Dark paradise

Голова трещала, будто бухал мужчина без просвета много дней. Глазами, мутным взглядом он видел расплывчатые радужные круги перед собой, а дальше следовала только темнота. Казалось, еще чуть-чуть и можно было взлететь, ведь после такой дури уже ничего не сдерживало, и можно было чувствовать себя хоть диким волком, хоть ясным соколом, парящим в воздухе. Ему это видится, или это очередной обман его собственного зрения? Том поднимается с пола на тяжелых ватных ногах и пытается хоть сколько-то стоять спокойно на ногах, которые его и вовсе не слушались. Он так устал, так исхудал, что, наверное, на его лице уже давно синяки и морщины от бесконечных недосыпаний. «Однако это того стоило», — думал про себя каждый раз Том, выпивая очередную порцию текилы и веселясь с какими-то неизвестными ему людьми до самого утра. А дальше приходило осознание, что все это время он проводил словно в дурмане, при этом совершенно ничего не помня. С каждым разом становилось все сложнее и сложнее вспоминать, что было прошлой или позапрошлой ночью. И даже Лана не пыталась ему помочь в этом, считая пустой тратой времени его безрассудные поступки, после которых он препирался к ней в стельку пьяным и сразу же тащил либо в спальню, либо в очередной притон. Мда, она уже и не помнила, когда он успел так опуститься с картеля на банальный, никчемный притон, где ширялись кучки чертовых наркоманов, которые и его мизинца не стоили. Лана охотно соглашалась каждый раз, следуя за ним, но так было лишь в первые разы, когда он обещал ей полное веселье. Наверное, это был уже пятый или шестой раз, после того раза, когда он притащил ее в Уорлворт, в тот вонючий притон, где Том успел подраться с одним из торчков. В тот же раз он впервые не смог на следующий день вспомнить ее имя. Он обещал ей, что с притонами будет покончено, и они снова будут вместе ездить в «Black opium», но вместо этого почти каждый месяц по выходным он отправлялся в эти обшарпанные, Богом забытые притоны, где стены могли обвалиться в любую минуту. Она не хотела причинять ему боли, однако, кажется, это была последняя капля ее самообладания, которую она истратила на него. Он пришел рано утром, крича под ее окнами, чтобы она впустила его. Нехотя выбравшись из постели, она зажгла сигарету и подошла к окну, приоткрывая штору — он как всегда стоял, еле держась на ногах, с почти выпитой бутылкой в руках. Она просто втащила его в квартиру, припечатывая к стенке. — Какого черта ты вообще творишь, Том?! — крикнула на него Лана, держа его по-прежнему за лацканы пиджака. — Какой раз это уже за месяц?! — Лана… — только и смог из себя выдавить Том, прежде чем свалиться на пол перед ее ногами и судорожно вздохнуть от боли в грудной клетке. — Лана… Это ты? — Я, идиот. Что ты опять с собой натворил, пока меня не было рядом? — ее голос дрожал и в то же время был тихим, словно она пыталась сдерживать в себе все эмоции. Лана легким движением стащила с него пиджак и закатала рукава его уже серой от грязи рубашки и увидела сплошь одни синяки от шприцов. Значит, вот что он скрывал от нее так долго. Странно, а она даже не думала, что он станет так сильно этим злоупотреблять. Все могло начаться с невинной шалости, а что если он уже сидит на… Лана, отмела в торону подобные мысли и приподняла голову Тома, чтобы заглянуть ему в глаза. Его взгляд был мутным, глаза красные, с расширенными зрачками; дыхание оставалось прерывистым, а его руки слегка подрагивали. Ну уж нет, до такого шага она сама его не толкнет! Лана попыталась поднять его сама на ноги и дотащить до ванной, хоть и несколько раз они споткнулись о какую-то мебель на их пути, но спустя время они все же доковыляли туда вместе. Она видела, как по дороге он задыхался, как его рука сильно сжимала ее плечо, и только потом до нее дошло, если ему не помочь сейчас, то место на том свете ему можно заказывать, не медля. Она наклонила его голову к туалету, пытаясь спровоцировать рвотный позыв, чтобы алкоголь быстрее выходил из его тела и крови. Она сидела с ним до самого рассвета, помогая ему оклематься, принося ему то какие-то лекарства, то просто банально стакан воды. Наверное, сейчас она походила на няньку, которая присматривает за больным и беспомощным ребенком, но с мужчинами так было всегда. Как только она убедилась, что его дыхание стало прежним, а пульс замедлился, она повела его скорее к себе в постель, чтобы Том мог прийти в себя после такой весьма бурной ночи. Она осталась сидеть в кресле около кровати, наблюдая за дыханием Тома. Как только он перестал ворочаться и что-то бормотать себе под нос, она и сама уснула. Она оставила его днем одного у себя в квартире, а сама поехала на встречу с дилером, снова отдавая ему часть долга, который они давно только взяли. Сложно было вообще сказать, когда они выпутаются из этой паутины, но чем все заходило дальше и дальше, тем меньше ей верилось, что это хоть когда-нибудь закончится. Лана снова направилась в «Black opium», где ее ждал тот мерзкий тип, у которого она постоянно забирала партии наркотиков и развозила их по разным частям Лондона. Она зашла в одну из красных комнат, где обычно богатенькие извращенцы снимали дорогих шлюх и закидывались кучей таблеток, чтобы получить невероятный адреналин. Слегка поморщив нос, она села на кожаную софу — напротив нее же сидел тот самый дилер, что улыбался своей самой отвратительной улыбкой. Он протянул сразу же руку на стол, требуя от нее деньги. — Ну, мисс Перриш, чем на этот раз вы меня удивите? — он засунул руку в конверт, доставая оттуда деньги. — Ого, ничего себе, какая сегодня ты предприимчивая, поверить не могу. — Это лишь часть, — прохладно ответила она, — остальное постараюсь отдать в конце следующей недели. — Ну, раз ты сегодня такая молодец, девчонка, то можешь отдыхать от развозки наркоты, но не думай, что теперь ты навечно освобождена. Один раз согласилась — теперь не жалуйся, что это несет тебя лишь только в пропасть. — Доброго дня вам, мистер Джексон… Она ушла, оставив мужчину одного наедине с собственными мыслями и догадками. Она разобралась с этим долгом, сможет и другие отдать, только теперь все зависит еще и от Тома, у которого явно не все клеится в последнее время… Лана вместо того, чтобы навестить Тома и спросить его о самочувствии, отправилась на работу, по пути нюхая кокаин. В отличие от Тома, она знала свои рамки и знала, что так далеко не зайдет, как он, хотя иногда бывали дни, когда Лана принимала ЛСД, но она быстро от него сошла, зная, что это разрушит еще даже быстрее ее собственную жизнь. Да, иногда она блестяще рассуждала, что наркотики лишь губят их, но она уже давно встала на этот темный путь, поэтому у него уже не было возможности вернуть все обратно, да и Лана не хотела ничего менять в своей жизни — ее и так все устраивало. В ресторане сегодня было очень много людей, поэтому она решила выбрать такую музыку, чтобы она никого не отпугнула. Снова звучали психоделичные Pink Floyd, потом несколько песен собственного исполнения, и на этом она решила остановиться, зная, что ей нужно было все же проведать Тома. Да, она любила всегда петь с закрытыми глазами, осязать кожей, как публика смотрит на нее и либо ее осуждает за подобное поведение, либо просто восторгается ей, не находя ни единого изъяна за такими плотными масками, что она любила всегда на себя надевать. Ее голос проникал в самое сердце, заставляя кровь бурлить по венам, а барабанные перепонки взрывать от нахлынувшей ностальгии. Ее подруга Айви Роджерс подошла к ней во время перерыва, смотря, как ее лицо блестит от пота — похоже, она действительно сегодня поработала на славу, или же… Айви улыбнулась, смотря, как Лана меняется в лице. Ох, уж она-то сейчас точно преподнесет ей небольшой сюрприз… — В чем дело, Айви? Ты что-то хотела? — спросила Лана, внимательно смотря на нее. — Скажи, ты сегодня на трезвую голову явилась, или что-то уже принимала? Только давай будем честными, — Лана села на небольшой стул рядом с роялем, и случайно задела своего гитариста, который проходил мимо. — Прости, Джимми, — она перевела снова взгляд на подругу. — Да, принимала. Нюхала кокс, если быть точнее. — Тогда я не удивлена тому, что сегодня зрители готовы порвать тебя на куски, — Айви взяла сигарету и зажигалку в руки. — Ты явно не за этим пришла, потому что мы еще не закончили, а ты обычно любишь приходить под конец моего выступления. Так что же стряслось? — Эм… Как бы тебе сказать помягче… — Айви замялась, не зная, как ей выкрутиться. — Господи, да говори уже, не испытывай мой терпение! — громко ответила она, ожидая ее ответа. — В общем, тот актер, ну, с которым ты встречаешься, здесь. Стоит у черного входа еле на ногах и дымит, как паровоз. Кажется, он ждет тебя. Но я его не впустила, сама понимаешь. — Что ж, когда закончу, я заберу его домой, а то этого мне еще не хватало… Лана продолжала петь, однако где-то на подсознании она понимала, что Том в таком состоянии мог сделать совершенно что угодно, вплоть до того, что полез бы сюда на сцену через черный вход и разгромил бы тут все на своем пути, ведь он давно уже под кайфом, и она не уверена была, что после того, как она ушла, он не прекратил ширять себя кокаином. Лана пела осторожно, стараясь, как можно меньше думать о том, что у черного входа стоял Том, но, как на грех, даже песня, которую она пела, была и так про кокаин. Джимми Хендрикс уж точно знал, о чем следует писать. Лана тряхнула головой и посмотрела широко распахнутыми глазами на публику, видя, как все зачарованно ее слушают, оставив еду не тронутой. Если вы хотите потусоваться, вы должны взять с собой кокаин Если хотите опуститься на землю, — кокаин Она не лжет, она не лжет, она не лжет, кокаин Пинайте их блюз, кокаин Не забывайте об этом факте, ведь вы не сможете вернуть его, кокаин Она не лжет, она не лжет, она не лжет, кокаин Песня заканчивается такой странной нотой, ведь по сути в такой бессмыслице, как это песня, должно было много чего скрываться в тайных символах. На все решения есть один выход — кокаин. Что ж, похоже, Том, как и Лана, стал активно на нем сидеть. Это была ее последняя песня, поэтому она сошла со сцены и направилась уже было к выходу, как кто-то крепко взял ее за локоть и потащил к столику, за которым она обычно любила сидеть с Томом. — Том?.. Какого хрена ты тут забыл? — спросила она грубо, отталкивая его от себя. — Ты только посмотри на себя! — А что я? Кажется, что со мной все в порядке, разве не так? — запинываясь на каждом слове, произнес Том. — Нет, не в порядке. Быстро поехали отсюда, пока тебя тут никто не увидел. Благо, стол находится далеко от посторонних глаз, иначе бы ты уже стал звездой вечера, а не я. Она вывела его быстро из ресторана и потащила к машине, собираясь увезти его к себе домой. На удивление, он не сопротивлялся и даже решил немного вздремнуть, но Лана постоянно его одергивала, не давая ему даже один глаз прикрыть. — Почему Джимми Хендрикс и «Cocaine»? — еле-еле смог он это из себя выдавить. — Потому что я давно хотела ее спеть на публике, но мне никак не удавалось ее вставить в репертуар, а теперь я это наконец-то сумела сделать, — она не смотрела на него, только на дорогу, что освещалась фонарями и фарами машины. — С чего это так мы сразу же приободрились? — Не знаю. Но я очень хочу спать, а еще понял, как бессмысленно провел день без тебя и лишнего косяка марихуаны, — Лана лишь закатила глаза, но на это ничего не ответила. Вот еще не хватало сейчас излишней сентиментальности! На утро ее разбудил странный грохот на кухне, отчего он сразу же встала и пришла на звук, увидев, как Том копошиться в посуде, чтобы приготовить что-нибудь поесть. Она заинтересованно стала наблюдать за ним, пока он доставал самые простые продукты, которые можно было приготовить на завтрак. Лана достала из стола самокрутку и зажигалку и закурила, ощущая, как легкий дурман проникает под ее кожу. Она легко улыбнулась и села за стол, отмечая, что Тому значительно лучше после вчерашнего, либо он лишь делал вид, что все так хорошо. — Ничего не хочешь мне сказать? — спокойно спросила она, доставая из шкафчика вилки и ножи. — А? Не знаю, если честно, с чего мне начать, — сказал вдруг он, оставив завтрак сам по себе готовиться на плите. — Я в последние дни столько всего перебрал, что теперь не знаю, как перед тобой извиниться. Если бы ты вчера не дала кое-какие таблетки от похмелья и заодно смачнй пинок мне под зад, я бы продолжал что-нибудь себе колоть, да и еще все это вдобавок запивать бухлом. — Я смотрю, ты слишком этим увлекся, что теперь один мотаешься по всем этим притонам, давно забыв и о нашем долге, и о картеле, — сказала она тихо, без упрека в голосе. — Не правда, не забыл, но, видимо, я действительно потерялся в этой реальности уже, ведь я сильно не помню, что происходило в этим последние дни, потому что все было как в тумане, — он подошел к ней, став перед ней и беря ее за руки. — Прости меня, но я такая скотина. — Мне не привыкать, Том, когда имеешь дело с уже осмелевшими наркошами, но ты действительно уже перешел грань, став почти как я. Тебе надо подумать над этим хорошенько, потому что я как раз в последние дни, кроме марихуаны, ничего не принимала. Ну еще немного кокса нюхала — на этом все. А тебе как будто крышу снесло после Уолворта. — Прости меня, Лана, — он обнял ее, и он чувствовал, что она не сопротивлялась ему, а потом поцеловал ее в щеку и сказал, гладя ей в глаза. — Я принял решение сегодня с утра, когда потихоньку начал приходить в себя после ночи. — И что же ты хочешь мне такого сказать? — заинтриговано спросила Лана. — То, что на следующей неделе я еду в Америку на лечение в клинику. Если я сам не могу с этим справиться, значит, мне должен кто-то помочь. И ты не в счет. Лана удивленно посмотрела на него, однако ничего про долг не стала говорить, как и про то, что он был прав — она ему не помощь. — Что ж, если ты хочешь — едь, но я могу с тобой за одно съездить в Америку. Давно там не была…