Дьявольский запах кофе

       Лиза сидела в вагоне метро, который слегка покачивал ее от скорости, и просто смотрела куда-то ввысь своими пластмассовыми глазками, которые сейчас казались таковыми, не выражавшими каких-либо эмоций или вообще хоть что-то. Она просто сидела и думала о том, как будет звонить его семье в другой город и сообщать новости о его гибели. Она прекрасно понимала, что это ужасно, хоть и никогда не знала, что значит родительская любовь и забота. Она представила, как его мама будет плакать и страдать. А если она просто не позвонит и не скажет, прикрывшись маской боязни и несмелости? Но тогда получается, что Лиза уже не будет Лизой. Той, которая никогда ничего не боялась и всегда делала по соображениям совести. Той, которая и была настоящей Лиззкой. И дело было даже не в том, что она верила в Бога или просто старалась быть честной. Ее так воспитал брат. «Если чувствуешь, что надо поступить как-то, так ты и поступи! Возьми, и сделай, как думаешь! И… И чтобы это было искренне, от всего сердца! Не нужно строить из себя девочку, которая всегда честная. Нужно быть человеком, в первую очередь».        Вагон двигался практически бесшумно, но в салоне было слышно людей. Это были их мысли, не разговоры. Было слышно, как они думают, по их лицу. Это очень странно, но так и есть: их мимика просто выражала усталость или грусть. А кто-то веселился среди такой унылости и оставался силен духом. Громкие улицы в центре города, шумные дороги, но только тихое метро с громкими мыслями.        Онешко сидел между Неред и Гридиным, наблюдая за ними. Он понимал, что им до жути интересно, зачем тот остался в кабинете у Димы. Но они то не глупые, поняли, что это были знакомые люди. Именно с того момента, когда Ларин снял медицинскую маску. За 5 лет он очень изменился, до неузнаваемости. Юлик подумал, что сейчас точно не подходящее время, чтобы что-то рассказывать им, нагружая их головы еще больше. Он скажет, как только посчитает это нужным. Он тоже в коем-то веке начал таить в себе загадки, прямо как Руслан. Но по сравнению с ним, Юлий был загадкой для шестилетних детей: такой же простой, но в ней все бы искали подвох.        Кто был для Онешко Дима? Только лишь Питерский лучший друг, который будет лишь воспоминанием, этапом или стадией жизни. Забудется как сильный ветер в степи весной. Забудется, как далеко закинутые письма о любви на верх шкафа и покроются слоями пыли новых воспоминаний. Неужели, сейчас в жизни бедного Юлика и началась черная полоса, которая пожирает изнутри? Одиночество, смерть друга, неприятная встреча с Димой. Он будет гнуть свою линию, оставаться сильным духом и не падать им до конца, это точно.        Мысли катились лавинами и переплетались с идеями, которые несли в себе что-то большее, чем просто глупые задумки. Это были идеи на жизнь. Какова судьба будет на этот раз? Она не хотела так просто отпускать и не любила слабаков, уходящих из бытия, из-за ее «проказ». Проказы судьбы — жизнь. Это просто рандомный набор действий, физических явлений, которые не влияют на что-то после того, как мы закроем глаза и накроемся пледом из черни.        Вагон остановился и волна народа выплеснулась оттуда. Они подъезжали к своей станции. Из-за странного расписания их транспорта, где он не ходил целый час и как раз-таки тогда, когда им надо было попасть домой. Никто не любил метро: холодное, пыльное и грязное. Пришлось еще протопать две автобусных остановки к станции и придется преодолеть по прибытию еще одну остановку до дома Юлия.        Компания вышла вместе с этим потоком и направилась к эскалатору, который бы поднял их наружу. Метрополитен был глубоким, поэтому они только 2 минуты поднимались вверх. Юлий ассоциировал его с лестницей в небеса. Он еще в детстве верил, что есть такая лесенка, которая бы после его смерти подняла в небеса, в рай. Он был хорошим человеком и вел себя вроде хорошо, был скромным парнем. Почему нет? Он не просит так много. Но это лишь детские вымыслы и фантазии: ничего серьезного. Его душе было тепло и хорошо тут, в раю на тщетной земле.        В переходе они увидели уличного музыканта. Это был парниша в темных джинсах и розовой кофте с капюшоном, прикрывающим его лицо и дреды. Он был похож сейчас на какого-то заграничного репера, но исполнял он рок. Очень грустная и чувственная песня* напомнила рыжеволосому о былых временах, когда он учился в колледже, жил в общаге и как раз дружил с Димой и встречался с Лизой. Ностальгия нахлынула на парнишку, и тот, нашарив в кармане 50 рублей, кинул в чехол от гитары, рядом с которым стояла табличка «НЕ МОГУ СОБРАТЬ СЕБЕ НА БАНКУ ПИВА». Это заставило грустных друзей улыбнуться и хоть немного подняло настроение после посещения склада мертвецов. Они стояли так еще несколько минут, слушая и наслаждаясь красивым исполнением трека. Ни один прохожий за все это время не кинул ничего и не подошел к нему.        Они просто шли, так же молча. Вся радость или намек на нее, уже растворились среди толпы. Ее сдуло, как пыль с дорог. Они шли по уже родному району и видели все привычное, все те же вывески родных магазинов и баров… Похоже, что Юлик забыл позвонить в Нирвану и предупредить о том, что он не придет на работу. Резкое чувство тревоги прошлось по всему телу, да так сильно, что парень вздрогнул. Он просто резко остановился перед баром и мысленно материл себя как только это возможно. Это было для него невероятно: просто вылетело с головы и все. Будто Онешко вообще не работал нигде. Но зайти в бар и объяснить всю ситуацию было нужно.        Друзья остановились и поняли, в чем дело почти сразу же. Они решили, что тоже зайдут туда и выпьют чего-нибудь крепкого, а заодно расслабятся после такой картины. Но Юлию явно было не до этого. Да как он вообще имел право умудриться забыть про собственное место работы?        Ворвавшись в помещение, у Юлика потерялось дыхание от того, насколько было тепло в зале, он подошел к барной стойке, за которой стоял его сменщик, которого звали так же как Кузьму: Никита. Все обычно предпочитали звать его по фамилии — Черников. — Привет, Юлик! Чего зашел? — радостно спросил высокий и худощавый бармен в черной форме. На жилете был небольшой воротничок, на шее красовался ярко-красный галстук-бабочка. — Блять, Черников, прости… Я проебался! — вымолвил жалобным стоном Юлий. Ему было так стыдно перед его коллегой, что и словами не передать. — Да ничего, я уже выставил бутылки со склада. Там было-то 9 штук всего-лишь. — заявил парень, натирая бокал под коньяк влажной тряпкой. — Нет, я про то, что забыл предупредить, что я не выйду на смену… — Так твой кореш уже за тебя сказал. Он пришел сегодня в три часа к Мотору и предупредил, сказал ты его попросил, мол ты занят чем-то. Ну, он набрал мне, я согласился взять еще одну смену за тебя. Не бесплатно, конечно, как ты понимаешь. Вон он сидит, — неразборчиво указал парень, который хотел показать на сидящего в самом дальнем углу Руслана, но вышло показать на Лиззку. — Фухх, спасибо, Черников! — парень вздохнул с облегчением и ушел к столику, где сидели Кузьма и Лиза. Они непонимающе смотрели на Юлика, который буквально 5 минут назад был чуть ли не до смерти напуган, а теперь на его лице была легкая улыбка. Он показал класс Лизе и дал ей пять, а та так и продолжала сидеть, нахмурив свои брови, образуя горку. — Спасибо, Лиза! Я совсем забыл предупредить Диму, слава богу его сегодня нет в баре. А так бы реально влетело… — сердце успокоилось и перестало стучать о грудную клетку. Он еще не садился, так как хотел сходить заказать что-нибудь в баре. — Чего блять? Никуда я не ходила. Я вещи перевозила, мне вообще было некогда, чувак. — на этой фразе лицо Онешко моментально переменилось и он посмотрел в дальний темный угол бара — там опять сидел Руслан. И сообразив, что это был он, ему стало стремно. Они даже не общаются и не контактируют никак, абсолютно разные люди. Они знакомы от силы день. Чертов псих! Как он вообще понял, что Юлий работал именно тут, именно сегодня и в какое время?! Это было похоже на преследования маньяком жертвы. — Юлик? Кто это был? — спросил Кузьма, надеясь, что его друг знает ответ. Он прекрасно видел, как бармен указывал рукой Юлию в их сторону, но не придал этому значения, а теперь он вдруг обернулся и все сразу же понял, как и Юлик. Ну, кто бы это еще мог быть? Конечно, Тушенцов. Он все понимал, но только этого было мало. — Ооо, то есть ты еще у нас решил тут с Русланом скорешиться! Вообще заебись! Он же псих! — Нет, я просто считаю его слишком подозрительным и… Хотел бы получше узнать о нем информацию. Ходит, бледный такой, загадочный. Есть в нем что-то такое… — в этот раз ему даже не пришлось врать: он действительно хотел узнать хоть что-то про Руслана, таящего в себе загадки. Но для парня он казался скорее интересным человеком, нежели подозрительным. — н-Да? Так иди, да присядь к нему. Вежливо и продуктивно, блядь, пообщаетесь! Пялишься на него, у меня что-то спрашиваешь. Я ничего о нем не знаю и знать не желаю! Хочу общаться с Даней, вот он норм чувак. Камон, вы пересеклись с ним два раза! В конце концов, имей совесть — у тебя недавно друг умер, а ты со своими Русланами тут! — Кузьма уже окончательно вспыхнул, как спичка в банке с газом. Его действительно бесило, что его и Лизу — красочных игрушек, пытались выменять на какой-то дохлый вкладыш из жвачки. Это ощущалось им именно так, Лиззке же вообще было непонятно о ком идет речь. — Так, стоп! О ком вы вообще? — спросила Лиза, непонимающе глядя на них обоих. Юлий стыдливо молчал, не зная, что и сказать в ответ. — Вот тот конч сзади меня. — Кузьма просто не мог поверить, что такой странный человек мог притянуть. Но видимо они плохо его знают. Его настоящего, хоть и дружат уже немало. — Чувак, если ты хочешь с ним общаться — общайся, только нас в это не втягивай. Я сейчас вообще не хочу новых знакомств. Меня и мои нынешние друзья устраивают. Так, что, пусть общается, Кузьма. Даже если это сомнительный тип, то пусть. Плевать, потеряю еще одного друга! — светло-русые волосы терлись о плечи, а грустные карие глаза смотрели на друга, который так и стоял возле стола.        В этот момент в баре заиграл трек, в котором пелось «Where is my mind?»*, в исполнении группы «Placebo». Это была любимая группа Ларина, и Онешко невольно о нем сейчас вспомнил. «Они очень крутые, и они очень помогли мне в один депрессивный период моей жизни. У меня все было очень плохо, и я послушал песни и понял, что все может быть значительно хуже, и это было такое черное плечо, на которое я облокотился и пошел по миру, смеясь над депрессией.» — отдалось эхом в его голове. Хотел бы и он знать, где сейчас его разум…       Молчание просто заливало их. Они сидели и слушали песню, в ожидании ответа. Продлилось это секунд 10, но насладиться песней можно было успеть. Шум зала и гремящих стеклотар нисколько не мешал. Мешали темные негодники-раздумья, которые закрались в голову, относительно психа-Руслана. Это было простое вешание ярлыков, которое было уже привычным для социума. Только по внешнему виду они сочли его за непристойную личность, не давая ему шанса быть хорошим. Они не общались с ним: ни Кузьма, ни Лиззка, но вешали проклятые бирки. А Юлика притягивал этот парень и ему было интересно с ним познакомиться, невзирая на его внешний вид. Тот манил Онешко своей загадочностью. Как бы там ни было: все вешают ярлыки, все люди, без исключения. Вопрос состоял только в том, насколько это для них было бы полезным и насколько бы это было этичным по отношению к тем, на кого они вешали таблички. Но никто никому морали читать не собирался, так что разговор продолжился. — Да ни с кем я не хочу подружиться! Я просто хочу узнать ебаные тайны Руслана и все. Он просто притянул меня своей таинственностью. — подкаченные руки сами собой скрестились на груди, показывая явное недовольство разговором. Юлик уже успел снять куртку и сесть напротив Лизы, рядом с Кузьмой. — Так, давайте будем шариться по вещам Юры! Я хочу наконец узнать, зачем он так сделал. Раз, врач сказал, что следов насилия нет, это не значит, что его не мог столкнуть знакомый ему человек. — рассудительно начала девушка, пытаясь затушить конфликт. И это вышло прекрасно.        Никита поправил свои волосы и вытащил из пакета маленький зип-лок с телефоном внутри. Распечатав, они поняли, что устройство было без заряда батареи и никак не хотело включаться. Удивительно, что при падении техники с такой высоты она не повредилась внешне никаким образом. Еще при нем была пачка, но марка сигарет… Хованский никогда такие не курил и даже бы не глянул в их сторону. Это было весьма подозрительным для Юлия, который точно знал, что дымит его друг. — Он в ту ночь не покупал у тебя эти сигареты? — спросил Юлий. — Он купил только пиво, больше ничего. Как это поможет? — Юра такие никогда бы не купил и не курил бы. Это не его пачка. — его речь была невнятной и неразборчивой. Он вглядывался в каждую сигарету, словно пытался что-то выцепить. Но увы, ничего, кроме осыпавшегося табака на картонной упаковке, он не обнаружил. — Это бесполезно, Юлик. Мы ничего не добьемся осмотром этой дурацкой пачки. — вымолвила Лиззка, доставая свои цибары* и зажигалку. Раздался щелчок кремния и запахло горящим изделием. Волосы, отливающие из-за освещения золотом, она задвинула за уши. Пепел, плавно кружась в «танце», падал в прозрачную пепельницу. — Братан, а где его ключи? — возмутился Никита, тщательно осматривая пакет. — Может, выпали? — Я так вымотался за сегодняшний день морально. Давайте закажем пиво, просто посидим и поболтаем? Не вижу смысла сейчас в баре это делать. Нужно досконально проанализировать все вещи, которые нам выдали, но не тут. — монотонно произнес Юлик. — Нет, чувак. Мы сделаем это здесь и сейчас. А ты пойди закажи пивчанский, пока я осмотрю вещи. — сообщила девушка. После этих слов парень встал и пошел к барной стойке, чтобы сделать заказ. Он искренне недоумевал: почему его подруга так хотела разобраться в этом и так усердно билась головой о бетонную стену, толщиной в километры. Казалось, что это бесполезно и бессмысленно, но не для нее. Она была упрямой и настойчивой, как осел. Так что, пути назад уже не было и поезд давно ушел. Эта загадочная история могла бы так и уйти в могилу вместе с Юрой, если бы не искренне любящая его подруга — Лиза.       Сейчас ее руки смело шарили в пакетах с личными вещами, в попытках что-то найти. Но нашлась только его черная футболка с рисунком бородатого санты-черепа. На ней были видны засохшие капли крови, как и на куртке. Расправив ее, взор окидывал каждый сантиметр этой вещи. В засохшей красной субстанции можно было разглядеть некие образы, которые будто вырисовывались в картинки. Собираясь уже убрать ее обратно, Кузьма резко дернул руку подруги и вырвал вещь. Она непонимающе толкнула его в плечо, но тот отвернулся. Гридин увидел что-то такое, чего не заметила сама девушка. Сцепив между собой кончики большого и указательного пальца, парень что-то стащил с темной ткани.       На свету просматривалась тонкая, вьющаяся красная ниточка, которая скорее была похожа на волос. Или… являлась таковой. — Че? У него отрасли такие шикарные волосы или я что-то упустил? — иронизируя, произнес полушепотом Кузьма. Он понимал чей это волос, но все еще замер и молчал, смотря на широко раскрытые глаза Лизы, которая не могла поверить увиденному. Интерес и любопытство переполняли, затмевая все остальное. В памяти никак не вырисовывалась картина, где полный кучерявый парень 24 лет, с яркими рыжими волосами, стоял бы рядом с худенькой и беззащитной девушкой по имени Настя. Естественно, первый, кто смог придти на ум была именно Шпагина. Больше людей с такими волосами они не знали.        Облака окончательно затянули небо Питера, что было прекрасно видно в просторные окна бара, в котором никогда не бывало по-настоящему хорошо и весело. В воздухе царила какая-то особенная атмосфера именно сегодня: грусть разбавилась присутствием большого количества народа. Раньше никогда не бывало тут столько людей. Все столики были заняты, как и барные стулья у стойки. Играл все тот же родимый гранж-рок и шум стоял повсюду. Народ как-то сам пришел, и это не чувствовалось до этого самого момента. Сейчас это было сравнимо с тем, когда тебя приводят на сцену стадиона с завязанными глазами, и ты понимаешь, что находишься там, только тогда, когда снимаешь повязку. Повязка равнодушия к окружающим… — Вот же… блять! Как волос Шпагиной мог оказаться на его футболке? — растерянные глаза пристально смотрели на Тушенцова, который сейчас сидел и курил, печально смотря в окно. — С чего ты взяла, что это волос Шпагиной? Мало ли у нас сейчас люди волосы красят? — начал убедительно размышлять Гридин. Он тоже подумал, что обладательницей данного волоска является Анастасия. Но не особо-то и верилось, что такие разные люди, как Шпагина и Хованский могли бы как-то пересечься и взаимодействовать друг с другом, судя по этим следам.        В этот момент от бара вернулся Онешко, с подносом с бокалами пива. Он не понимал, почему два его друга сидели в таком шоке и удивлении. На их лицах читались ярко-выраженные эмоции, которые не могли оставить его душу в покое. — Что-то случилось? Ребят? — кареглазый не понимал в чем дело: грубая шершавая рука, с разбухшими венками на тыльной стороне ладони, двумя пальцами крепко держала волос. — Как думаешь, откуда волос Шпагиной мог оказаться на одежде Юры? Не кажется ли тебе подозрительным этот факт? — саркастично спросила Лиза.        Девушка, сама того не зная, произнесла имя так громко, что его услышал, сидящий неподалеку, Руслан, который в этот момент все еще сидел в зале, один за столиком. Тушенцов медленно повернул свою голову в сторону компании и осуждающе посмотрел на них. Его лицо было переполнено злости на кого-то. Скорее всего, он назначил встречу и на нее не пришел гость. Но он, конечно, ничего не сказал, а лишь продолжил сверлить взглядом экран маленького пузатого телевизора, по которому шло концертное выступление. — Чего? Зачем бы она с ним стала общаться? Это же пятнадцатилетняя девочка в душе. — слова Юлика были относительной правдой: где-то внутри этой веселой жизнерадостной девушки, которая с виду была самим проявлением красоты и изящности, сидела пятнадцатилетняя Настюшка, любящая розовые леденцы и животных. Она даже матом не ругалась, а Юра ругался как сапожник, не считая это чем-то плохим для окружающих.        Все считали, что она строит из себя правильную, хорошую и добрую, но так и было: она не ела мяса, обожала собак и кошек, ходит в спортзал, не курит, не пьет, хорошо учится. Она была частично похожа на Юлика, который был чем-то средним между «плохим» и «хорошим» человеком. Он был просто Юликом: тем самым, который любит своих друзей, пить кофе и курить свои любимые сигареты. Но быть «правильным» требует таких огромных усилий, что и уму не постижимо. Должен быть всегда на одном уровне, идя по канату, не теряя равновесия. Но это был лишь образ, никто не знал какая она на самом деле: косметика и добрая улыбка все скрывали. Но вот только что они скрывали? Одному черту известно. Строить из себя беззаботную овечку можно хоть кому и остаться непричастным ни к чему. — Она еще сегодня сказала, что соболезнует мне… Но меня удивило то, откуда она могла это знать? Кто ей об этом сказал? — Но кроме нас троих, никто не знает. Хотя, тот чувак, который вызвал скорую, скорее всего знаком с ней и Юрой, иначе слив объяснить я не могу. — сказала девушка, жестикулируя своими руками, со светло-голубыми дорожками на запястьях, которые будто умоляли порезать их, показывая себя так ярко. Глаза молили о сожалении, как и голос, который уже хрипел от курения. — Стоп, а разве не ты вызвала ее? — парень чуть не подавился напитком, услышав это из алых уст. — Нет, я же тебе звонила и сказала, что увидела. Я подбежала, тело было перевернуто лицом вниз. Я его не трогала, там при травмах нельзя. Подбежал чувак, вызвал скорую. Это был левый чел, я честно его в первый раз в жизни видела…        Казалось, что черти спустились из ада, и бал сатаны уже начался — прямо в их головах.