Фоновая музыка - https://m.vk.com/irritasjon
3 год эры Бункю (1863 год). Киото.
- Прошу меня извинить, Кондо-сан, но мой ответ остается прежним и, боюсь, в ближайшее время вряд ли изменится, - Юкимура Чизуру упрямо твердила одно и то же, глубоко кланяясь в перерывах между извинениями. Исами Кондо был в очередной раз поражен человеком из семьи Юкимура. И, надо сказать, поражен неприятно. Такой несговорчивости и такого упрямства он не встречал даже в Эдо. Да, - думал он, - девица у Кодо прелестна, безусловно. Только ее красивую мордашку не впишешь в список женских добродетелей. С таким характером она сделает своего мужа несчастным в первый же месяц. Как же втолковать ей, что мне приказано заняться исследованием вместо ее отца, коли она меня даже слушать не желает? Стоит мне подойти к воротам дома, как она тут же появляется и с широкой улыбкой выпроваживает меня! - Чизуру-тян... - Сожалею. Вам лучше уйти. Кондо улыбнулся, чувствуя, что не выстоит дольше, и, почти оставив надежду решить дело миром, поклонился. Похоже, что и сегодня ему придется уйти ни с чем. Провожаемый немигающим взором, он готов был поклясться, что никогда прежде не ощущал такого бессилия. Вначале непростое путешествие по Токайдо, затем предатель-Киёкава со своим Сонно Дзёй*, теперь еще исчезновение Кодо. Ах, как же это все не вовремя! Если бы не господин Мацудайра, военный комендант Киото, отряду пришлось бы туго. (Сонно Дзёй — японское политическое движение периода Эдо, название которого происходит от лозунга «Да здравствует Император, долой варваров!»). Сама мысль о Киёкаве рождала в нем дурное предчувствие и приводила в негодование. Как он посмел открыто призывать к мятежу?! Свержение бакуфу*? Убийство сёгуна Иэмоти? Крамольник! Если позволить ему уйти безнаказанно, какие бесчинства тогда начнут творить он и его фанатики! (Бакуфу - военное правительство, сёгунат). Кондо ускорил шаг, позволяя воображению во всей красе нарисовать последствия предательства Киёкавы Хатиро. Со смертью сёгуна грядет междоусобная война, силы которой хватит, чтобы разрушить страну до основания. Будет новая Сэкигахара*. Но эта Сэкигахара обретет невиданные прежде масштабы. Пушки и ружья не оставят в живых никого. (Битва при Сэкигахаре - битва, которая состоялась 21 октября 1600 года, является самым масштабным сражением в истории Японии). Нет, этого допустить никак нельзя. Это значит... А что, собственно, это значит? Что он может сделать, чтобы предотвратить кровопролитие? "Быть верным вассалом и молча исполнять поручение господина Мацудайры - поддерживать порядок в Киото, - услужливо подсказал Кондо его разум. - Этого будет более чем достаточно, не так ли? Господин Мацудайра спас тебя, Нишики, Серидзаву и еще десять человек от верной гибели. Мы предатели, которые пошли против своего командира, даже если этот командир еще больший предатель. По закону мы все должны быть приговорены к казни. Такова наша карма." Карма? "Нет, - мысленно возразил он, в спешке свернув с улицы, - карма, что казнь миновала наши головы. Карма, что мы теперь на стороне закона. Мы - да. "Командир" Киёкава - нет. Что с того, что они будут следить за порядком, когда мятежник будет сеять смуту, словно осенний ветер, забрасывающий листьями дорожки в саду?" Должны ли они отрезать этому ветру крылья? Кондо нахмурился, и лицо его приобрело решительное выражение: - Безусловно. Для начала он доберется до Мибу. Там обсудит все с Сэридзавой и Тоши. Наверняка, у них припасена пара-тройка хороших задумок, как схватить за глотку Киёкаву. "Потом не стоит откладывать дело Кодо. Приказ есть приказ. К силе прибегать, конечно, нежелательно, но время уже на исходе..." Случайная догадка распустилась в голове, словно цветок фейерверка в ночном небе. Сайто Хадзимэ! Как он раньше о нем не подумал?! Очевидно же, что лучше Сайто на роль переговорщика никого не найти! Дождавшись, когда неугомонный визитер, скроется из виду, Чизуру громко выдохнула и расслаблено опустила плечи. - Хлопотно, однако, каждый раз прогонять его. Она позволила себе чуть дольше погреться под лучами весеннего солнца, прислонившись спиной к воротам и слегка запрокинув голову. Бледная шея выглядывала из-под воротника кимоно, но следов недавнего покушения на ней как будто бы никогда и не было. Хорошо все-таки, что панацея Кодо оказалась тогда под рукой. Чизуру не переставала удивляться тому, насколько изобретательными были демоны клана Юкимура, придумав такую замечательную сыворотку. В зависимости от насыщенности травяной вытяжки она могла оказаться или смертельным ядом, или чудотворным лекарством. И почему Кодо считает, что панацее чего-то не хватает? Чизуру неслышно рассмеялась и, присев на корточки, подманила бродячую кошку, осторожно крадущуюся вдоль ограды. "Как панацея, изначально созданная демонами, может быть пригодна для человека? Демоны и люди очень разные. То, что хорошо для демона, не очень хорошо для человека." - Но я ему об этом никогда не расскажу, да? - кончиком указательного пальца игриво почесав кошку за ухом, Юкимура улыбнулась в ответ на довольно зажмуренные глаза. - Уверена, Кодо тебе не понравится. Мне тоже сначала не нравился. Но какое это имеет значение? Пока он готовит панацею, я буду рядом. Не дав кошке опомниться, Чизуру подхватила ее под мягкий живот и усадила себе на плечи. Длинные усы заскользили по щеке, щекоча ее. - Хи-хи, - женская рука ласково потрепала изогнутую дугой пятнистую спину. - Какая славная! Совсем меня не боишься. Словно в подтверждение ее слов кошка громко замурлыкала, надежно вцепившись в ткань когтями. Чизуру медленно встала и, повернувшись к воротам, весело спросила: - Побудешь со мной немного? Верхнее кимоно яркой лужей растеклось по веранде. Один край его свисал, размеренно покачиваясь на ветру. Накормленная варенной рыбой кошка сгребла под себя широкий рукав и улеглась на него, свернувшись клубочком. Ее шерсть блестела на солнце и в его оранжевом свете окрашивалась в бурые оттенки так, что казалось, будто она, подобно тлеющему угольку, излучает тепло. Одно из черных треугольных ушей внезапно дернулось и повернулось в другую сторону, уловив новый звук, отличающийся от монотонного гудения сверчков. Ах, это всего-навсего шорох ткани. Ничего опасного. Но шорох стал заметно громче, и уже второе ухо слабо зашевелилось, выдавая тревогу животного. Чизуру поудобнее устроилась на боку, пристроив голову на согнутой руке. Она старалась лечь осторожно, чтобы не спугнуть кошку, однако все равно привлекла внимание. Желтые миндалевидные глаза спокойно смотрели на нее, не то изучая, не то что-то спрашивая. Темная кисточка тонкого хвоста качнулась. Раз. Другой. Кошачья безмятежность сменилась едва заметным недовольством. Но Юкимура так и не погладила ее. Отвернув лицо, Чизуру уставилась куда-то поверх ограды, не видя ни ее, ни деревьев, ни желтеющего неба. Избавившись от нескончаемых мыслей, просто лежала и наслаждалась кратким мигом, подаренным маленькой кошкой и заходящим солнцем. Во что превратилась бы ее бесконечно долгая жизнь, если бы она не умела любить эту мимолетную красоту? Нет-нет. Чизуру отогнала легкое чувство тоски и снова заставила разум радоваться. "В Нагасаки все было по-другому. И в Эдо когда-то давно тоже. Но это "давно" скоро забудется." Тяжелые пряди волос, укрывавших часть локтя, всколыхнулись, поднятые ветром, а затем беспорядочно рассыпались по деревянной веранде. Кошка приоткрыла один глаз, ощутив это движение, но внешне оставаясь умиротворенной. После недолгого затишья кончики ожили вновь. Перекатываясь и путаясь, волосы завладели животным. Ожидание. Мгновение. Все тело приготовилось к броску. Терпение. Мгновение. Два. Сейчас! Когтистая лапа стремительно атаковала локон. Несколько быстрых ударов, и волосы оказались придавлены двумя передними лапами. От неожиданности Чизуру села, испугавшись прыжка, и недоуменно посмотрела на кошку. - Что ты... Ох, - она подняла прядь на уровень глаз, - побелели? Едва взглянув на нее, животное издало громкое шипение и, подняв хвост трубой, юркнуло под веранду. Рука машинально метнулась ко лбу и нащупала там гладкие загнутые кверху рога. Чизуру изумленно исследовала их пальцами, постепенно вспоминая забытые ощущения. По спине пробежала дрожь. Прошло более ста лет, когда она в последний раз принимала этот облик. Но никогда еще превращение не происходило против ее воли. Случайность, - твердо решила она и спрятала трясущиеся пальцы в рукава. - Я слишком увлеклась прошлым, поэтому тело стало таким. Ничего ужасного не произошло. Просто мимолетная слабость, какая со всяким бывает. Сайто знал, что темнота надежно поглотит его черные одежды и растворит его присутствие так же, как звук его шагов утонет в стрекоте сверчков. Безлунная ночь сгустила тени, сделав неразличимыми землю и небо. Мягко ступая по вымощенной камнем дороге, местами поросшей клочками молодой травы, Хадзимэ приблизился к бамбуковой лестнице, приставленной к высокой ограде. Крепко ухватившись за балку, проверил ее устойчивость. Не пошатнется ли лестница, когда он начнет взбираться? Нет, стоит прочно. Быстро оглядевшись по сторонам и отбросив последние сомнения, Хадзимэ потуже подвязал пояс, за которыми держал мечи, и начал подниматься по перекладинам. Его макушка быстро достигла черепичного гребня стены. Двор спал. Спал и дом, потушив все свои огни. Что, несомненно, играло на руку, позволяя тайному проникновению оставаться тайным. Положив руки на гребень, Сайто подтянулся и быстро закинул ногу на стену. От внезапного толчка лестница накренилась в бок и, завалившись, издала гулкий стук. Штанина жалобно затрещала, зацепившись за остроконечный деревянный колышек. Сверчки затихли. Замер и Хадзимэ, проклиная неосторожность. Но, кажется, никто, кроме поющих жуков, так и не заметил его оплошности. Уговаривая себя двигаться как можно медленнее, чтобы не наделать шума, он начал осторожно переносить свой вес, пока, в итоге, не заполз на гребень целиком. Затем так же медленно... - Милейший, чем вы заняты? Сайто едва не свалился со стены. Кое-как удержав равновесие, он испуганно посмотрел вниз, где со стороны улицы на него вопрошающе смотрела невысокая девушка. Он не видел ее рук - она спрятала их, соединив рукава - зато видел бледное лицо и застывшие на его фоне округлые глаза, которые будто испускали желтое сияние. Сайто узнал ее по голосу. Вне всяких сомнений, это была Чизуру Юкимура. Будучи пойманным с поличным, он пребывал в растерянности, лихорадочно подыскивая выход из своего крайне неудобного положения. Стоит ли ему извиниться и уйти, позорно провалив задание? Или следует остаться, просить, настаивать, в конце концов, требовать, чтобы девушка отдала ему труды лекаря? Черт, а ведь он говорил Кондо-сану, что затея с лестницей - худшее, что может взбрести в голову. И вот он результат! - Спускайтесь, - прозвучал мягкий приказ. Сайто послушно спрыгнул во двор, а сама девушка подошла к воротам и легким толчком ладони отворила их, украдкой взглянув на валяющуюся рядом лестницу. Ей было весело наблюдать, как неловко прячет глаза незнакомец, когда она, задвинув засов, повернулась и строго посмотрела на него. Сайто вспомнил предупреждение Кондо: "Она будет гнать тебя, как здоровый больного оспой. Не поддавайся и во что бы то ни стало стой на своем. Хадзимэ-кун, это исследование очень важно." - Так и будете стоять тут? Может, зайдете в дом, раз вас туда, как пчелу на мед, манит? - Чизуру усмехнулась, и глаза ее при этом ярко сверкнули в темноте. Сайто молча смотрел на нее, прикованный к месту невиданными прежде глазами, и не сразу понял, что его пригласили. Когда девушка чуть громче повторила предложение, охватившая его оторопь немного спала, возвращая способность говорить, а с ней и двигаться. Хадзиме поклонился, прошамкав что-то похожее на "благодарю".3 год эры Бункю (1863 год). Мибу.
Кондо посмотрел на жесткое лицо Хидзикаты Тошидзо, перекошенное гневом, и сомнения плотной стеной обступили его. Правильно ли он поступил, поведав Тоши о планах? Определенно. Тоши заслуживает доверия. Усомниться в нем - все равно, что усомниться в самом себе. Устыдившись собственных не вполне честных мыслей, Кондо понадеялся, что о его бесконечных сомнениях никто никогда не прознает. Рядом довольно причмокнул губами Сэридзава Камо, залпом осушив одну чарку саке и охотно принявшись за другую. Он сидел чуть поодаль, привалившись к стене, и, казалось, не проявлял никакого участия к обсуждению. Его мало волновала обеспокоенность Кондо ровно, как и гнев Хидзикаты. Эти двое вытащили его из питейной, возмутительнейшим образом испортив чудесный вечер. Вечер, который он планировал провести в куда более смазливой компании. М-да, настроение его будет, однозначно, подпорчено, если он сегодня так и не свидится с какой-нибудь женской мордашкой. - Кондо-сан, я что-то не пойму, - желая поскорее избавиться от сослуживцев, нарушил тяжелое молчание Сэридзава, - за чем дело-то встало? Прикончить Киёкаву - эка сложность! Э-э, Хидзиката-сан, незачем на меня так смотреть. Я всего лишь сказал то, что, как пить дать, давненько крутилось у тебя в голове. А, чего уж там! У нас всех крутилось. Так вот, Кондо-сан, мой вам совет: устройте засаду и прихлопните этого сукиного сына, пока он снова не удрал из Киото! - Убийство? - Кондо понизил голос. - Сэридзава-сан, как вы себе это представляете? Он все еще хатамото, имеющий немалое влияние при императорском дворе. Камо выругался, и Тошидзо с трудом усидел на месте, задохнувшись от возмущения. - Послушайте, господа хорошие, - уже более мирно продолжил Сэридзава, - хатамото, придворный царедворец или госи* - какое это имеет значение? Он умрет, если ему отрубить голову. Или вы боитесь, что гнев правительства обрушится на вас за убийство хатамото? Очевидно... да, очевидно, что так и будет, если действовать открыто. Но я ведь не предлагаю вам отправлять объяснительную записку, чтобы уведомить власти об отмщении. Мы как-никак не сорок семь ронинов. (Госи - обозначение для сельских самураев). Хидзиката подхватил его мысль: - Убить без лишнего шума. - Без лишнего шума, - подтвердил Камо, глубоко в душе радуясь, что ему удалось продемонстрировать свой острый ум. - Устроить засаду проще простого, да? - Но Киёкава никогда не ходит один. На возражение Сэридзава лишь отмахнулся. - Что могут трое охранников? Одна внезапная атака - и кончено! Кондо спрятал улыбку, похвалив Сэридзаву Камо за хорошую мысль, хотя, в сущности, тот не произнес ничего, до чего ранее не додумался бы сам Исами.3 год эры Бункю (1863 год). Киото.
Сайто осторожно принял из женских чашку с чаем, имевшим незнакомый запах. Подушка, на которой он сидел, была мягкой и довольно удобной; теплота, с которой приняла его хозяйка была почти искренней. Но не странное гостеприимство смутило Хадзимэ, а факт того, что все выглядело так, будто его ждали: две подушки, чай, угощения, даже подогретое саке. Откуда девушке было знать, что он заявится к ней? В свете масляной лампы он изучал ее лицо. Спокойное, деловитое. Нет, такого лица не может быть у той, которую застали врасплох. Она, определенно, ждала его. Сайто чувствовал, как за вежливой улыбкой притаилось что-то темное, зловещее, что совсем не вязалось с миловидными чертами лица. - Как ваше имя? - вежливо спросила девушка и, едва смочив губы чаем, отставила глиняную чашку. - Имя? - Да, имя, господин. Имеется, надеюсь, оно у вас? Хадзимэ поднял взгляд с поблескивающих мокрых губ к золотистым, как у кошки, глазам. Они были другими, - подумалось ему. И это было единственное, что почему-то пришло ему на ум. Было много разных вещей, о которых он хотел спросить. Чувство долга велело ему действовать немедленно, отбросить нелепые условности, лишние манеры, вытрясти правду. Но чем дольше Хадзимэ смотрел в эти глаза, тем слабее был тот требовательный внутренний голос. Лепетал, лепетал, а затем затих, оставляя после себя мертвую тишину. Она раздавила все тревоги, разогнала беспокойные мысли, шумно роившиеся в мозгу, а взамен принесла легкость, покой. И раньше чем Сайто успел обнаружить, голова его опустела. Совершенно одурманенный, он не помнил, не хотел помнить, как поддерживал вежливую беседу, неторопливо переходя от темы к теме. Слова тяжело подбирались, складываясь в бессмысленные предложения, пока раздражающее недоумение не охватило Хадзимэ. Зачем она мучает его? Почему бы ей прямо не сказать, чего она хочет? - Сайто-сан, - ее медовый голос окатил его теплой волной, - если хотите увидеть собственными глазами, пойдемте со мной. Ах, но прежде... Что? Почему она медлит? Разве он не готов сделать все, что угодно? Она просит оставить мечи? Конечно! Он оставит их немедленно! Где? Да хотя бы вот здесь, рядом с подушкой. - Что ж, теперь ступайте за мной. Чизуру подошла к краю веранды, обулась и спустилась на дорожку. Не волнуясь о том, идет он или нет, она бесшумно двинулась в темноту. Дорожка огибала дом, ныряла под горку и выходила у задней калитки, покачивающейся на петлях. Чизуру бесшумно отворила калитку, быстро оглянулась на Сайто, улыбнулась, убедившись, что тот следует за ней по пятам, и торопливо зашагала в сторону рощицы, нависающей темной грядой над домом. В лесу было темно. Ветки цеплялись за одежду, ноги утопали в высокой траве, скрывающей бесчисленное множество камней и коряг. Но все коварные ночные препятствия Юкимура обходила, зная каждую кочку и легко уклоняясь от норовящих выколоть глаза веток. Трава мягко шуршала, касаясь подола кимоно. Небо было все так же угрюмо, пряча звезды. Узкая тропинка резво петляла среди деревьев, и конца ей видно не было. Вскоре до ушей донеслось веселое журчание лесной речушки. Лес стал более редким. Остановившись на небольшой полянке, Чизуру сошла с тропинки и, отсчитав определенное количество шагов, опустилась на колени. Хадзимэ хотел было последовать ее примеру, но она жестом показала держаться подальше. Руки нашли в темноте ветки и начали быстро их раскидывать, открывая деревянную поверхность крышки какого-то лаза. - Кормить его голубями довольно утомительно, Сайто-сан, - навалившись всем телом, она сдвинула тяжелый засов. Дерево противно заскрипело. - Теперь можете подойти ближе. Чизуру широко улыбнулась, показывая белые зубы, подняла с земли палку и, поддев ею крышку, открыла лаз. Сайто, сознание которого немного прояснилось за время путешествия, избегая смотреть девушке в глаза, приблизился к краю дыры, зияющей в земле. Все, что он до этого делал, было похоже на дурной сон. Голова гудела от потока вернувшихся мыслей, и первое время он ничего не мог понять, ненавидя себя за то, что бездумно оставил мечи. Пытаясь разглядеть что-то в темноте, Хадзимэ не заметил, как Юкимура медленно попятилась, заходя ему за спину. Из лаза послышалось приглушенное хихиканье. Сайто рефлекторно схватился за пояс, но не обнаружил рукояти и мысленно выругался. Ему стало не по себе - два красных огня, загоревшихся в темноте, напоминали глаза голодного дикого зверя. Они были неподвижны, смотрели из одной точки, словно выжидали. - Что... что это значит? - севшим голосом спросил он и, почувствовав позади движение, обернулся. Девушка стояла перед ним с той же бессмысленной улыбкой, невинными глазами смотрела на него, запрокинув голову. И тогда он понял. - Ты!.. - Прости, - одними губами произнесла Чизуру и со всей силы толкнула его в грудь. - САЙТО-САН! Отшатнувшись к краю ямы, Сайто с трудом удержал равновесие, и в тот же миг вокруг его голени сомкнулись пальцы. Время замедлило свой ход. Хадзимэ видел, как через всю поляну к нему на подмогу несется Хейске, как в испуге искажается женское лицо, чувствовал чудовищную силу, с которой тянула его в лаз рука. Вот в дыру соскользнула одна нога, увлекая за собой остальное тело, вот пальцы хватаются за траву, с корнем вырывая ее из влажной земли. Где-то в груди отдается боль от падения. Хейске что-то громко кричит ему. Рука продолжает уверенно тащить вниз, и под ногти уже забиваются грязь и мелкие камешки... - Сайто-сан! - пронзительный голос Хейске зазвенел у него в ушах, возвращая времени привычный ход. - Хватайся! Бешено отбрыкиваясь, Хадзимэ на миг оторвал от земли одну руку, и этого мига хватило, чтобы Тодо мертвой хваткой вцепился ему в запястье и, неистово скрепя зубами от натуги, перетянул его на поверхность. Но этого Тодо показалось мало. Яростно взвыв, он выхватил меч и ринулся к яме. Мертвенно-бледная рука, на треть высунувшись из темноты, пыталась нашарить сбежавшую добычу, когда на нее обрушился удар меча. Громкий вой оглушил ночной лес. Сплюнув под ноги, Хейске с ненавистью пнул отрубленную кисть куда-то в кусты и подошел к поднявшемуся на ноги Сайто, потеряв всякий интерес к чертовой яме. - Еле поспел, - выдохнул он, оглушенный биением своего сердца, на что товарищ по оружию только сдержанно кивнул, дыша так же тяжело. - А чего это она... ну, на земле? - Тодо кивнул на девушку, которая мгновение назад еще стояла на ногах, хоть и была перепугана до смерти. - Надо связать ее и доставить в штаб. - Быстро ты с ней. - Сцепив пальцы на затылке, Хейске присел - от волнения у него тряслись колени - и сбивчиво стал объяснять, оправдываясь. - Я ж ведь, когда в комнатах-то тех копошился, проглядел тебя. Как ни посмотрю - свет горит. Ну, думаю, переговоры - дело непростое, подожду еще немного, авось и правда что получится. Сидел я, значит, сидел, как вдруг слышу: шаги какие-то. Ну я, не долго думая, возьми да и выскочи. Подбегаю к комнате, где она тебя чаем поила, гляжу: а мечи-то твои лежат бесхозные! И-и-и-и, думаю, пропал наш Сайто-сан! Как чуял неладное! Ты по тропинкам за ней, будто пьяный, плелся. Глаза стеклянные, походка нетвердая... Ох! А когда она толкнула тебя! У-у, ведьма!