Неделя лета или In Only Seven Days

Роджера разбудило отдалённое жужжание газонокосилки. «В августе же трава почти не растёт… педанты…», — спокойно подумал он и опустил ноги на пол. Пол был на удивление тёплым. Блондин посмотрел вниз. На его ноги светило солнце, и лучики золотили прозрачные волоски на его голенях. Тейлор тихо радовался. Сидеть бы вот так весь день. Вдруг лёгкий бриз всколыхнул занавески, и тёплое пятно убежало с паркета. Барабанщик поднялся и, потягиваясь, приблизился к окну. Пели птицы, шептало море, как всегда. Эти звуки не могут наскучить. Роджер выглянул из окна, подставляя белобрысую макушку под горячее полуденное сияние. Во дворе миссис Мэй, стоя на стремянке, собирала яблоки. Тейлор задержал взгляд на её голубых джинсах, подчёркивающих тонкую талию. Рут опасно привстала на цыпочки, пытаясь дотянуться до светящегося плода на самой верхушке. Роджеру показалось, что ещё чуть-чуть и она упадёт… — Доброе утро, миссис Мэй! — крикнул юноша. Она вздрогнула от неожиданности и обернулась. — Доброе, Роджер! — Рут помахала ему рукой. — Вам помочь? — предложил Блондин, мельком оглядывая ещё два дерева, ветви которых тяжелели от фруктов. — Не откажусь, — женщина вытерла пот со лба тыльной стороной ладони. — И разбуди кудрявого соню. — Есть, мэм! — Я же просила не… — крикнула Рут, но Роджер уже юркнул в прохладу комнаты, — называть меня «мэм», — тише закончила она и улыбнулась, покачав головой. — Спишь? — барабанщик с любопытством заглянул в комнату. — Спишь, — ответил он сам себе. Босые ноги прошлёпали по тёплому полу к кровати. Роджер сел совсем близко к Брайану. — Эй, — он ткнул его пальцем в плечо, скрытое под тонким одеялом. Гитарист что-то неопределённо промычал и перевернулся на живот. — Эй, Мэй, — Тейлор тихо хихикнул, обрадованный дурацкой рифмой. — Тебе не поможет твой тёмный огонь, пламя Удуна… — сонно бубнил «эймэй» в подушку. — Что говоришь? — Что? — вопросительно протянул Брайан, неохотно поворачиваясь к Роджеру и всё ещё не размыкая веки. — Ты что-то там из «Властелина колец» бубнил. Кудрявый опять отвернулся. — Значит, классный был сон, а из-за тебя я всё забыл… Блондин решил принять экстренные меры. Он резко откинул одеяло со спины полуспящего и впился сильными пальцами ему в бока. Легко было нащупать торчащие рёбра. «Шкиля», — подумал Тейлор, отчаянно щекоча друга. Но тот не реагировал. — Ты живой вообще? — Блондин остановился. — Я не боюсь щекотки, Ро. — Жалко, — и Роджер правда почему-то пожалел. — Мама собирает яблоки, — добавил он, оживившись. Мэй резко сел по-турецки и улыбнулся. — Наконец-то! Я уж думал, что не успеем… — Чего? — Отведать её яблочного пирога, — молвил Брайан с восторгом в глазах. — Он такой же вкусный, как вчерашний вишнёвый? — О, ещё вкуснее! — Мэй оттолкнулся руками и спрыгнул с кровати. *** Наспех перекусив йогуртом, ребята выскочили на улицу. Мама встретила их с головными уборами в руках. — Ну, мы можем и без этого всего, — попытался отвергнуть обязательное условие Брайан. — Не хватало только, чтоб вы тут солнечный удар получили. Давайте, давайте, без разговоров. Оба вздохнули и улыбнулись своей детской беспомощности. Когда ты у родителей, ты всегда ребёнок, а то, что тебе уже двадцать, не аргумент. И это, если подумать, не так уж и плохо. Роджер накинул на голову кепку с названием какой-то футбольной команды и сдвинул её на затылок, чтоб удобнее было смотреть. Мэй осторожно затягивал свои кудри красной косынкой. «Да что с ними станется-то», — про себя усмехнулся Блондин. Решили, что Брайан как самый высокий будет собирать яблоки, а Роджер ловить их и складывать в корзины. Гитарист в два шага взлетел по лесенке вверх. Он начал с того самого плода, до которого никак не могла дотянуться Рут. Кудрявый накрыл ладонью румяный фрукт и легко потянул. Веточка тихо хрустнула. Яблоко будто светилось изнутри. Казалось, что, если надкусишь его тонкую кожицу, из него польётся медовый сок, тёплый и нежный, как сам солнечный свет. Казалось, крупный плод весь наполнен золотым солнцем, золотым счастьем… — Ты там что, уснул? — Роджер стоял, уперев руки в бока и щурясь от яркости раскалённого бирюзового неба. Брайан коротко помотал головой в знак отрицания, обернулся и аккуратно бросил розово-жёлтый «кусочек солнца» в готовые руки друга. Затем последовал следующий, и ещё один, и ещё бог знает сколько… но ни одно яблоко не было таким ясным и сахарным, как-то, самое верхнее, самое желанное. Тейлор не придал значения тому, что так восхитило Брайана. Он скорее думал о пироге, который испечёт миссис Мэй, о варенье, которое можно сварить, о яблочных пастилках, о яблочном сидре, благодаря природу, высшие силы, вселенную (он не мог точно сказать, к чему или кому обращался в мыслях) за то, что есть такие вкусные штуки как, например, яблоки, из которых можно делать другие вкусные штуки. Работа шла быстро. Ребята и не заметили, как кончились яблоки на первом дереве. Пока они переносили стремянку и корзины, Рут куда-то пропала, а когда вернулась, была уже в купальнике и с надувным матрасом. Она намазалась кремом от загара и легла в тени деревьев. Закинув ногу на ногу, миссис Мэй принялась читать журнал. — Ты на что там уставился? — тихо спросил Брайан, обратив внимание на застывшего Роджера. — А твоя мамка ничего такая, — улыбаясь, ответил он, заговорщически пихнув друга локтем. — Ты совсем что ли! — приглушённо воскликнул Мэй и стыдливо покраснел, хмуря брови. В его голосе было столько осуждения и негодования, что Тейлору стало смешно. — Не ревнуй, — барабанщик залился хохотом, глядя на суровое выражение лица товарища. — Ладно, — он перевёл дыхание, — давай лезь на дерево. И они облегчили ещё одну яблоню и другую тоже. Получилось пять полных корзинок с горкой. Кругленькие блестящие фрукты лежали рядом, один к одному и переливались на солнце. Гарольд наконец-то вылез из гаража, и они все вместе затащили большие корзины в дом. Мыли и чистили плоды они тоже без Рут. Когда дело касалось какой-либо работы по хозяйству, которая ей не нравилась, миссис Мэй всегда величественно оставалась в стороне. Пылесосить, загружать бельё в стиральную машину и посуду в посудомойку, готовить она любила, но чистить… нет, это не для неё. Картошка и яблоки, апельсины и мандарины, морковь и лук — всё это она поручала мужчинам. «Испорчу маникюр», — в шутку говорила она и в благодарность целовала «чистильщика» в щёку. Так бывало всегда. Погревшись на солнышке, Рут, как кошка, грациозно потянулась, легко встала и собрала тёмно-синий матрас. Она босиком добежала до дома, накинула рубашку, оставленную в прихожей, натянула шорты и прошла по коридору на кухню. По традиции чмокнула мужа и сына, а Тейлора потрепала по волосам. — Своди Роджера к тому дереву на холме, Брай, — небрежно бросила Рут, открывая холодильник. — Там красиво. Всё-таки вы тут последний день. — Ох, точно! — Кудрявый моргнул несколько раз подряд. Барабанщик заметил, что его друг обычно делает так, испытывая смущение или задумываясь над чем-то. — Я сделаю вам бутерброды и всё такое, — Рут улыбнулась, ласково глядя на сына. — Положу побольше еды на случай, если задержитесь и пропустите ужин. — Грех пропускать твой яблочный пирог, — утвердительно сказал мистер Мэй. — Это точно, — поддержал Брайан. — Но чем больше еды, тем лучше, ведь так? — шутливо спросил Блондин. Брайан хихикнул и согласно кивнул, Гарольд улыбнулся, а Рут рассмеялась. Всё-таки этот мальчуган ей нравился. Определённо нравился. Она чувствовала сердцем, что он мог стать именно таким другом, которого Брайану не хватало всю жизнь. *** Вековой дуб на холме было видно издалека. Обхватить его можно было только втроём. Старые ветви вились вверх, усеянные крупными зелёными листьями и завязывающимися желудями. Крона мягко шелестела, вторя далёким морским волнам. Брайан и Роджер крутили педали на перегонки. Мэю, конечно, было тяжелее, у него за спиной болталась гитара, поэтому он осторожничал, опасаясь ненароком упасть или каким-либо образом повредить дорогой сердцу инструмент. Барабанщик лидировал. Взъехав на гору, ребята спрыгнули с велосипедов. Роджер первым оказался у дерева. — Брай, а плед у тебя? — спросил Роджер, рассеянно копаясь в рюкзаке. — Нет… — Мэй скинул гитару с плеч и прислонил её к тёмному стволу дуба. — Я думал, он в рюкзаке… у тебя, — он расчехлил гитару. — Ну, в принципе трава сухая и чистая, можно сидеть прям на ней. Брайан опустился на землю и положил на колени музыкальный инструмент. — Хватит с ней обниматься! Может, сначала поедим? — Почему ты всё время голодный? — улыбаясь, спросил Кудрявый и отложил гитару в сторону. — Растущий организм, — Блондин подмигнул, разворачивая сэндвич. — Лови! — он кинул другой бутерброд товарищу. Снова играли, снова пели и улыбались, искренне и широко. Ласковый тёплый ветер трепал волосы, гладил кожу. Роджер смотрел, как Брайан старательно «выпиливает» какое-то сложное соло, сосредоточенно сжимая губы. «Смешной он», — подумал барабанщик. На его губах скользнула добрая ухмылка. Тейлор к нему уже привязался. Хотелось разговаривать с ним обо всём, гулять, ходить в кино и на концерты, дружить, дружить, дружить! Музицировать, философствовать… И много-много всего! Странное чувство трепетало у Роджера в груди. Оно незаметно росло каждый день, то успокаивалось, то вспыхивало, как сейчас. И Тейлор не мог понять, что это. — Вот так вот, — подождав пока стихнет последняя нота, выдохнул Брайан. — Круто, прям очень, — вернулся в реальность Блондин. — Как ты придумываешь соляки? — Я импровизировал… — Да ладно?! — воскликнул Роджер. Он, конечно, тоже умел играть на гитаре и даже иногда придумывать сочетания на ходу, но чтобы так… — Ты гений, наверно. — Да нет, какой там, ты чего… — Кудрявый смущённо опустил взгляд. — Оно как-то само получается. — Потому и гений, — Тейлор с восхищением смотрел на друга. — Жалко с девушками так не могу. — А что так? С такими ловкими пальцами сам бог велел… — Пошляк, — Мэй недовольно цокнул языком и скрестил на груди руки. — Вот и делись с тобой переживаниями… — Я ж пошутил, — оправдался Роджер и добавил: — Плохо пошутил. Прости. Брайан аккуратно опустил гитару на желтеющую траву рядом с собой. — А что не получается с девушками? — продолжил барабанщик. — Да вот у всех как-то всё складывается само по себе, а я стараюсь им понравиться, но выходит только хуже. — А как ты стараешься нравиться? — чувствуя, что Брайан стесняется и темы, и девушек, и самого себя, Роджер твёрдо решил вытянуть из него все детали и во что бы то ни стало помочь. — Ну, маленькие подарочки дарю, комплименты пытаюсь делать… — Пытаешься? — Роджер сдержал смешок. Мэй насупился. — Знаешь, — Тейлор вздохнул, — ты немного не так действуешь. — А как надо-то? — Сейчас объясню. Вот смотри: подарок, — Блондин начертил руками в воздухе что-то маленькое и неопределённое, — обязывает её, создаёт ощущение, что она тебе теперь должна, что ты от неё чего-то ждёшь. А преждевременные обязательства только рождают напряжение в двести двадцать ватт… — Вольт. — Не перебивай. Так вот: комплименты должны быть тонкими, не в лоб. — Например? — Например, ты ей как скажешь, что у неё красивые глаза? — Так и скажу, наверное… — Вот и ошибка. «У тебя красивые глаза» звучит скучно и банально. Намного лучше вот так, — Роджер придвинулся ближе к Кудрявому и коснулся его виска, убирая волосы от лица, с мягкой улыбкой тихо сказал: — Твои глаза похожи на горчичный мёд… — …ел бы их вечно! — парировал Брайан и прыснул со смеху. — Ему помочь пытаешься, а он… — Тейлор нахмурился и задумался. — Ладно, честно, я в комплиментах тоже не очень. То есть очень, но это когда уже всё схвачено, а пока дело не в шляпе, с дифирамбами нужно быть поосторожнее. Просто не должны быть они топорными, и всё. Будь креативней! — он всплеснул руками. — На самом деле главное — это тактильный контакт. — Но это же вторжение в личное пространство… — замялся Мэй. — И хорошо! Они хоть и строят из себя недотрог, но любят прикосновения. Конечно, я не советую тебе лезть к ней под юбку на первом свидании или сжимать её в объятьях до хруста. Нужно трогать её невесомо, незаметно. Гитарист пожал плечами и вздохнул. — Я не совсем понимаю, как именно… Что-то вроде этого? — он неловко сжал плечо Блондина и сразу отдёрнул руку. — Ну нет… — протянул Роджер, и вдруг в голове всплыло воспоминание. — Вот позавчера ты нормально всё делал. — Что? — Брайан вздрогнул. — Что? Мэй залился краской. Тейлор тоже. — Забыли, — Блондин закусил губу. — Так, давай вставай, — он оттолкнулся руками от земли и выпрямился, одёргивая футболку. — Теория закончилась, переходим к практике. Гитарист неуверенно послушался и поднялся на ноги. — Представь, что я девчонка, которая тебе нравится. — Ну не сложно в принципе, — Брайан хохотнул в кулак. — Иди в жопу, Мэй, — Роджер вдруг ощутил, что вполне может в шутку послать его куда подальше, вроде как уровень отношений уже позволяет, и ему стало тоже смешно. — В общем, как бы ты меня обнял в качестве приветствия или прощания? Гитарист в ответ как-то странно обхватил воздух перед собой. — На мне покажи, — Тейлор поманил его рукой. Брайан приблизился и по-мужски коротко приобнял друга. — Ну и что это было? — Блондин с наигранной усталостью окинул взглядом нерадивого юношу. — Их нужно обнимать долго, но не слишком, как бы тепло, убедительно и одновременно легко. Вот так… Барабанщик привстал на цыпочки и мягко охватил Кудрявого руками, постепенно прижимая к себе чуть крепче. «Жаль, нельзя его так всегда обнимать…» — про себя сокрушился Роджер, отпуская молчаливого Мэя. Напоследок Блондин легко провёл рукой по его талии, как бы оставляя шлейф от объятия. — Понял? — спросил Тейлор и заметил, что друг смутился (тот снова стал часто моргать). — В принципе да… — Кудрявый кивнул, и вьющиеся локоны красиво сверкнули на солнце. — А ещё как можно? — Можно меня… то есть её за руку взять. Так, невзначай. Но это если она проявляет тоже тактильный интерес. А если нет, то нужно продолжать со всякими касаниями. Там… она попросит подать ей что-нибудь… — Что? — Что за вопросы дурацкие?! — взбесился Роджер. — Какая разница? Брайан виновато пожал плечами. — Да хоть чехол от гитары! — он подхватил с земли гитарный костюм и протянул Мэю. — Держи, — когда руки сблизились, Тейлор невесомо провёл пальцами по костяшкам «ученика». — Приятно? Брайан кивнул. — Ещё вот что: как бы ты её приобнял в кино или в парке на скамеечке? — увлёкшись преподаванием, Блондин плюхнулся под дерево и предложил кудрявому примоститься рядом. Брайан сел, вытянув длинные ноги, и закинул руку на плечи Тейлора. — Неверно! — Что опять не так? — Не висни. Она не подвязывалась твои грабли на себе держать. Нужно быть шарфом или пледом, типа чтоб ей было тепло и легко. Можно? — зачем-то Блондин спросил разрешения перед тем, как стать «шарфом или пледом» для Брайана. Мэй напрягся, чувствуя себя неловко. От слова совсем. Конечно, он помнил позавчера. И сейчас… Тепло, уютно, так… так… даже не объяснить. Он глубоко вздохнул и облокотился на плечо Роджера, позволяя другу обнимать его… как девушку. «Странно всё это». — Да… — тихо протянул Роджер. — М? — Брайан повернулся к Тейлору. Всё будто замерло. Море, облака, ветер, трава, крона древнего дуба… Момент застыл. Глаза в глаза. Ближе. Губы приоткрыты… «Стоп». — Надо ехать, наверное, — Мэй отстранился и рассеяно оглядел окрестности, — а то пирог не попробуем. Минутная пауза. — И то верно, — Роджер поднялся и отряхнул землю с джинсов. *** — Нагуляли аппетит? — задорно воскликнула Рут, услышав, как открылась входная дверь. — Божественный запах, — Роджер шумно втянул ароматный воздух. — Во сколько у вас поезд? — спросил Гарольд, раскладывая на столе приборы. — Уже гонишь нас? — хмуро бросил Брайан. — Какая муха тебя укусила, сын? — миссис Мэй удивлённо прошла мимо с румяным пирогом. — Поезд в семь, чтоб успеть на метро, — отчитался Тейлор. — Так что у нас всего час на пирог! *** Перрон. Двое вслушиваются в отдалённый шум моря. Родители уже обняли их на прощание. Пригласили в гости ещё раз. И не только сюда, но и в городскую квартиру. Летние сумерки только собирались укутать тонким тюлем маленький и тихий городок. Поезд прогудел где-то за поворотом. Ребята подхватили поклажу. Зелёная железная змея затормозила и ухнула облегчённо. Проводница распахнула двери, из вагона повеяло жаром. Двое вступили на рифлёные ступени состава. Нашли свободное место. Мимо понеслись медовые поля и деревья, подсвеченные заходящим солнцем. Сделали пересадку. Как-то всё молча и молча. Говорить не хотелось, потому что было опьяняюще приятно молчать. Всё было сказано, кроме того, что сложно выразить словами, да и не нужно к тому же. В новом поезде сели друг напротив друга, разделяемые впаянным в пол потёртым столиком. Закатные краски танцевали на железных поверхностях. Роджеру грезилось, что они попали в какую-то сказочную табакерку с узорами внутри. Скоро совсем стемнело. Изумрудный горизонт угасал, оттесняемый насыщенно-синим полотном, усеянным звёздами. Но безграничная синева оставалась где-то за бортом. А поезд нёсся по рельсам, уютно постукивая, разрезал тёмную пелену янтарным мерцанием в окнах. Из-за освещения кудри Брайана казались каштановыми, переливались рыжими искрами. Оба музыканта то следили за ускользающим пейзажем, то поглядывали друг на друга, но никак не могли встретиться глазами. Роджер сел поудобнее и случайно под столом коснулся коленки Мэя. Тот не убрал ногу. Всё осталось, как есть. Сердце простучало быстрее несколько раз и успокоилось. Поезд замедлился и остановился, шумно вздохнув. Промежуточная остановка. У Тейлора засосало под ложечкой. — Пойду покурю, — рассеянно сказал Роджер, выпрямляя спину. — Я с тобой. Прохладно. Почему-то пахнет костром. Одинокая станция посреди полей. Убаюкивающе поют цикады, прячась в высокой и, наверное, ещё тёплой траве. Брайану хотелось броситься в это сухое море, с шорохом раздвинуть руками стебли, вдохнуть запах сена и нагретой земли. Ощутить ещё разок то, что было в зарослях вереска после ребяческой велогонки второго дня. Дня, когда они с Роджером по-настоящему познакомились. Роджер выудил из глубокого кармана джинсовой куртки чуть мятую пачку красных «Мальборо». Чиркнула зажигалка. Лицо и волосы Блондина осветились на миг и погасли. Мелькнул алый огонёк на кончике сигареты. Брайану вдруг захотелось быть таким же: ловким, естественным, немного небрежным и каким-то загадочно-крутым и обаятельно-порочным. — Можно одну? — спросил Мэй, стараясь звучать смело и независимо. — Конечно, — барабанщик с улыбкой протянул ему открытую пачку и зажигалку с изображением красной гоночной машины. Кудрявый щёлкнул колёсиком, но зажигалка не полыхнула, а как-то блёкло высунула оранжевый язычок и отказалась работать. «Не судьба…», — горе-курильщик с досадой опустил руки. — Чёрт, — Тейлор нахмурился. — Давай от моей. — А как? — Бери сигу в рот и состыкуй с моей. Брайан послушался. Приблизившись, случайно коснулся барабанщика своим длинным носом. — Вдыхай, — процедил сквозь зубы Блондин. Горячий дым обжёг гортань. Брайан закашлялся. — Вот и свершилось, — смеялся Роджер, лицезря муки товарища. — Поздравляю! Хоть лёгкие твои потеряли девственность! От шутки Мэю лучше не стало, но он решил идти до конца и снова поднёс сигарету к губам. Втянул дым, как тянут коктейль из трубочки, и сразу же выпустил клубы перед собой. — А теперь попробуй в затяг, — предложил Роджер и выдохнул в сторону струйку дыма, красиво сложив губы. — Затянись немного и пусти глубже в лёгкие. Мэй сделал, как велел друг. Горячий туман скользнул внутрь, согревая и щекоча. «Как приятно», — подумал Мэй, медля выдыхать терпкое тепло. Он запрокинул голову. Из его рта выскользнуло серое кружево и взвилось вверх к сияющим звёздам. Мэй увидел млечный путь и представил, что где-то у далёкой звезды, подобной нашему Солнцу, на какой-то маленькой планете, подобной нашей Земле, двое друзей так же курят табак и смотрят на них с теми же мыслями. Он улыбнулся. Роджер уже докурил и потушил сигарету о железную мусорку. У Кудрявого оставалось ещё половина, но он тоже убил тлеющий огонёк и юркнул за другом в тёплое свечение вагона. Приехали. Взяли вещи. Вышли. В голове было пусто, а в груди плясали какие-то томительные волны, непонятная энергия. Счастье? Может быть. Привязанность? Может быть. А что-то большее.? — Куда теперь? — спросил гитарист. — Домой, куда ещё? — усмехнулся Роджер и робко добавил: — А хочешь, я тебя провожу? — Или я могу тебя тоже, если хочешь, конечно, как удобно, или, может быть, нет… — Брайан часто моргал. — Не знаю, — он неловко улыбнулся и пожал плечами. — Я тоже, — Тейлор хрипловато, но всё же очаровательно рассмеялся. — В метро в любом случае вместе. — Ага. — Моя остановочка, — Роджер встал, качнувшись от торможения поезда. — Пока, — он наклонился и обнял друга. Чуть дольше, чем следует. — До встречи тогда? — Послезавтра на репетиции? — Ага. — А может… завтра? Просто так? — крикнул Тейлор, уже с платформы. Брайан с улыбкой кивнул.