С мятным привкусом

      Выспаться в который раз не вышло. И если раньше нечего и некого было винить за это, то сейчас можно со спокойной душой свалить груз вины на того, кто этого вполне заслуживает. Ну, согласитесь, нормальный человек не будет будить других телефонными звонками посреди ночи. Юнги, приняв где-то третий по счету звонок (остальные были успешно проигнорированы), услышав знакомый голос, всунул телефон Тэхену и сказал тому разбираться с братом самостоятельно. И добавил, что, если он заберет телефон себе, то это будет самым лучшим подарком на свете. Но Тэхен не забрал его себе. Просто поставил аппарат на беззвучный режим и преспокойно продолжил спать дальше. Юнги же по какой-то причине не мог уснуть до утра. Сонным, раздраженным и готовым убивать — таким он встретил мать, к обществу которой еще привыкнуть не успел, поэтому-то и шарахнулся от нее, когда женщина внезапно появилась. Та лишь рассмеялась, поставила на стол тарелку с завтраком и пожелала доброго утра, которое таковым почти никогда не являлось. Не забыла напомнить о необходимости повышения успеваемости и налаживании отношений с учителями. Примерно в тот момент в кухню вошел Тэхен, давая Юнги возможность не отвечать матери. От сожителя была польза: он вносил разнообразие в проходящую мимо жизнь. Брал на себя разговор с матерью, разрешая Мину поглощать пищу с закрытыми глазами, — дарил возможность наверстать упущенные минуты сна. Юнги вынырнул из омута мыслей, покачал головой и принялся переносить параграф из учебника в тетрадь, абстрагируясь от нотаций учителя. Он все равно спросит содержание параграфа, пусть и не объяснял его, посвятив время урока тому, что отчитывал учеников за последнюю проверочную работу. Пусть это и относилось к Юнги, но он предпочел не тратить себя на прослушивание слов, которых он и без того знал. Кто же виноват в том, что не все вовремя спохватываются и садятся за учебники? Правильно, те, кто вовремя не спохватился и не сел за учебники. Впереди ожидала еще не одна проверочная работа и не только по биологии. И не спасет тебя ни одна отмазка, если ты будешь не готов к ней. Эпохи, деление на эры, хронологические рамки, основные ароморфозы, происходящие в конкретные эры, — множество знакомых и незнакомых слов, собранных в предложения. Юнги не представлял, как впихнет в голову заумные названия животных и растений древности, которые не с первого раза выговоришь. Уже даже начал продумывать, по каким темам делать шпаргалки и куда их лучше всего прятать, как прозвенел звонок. Но никто из учеников даже не подумал убирать учебные принадлежности в сумку, встать из-за парты и пойти по своим делам. Всем были прекрасно известны последствия столь посредственного поведения. Учитель осмотрел класс уставшим взглядом, махнул рукой и напоследок сказал:  — Домашнее задание записано на доске, надеюсь, оно хоть кому-то пригодится; как и надеюсь на то, что следующие результаты проверочной работы будут получше. Можете быть свободны. И Юнги поднялся на ноги, закинул на плечо рюкзак и вышел в коридор, где его скоро нагнал Тэхен. И сразу начал атаковать вопросами. Может, ему приносило дискомфорт отсутствие диалога между людьми, идущими рядом.  — Что у тебя за последнюю работу по биологии?  — Как и у всех остальных — ничего хорошего, — ответил Мин неохотно. — Но у тебя, наверное, лучший результат в классе, я прав?  — Не, уступил нашей старосте первое место, — произнес друг с улыбкой.  — Это та, которая мелкая и таскается за учителем истории? — уточнил Юнги и фыркнул, когда ему ответ кивнули. — Не надо было, она того не достойна. И не запускай учебу ради имиджа или назло матери, тебе еще поступать.  — Сказал тот, кто находится в середине рейтинга.  — Знаешь, что я скажу тебе, Тэхен, важен не рейтинг, а то кем ты являешься, — оспорил парень, на мгновение останавливаясь, а потом снова продолжая путь по коридорам в поисках следующего кабинета. — Если бы я захотел, то давно бы уже обскакал и тебя, и ту мелкую выпендрежницу.  — Это ты сейчас себе нашел оправдание?  — Может быть. — Юнги пожал плечами, схватился за ручку двери и повернулся к Тэхену. — В любом случае, мне прельщает, что ты захотел стать похожим на меня. Это что-то значит.

***

 — Есть ли тайный смысл в твоих действиях? — спросила учительница по математике, не отрываясь от проверки тетради. — Не хочется, чтобы потом ты ко мне явился за оплатой своей «благотворительности».  — Можете не волноваться, — уверил Юнги, цепляя пальцами очередную тетрадь и открывая ее. — Мать попросила улучшить отношения с учителями и поменьше создавать конфликтов.  — Я не звонила твоей матери и не разговаривала с ней о том, как ты зачастую ведешь себя на уроках, — объяснила она.  — Не все последовали вашему примеру, сонсэнним, — глухо отозвался Мин.  — Цени это, — вздохнула учительница. — Рекомендую тебе не тратить время впустую и помочь тем, кого надо задобрить. Например, в кабинете химии хотели сделать перестановку, мог бы принять в этом участие. Или, может… — она замолчала, подумывая над ответом, отрываясь от проверки.  — Вам все равно будет трудно справиться одной. — Юнги взглядом указал на несколько внушительных пачек работ.  — Я не буду замаливать за тебя слово.  — И не надо. Разговор продолжать не было смысла. Было слышно, как кончиком ручки учительница отрывисто касается бумаги в определенных местах, ставя плюсы либо писав замечания. Юнги же работал только карандашом, чтобы при совершении какой-либо ошибки её можно будет убрать. Помеченные карандашом тетради он складывал в стопку на середину, откуда их подцепляла тонкими пальцами учительница, пробегала по содержимому глазами, обводила ручкой написанное и стирала серый след. Иногда ворчала себе под нос что-то, что почти не доходило до ушей.  — Серьезно? Он не заслуживает хорошей оценки, вновь списал. Ничему не учатся.  — Не ожидал от вас, — хмыкнул Юнги. Даже в стенах самой обычной средней школы успеваемость зависит не столько твоих стараний или выполнения домашних заданий, сколько от твоего отношения.  — Если постараться, Юнги, можно придраться к чему угодно.  — Пусть даже это будет выглядеть абсурдно?  — Особенно, — произнесла учительница с явным удовольствием.  — А если бы на листочке или тетради было написано мое имя, то вы бы подумали о том, что я не заслуживаю определенной оценки? — Мин поинтересовался, будучи ведомым простым любопытством. Но, видимо, женщина услышала в вопросе нечто, чего туда не вкладывали, поэтому-то и окинула ученика странным взглядом и отложила тетрадь в сторону, закрывая. — Можете не отвечать, если не хотите.  — Нет, я…  — Вот ты где! Только тебя и ждем, знаешь ли. — Коротышка влетела в класс, кажется, совсем не замечая учительницу. — Прогуливать ты… извините, сонсэнним, я помешала вам? Девушка остановилась в середине класса и опустила голову вниз, пряча взгляд.  — Конечно, врываться без стука в кабинет и прерывать человека, который тебя старше, — не вежливо, — ответил Юнги. Коротышка кинула грозный взгляд в его сторону, который так и верещал: «Я не тебе вопрос задала». Парень только усмехнулся в ответ на подобную выходку.  — Что-то хотела? — непринужденно поинтересовалась женщина, не обращая внимания на слова Мина.  — Если вы заняты, то я пойду. Не смею мешать, — протараторила она и выбежала из класса.  — И зачем тогда приходила?  — За мной, — ответил Юнги.  — У вас дополнительные занятия или еще что? — предположила учительница. Юнги предпочел не отвечать, хоть и понимал, что это — довольно грубо. Коротышка пришла по его душу, желая утащить за собой как можно скорее, поставить в один ряд с такими же несчастными и запереть на час в душном кабинете, который доживал свои последние дни. Не хотел и не желал Юнги бесполезно тратить время на вальс, который приносил лишь одни страданья и головную боль.  — Можешь идти, я закончу сама, — продолжила она. Я не настолько глуп.  — Я…  — Юнги, ты меня плохо расслышал? — женщина подняла голову и посмотрела на ученика. В ее взгляде плескалось нечто, напоминающее печаль. Из-за того, что я не ответил ей?  — Удачного дня, сонсэнним, — выдавил Мин, поднимаясь и покидая кабинет, следуя чужой воле. Возле лестницы его остановила крепкая хватка и настойчивый взгляд. Юнги выдохнул, закатывая глаза, и постарался выпутаться и, наконец, скрыться прочь.  — Даже не пытайся! — прошипела коротышка. — Мы — один класс. Если страдаем все, значит, страдаем все. Никаких исключений быть не может.  — Тебе никогда не хотелось пойти против себя? Сделать что-нибудь несвойственное своей натуре? — внезапно поинтересовался парень, сбивая с толку собеседницу.  — Хочется врезать тебе по лицу, но я не посмею рушить образ скромной леди, — ответила та, после секундного молчания. Юнги, воспользовавшись заминкой, оттолкнул ее от себя. — Если я не встречу тебя сегодня в танцевальном зале, то, считай, о вашем времяпрепровождении с сонсэнним будут знать все. И мне плевать, чем вы занимаетесь на самом деле. Это неприемлемо. А твои отношения с учителем по истории приемлемы. И то, что ты к нему липнешь и везде за ним таскаешься, — тоже. А как я пожелал единственный раз помочь — свирепствуешь и угрожаешь? Неужели твоя тактика: «Лучшая защита — нападение»? Не пожалей о ней.  — И чего ты хочешь добиться моим присутствием?  — Как я и говорила: страдаем все вместе. Но Юнги бы не сказал, что страдали абсолютно все. Например, та девчонка, которая цеплялась за него, отнюдь не страдала: улыбалась, сжимала пальцами его пиджак и вела танец практически за двоих. Юнги же не видел ничего перед глазами, предпочитая забыться в мыслях, пусть монотонных и неспешных. Девчонка даже пыталась завести разговор, потихоньку вытаскивая Мина из чарующего омута. Когда ей это удалось, парень одарил ее вполне трезвым и злым взглядом. Даже нормально пережить не дает. И ведь же не сбежишь. Может, я дал возможность существованию Юнджи как раз из-за таких девчонок? Парни, конечно, тоже бывают приставучими, но от них все же проще отвязаться, нежели эта колючка прилипнет к тебе с невесть какими желаниями и целями. Вот что ты хочешь от меня?  — Слышала, что ты подружился с Тэхеном, — почему-то подняла она эту тему, указывая взглядом на парня в центре зала. Тот переговаривался со своей партнершей во время танца о чем-то, успевая посмеиваться. — Не думала, что вы сойдетесь характерами. Девчонка была выше ростом старосты-коротышки, к тому же выглядела старше на несколько лет. Почти сформировавшаяся молодая девушка напоминала хрупкий цветок, только-только пробивший слой земли и тянущийся к солнцу. И если за солнце она принимала Юнги, то ей придется вновь припадать к земле. Ведь ему не было знакомо ее имя, не был знаком ее характер. Ему не приходилось сталкиваться с ее внутренним миром. Даже если я попрошу девчонку рассказать о себе или назвать имя, то она, возможно, оскорбится. Или сразу же выполнит просьбу, выразив ее в ответе, который долго не задержится в моей голове.  — Ему повезло, — хрипло ответил Юнги. И как же ему хотелось добавить: «Тебе так не повезет».

***

 — Тебя убить медленно или очень медленно? — вместо приветствия спросил Юнги, отвечая на звонок. Конечно, он мог выключить телефон, кинуть ненужные номера в черный список или отдать телефон матери, но почему-то не хотелось. И это-то было весьма странным явлением. Юнги никогда не церемонился ни с кем.  — И тебе привет, Юнджи, — жизнерадостный тон Хосока прорвался сквозь динамик.  — Откуда ты узнал этот номер? Мин провел ладонью по лицу, стирая последствия быстротечной дремы. И почему каждый считает своим долгом прервать мой драгоценный сон?  — Твой парень сказал. Он подумал, что у меня может получиться до тебя дозвониться. И он оказался прав. И ты так просто называешь его моим парнем? Куда запропастились твои хваленые чувства? Не думал я, что тебе необходим лишь перепихон со мной. С Юнджи, прости.  — Он случайно не сказал, почему я ему так нужна?  — А ты будто не знаешь, зачем мы все испытываем на прочность твои нервы. — Хосок рассмеялся.  — Вам надо обратиться за помощью к специалистам — все, что я знаю. Мне хватает, а вам следует прислушаться, — хмыкнул Юнги. — Зачем позвонил?  — Соскучился. Сойдет за ответ?  — Да уж, ты можешь. — Некоторое время подумав, парень добавил: — Мне нужно отдохнуть.  — Как в прошлый раз? С обмороками, психами и оскорблениями? Когда я психовал?  — Зови кого захочешь, но только не Намджуна. Позовешь его — пожалеешь, что на свет родился. И я не буду пить, сколько бы ты не просил, понял?  — Чем ты тогда будешь заниматься?  — Выяснять ваши маленькие и не очень секреты, копить старый-добрый компромат. Скажи спасибо мелкому за то, что влез куда не надо.  — Насчет мелкого… Было слышно, как по ту сторону вслух негодует Чонгук по поводу того, как его называют те, кто не на много старше его. Юнги улыбнулся, представляя его выражение лица: недоуменное, слегка обиженное и отчасти взволнованное.  — Он хотел узнать: придет ли с тобой Тэхен.  — Я ему не мать, захочет — придет, — ответил Мин. — Что происходит между этими двумя? — добавил он после.  — То же, что и между нами, дорогая Юнджи. Если мы… Юнги решил не знать, что они с Юнджи могут сделать и что из этого может случиться. Он лишь бросил короткое «пока», прочитал сообщение, в котором указывалось время, и тяжело вздохнул. Никакого алкоголя, Намджуна, недосыпа и голодовки. Необходимо было вернуться на прежние рельсы, с которых он не заметил, как сошел.