Фоновая музыка - https://m.vk.com/irritasjon
3 год эры Бункю (1863 год). Мибу.
У самого входа Сайто без видимой на то причины остановился. Бумажные окошки притягивали взгляд, тускло светясь в сумраке. И ведь ничего, казалось бы, сложного в том нет, чтобы отодвинуть седзи, войти в комнату и затем... - Отпускать нельзя и в то же время содержать ее хлопотно, - слова Хидзикаты Тошидзо вновь всплыли в памяти. - Даже если она ничего не знает, ее следует убить. И хотя умом Сайто понимал, чем продиктовано решение, чувство стыда сковывало его, не давая ступить и шагу. Убить? За что? За то, что Юкимуре Чизуру стало известно про намерение создать панацею. За то, что она понятия не имеет, куда запропастился ее отец. Именно так поддерживается порядок в Киото. Хадзимэ опустил глаза на поднос с едой, и его руки словно обожгло огнем. От риса все еще поднимался пар. Знакомый приятный запах щекотал ноздри, и если бы не съеденный ужин, рот бы давно заполнился слюной. Кто бы мог подумать. Всего пара горстей риса, смешанного с безвкусным порошком, а сколько мучений она принесет. Интересно, если бы он убил ее тогда, в лесу, вина от содеянного была бы меньше? Сайто тихо усмехнулся. По крайней мере, он отомстил бы ей за то, что пыталась скормить его какой-то твари. Хотя он в равной степени виноват, позволив, как последний бака*, опоить себя. Признаться, он до сих пор плохо помнил, что говорил и делал в ту ночь. В голове лишь звучал женский голос, мягко, но настойчиво управлявший его телом. Слов было не разобрать, сопротивляться же было невозможно. (Бака - яп. дурак). Свет тихо мерцал через промасленную бумагу. Тупо уставившись перед собой, Сайто потоптался на месте. Противостоять слабости, засевшей где-то в желудке, можно было лишь с помощью решимости, орудуя ею, как мечом: разрубая сомнения и стыд на мелкие кусочки. Но призвать решимость оказалось намного труднее, и походила она, скорее, на затупленный нож для рыбы. Едва заметный блеск тревоги все же отражался в глазах, когда лицо приобрело непоколебимо спокойное выражение. Что ж, маска вышла небезупречной, но достаточно надежной. Створка сёдзи с шорохом отъехала в сторону, пропуская в комнату волну вечернего воздуха. Одна-единственная свеча, рассчитанная на час, уже догорала, и пламя ее сильно наклонилось, слегка касаясь прозрачной лужицы воска. Сайто, разглядев Юкимуру в дальнем углу комнаты, кивнул по привычке, нежели из вежливости. Но в ответ не получил ничего. Поставив поднос на циновку, он прикрыл сёдзи так, чтобы через узкую щель, оставленную им, виднелось вечернее небо. А затем, вспоминая, как совсем недавно любовался тонким месяцем, взял поднос и невозмутимо объявил: - Ужин. Юкимура не шелохнулась, будто не услышала ничего. Памятуя о том, что ее около трех дней не кормили, Хадзимэ уверенно пересек комнату и поставил еду напротив пленницы. Ни руки, ни ноги ей никто связывать не стал - первый день она вела себя послушно, отвечала на все вопросы. Ответы были однозначные: "да", "нет", "не знаю". Чаще всего "не знаю". Собственно, сам допрос состоял из пяти-шести вопросов, пока терпению Хидзикаты не настал конец. Намного позже, уже следующим вечером, он попытался узнать больше, но все закончилось непробиваемым молчанием Юкимуры. И вот шел пятый день ее заключения, три из которых в наказание за упрямство она провела без еды. "Результата как не было, так и нет, - подумал Сайто, скромно устроившись возле сёдзи. - Кондо-сан выглядел расстроенным. Да и мне немного жаль, что она умрет так скоро. Почему?" Грубый мужской голос гневно гремел вдали, постепенно приближаясь. Ему вторил топот ног. Тяжелая поступь заставляла дрожать доски веранды. Вскоре слова стали звучать более отчетливо. - В следующий раз... Киёкаве повезло. Карма, понимаешь? - Кондо пытался успокоить Тошидзо, но тот, словно бешеный пес, сорвавшийся с цепи, ничего не желал слушать и был настроен на кровавую расправу. - Плевал я на карму! Все испортил Сэридзава! Я должен был прямо там отделить его тупую голову от тела! Выпивка лишила его последних мозгов! Самурай?! Ха! Дешевая сволочь, мясо которой никакая псина жрать не станет! - Постой, Тоши! Пламя свечи колыхнулось еще раз и с шипением потухло. Комната погрузилась в темноту. Некоторое время Сайто сидел без движения, прислушиваясь к постепенно затихающему потоку проклятий. Значит, покушение провалилось, подумалось ему. Карма. Хидзикате не повезло, что Киёкава из двух засад нарвался на засаду, устроенную им и Сэризавой. "Вот вам и безупречный план." Повернув голову туда, откуда доносился легкий запах дыма, Сайто решил, что подробности непременно узнает потом, когда его собственное задание подойдет к завершению. Но для начала нужно освещение. Чтобы дело имело успех, даже о свече, казалось бы, таком пустяке необходимо должным образом позаботиться. Странно, что Хейске, дежуривший до него, не заменил свечу. Ну, не беда. Времени предостаточно. Юкимура еще успеет умереть, а он проследит, чтобы ее последние слова были о загадочном рецепте. Оказавшись на ногах, Сайто заправил мечи, лежавшие перед ним, за пояс и потуже затянул узел. На пленницу при этом он едва взглянул, от нее по-прежнему не исходило ни звука. "Покамест. Скоро все ее мысли будут о быстрой кончине, а слова превратятся в мольбу. Сама того не ведая, она выложит все, как на духу." На улице поднялся ветер и зашумел молодой листвой. Стоя на веранде, Сайто дождался прихода ночи и, вдохнув теплый воздух, отправился в хранилище. Отсутствовал он недолго. Выслушав строгие наставления от Иноуэ Гэндзабуро о неразумном использовании запасов, Хадзимэ, как прирожденный дипломат, охотно во всем соглашаясь, тайком прихватил четыре свечи. Расточительным он себя никогда не считал. Когда же дело со свечами было улажено, Сайто с чувством выполненного долга поспешил вернуться на свой пост. Все то же безмолвие встретило его, однако Хадзимэ, привыкнув к тишине, не обратил на это никакого внимания. Выудив из-за пазухи свечу, он оттуда же с предельной осторожностью достал небольшой коробок, который при малейшем беспокойстве гремел. После на ощупь выдвинул картонную середину, кончиками пальцев подцепил деревянную палочку, чиркнул ею о коробок, и - о чудеса! - та моментально вспыхнула. Диковинку эту он раздобыл, будучи еще в Эдо. Один торговец, повадками походивший на вора, тайком продал ему эти "спи-чки", уверяя, что раздобыл их в Иокагаме, поселении гайдзинов*, с огромным трудом, а потому цены им нет. Сайто же чужеземное изобретение пришлось по душе, и правды допытываться он не стал, отпустив пройдоху с головой на плечах и звенящими монетами в кошельке. (Гайдзин - сокращение японского слова гайкокудзин, переводящееся как «иностранец»). Медленно поднеся огонь к фитилю, Хадзимэ подождал, пока свеча разгорится, а затем резким взмахом кисти потушил спичку. Дым со странным непривычным запахом взвился к потолку, и он невольно втянул его носом. Комната осветилась. Довольству не было предела. Наконец-то Сайто мог видеть, что... Взгляд метнулся в угол, где сидела пленница, и... перед глазами все потемнело. Нагакура Шинпачи тревожно оглядывался, молясь, чтобы в штабе его не хватились. По крайней мере, не сейчас. Он сотню раз успел пожалеть о том, что пошел на поводу у Сэридзавы-сэнсэя и согласился на эту авантюру, но идти на попятную было поздно - полдела уже сделано. От мысли, что его в любой момент могут заподозрить и начать преследовать, ему становилось жутко. Потому как, если его найдут, а его найдут - в Мибу укрыться негде - придется убить сослуживцев либо вскрыть себе живот. Нырнув в переулок, Шинпачи снова посмотрел по сторонам, прислушался. Никого. Штаб был все еще недостаточно далеко, и от этого ощущение угрозы усиливалось. Да где же тот дом?! Борясь с нарастающим беспокойством, он судорожно разглядывал крыши. - Китайский фонарик, китайский фонарик... Ни на одной из крыш злополучный фонарик не висел. Сообразив, что перепутал переулки, Нагакура понесся сломя голову на главную улицу. "Там уж на ушах все стоят. Хадзимэ, небось, очухался и тут же кинулся докладывать. Надеюсь, повезет, и про меня в этом жужжащем улье забудут вспомнить. Не хотел бы я сейчас предстать перед светлыми очами Хидзикаты - провал с Киёкавой знатно подпортил ему настроение. - Представив перекошенное от ярости лицо Тошидзо, Шинпачи поежился. - Надо будет, как утрясется шумиха, Хадзимэ пригласить выпить, бо, сейчас ему ой-как не сладко приходится. Оно и понятно. За то, что упустил девчонку, Хидзиката из него кровушки знатно попьет. Ну, коли выберусь сухим из воды, держись! Это будет та еще попойка! Если, конечно, выберусь." Внезапно в Шинпачи проснулось желание вернуться с повинной, а вместе с ним и твердая вера в то, что его помилуют и он избежит сэппуку. Но, разрываясь между преданностью отряду и чувством глубокого уважения к сэнсэю, Нагакура в очередной раз выбрал уважение. А с отплывшего корабля назад уж не двинешь. - Все-таки для дураков нет лекарств, - мрачно рассмеялся он и беспрепятственно вошел в спящий дом. Фонарик на входе слегка качнулся. - Нагакура-сан? - испуганно пропищал из темноты торговец. Шинпачи едва расслышал слова, но, понимая его смятение, добродушно ответил: - Несмотря на годы, у тебя неплохой слух, старик. Послышался облегченный вздох. - Что же вы так со мной, сударь? Я чуть не помер от страха! Каждый стук, каждый шорох... Ох! - судя по звуку, несчастный обо что-то ударился. - Она готова? - предусмотрительно оставаясь на месте, спросил Нагакура. - Как же, как же! Готова. Все, как вы и велели-с, в точности исполнено! Стоят вон милыя. Дожидаются. Мечник почувствовал рядом с собой движение. - И на том спасибо, старик. Я в долгу не останусь, помогу, как и обещал. - Будьте так добры. Очень просим-с! Оставив затею разглядеть торговца в темноте, Шинпачи, стараясь не споткнуться об порог, без лишнего шума выбрался на улицу. Юкимура Чизуру стояла тут как тут и почти не смотрела в его сторону. Он придирчиво оглядел ее наряд. Торговец не обманул и впрямь хорошо постарался. Мужское платье сидело на ней ровно так, как было надо, чтобы ночью любой признал в ней мальчишку. То же касалось и волос, собранных в высокий хвост. - Нагакура-сан, передавайте мое почтение господину Сэридзаве. Шинпачи низко поклонился, повернувшись лицом к деревянному щиту, который к тому времени вернулся на место, закрывая вход в дом. - Поторопимся, - обратился он к Чизуру и, схватив ее за предплечье, почти бегом устремился вперед. Так же стремительно они очутились на главной дороге. Слыша позади громкое тяжелое дыхание, Нагакура и не думал сбавлять скорость. Ему то чудилось, что из каждой щели каждого дома за ним неотступно следят по паре глаз, а за каждым углом поджидает острый клинок, жаждущий пролить его кровь. То казалось, что они идут недостаточно быстро и погоня уж наступает на пятки. Ему хотелось прикрикнуть на девушку за то, что та идет слишком медленно, и в то же время отпустить, сказав, чтобы бежала прочь, пока существовала такая возможность, пока они далеко от Сэридзавы, Хидзикаты и еще черт знает кого. Ее страх был осязаем, и от этого Шинпачи начинал больше злиться. - Не надо было соглашаться. Не надо было, - твердил он. - Нагакура-сан. Тряхнув головой, он отвлекся от мыслей и покосился на Юкимуру, настойчиво тянувшую его за руку. Мечник не сразу догадался, чего она добивается, но, посмотрев вперед, мгновенно все понял, и внутри у него все перевернулось. Харада Саноске с копьем наперевес неторопливо шел им навстречу. До последнего Шинпачи надеялся, что тот сделает вид, что не заметил его, не разглядел в темноте. С кем не бывает? Но... - Шинпачи! - Харада бодро окликнул его и поспешил сократить расстояние. Мысленно проклиная свою карму, Нагакура изобразил удивление и радостно просиял: - Хо, Сано! Никак патрулируешь? - Только закончил. А ты?.. - недоуменный взгляд Харады опустился на перепуганное женское лицо. - Ах, это, - с наигранной небрежностью отмахнулся Шинпачи и, положив ладонь на макушку Юкимуры, насильно склонил ее голову. - Поймал паршивца, когда он удирал от хозяина питейной. Обокрал какого-то растяпу. - Вот оно что! - Сожалею! - Сожалеешь? - тут Шинпачи для пущей убедительности надавил на голову так, что все тело согнулось пополам. - Зачем крал, ну?! Отвечай! - Полно. Так ты ему голову оторвешь. - И, тихо посмеиваясь, Саноске поинтересовался: - Как же нам с тобой поступить? Чизуру охнула, когда большая мозолистая рука легко потрепала ее по шее. - Отчего молчишь? - Я-я все верну, обещаю, - пробормотала она, несмело разгибая спину. Вопреки строгому тону человек, стоявший напротив, добродушно улыбался. Но не успела она разглядеть его, как грубый толчок в спину едва не сшиб ее с ног. - Тогда поторапливайся, - сурово произнес Нагакура, явно намереваясь проследить за выполнением обещания. - Д-да. - Ты со мной, Саноске? Видно, деваться некуда. Подивившись чересчур серьезному настрою сослуживца, Харада кивнул. Признаться, мальчишка вызывал у него одну лишь жалость. Щуплый, маленький. - Откуда ты такой взялся? - он искренне недоумевал. Мальчишка засеменил было быстрее, однако Шинпачи поймал его за воротник и заставил идти рядом. - Я-то? Я из Цуруги буду. - И что ты делаешь в Мибу? - Отец мой, - взгляд, брошенный в Шинпачи, позабавил Саноске, - отец мой... торговец тканями. И здесь я, да будет вам известно, по его поручению. - Что, и дорожные документы у тебя имеются? Угрюмое молчание было недолгим. - Их я... потерял. - И деньги свои тоже потерял? Вот так история! Эй, Шинпачи, почему бы нам его на съедение Хидзикате-сану не отдать? - У нашего демона на ужин другое блюдо. - Нешто кто провинился? Шинпачи хмыкнул, но ничего больше не сказал. Чем дольше Сано оставался в неведении, тем ему было спокойнее. "Харада - славный приятель. Балагур да выпивоха, зато не такой мудреный, как Хидзиката и Сайто. С теми никакого веселья. Правильно Сэридзава-сэнсэй говорил, что..." Шинпачи запнулся об эту мысль и не довел ее до конца. То, о чем он прежде ни за что бы не задумался, вдруг появилось у него в голове, и его ум, словно небо после дождя, прояснился. Разве он относился когда-нибудь к Хидзикате с презрением, только потому что тот не самурай? А к Сайто, а к Содзи? С каких пор оброненные кем-то слова стали его собственными мыслями? Когда он успел попасть в паучью сеть Сэридзавы Камо и запутаться в ней настолько, что голова его перестала думать самостоятельно? - Чудеса. - Ты о чем? - оживился Харада, которого мало радовало отсутствие беседы. - Да так... Намного позже, когда Юкимура Чизуру оказалась в безопасности, а оба приятеля с удобством расположились в той самой питейной, где, якобы, произошло ограбление, Шинпачи все-таки спросил у Саноске: - Не жалеешь, что остался? Ну, я про Киото и отряд? - Нет, - без раздумий ответил тот и посмотрел на лестницу, ведущую на второй этаж, где с пойманным мальчишкой скрылся хозяин заведения. - Что? Полагаешь, с Киёкавой было бы лучше? - Лучше? Его идеи изначально казались безумными, а теперь, когда он объявлен вне закона... Да ты и сам не хуже меня осведомлен. Нет, я рад быть в отряде. Есть в этом что-то такое. Понимаешь? Быть добровольцем, поддерживать порядок - все так не похоже на самурайскую службу. Пожалуй, именно это мне и нравится. Наслужился я на своем веку уж вдоволь, и капризов господ мне на сто лет вперед хватит, премного благодарен. Но иногда, - Шинпачи попытался подобрать подходящее слово, - знаешь, такое чувство, будто я не уходил со службы. Будто мы... Нет. Ничего. Не бери в голову. Харада напустил на себя простодушный вид и притворился, что не заметил мятежного огонька в его глазах. "Сомневаться нормально, Шинпачи. Так же, как ты сомневаешься насчет отряда, отряд сомневается насчет тебя. И, как оказалось, не напрасно. Твой торговец нам обо всем доложил. Сегодня тебе была устроена проверка. И раз ты так и не повернул назад, результаты проверки, боюсь, неутешительные. Но, не беспокойся, об этом ты никогда не узнаешь. Да и незачем портить ночь дурными мыслями, когда хорошее настроение у каждого в чарке." Сэридзава разлегся в центре небольшой комнатушки, принадлежавшей хозяину питейной, и, откинувшись на подушки, лениво ползал взглядом по пустым стенам. От выпитого его разморило, и мысли превратились застывший студень, редкими проблесками мелькая в голове. Старая провонявшая циновка, невыносимая духота, остывшее саке. - Ну и дыра. Мда. Так что он тут забыл? Ах да! Женщина! Камо прикрыл глаза, усиленно напрягая память и стараясь назвать хотя бы одну причину, по которой он должен был сидеть тут. Безуспешно, зато в голове всплыл образ яростно размахивающего мечом Тоши. Живот Сэридзавы затрясся от хохота. Лучше причины не сыщешь! Вначале Киёкава, затем женщина. Черт побери! Он готов был сдохнуть, только чтобы иметь возможность лицезреть взбесившегося Хидзикату. "Выскочки. Все они. До единого. Торговцы, мещане - кто угодно, только не самураи. Научились махать мечами, так возомнили о себе... Э-э, нет! Не выйдет, господа хорошие! В стране тогда порядок, когда рыбак рыбу ловит, а плотник дома строит! Взять меня в пример! Да, меня. Я рожден самураем. Им и помру. Ха, не просто помру, а так, что вшивый Киёкава Хатиро удушится от зависти, а умершие предки помочатся на его вонючий труп! Впрочем его разделают прежде, чем настанет мой черед. Разделают, как нечистые разделывают скот. Без чести. Туда ему и дорога. Чтобы убить полоумного мальчишку-сёгуна и вытравить гайдзинов, предводитель не нужен. Скоро больные заморской заразой советники сами избавятся от ереси. Их умы очистятся, и они изгонят этих белобрысых навозных мух с нашей земли! Сонно Дзёй! А если советники не смогут... Так тому и быть. На пару стариков в Киото станет меньше." Подражая опостылевшему за последние дни пению гейш, Сэридзава принялся увлеченно мычать. Прикидываться мертвецки пьяным вошло у него в привычку. А меж тем рука незаметно стиснула железный веер, тэссэн. Возня в коридоре не могла не привлечь внимание. Хмель выветрился из головы, и, не меняя позы, Камо приготовился: - Кого там принесло, а?! - от его голоса дрогнули стены, а вместе с ними содрогнулся стоящий за перегородкой человек. - Ваша светлость, - раздалось невнятное бормотание, - я это буду. То бишь хозяин. - Опять ты? Ну, заходи. Да живее-живее, не то так и помрешь на пороге! В комнату, униженно кланяясь, забежал расторопный старичок. Загрубевшие подошвы ног громко шаркали, пока тот не нашел место, где приткнуться. - Чего надобно? Хозяин наклонил голову, пытаясь скрыться от пристального взгляда самурая. Он страшно боялся, как бы спесивый гость не заметил глубокой неприязни на сморщенном лице, и всячески поносил грубияна глубоко-глубоко в своих мыслях, внешне продолжая услужливо улыбаться. - Нижайше прошу прощения. Ваш гость ждет разрешения войти. - Гость? - Сэридзава задумчиво забарабанил пальцами по сложенному вееру и, уловив тревогу в глазах старика, широко улыбнулся. - А! Гость! Разумеется, пусть заходит. Я его давно жду. Старик глубоко поклонился и засеменил к перегородке. "Поклон, другой... Посмотрел бы я на тебя, вонючий господин, будь тебе столько же лет. Ты бы свою задницу вовек не отодрал от татами и ползал бы на брюхе, покуда не сдох от голода. Хотя куда там! С таким норовом гнить тебе с отрубленной головой. Эх, вот жизнь!" Пропустив мальчишку в комнату и проводив его измученным взглядом, хозяин побрел к лестнице. От одного вида самурая у него закрутило живот, а от бурлившего возмущения еще и колени разнылись. Совсем больные стали. Сэридзава подождал, пока гость усядется, а затем одобрительно кивнул - одежка оказалась девице в самую пору. Нагакура это славно устроил, как и побег, и записку от его имени. Проворный малый, ничего не скажешь. "Попозже с ним поворкую. Прежде надобно с этой голубкой разобраться." Камо открыто разглядывал гостью. Может, из-за одежды. Может, из-за прически. Но он не видел в ней ничего примечательного. Лет ей, по его мнению, было больше шестнадцати, если не больше двадцати. Не шибко воспитанная. Не особо умная, раз не додумалась сбежать из дома до того, как ее сцапали. Другими словами, исключительно безнадежная особа. - Ну-ну, полноте хмуриться, - начал он дружелюбно и неловко сел, подняв грузное тело с подушек, - эдак вся краска с лица сойдет. Я ж не зверь какой. Чай не сожру. Вы лучше поведайте мне вот что: хорошо добрались али нет? А то ночью всякое может приключиться. - Сайто-сан! Сайто-сан! Просыпайся! Сайто-сан! - Оставь его, Хейске-кун, тут все равно ничем не поможешь. - Содзи! Какого черта?! Он же живой. Слышишь?! Живой! - Ха, как по мне, лучше бы ему помереть прямо сейчас. Голоса перемешались в голове. Смысл спора терялся в поднимающейся буре образов. Картинки мелькали с безумной скоростью, они были повсюду: сверху, сбоку, даже снизу. Насколько хватало глаз, целые стены воспоминаний возвышались над ним. Сайто беспомощно оглядывался, тряс головой, да только все без толку. Череп, казалось, вот-вот взорвется. Перед ним то и дело мелькало лицо самурая, которого он в запале убил. Отец, мать, брат, сестра - он их всех подвел, а потом как последний трус сбежал. Преступник, преступник, преступник! - А-а-а! - не помня себя, Сайто выхватил меч и принялся беспорядочно рубить пространство вокруг. Образы распадались на лоскуты, бесшумно опускались и растворялись в густой темноте. - Убирайтесь! Прочь! Вложив всю силу в удар, Хадзимэ почувствовал, как пальцы внезапно онемели. Меч выскользнул из рук и беззвучно упал возле ног. Сайто в смятении уставился на него, собираясь поднять. Однако не смог пошевелить и пальцем. Тело словно окоченело. Да, он убийца. Одного или двоих. Теперь, когда в его руках настоящий, а не бамбуковый меч, он убьет столько человек, сколько будет нужно для поддержания порядка. Бежать больше некуда. До его ушей долетел знакомый голос: - Сайто-сан. Способность двигаться появилась так же стремительно, как и пропала. Вскинув голову, Хадзимэ обнаружил, что окружавшие его воспоминания исчезли. Последняя волна беспокойства обрушилась на него, а затем, как о скалу, разбилась, оставляя после себя одно лишь чувство покоя. Стоявшая напротив Юкимура Чизуру, слегка наклонив голову, ободряюще улыбалась. - Ну же! Возьмите, Сайто-сан. Вы ведь за этим пришли? Взять? Что? Опустив глаза на протянутую бумажку, Хадзимэ непонимающе моргнул. Он не хотел брать ее. Тысячи вопросов, извинения, предупреждения - в эту минуту столько всего хотелось сказать, но рука сама потянулась. И, когда свернутый вчетверо лист оказался у него, Юкимура хлопнула в ладоши: - Замечательно! Я свою часть уговора выполнила. Настал ваш черед. - Шагнув в сторону, она, как и остальные образы, начала блекнуть в темноте. - Постарайтесь не забывать о том, что пообещали мне, Сайто-сан. Жду не дождусь, когда... В голове с новой силой взорвались голоса. - ...ши! - Хидзиката-сан! Хватит! Резкий приступ боли согнул его пополам. Схватившись за живот, Сайто, задыхаясь, стал судорожно хватать ртом воздух. От криков звенело в ушах, звон отдавался в висках. Единственная мысль была о том, что это никогда не закончится. Зажмурившись, Хадзимэ попытался привыкнуть к неприятным ощущением. Голова и спина упирались во что-то твердое. Кажется, он сидел. Или лежал? Над ним гомонили люди. Громче всех был Хидзиката. Что его, интересно, так рассердило? Неужто опять с Сэридзавой сцепился? - Приведите его в чувства! Вслушиваясь в удаляющиеся шаги, Сайто медленно открыл глаза. Обнаружил себя он на полу, обеспокоенное лицо Хейске склонилось над ним, а его встревоженный взгляд метался туда-сюда. Позади него со скрещенными на груди руками стоял Окита и кривил в усмешке губы. Кроме них двоих, в комнате не было никого. - Ты как, Сайто-сан? - спросил Тодо, но почему-то шепотом. - Головой приложился, - вместо него ответил Содзи. - Как видишь, даже у таких гениев осечки бывают. Хотя наш Хадзиме-кун, оказывается, не такой уж и гений. Эй, Хадзимэ, ты меня хоть слышишь? Вместо того, чтобы рассиживаться тут, возьми свой меч и соверши сэппуку. - Содзи! - Я лишь дал добрый совет, - и с этими словами Окита вышел из комнаты. Хейске тяжело вздохнул и вновь обратился к Сайто: - Не знаю, что ты там надумал, да только лучше это оставить. - Он взял Хадзимэ за плечо и слегка потряс. - Слышишь? Сайто-сан, вспоминай скорее, как у тебя бумажка с рецептом оказалась, или придумай брехню убедительнее! - Бумажка? Так встреча с Юкимурой не была сном? Стоя у входа в питейную, Сэридзава испытывал сильное чувство разочарования. Клочок бумаги, зажатый между средним и указательным пальцами, он крутил и так и сяк перед глазами, даже понюхал. Но ничего, черт побери! Ничего особенного не обнаружил. Только едва читаемые каракули. И из-за этого был весь переполох? Неужели его обманули? Или Кондо просто-напросто тронулся умом? - Сэнсэй, - его отвлек подчиненный, не спускавший глаз с дороги, - мне разузнать об этом? - Что? А... нет, - Сэридзава отвернулся от него. Послышался звук рвущейся бумаги. - Я ничего не собираюсь делать. Ты же проследи, чтобы та женщина не добралась до Киото. Можешь оставить ее в лесной яме, мне все равно. "Только такой как ты, Исами Кондо, способен на подобную чепуху. Панацея? Чушь! Даже если бы этот рецепт был настоящим, я бы его порвал. Настоящему самураю не нужна эта сила. А-а, верно! Ты же, дорогой друг, далек от звания самурая, кем бы тебя не считали."3 год эры Бункю (1863 год). Киото.
- Ходят слухи, что это приказ сегуна. - Завороженно наблюдая за объятой пламенем крышей, бросил Кё. - Того малолетнего полудурка? - Казама вытирал окровавленное лезвие об одежды убитого им "вурдалака". Отрубленные части тела валялись во дворе тут и там. - Ай-йя, Казама-сан, разве можно такое вслух произносить? Впрочем, как будет угодно. - Ширануи поднял с земли отрубленную голову. Красные глаза, веки которых были залиты кровью, больше не казались ему занимательными. Вздохнув, он захлопнул мертвый рот, но нижняя челюсть вновь отвисла, стоило ему убрать руку. Бесполезно. Порядком утомившись за прошедшие несколько минут погони, Кё решил не выдумывать ничего нового и просто забросил голову в огонь. - И все-таки как замечательно, что мы встретились именно в Киото. Не сегодня-завтра здесь поднимется такая шумиха, что заработанных денег хватит на безбедный век, а то и на два. Куплю наконец дом в Нагасаки, открою дело и заживу-у-у! Думаю, китайские лекарства прекрасно для этого подойдут. Они пользуются немалым спросом. Контрабанда или открытая торговля - все равно. Только бы все без сучка и задоринки прошло. Не знаю, как там в Сацуме, а в Тёсю сделают все, чтобы это предприятие имело успех. Кё хохотнул. - Представляю, во что превратится этот цветастый гадюшник, если его как следует разворошить. Казама задумчиво посмотрел на пылающий дом лекаря. - Свое дело, значит. - Я давно над этим подумывал. А почему нет? Будущее не за самураями, а за торговцами. Дай только время и увидишь, как все встанет с ног на голову. Может случиться, что даже тебе придется запрятать свои мечи и начать заниматься чем-то другим. Что тогда будешь делать? - Женюсь. - Я бы лучше подался к эта. Казама поморщился, но ничего не ответил. Как будто он сам был в восторге от этой затеи.