же прилетает аналогичной силы невезение. Самый младший… и тут Джунко вздохнула и взмахом руки заставила его исчезнуть. — Макото-сан не будет присутствовать? — удивился Нагито. — Да кому он нужен, — скривилась Джунко, у которой всё чесалось от приторности и добропорядочности одноклассника. — Он бы нам пригодился, у него удача надёжнее всего работает… — Ты за Отонаши подрабатываешь, что ли? — Джунко пнула Чиаки, опрокинув её в траву. — Лучше придумай, как пользоваться ими, чтобы нам везло, но так, как я хочу. Чиаки бурчала что-то из клумбы и явно укладывалась там спать. Пока Такеши портил воздух, в том числе активно и намеренно, Нагито весело улыбался: — Если нужно что-то придумать, почему бы не воспользоваться помощью Отонаши-сан? Джунко пронзила бы его взглядом, как ещё Хаджиме любил делать (ну а что, работает же), но с этим идиотом такое не прокатит. Он из числа отборных мазохистов, которым навредить не получится при всём желании, скорее обломаешь ногти сам. А эти ногти потом ещё часов пять муторно переделывать. — Кому она нужна, я и сама справлюсь, — фыркала Джунко с кислой миной. — Блин, как же лень. Ненавижу думать. Почему всё просто не может быть так, как я хочу? Нагито улыбнулся ещё веселее: — А как вы хотите? — Стильно, ну! Твоей великой гейской любви никогда не понять, что с такой оравой ртов мы можем проворачивать невероятные сделки, грабить банки, находясь за сотни километров от них, выигрывать войны одним удачным плевком, и всё это можно автоматизировать, откинуться в кресле и наслаждаться кинцом, — Джунко упёрла руки в бока. — Я хочу быть на этапе, где уже всё готово, а не заниматься этим. — Как можно усилить Абсолютную Надежду, вы это спрашиваете?.. — Давай промотаем тот момент, где ты вздрачиваешь на «надежду», — Джунко высунула язык, изображая тошноту, — а лучше придумаешь, как объединить вашу удачу в одну… не знаю, Чиаки, как это говно назвать? — Супер Удачу? — Нет, это каждый отдельный талант так называется. — Абсолютную Удачу? — Годится. Ну что, пидорок, понял ТЗ? Нагито пропустил бы мимо ушей ещё десяток оскорблений, пока находился в режиме поклонения надежде. Он обходил цветы, вянущие в присутствии Такеши, и шевелил губами, продумывая варианты. Только внутри Изуру ему не нужно было столько времени на размышления, поэтому Нагито просто выделывался. — Не могли бы вы вернуть Макото-сан? — Это ещё зачем? — Правильно ли я понимаю, что его взгляды противоположны вашим? — Нагито хитро улыбался. — В таком случае, у меня есть ответ, как нам стоит объединить усилия. Джунко нехотя щёлкнула пальцами и заставила появиться невысокого подростка в тёмно-зелёной кофте с накинутой курткой. Боже, у него даже вкус в одежде отвратный — будто какая-то игра Чиаки забаговала и позволила надеть на персонажа сразу два безвкусных предмета! — Такеши-сан, не могли бы вы направить всю свою удачу на Макото-сан? Такеши приоткрыл рот с гнилыми зубами, но Джунко тут же стёрла его образ и кивнула Нагито, чтобы продолжал. — Направит. Что дальше? — Теперь Макото-сан будет во всём везти, но лишь в вещах, о которых он не задумывается. Посколько он не имеет права думать в этом теле, удача будет преследовать его на каждом шагу. Джунко покатала эту мысль на языке и усмехнулась. — Недурно, но какой прок от такой рассеянной удачи? Да, надо мной ни одна тучка не пронесётся, буду монетки находить, но как это поможет? Нагито показал на себя указательным пальцем. — Удача Макото-сан сконцентрирована, по большей части, на окружающих. Она будет влиять на меня, а я направлю свою удачу на вас. С моей помощью, вам удастся достигать задуманного, а негативные последствия моего скромного таланта будет компенсировать удача Макото-сан, подкреплённая удачей Такеши-сан. — Это как усилить лучи по цепочке, — зевнула Чиаки в своей цветочной кровати. Джунко захлопала в ладоши, заставляя звуки её торжества разноситься по скромной камере Отонаши. Ну, и кто здесь теперь Супер Аналитик? Нахрена париться самой, если можно манипулировать остальными? — Отличная идея, только нужно её проверить. Что-то крупное. Хм-м… Что бы я хотела сделать… — Отомстить той, кто захватил ваше тело, — очень серьёзно сказал неулыбающийся Нагито. Он повернул голову к застывшему образу Отонаши, ведущей разговор со стариком на лавочке. — Разве может Абсолютная Надежда оставить такое святотатство безнаказанным? Джунко убрала образы каждого, едва он закончил говорить. С Нагито нужно быть осмотрительнее, он не такой простак, как большинство здесь сидящих. Зазеваешься — промоет уши так, что даже Джунко начнёт бегать и срать надеждой под двери. Однако стоит признать, что и в этом парнишка прав. Джунко никогда не собиралась быть Абсолютной Надеждой — потому что она, вашу мать, Абсолютное Отчаяние, — но раз уж Хаджиме заговорил о ролевых играх, на какое-то время это стало её ролью. Ролью королевы, мессии, бога этого мира. Что ж. Первым своим указом она покарает идиотку, осквернившую её храм, стоило тому опустеть. Джунко отпустила время и двинулась по земляной дорожке мимо скамеек, отрубив все таланты, желая ещё раз почувствовать опасения Отонаши, липкий страх и встающие на затылке волосы, когда «извращенец» покажется за её спиной. Убить? Нет, слишком просто. Пытать? Ей ещё жить в этом теле… Постойте. Изуру замер под раскинувшимся деревом с пышной зеленью и нахмурился. Джунко ведь всегда могла вернуться в это тело. Пусть одна из них будет Абсолютной Надеждой, а другая — Абсолютным Отчаянием. — Чихиро, я ведь могу это сделать? Супер Программист не раздумывал: — Если ваше сознание и программу Neo World сохранили, несомненно, личность в вашем теле можно перезаписать. Значит, нужно отыскать эту виртуальную реальность. Наверняка её кто-то умыкнул, такую технологию уничтожать бы не стали, как и запертую внутри умную и красивую девушку. Вот и цель, чтобы проверить новую Абсолютную Удачу. Джунко прошептала: — Я хочу найти Neo World. Она ждала какой-нибудь раскат грома, очередной прилёт голубей, что-то грандиозное, но пару секунд светлое небо молчало. Даже две секунды ожидания раздражали до самых нейронов, а затем подул ветер. Джунко зачихала, удивляясь, что даже Абсолютная Надежда не способен противостоять пыльце и лезущим в нос тюльпанам. Когда порыв утих, а жёлтые лепестки осели у лакированных туфель Камукуры Изуру, он поднял глаза на ближайшую скамейку. Лобызающаяся парочка ушла цензуриться в ближайшие кусты, а на их месте разлеглась с какой-то цветастой книгой смуглая девушка в лимонном пиджаке. Джунко оскалилась и подошла к ней, заслоняя солнце. — Ну, привет.