Зов Глубины, часть 1 Двадцать восьмой день девятого месяца 289 года от З.Э.
Эйерон Грейджой никогда не думал, что его смерть окажется… вот такой. Ладья «Золотой шторм» переломилась во время атаки. Ему оставалось только цепляться за обломки и проклинать Станниса Баратеона. Брат короля – умный враг, а его брат Бейлон – глупый лорд. Баратеоны слабы, говорил Бейлон. Драконы сгинули, и теперь Железнорождённые могут взять всё, чем обладают жители Зелёных земель, и заплатить за это правильную цену, железную цену. Эйерон, как и многие другие, тоже был дураком. Он слушал своего брата, и теперь он проклинал себя именно за это. Проклинал и ждал, когда его заберёт море. В отчаянии он смотрел на беспредельную синь. Нет берега, нет и надежды. Обессиленный потомок дома Грейджоев отпустил обломок, который некогда был частью его могучего корабля. Если бы Эйерон продержался ещё несколько мгновений, он заметил бы землю на горизонте, и с вновь вспыхнувшей силой он держался бы на воде до тех пор, пока его бы не прибило к берегу, и он не попал бы в плен. Но теперь Эйерона ждала куда более чуждая и непредставимая судьба. Сперва морская вода хлынула в горло и лёгкие, принося с собой такую боль, которую он не смог бы даже описать. Грейджой закричал бы, если бы у него оставался воздух. А потом – внезапно – боль прекратилась. Эйерон почувствовал в теле невероятную лёгкость, и его переполнила такая бурлящая радость, как будто он внезапно вернулся домой. Он погружался глубже, глубже, глубже, прямо в чернильную тьму глубин, и он видел там то, что не было подвластно человеческому глазу. Он взирал на существ удивительных и чуждых, существ, которые ведали лишь тот свет, что испускали сами. Здесь, в глубинах, не знавших прикосновения солнца и луны, Эйерон понял, что он мёртв, но смерть отказалась приходить к нему. То, что мертво, умереть не может, но восстанет вновь, сильнее и крепче, чем прежде. Слова пришли из каких-то туманных воспоминаний, он никогда особо не веровал. Тяжело сохранять веру во время отлива, когда остаётся лишь безжалостный песок. Но теперь воды возвращаются. Слова, ворвавшиеся в его разум, были тяжёлыми и тягучими. Он никогда не думал подобным образом. Эйерона окружили смутные фигуры, лишь отдалённо похожие на людей. Их движения были чуждыми, тела – искажёнными, головы – мягкими, ладони и ступни – перепончатыми. Человек, Утонувший Бог вновь даровал тебе жизнь. Служи ЕМУ, как служим мы, и получишь силу, способную повергать горы, и славу, что будет сиять до конца времён. Откажись, и это место станет твоей могилой, тихой и позабытой. Да, всё что угодно, подумал Эйерон. Он отчаянно желал, чтобы его услышали, он молился впервые за очень, очень долгое время. Ты принял ЕГО. Хорошо. Скоро придёт наше время. Наша вечность. Больше никаких пут. Свобода. Чужие мысли плясали в его разуме, звучали жуткой какофонией. Его голова заболела так, как будто что-то пыталось выбраться из неё, и лишь потом пришло милосердное ничто.***
Он проснулся на берегу возле Пайка, на одном из пляжей, на котором он играл мальчишкой. И там, на песке, были отпечатки мягких, перепончатых ступней. Эйерон Грейджой содрогнулся, и дрожь эта затронула самую его душу. Глубоководные вернулись. Однако со страхом пришёл странный восторг, а в его разуме всплыли молитвы и ритуалы Утонувшего Бога. Они слегка отличались от привычных обрядов, и Эйерон понял, что они были ключом к обещанной награде. Грейджой поклялся верно служить своему богу, который спас его и открыл глаза. OOC: В каноне Эйерон стал Мокроголовым несколько позже. Я слегка передвинул график. Все приветствуем жреца Утонувшего Бога! От переводчика: А вот и глашатай первого апокалипсиса пожаловал. Что? Вы же не думали, что магия вернулась только к Таргариенам?