Запретная любовь

Горячие слёзы отчаяния пеленой застилали глаза, но великая княжна решительно сморгнула, не позволяя предательской влаге скатиться по щеке. Закутавшись в шаль, так, что только огромные голубые глаза, с болью и отчаянным блеском смотревшие по сторонам, могли бы её выдать, Анна бежала по тропинке. Однако, возле самого особняка Разумовских, девушка свернула в сторону, намереваясь не заходить в бальный зал и таким образом избежать риск быть узнанной. К её счастью, ни на веранде, ни в парке не было ни одного человека, и девушке удалось покинуть бал, так и оставшись ни кем не узнанной. Заскочив в карету без каких-либо опознавательных знаков рода Романовых, и на самом деле приобретённую её братом Александром, Анна приказала кучеру трогать. Последний раз бросив печальный взгляд на особняк, где великая княжна испытала первый в своей жизни, сладкий, и трепетный, полный любви поцелуй, Анна плотно захлопнула шторки, словно отсекая даже саму возможность когда-либо вернуться в несбыточную мечту. Владимиру Корфу потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Неожиданный побег его возлюбленной, а барон больше не сомневался, что именно такие чувства он испытывает к прекрасной незнакомке, потряс поручика. Девушка недвусмысленно намекала на какую-то тайну, явно означавшую неравенство между ними, но что это могло быть? Если Анна ему не ровня, ниже его по происхождению, даже будь она крепостная – Владимир больше не видел свою жизнь без неё, без огромных, голубых глаз, нежной улыбки пухлых губ, хрупкой фигурки. Жить, и не слышать музыку её голоса – Корф не представлял себе такой судьбы. В ту же минуту, Владимир мысленно поклялся, что несмотря на просьбы девушки к обратному, непременно её найдёт. А потом, какие бы преграды между ними не стояли, таинственная Анна станет баронессой Кофр. Меж тем, пока барон находился в замешательстве, пролетели бесценные минуты, и бросившийся в погоню, Владимир успел лишь стать свидетелем поспешно отъезжающий от парадного подъезда кареты. От досады отчаянно сжав в кулаке изящную маску, Владимир резко повернулся на каблуках и направился в дом. – Корф, дружище, какими судьбами? – едва зайдя в зал, Владимир услышал удивленный возглас князя Репнина. – Мишель, отстань, – разговаривать с другом совсем не хотелось, но Репнин не успокаивался. – А что с тобой стряслось? Ты выглядишь, как будто увидел призрак, или, от тебя сбежала возлюбленная. Но мы ведь оба знаем, что ни первое, ни второе невозможно. – Мишель, твое чувство юмора сегодня парит, как орёл, – парировал Корф первое, что пришло в голову, и только в этот момент заметил стоявшую возле брата Натали. – Наталья Александровна, честь имею. Машинально переложив маску в левую руку, Владимир протянул правую княжне, в которую та, конечно, тут же положила свои пальцы для поцелуя. – Владимир, как же давно мы с вами не виделись, – Натали изобразила на лице подобие вежливой улыбки, и вдруг умолкла. Взгляд книжны невольно остановился на изящной маске, сжимаемой бароном в руке, и девушка побледнела. Сомнений больше не было, княжна прекрасно знала, где она видела этот предмет гардероба в последний раз. И это было на столике в будуаре великой княжны Анны Николаевной. *** Когда молодые люди исчезли из виду, граф Бенкендорф покинул своё укрытие. Сомнений больше не было, это был тот самый молодой человек, ради которого великая княжна каждый маскарад выскальзывала из дворца. Впрочем, юнец явно не имел ни малейшего представления, во что он ввязался, и кем на самом деле являлась его красавица. Обычно, Александр Христофорович никогда не давал поблажек на человеческую глупость и недальнозоркость, строго придерживаясь мнения, что незнание отнюдь не избавляет от ответственности. Впрочем, барон явно не имел злого умысла, а Анна Николаевна недвусмысленно дала понять, что обрывает их связь. Персонально, шеф Третьего Отделения не видел никакого вреда в том, что юный дворянин питает чувства к великой княжне. То, что цесаревна на эти чувства отвечает, волновало его намного больше, но девушка ведь благоразумно сама отказалась от любых отношений и выбрала долг. Поэтому, Александр Христофорович ничего против ни юного барона, ни книжны не имел, впрочем, при этом чётко помня свой долг перед государем. Не в силах сдержат ностальгический вздох и с нескрываемой печалью прошептав, «эх, молодость, молодость», граф Бенкендорф направился к воротам. На сегодня все его обязанности здесь были выполнены.