Аэтернус сомниорум: Хрустальная Хроника: Миллион лет спустя или мир после пробуждения

*Цитадель 12* *** *Квантовый век * *Зестирия* * неделю спустя* *** Стоя на балконе городской ратуши, Маркус вертел в руке бокал с вином. Его настроение катастрофически падало. Не все шло, как было задумано. Его тщательно продуманный план трещал по швам. Допустить пробуждения, давших обеты, он не мог, равно, как и не мог предвидеть и прямое вмешательство древнего бога. Не мог, так как был уверен, что тот давным давно мертв или просто стерт немилосердными жерновами времени. Вернувшись в кабинет, он бросил взгляд на письменный стол, где в хрустальной сфере плавали, посверкивая черными искрами, его проклятые «звездочки смерти». Он усмехнулся. Процесс все-таки шел. Шел, хоть и медленно. Все большие и большие области мира пожирала тьма. Нэкромы действовали, как безотказное оружие массового уничтожения, порождая сонмы искаженных, которых не брало ничто, кроме самого мощного светового оружия. Ну, или чистейшей концентрированной благодати, которую с успехом использовали против них сантье. Он со злости сжал зубы. Лирик его искренне бесил. Как нынешний глава Сантерии он буквально вбивал ему палки в колеса. Единственное, что радовало - это слухи, о якобы смерти Маотерруса и архиепископа Сорея, что неустанно блуждали по городу, как моровая язва, уже битую неделю после пробуждения спящих и угасания светоча. Но Маркус не верил им. Не верил, подозревая, что все это - ложь и провокация, призванные ослабить его бдительность и внимание. Он растянулся в хищной ухмылке и упал в кресло. Как ни как, но он знал, его подручные послали к вратам Камелота целый миллион искаженных, и как результат - храм Маотерруса был стерт с лица земли, а на его месте кипело озеро кислоты. Кипело, посверкивая пространственными разломами. Маркус понимал, что сдаваться без боя Дракон явно не спешил, а значит, был вероятней всего жив, нежели мертв. Да и наблюдатели говорили, что видели аномалии в небе и столпы света, бьющие в храм. Это по их словам выглядело так, словно что-то сначала спустилось в храм, а после улетело. Улетело, покинув их мир, прихватив с собой то, что осталось внизу - в руинах Камланна. « - Да…» - тоскливо подумал Маркус, вглядываясь в искрящуюся тьмой нестабильную гладь нэкромов. Сорей явно был жив, так как все еще был сосудом Маотерруса, и убить его было сложно, но все же, возможно. Он был уязвим, ведь все еще являлся человеком. Он надеялся, что Сорей все еще являлся человеком, а не был неуничтожим, как бог, так думал Маркус. От этой мысли консула передернуло. Он даже думать не хотел о подобном стечении обстоятельств. Ведь с богом Сореем совладать он уже вряд ли бы смог, не то, что с человеком, пусть и ставшим легендой. Набрав по закрытой связи Грегори, он сообщил ему, что им стоит встретиться. И встретиться, как можно скорей. Встретиться в каком-нибудь уединенном месте и обсудить дальнейшие действия. Ведь как бы там ни было, но он опасался, что вернувшиеся из своего зачарованного сна Пастыри, испортят ему все дело. Вновь взглянув в окно, он вышел вон из кабинета, предварительно спрятав «звезды» вглубь сейфа, вмонтированного в рабочий стол. Все же светиться раньше времени он не хотел, а о том, что Иггдразиль и Мимир с Фафниром идут по его следу, он знал. Знал, что Делик мутит воду, заставляя Мерфи постоянно мониторить глобальную сеть на предмет информации о первопричине возникшего заражения. Санта наотрез отказывались верить в то, что столько погрязших в неочищаемой скверне людей буквально взялись из ниоткуда, возникнув, как гром средь ясного неба. К тому же, они его подозревали и в других махинациях, уже не связанных с хеллионизацией населения, а с простой и честной коррупцией и бюрократией. Они подозревали его, чуя как псы, исходивший от него флер недоброжелательности и греха, но доказательств у них пока не было, а значит, предъявить ему обвинения в гос измене они пока не могли. Его руки были развязаны, а взятки гладки, ведь все-таки он был главой консульства и имел пресловутую неприкосновенность. Правда, он подозревал, что она его все-таки не спасет, ведь он был падшим, а с падшими у санта был разговор отдельный. Пуля в лоб и все дела. Маркус вышел, приборы погрузились в сон, сигнализация опечатала залу, а на востоке бушевала гроза. Бушевала мистическая гроза, вызванная разрушительной силой пущенных в ход механизмов. Механизмов, так цинично и бесчеловечно пущенных в ход его легкой рукой. Консул предал свой народ. Предал и обрек на уничтожение, сочтя, что люди полностью погрязнув в грехе, просто не достойны, жить, а поэтому их всех, включая его самого, следует стереть с лица планеты, истребив саму жизнь на ней. А вех несогласных с его точкой зрения, он собственноручно собирался обратить в прах, благо силы у него для этого имелись. Великая буря, не чета бушующей, обещала грянуть в скором времени, а пока тьма на востоке сгущалась. Сгущалась, творя разрушения… *** « - Искры танцевали - порхали огоньки… Лишь люди точно знали, куда ведут пути… Они алкали жизни - сражались до конца, Но свет капризной леди увел их от костра… Теперь ярится небо - плюясь на мир огнем И льются бесконечно из ртути слезы в ночь… Во сне без сновидений не видно ничего И дремлет сновиденье, забрав огня ярмо… Горит в тьме отчужденья волшебный огонек, А меч сквозь измеренья летит - украсть цветок… Поет девчонка-буря, одевшись в черный шквал А по дороге жизни идет в тьму караван… Метели и бураны все треплют ее стан… Она танцует танго, одевшись в тьмы туман… Танцует в вихре снежном, печаль даруя миру И по картине нежной летит времен дрезина… А в том краю печальном - в неведомом саду, Цветут из снега звезды - забрав времен судьбу… Они горят неслышно, грустя с красоткой дней, Что льдистою ладошкой венчает новый день…» - слышалось в дыхании небес…