Неделя лета или In Only Seven Days

Предрассветные сумерки заполняли комнату. Глаза щипало, всё тело стягивала мучительная усталость. Голова была тяжёлой после бессонной ночи. Брайан взглянул на часы — 4 утра. Он потёр руками лицо и скатился с кровати, сев на холодный пол. Как только он не вертелся, сматывая простыню, сдвигая матрац, путаясь ногами в одеяле. При этом он чувствовал, знал, что человек за стеной не спит. Брайан всё думал, думал о том, что произошло. Щёки горели. Мэй сильно зажмуривался, пытаясь отвлечься, но не мог. Ему надоело. Нужно было что-то делать. Поговорить или помолчать… «Не знаю…». Брайан встал. Он подошёл к окну. Всё окутывал влажный морской туман. Солнце лениво просыпалось. Мэй поёжился и двинулся к выходу. Дверь тихо скрипнула. — Роджер… — робко прошептал Кудрявый и замялся. На него настороженно смотрели два уставших голубых глаза. — Привет, — Блондин неловко улыбнулся, теребя одеяло кончиками пальцев. — Можно к тебе? — тихо попросил Брайан, переступая с ноги на ногу на ледяном полу. Тейлор кивнул и подвинулся. — Не спал? — Неа. Гитарист сел на кровать, подобрав под себя ноги. Сидели рядом. Молча. Так тихо, что слышно было, как тикают часы в соседней комнате. Слова стояли комом в горле. Всё путалось внутри, смешивалось. — Знаешь, — Роджер потупил взгляд, — я как-то не могу сказать, что прям люблю тебя, — он пожал плечами. — Ох, и слава богу! — Мэй выдохнул и прислонился спиной к стене. Роджер усмехнулся и встретился взглядом с другом. Стало легче. Намного легче. Отпустило. Захотелось спать. Роджер зевнул. — Что-то глаза слипаются. — У меня тоже, — пробубнил Брайан, уже заражённый зевотой. — Ну, я тогда к себе пойду… — Да ладно, не уходи, — Тейлор рухнул на бок и, вытягиваясь, случайно пнул друга ногой. Кудрявый лёг рядом, натягивая на себя кусочек одеяла. Стена холодила спину, но… всё равно. Лежали. Совсем близко друг к другу. И ничего в этом такого. «Друзья же могут просто спать рядом, да?». Лежали. Чувствуя запах. Ритм дыхания. Слышно было, как шуршат волосы по подушке при малейшем движении. — Давай дружить? — Роджер едва заметно прижался спиной к Брайану. — Давай, — пробубнил тот в голову друга. Тейлор улыбнулся, сердце щемило от радости. — Всегда? — Всегда. Спокойное тепло наполняло каждую клеточку тела. Хорошо. Двое дышали в унисон. Мышцы расслаблялись, мысли уходили будто в воронку. *** — Пап, можно взять машину? — Брайан зачерпнул ложкой остатки каши. — Бери. Ток не разбей её о ближайшее дерево, — Гарольд улыбнулся в усы. — Ты же знаешь, я получил пра… — Да знаю, знаю, — мистер Мэй похлопал сына по плечу. — Я так шучу. «Чувство юмора, значит, отцовское», — Роджер с неохотой водил ложкой в тарелке, дрызгаясь и переваливая сероватую массу с одного края на другой. «Вот в городе нормально похаваю», — мечтал он, морщась от вкуса овсянки во рту («Роджер, ну съешь хоть ложечку, а то я обижусь», — шутливо просила Рут. Как тут откажешь?). *** Машина катила сквозь белое молоко тумана. Мимо проплывали рыжие поля, кудрявые деревья. Колёса шуршали по влажному асфальту. Руки Брайана сжимали руль так крепко, что белели костяшки. «Эх, неправильно…», — сетовал про себя Роджер. Он-то водить умел. Сейчас бы как вжал педаль в пол и погнали бы с ветерком. — Слушай, а ты что так напрягаешься? — Тейлор резко повернулся к другу, сосредоточенно сжимавшему губы. — Не знаю… — Мэй повёл плечами. — Я за руль сажусь раза два в год. Блондин присвистнул. — А дай порулить? Мэй молча посмотрел на товарища. В его взгляде ясно читалось: «Ты охренел?». — Серьёзно, чувак, мы так до центра часа 2 будем добираться, — Тейлор умоляюще свёл брови домиком. Мэй задумчиво вздохнул, глядя на руль и постукивая по нему пальцами. — Приведи ещё один аргумент. — Эм… — Блондин прищурился, выдумывая повод. — Такого экстрима у тебя в жизни не было! — он широко улыбнулся и добавил: — И вряд ли будет! Зная, какой ты… — Окей. Машина резко затормозила. На лице Роджера сияла победная улыбка. Он толкнул дверь и вылез из салона. Брайан тоже вышел, уступая другу место. «Папа убьёт, если узнает…». Неспокойно. Хоть он и доверял Тейлору, но сейчас слегка переживал. Всё-таки это отцовская тачка, а он сам ни разу не сидел в одной машине с Роджером, и вообще они знакомы всего пару месяцев… — Тут есть радио? — барабанщик по-хозяйски уселся в кресло, обтянутое светлой кожей. Мэй кивнул и потянулся к кнопке. Он крутил колёсико, пытаясь поймать какую-нибудь волну, как вдруг машина вздрогнула и двинулась с места. От резкого толчка Брайана вжало в сиденье. Он вспомнил, что забыл спросить: — А у тебя есть права? — А это важно? Роджер дал по газам, и красный «Форд» полетел по пустой дороге. Брайан открыл окно, и его обдало свежим загородным воздухом, нёсшим с собой запах вереска, скошенной травы и совсем уже незаметный аромат солёной воды. Объекты за окном бежали всё быстрей и быстрей. Ветер свистел в ушах. Туман рассеялся, теперь блестящую крышу машины, недавно заново покрашенную, медленно нагревало яркое солнце, находящееся в зените. Мэй крепко держался за край сидения, а Роджер так легко крутил баранку, да ещё и одной рукой, что гитаристу становилось страшно и почему-то весело. Захватывало дух. Где-то внизу горла стоял восторженный крик. Хотелось орать, заполняя громким и звонким счастьем весь салон, всё поле, весь мир. Блондин гордо улыбался. Машины… Для него это всегда было особой темой. С самого детства. Такая власть — управлять чем-то настолько красивым и прочным. И это не лошадь или верблюд, она всегда слушается, подчиняется только тебе. Можешь добраться куда угодно, когда угодно, с кем угодно. И сейчас Роджер играючи вёл машину Мэев, чувствуя каждую деталь этого пожилого железного зверя, слыша и впитывая каждый звук мотора и колёс. Права у него, конечно же были, но Брайану он этого не сказал. «Пусть понервничает. Так даже больше адреналина». Тейлор был благодарен другу. Так благодарен, что хотелось вскрикнуть: «Спасибо, Брай!», чтоб этот возглас проник в него, запомнился ему, передал ему всё, что Роджер хотел выразить. Как же приятно гнать по шоссе, ощущая эту свободу… Тейлор задумался, глядя куда-то вверх и не заметил, как на встречку выскочил чёрный «Порш» с какими-то мажорами. — Блядь! — крикнул Роджер, вылупив глаза и резко сруливая на обочину. Машина ребят ушла в дрифт, а подростки пронеслись мимо, весело вереща. Разъярённый барабанщик выскочил из автомобиля. — Пиздуйте нахуй, уёбки! — он сплюнул и вдогонку показал им средний палец. — Чтоб вы разбились к херам, пиздюки вонючие! Брайан редко слышал такую ругань. Он даже слегка покраснел. Тейлор, хмурясь, вернулся к машине. — Извини… я увлёкся и их не увидел… — он виновато смотрел на Кудрявого, рассеянно искавшего возможный урон. — Да ничего, — сказал он, часто моргая. — С машиной вроде всё нормально. Роджер стоял, засунув руки в карманы и ссутулившись. Хотелось курить. «Потом», — подумал он и зашагал к Мэю. — Ладно, — он открыл его дверь. — Давай обратно меняться. Брайан послушно вылез и перешёл на место водителя. Он осторожно завёл мотор и вернул её на проезжую часть. Роджер прислушивался к ходу машины. Звучало нормально. Он выдохнул. «Слава богу не разбились…». — Знаешь, — Мэй прервал тишину, — мы когда свернули резко, я подумал на секунду, что это всё. Что вот так просто раз, и нас нет. Ни альбомов, ни турне, ни славы, ни фанатов — ничего. Я даже с девушкой не успел переспать, даже курить не пробовал, что уж там. И так грустно стало… — он усмехнулся. Роджер хоть и пробовал всякое, но тоже как-то приуныл. — Надо это исправить как-нибудь, — Блондин похлопал друга по плечу. — Тем лучше, что мы ещё живы! Знаешь теперь, как жить дальше, — он рассмеялся, и его смехом нельзя было не заразиться. — Но такого экстрима у меня и правда не было. И, надеюсь, больше не будет, — Брайан солнечно улыбался. *** — Одиссея. — Дракула. — Одиссея. — Моя знакомая ходила, сказала, ужасно скучно… — Потому что она девушка. — Что за сексизм? Брайан слегка покраснел. — Нет, я имею в виду, что… — Да я понял, — Тейлор упёр руки в бока. — Дракула. Спор о выборе фильма шёл уже 10 минут. «Космическая одиссея 2001 года» Кубрика или ужастик студии … «Дракула поднимается из могилы» — сложно. — Роджер, ну пожалуйста… — клянчил Брайан, делая бровки домиком. Блондин вздохнул. Как тут не уступить? — Чёрт с тобой. Потом купишь мне мороженое. — Хорошо! — гитарист просиял и бросился к кассе. Роджер сунул руки в карманы и, улыбаясь, шагнул за ним. — На Одиссею два, пожалуйста. Места? Роджер, какие места? Подальше, поближе? — А ты как любишь? — Не принципиально… А ты как? — Молодые люди, — злобно пробурчала кассирша, — определяйтесь уже, за вами очередь. — Но там нет очере… — Роджер, — Мэй вытаращился на друга, показывая, что с этой женщиной лучше не спорить. — Ладно. Ряд шесть место тринадцать, четырнадцать, — наугад выпалил Тейлор, закатывая глаза. Кассирша протянула два маленьких серых билета. — Попкорн? — спросил Мэй. — Конечно! — в животе заурчало, несмотря на то что они уже успели забежать в «фаст-фудную» кафешку. Роджер очень обрадовался, что Брайан не относился к людям из категории «Есть попкорн в кино — это неуважение к художественному произведению и бла-бла-бла». Мэй подошёл к стойке с бумажными стаканчиками разного размера и задумчиво постучал по ней пальцами. — Стандартный солёный? — Ты любишь солёный? — Тейлор скривился. — Снова-здорово… — пробубнил гитарист себе под нос. — Может, лучше большой сладкий? — Роджер был настроен решительно. — Ладно, — Мэй всплеснул руками и улыбнулся. Легче не спорить. Друзья зашли в зал. Брайан огляделся в поисках их мест. — Родж, почему ты выбрал именно эти? Они же совсем с краю… — с досадой протянул он. — Да можно сесть, куда угодно. — Но мы займём чьи-то места… — На эту нудню никто не придёт, я тебя уверяю, — Тейлор с ухмылкой смело плюхнулся на кресло в середине третьего ряда. Брайан, ломая краешки ведёрка с попкорном, сел на соседнее. Прошло минут 10 с начала фильма. Роджер был прав. Они были в зале одни. Ну, почти. На первом ряду сидел какой-то ботаник. — Брайан, — прошептал Роджер на ухо другу, — а почему мы так долго пялимся на странных бутафорских обезьян? В этом есть какой-то скрытый смысл? — Пока не знаю, но, мне кажется, они олицетворяют первобытных людей, которые встретились с чем-то неизвестным, что они пока не могут постичь и… — Аааа, — протянул Блондин, — вот оно как…понятно, — он с шумом зачерпнул ладонью сладкую кукурузу и закинул несколько карамельных шариков в рот. Обезьяна вскинула кость животного в небо, и та улетела в космос. Мэй откинулся на спинку кресла и с довольной улыбкой созерцал экран. Астрофизик потянулся к попкорну, и его рука случайно встретилась с рукой Тейлора. Мэй вздрогнул и хотел было «покинуть ведёрко», но барабанщик шустро поймал его пальцы. — Цап! — он усмехнулся и неловко улыбнулся, отпуская руку товарища. Космос. Космос длился тоже 10 минут (если не больше). Роджеру казалось это вечностью. Он не привык к таким фильмам. Он ёрзал на стуле, закидывал ногу на ногу, демонстративно зевал и с громким хрустом жевал попкорн, вспоминая длинную очередь в фойе, медленно втекающую на «Дракулу». Блондин вздохнул и украдкой взглянул на Брайана. Тот мечтательно смотрел на экран. В его глазах отражались серебрящаяся космическая станция и голубая планета, мерцали далёкие звёзды. Мэй не мог этого видеть, но в глазах Тейлора отражалось лишь его желание поспать и таким образом скоротать время. Роджер ждал, когда сменится сцена, начнётся хоть какое-то действие, и дождался. Появился мужчина, но интереснее не стало. Клонило в сон уже невыносимо, ещё и попкорн кончился. Блондин начинал клевать носом. В итоге его сознание улетело в соседний кинозал, где как раз показывали, как один румынский граф выбирается из своего гроба. Голова стала тяжёлой и упала на худенькое плечо гитариста. Он отвлёкся от просмотра и взглянул на мирно посапывающего друга. Кудрявый чуть сдвинулся, чтобы Роджеру было удобнее (и чтобы его череп не сходился с костями Мэя, как молот с наковальней). Он убрал выбившуюся прядь со лба друга, посмотрев на него с умилением и одновременно с досадой. Брайан вернулся к просмотру. Фильм шёл. Брайан тоже начинал постепенно разочаровываться. Но он никогда не бросал картины недосмотренными. И Роджера будить не хотелось… Рука затекла. Хотелось хоть как-то пошевелиться. Вдруг барабанщик что-то промычал и дёрнулся, его конечность вскинулась и с размаху упала на бедро Мэя (совсем близко к самому ценному). Кудрявый вздрогнул и с недоумением глянул на Тейлора — тот спал как убитый. Рука Роджера чуть заметно подёргивалась, это не давало Брайану покоя. «Да что ему там снится такое…», — думал Мэй, краснея. Он аккуратно взял друга за запястье, собираясь положить куда-нибудь его руку, но вдруг почувствовал, что она холодная. Он, сам не зная почему, обвил его кисть своими пальцами. Ладошка Тейлора была меньше. В сердце Брайана что-то кольнуло. Кровь пульсировала в висках. По телу разливалось тепло. — Ты мне нравишься, Роджер Тейлор… — прошептал он одними губами. «В смысле, как друг», — гитарист тряхнул кудрями и, часто моргая, уставился на экран. Он осторожно выпустил руку спящего. *** — Так что, как насчёт моего мороженого? — бросил Роджер, когда они проходили мимо ларька. — Ох, я и забыл уже… — Брайан остановился. — Вот такой ты друг, — Роджер сощурился. — Ну прости, — Кудрявый пожал плечами и улыбнулся, приближаясь к маленькому окошку. — Какое? — Шоколадное. Эскимо, — Тейлор стоял позади Брайана, предвкушая. Себе Мэй взял фруктовый лёд. Холодные сладости быстро таяли. Тёплый вечер опускался на тихий маленький городок. Закатное солнце было большим и оранжевым, похожим на подсвеченный лампой янтарь. Медовый свет августа заполнял улицы, кое-где на тротуарах уже лежали первые опавшие листья. Роджер облизывал своё эскимо, боясь упустить хотя бы одну капельку. Брайан тихо смеялся, глядя на торопливого друга. — Что? — Ты спешишь очень забавно, — гитарист откусил кусочек замёрзшего сока. — Прям, как… — он задумался, подбирая слово, — пёсик! — Да иди ты, — Тейлор шутливо толкнул его в плечо. — Просто у меня вкуснее, а ты завидуешь. — Кто, я? — Ага! — Вообще-то у меня вкуснее. — Тогда дай попробовать. — Не брезгуешь? — Брайан, мы целовались. «Зачем сказал, дурак, дурак…», — Роджер помрачнел. Брайан откусил ещё кусочек своего десерта и причмокнул. — Ну, держи, — Кудрявый протянул барабанщику лёд и кивнул. Тейлор смущённо улыбнулся и обменялся с Мэем мороженым. *** Дома Рут приготовила вишнёвый пирог. Уютный аромат наполнил все два этажа, каждый уголок дома, а в гостиной был эпицентр. Семья и Роджер сидели вокруг журнального столика, на котором стояли чашки с кофе. Бабушка Тейлора пекла такой же пирог и так же угощала его кофе. Родители почему-то не давали ему потреблять этот напиток. Может, потому что мама как-то странно его варила. Уинифред вообще странно готовила: странно жарила, тушила, запекала и так далее. Роджер предпочитал отъедаться у бабушки, жившей через дорогу. — Роджер, как тебе город? — спросила миссис Мэй, добавляя в свой кофе сливки. — Город милый, такой маленький и спокойный, — он взял в руки кусок пирога и откусил, — но мне на самом деле по душе больше крупные города. Быстрый темп, много всего, развлечения, знакомства, возможности. — Ну, у всего свои плюсы, — заметил Гарольд. — Тут мирно и уединённо. Конечно, молодым людям ближе мегаполисы, но вот когда вы оба станете старыми, как я… — Если ты старый, то и я старая! А я не старая! — Рут рассмеялась. — Хорошо, дорогая, ты молода и прекрасна, — он улыбнулся жене. — В общем, на вкус и цвет… А куда успели сходить? — Были в кино, — ответил Брайан. — Фильм, с одной стороны, интересный, но есть и свои недочёты, — он уже начал задумчиво смотреть куда-то в угол комнаты, собираясь пересказывать сюжет. — Например, хороша в нём идея. Сейчас объясню… Блондин, прикрывшись от друга рукой, произносил губами «нет» и смешливо мотал головой. Миссис Мэй хихикала. Брайан заметил. — Ты вообще спал! — Это о многом говорит! — мама хохотала уже неприкрыто. — Ну, и ну вас, — Брайан нарочито насупился и скрестил руки на груди. — Съешь пирожок, не дуйся, — улыбнулась Рут и подмигнула Роджеру.