Две жрицы

В лесу было так красиво, так необыкновенно тихо, что у Хиёри поневоле захватило дух. Она брела между стволов и глядела на то, как тихое солнце проглядывало меж листьев и ветвей, внимательно рассматривала венчики невиданных ей доселе цветов и наблюдала, как странного вида грибы примостились у корней деревьев. Воздух был кристально чист, тут и там звенели ручьи, блестела роса, пели птицы - таких голосов Хиёри никогда прежде не слышала, и всё же они были мелодичнее всех, какие она когда-либо знала. Это был лес её мечты, сказка, в которую она чудом попала, и девушке казалось, что она испытывает странное, ни с чем не сравнимое чувство счастья, которое было так не похоже на всё то, что она знала до этого. Этот лес был для неё настоящим откровением, и у девушки возникло стойкое ощущение, что, пройдя ещё немного по тропе, она набредёт на что-то, что позволит ей разгадать загадку бытия. В общем, это было место более чем странное и удивительное, как, возможно, странной и удивительной была сама жизнь. - Ох, ну я и заплутала! - проговорила девушка, глядя на то, как очередной виток тропинки скрывается за поворотом. Сама она всегда раньше - в детстве - любила гулять по подобным местам. Они навевали мечтательное настроение, позволяли ей заглянуть внутрь себя, помогали лучше понять безмятежные ритмы её собственной души. И этот лес был не исключением. Неожиданно для себя девушка вышла на полянку, заросшую большими лиловыми и розовыми цветами, издающими странный, дурманящий аромат, над которыми сновали вездесущие шмели. Это было очень красиво: смотреть на то, как лучи солнца скользят по венчикам цветов, как бледная роса медленно стекает по листьям, как прохладный ветер шевелит эти большие растения, как будто созданные для того, чтобы расцветить своей красотой отличный от привычного девушки мира. Зачарованная, Хиёри стояла и смотрела на это великолепие, думая о том, что, возможно, время здесь остановилось навсегда. Девушка села на траву, вдыхая ароматы соцветий. Они баюкали, успокаивали, заставляли задуматься и навевали странные грёзы. Казалось, что сам аромат подобных цветов создавал какие-то будоражащие душу фантазии, способные пробудить самые заветные, самые интимные чувства в глубине души каждого, кто пришёл бы сюда отдохнуть от каждодневной суеты. Девушка не замечала течения времени, и час, который она провела, рассматривая красивые цветы, показался ей совсем не таким длинным, каким бы он показался ей в других обстоятельствах. Девушка думала, что неплохо было бы остаться здесь на ночь, и ей вовсе не хотелось рассуждать о том, где она возьмёт топливо для костра и что с ней может случиться за это время. Несмотря на то, что Хиёри очень хотелось поскорее выбраться из леса, отсюда ей уходить явно не хотелось, как не хотелось думать, что волшебству её путешествия придёт когда-нибудь конец. Девушка вздохнула и оторвала большой лепесток у венчика цветка, который качался прямо перед её лицом. Вдохнув аромат, чем-то напомнивший ей мёд и влажность летнего дождя, Хиёри позволила себе слабость посидеть ещё несколько минут в окружении этой невероятной красоты. Но вскоре она поднялась с места и направилась к противоположному краю полянки. Не дойдя до неё несколько метров, девушка обнаружила, что она здесь вовсе не одна. На поляне стоял парень, очень красивый, совсем недалеко от того места, где находилась Хиёри, так что у девушки сложилось впечатление, что он появился буквально из ниоткуда, хотя на самом деле он, скорее всего, просто незаметно вышел из-за кустов. - Ой... - робко произнесла она. - Очень приятно... Очень приятно... Вас видеть. Парень снисходительно улыбнулся, отчего Хиёри почувствовала лёгкий укол неприятия и одновременно ей ещё больше захотелось узнать что-то об этом красавчике. - А кто вы такой? - спросила девушка, не дожидаясь, пока парень первым начнёт разговор. - Меня зовут Cешемару, - представился парень. - Очень приятно познакомиться. Но кто ты и откуда? Ты очень странно выглядишь. - Ты тоже, - ответила девушка. - В этом лесу часто случаются чудеса, - невозмутимо сказал парень. - Так что, я думаю, нам не стоит удивляться тому, что мы такие разные. Видимо, улыбаться у него получалось даже лучше, чем говорить. Парень, казалось, расцветал, когда созерцал девушку, и от этого пристального взгляда и избытка внимания Хиёри раскраснелась и почувствовала себя немного не в своей тарелке. - Ну вот... Никогда бы не подумала, что меня занесёт в необычный мир, - смущённо сказала она. Парень и протянул девушке руку. - Одна ты вряд ли разберёшься. Прошу за мной. Только не вырывайся и не отставай. Я покажу тебе всё, что может тебе пригодиться на первое время. Увидишь, что всё не так просто, как кажется на первый взгляд, но и гораздо более интересно, чем ты можешь себе вообразить. Парень повёл девушку с поляны. Хиёри нехотя пошла следом: ей очень не хотелось уходить отсюда, и, бросив прощальный взгляд на цветы, которые склонили свои головки, как будто прощаясь с ней, она дала себе слово, что когда-нибудь обязательно снова вернётся сюда. - Слушай, - сказал парень, когда они прошли довольно большой отрезок пути по лесу. - Я не знаю, почему, но ты мне нравишься. Мне хотелось бы подарить тебе этот кулон... Думаю, он придётся тебе по вкусу. У меня на уме сделать тебя немного счастливее, - отозвался парень. - Вот, смотри... Это прекрасный талисман на удачу. Думаю, он тебе пригодится. Это будет тебе наградой за то, что ты так старательно изучала лес перед тем, как выйти на ту поляну. Наверное, сильно устала, да? Хиёри промолчала, думая о том, что же у парня на уме. Кулон, который он ей протянул, был необыкновенно красив, и Хиёри подозрительно прищурилась, думая о том, что может скрываться за маской подобного расположения. - Бери, не стесняйся, - парень смеялся протягивая девушке кулон на раскрытой ладони. - Тебе он будет очень к лицу. Немного подумав, девушка приняла подарок. *** Вот уже почти год Хиёри служила в храме. Утомительные обязанности поглощали её целиком и полностью, только по вечерам она находила удовлетворение в том, чтобы прогуляться по монастырскому саду, в котором цвели великолепные цветы вроде тех, которые она видела когда-то в лесу. Та встреча с парнем по имени Сэшэмару запомнилась ей надолго, и она часто вспоминала его, когда оставалась одна. Так было и в этот раз, когда Хиёри, присев на монастырскую скамью, разглядывала кулон, подаренный парнем: украшение было таким красивым, что почти все, кто служил в храме вместе с девушкой, завидовали ей, всякий раз внимательно расспрашивая её о том, кто подарил ей эту прелесть. Девушка отмалчивалась или сочиняла всевозможные небылицы. И никто по-настоящему не знал, что она испытывает тогда, когда прикасается к этому сокровищу. Сэшемару жил так же размеренно, часто вспоминая про ту девушку, с которой он встретился когда-то. Ему почему-то казалось, что она была той, которую он искал всю жизнь. Но отчего-то ему пришлось с ней расстаться, и он не понимал, почему он поступил тогда именно так, просто подарив ей кулон и покинув её. Отношения с отцом в последнее время были довольно натянутыми. Сэшемару всё чаще с ним ссорился. Всё чаще они с трудом понимали друг друга. Всё чаще парень думал, что ему неплохо было бы жить отдельно от родителей. С матерью отношения были более тёплыми, и часто парень проводил с ней вместе время за книгами и её многочисленными увлечениями. Эта идиллия продолжалась до той поры, пока парень не заметил, что отец всё чаще пропадает где-то по вечерам. Поначалу у него не возникло никаких дурных мыслей, но после он стал подозревать нечто неприятное. Подговорив одного из слуг проследить за отцом, Сэшемару узнал, что последний тайно встречается с некоей дамой, пользующейся у местного окружения сомнительной репутацией. Можно было представить себе то, с каким негодованием парень отреагировал на это известие! А в самом скором времени случилось непредвиденное: отец наглым образом бросил семью и ушёл к этой девице. Сэшемару перестал общаться с отцом, порвав все возможные с ним связи. Вскоре парень стал замечать, что у него развивается типичная мизантропия, ненависть ко всему роду человеческому: он замкнулся в себе, никого к себе не подпускал и только и делал, что предавался своим увлечениям со всей возможной страстью. В памяти он оставался верен той, которой подарил кулон. Ему хотелось порвать и с ней, как хотелось забрать у неё тот кулон, который он ей подарил. Но что-то его останавливало. Возможно, глубинная гордость, а, возможно, и то, что ему не хотелось причинить ей боль, как бы странно это не звучало. *** Сэшимару долго думал перед тем, как идти на встречу с Хиёри. Ему очень хотелось увидеть её, и одновременно его разрывали противоречия: он не хотел, как уже было сказано, ранить девушку. Парень долго обдумывал свой визит к девушке. Расставание с ней было бы для него крахом всех его иллюзий и надежд, которых он так старательно лелеял в своём сердце. И всё-таки он надеялся, что ему этот разрыв дастся чуть легче, что это не будет драмой, что всё будет мягче и спокойней, ибо Сэшимару не любил драм и хотел, чтобы перемены в его жизни происходили постепенно, без всяких треволнений и страстей. Наконец-то парень набрался решимости. Он долго обдумывал свою речь, которую не хотел делать помпезной, в духе тех горе-романтиков, которые не находили в себе силы признаться в том, что у них в душе всё пусто, всё сгорело... В день встречи парень долго приводил себя в порядок. В самый момент, когда он выходил из дома, он почувствовал лёгкий укол в сердце. "Не к добру", - подумалось ему, однако парень сдержал свои чувства и настроил себя на позитивный лад. Когда он подходил к храму, в котором служила Хиёри, парень испытывал всё большую тягость, ложащуся на сердце тяжёлой тенью. Что-то подсказывало ему, что, возможно, если они расстанутся, ему придётся вырвать из себя часть себя самого. Слово "Прощай" никогда не являлось частью его словаря, и разрывы, несмотря на мизантропию, которая развилась в нём за последнее время, особенно разрывы с любимым существом, всегда давались ему труднее всего на свете. - Привет, Хиёри, - смущённо начал парень. Слова, которые он так старательно обдумал, куда-то исчезли из его памяти, и, как бы Сэшимару не старался, он никак не мог вспомнить, с чего начать. Поэтому он стал импровизировать. - Привет, - несколько рассеянно и мечтательно ответила девушка. - Я пришёл сказать тебе кое-что... Неприятное. Наберись терпения и прими должным образом мой... Парень замолчал. - Мы не можем быть вместе, - сказал он наконец. Хиёри ответила молчанием не молчание. - Вот как? - наконец спросила она, поджав губы. У парня защемило сердце: он прекрасно знал, почему, как и когда девушка делает такое выражение лица. - Мог бы сказать и раньше, - Хиёри делала вид, что ей всё равно: ей не хотелось попирать свою гордость, но разочарование и надлом невозможно было скрыть. Она не понимала, почему Сэшимару ведёт себя подобным образом, и теперь ей не хотелось верить в то, что это было просто игрой воображения. - Ну... Не мог, как видишь, - сказал Сэшимару. - Не мог. А вот теперь говорю. Только не спрашивай, почему, ладно? - в голосе парня прозвучала насмешка, и это было ещё более непонятным для девушки. - Не буду... - тихо отозвалась она. - Не буду спрашивать. Да и не хочется, если честно. - Ох, даже так... - тихо посмеялся парень, хотя на душе у него скребли кошки. Несмотря на то, что он уже давно разлюбил человечество, утратив в него веру, к этой девушке он всё ещё сохранил сильные чувства. - Да, так... - Хиёри покраснела и закрыла лицо руками, однако удержалась, чтобы не зарыдать. - Ну, значит, прощай... Я рад, что ты меня правильно поняла и не стала устраивать глупых необоснованных истерик, - сухо сказал Сэшимару, безуспешно пытаясь придать голосу теплоты. - Вот так. Прости, птенчик, но в жизни бывает и такое. Не сердись. Есть вещи, которые сильнее Любви и Смерти... - В прошлый раз ты говорил мне совсем другое, - отозвалась девушка. - Ты мне вешал лапшу, что Любовь сильнее Жизни и Смерти... - Да, говорил, - ответил парень и почувствовал, что к голу подступил комок. - Только, знаешь... Не всегда слова точно выражают наше внутреннее состояние... Прости, Хиёри. Ты мне нравишься и всегда нравилась... Но не спрашивай, почему это так, а не иначе. Прости и прощай. И береги кулон. Я оставляю тебе его на память... Память - это то, чем жив человек. Так что пусть он напоминает тебе о лучших днях... Ты ещё найдёшь своё счастье, я уверен в этом. У каждого есть свой человек. Кому-то следует его беречь, а кому-то - просто дождаться. Прости и прощай. Парень развернулся и пошёл по тропинке, уводящей от храма. Девушка стояла и смотрела ему вслед, а закат заливал поле, в которой эта тропинка терялась. Больше всего на свете Хиёри хотелось исчезнуть из этого мира навсегда, растворившись в закатном мареве, превратиться в ветер, который без чувств и без эмоций овевал бы волосы парня, к которому она так успела привязаться всей душой... *** Мать Кагоме знала, что ей осталось совсем немного, поэтому необходимо было дать возможность своему будущему ребёнку достойную жизнь. Она слышала, что для того, чтобы ребёнок нормально рос и развивался, необходим был защитный артефакт, а вот где его взять, она не имела представления. Артефакт, который, возможно, сыграет важную роль в жизни ребёнка. О силе этого волшебного кулона ходило множество слухов, и женщина очень хотела, чтобы этот волшебный талисман оберегал и охранял её чадо. Она предчувствовала свою смерть, и это было тем более пугающе, чем более она хотела дать жизнь своему ребёнку. Роды были мучительны. Их принимала акушерка в больнице, которая была большим специалистом в своём деле и во всей больнице не было равных ей по этой части. Тем не менее все трудности акушерки матери Кагоме пришлось испытать на себе. Но тем больше было счастье подарить новую жизнь. Женщине было трудно рожать без опоры на магическую поддержку, она заливалась слезами, понимая, к чему всё идёт. Но деваться было некуда, и для женщины были созданы все необходимые условия. - Прошу вас, - попросила её старая женщина, которая принимала роды, обращаясь к матери Кагомэ: она сжалилась над женщиной. - Очень прошу вас, примите этот подарок моей будущей малышке, - старушка протянула своей благодетельнице небольшой, но очень красивый кулон, который так изумительно смотрелся даже у неё в ладони. - Это единственное, что я могу подарить ей, чтобы немного восполнить недостаток волшебства в её будущей жизни. Большего у меня ничего нет. Мать Кагомэ вздохнула. Как часто вещи переживают самого человека! Как часто после нас остаётся в мире такая малость, как простое украшение! Ей вспомнились бесчисленные сказки, которые мать Кагомэ читала в детстве про волшебные амулеты, которые оберегали, наподобие молитвы, новорождённых, и она прекрасно знала о силе подобных вещиц, на первый взгляд являющихся простым украшением. Дрожащими руками она приняла дар. - Оденьте ей на шею, когда она будет в том возрасте, чтобы носить его. Пусть он оберегает её от опасности. Мне было гораздо труднее... Я расскажу вам о себе. Она поведала ей историю своей нелёгкой жизни. Рассказ длился около часа. Мать Кагомэ растрогалась. Она была чувствительной женщиной, и трагическая история жизни женщины-помощницы в родах, которую та рассказала ей, была для неё одной из тех редких, но удивительных по силе воздействия драм, которые одновременно и очищают наше сердце своей силой, но в то же время и не дают забыть о жестокости жизни и помогают нам быть чуткими к страданиям других. Кто сказал, что в чужих драмах есть что-то безмерно жалкое? Такое мог сказать только очень бесчувственный человек. "Слава тебе, Боже, что ты посылаешь нам неудачи и скорби, дабы мы были чуткими у страданиям других!" - подумала про себя мать Кагомэ и ещё один раз посмотрела на подарок, который был настолько прелестен, что, казалось, он был создан не в её мире, а где-то далеко, в заоблачных мирах. - ...Вот так я долго не могла родить, а, когда наконец-то родила, чадо было мёртвым, - завершила свой рассказ старушка. Мать Кагомэ издала тяжёлый вздох. Акушерка тоже вытирала глаза. Она насмотрелась многого, но эта история отчего-то тронула её такую чёрствую, привыкшую к созерцанию жизненных трагедий, душу. - Ну вот, Кагомэ... Какое красивое имя, - сказала акушерка. - Теперь ты знаешь... Хотя и не понимаешь, цену расставания навсегда... Но мы тебя в обиду не дадим... Поверь, ты будешь счастлива, ведь все на этой земле имеют право на счастье... Несмотря на то, что жизнь, даже самая счастливая, не более, чем бремя и иллюзия... Так что, я думаю, всё будет хорошо... Ах, Эйка, красивая девочка ты наша!.. Как многое хотелось бы пожелать тебе, да вот не хватает слов от скорби, которой охвачено наше больное, уставшее от лицезрения горестей мира, сердце!..