зимнее солнце

Каждый вечер он приходил сюда, едкий запах лекарств и болезней, кажется, уже въелся под кожу. Молодая и всегда понимающая медсестра знает его в лицо, она улыбается ему немного грустно и снова и снова говорит, что состояние его друга не изменилось. Сегодня он пребывал в еще более мрачном настроении. Голова болела. На учебе недописанный диплом, а на работе занудный директор постоянно ворчит и ворчит. Вот ещё и дождь пошёл. Месяц назад он не обращал внимания на погоду. Солнечно? Чудесно! Они с Валентином гуляли бы по парку, зашли в паб, там самое вкусное ирландское вино, спустились бы к озеру, дорогу к которому знали только они. Морозно и дождливо? Ещё лучше. Они бы остались дома, заказали пиццу, и валялись в тёплой постели, глядя какой-нибудь интересный фильм. С Валентином всегда было так хорошо, а сейчас, Арно казалось, что его солнце погасло, и он медленно умирал. Ему никогда не было так тяжело. Честное слово, он пытался не унывать. Он верил, что Валентин поправится, это же Придд! Но… Врач почему-то качал головой, поджимал губы и вздыхал, оправдываясь тем, что болезнь редкая и весьма необычная. Поэтому из муниципальной больницы, друга перенаправляют в частную дорогую клинику. Арно был уверен, что здесь ему обязательно помогут. Он слышал о гениальном враче Рокэ Алве, который и занимался лечением Валентина. Легендарный врач был заинтересован. «Очень интересный случай» — были первыми словами Алвы, он просматривал результаты анализов своего пациента и его глаза горели. Хотя бы он не был таким равнодушным как все другие медики. Он забыл зонт и промок до нитки, но он не мог не прийти. Дрожа от холода, юноша подходит к восьмиэтажному зданию из кирпича, быстро поднимается по ступенькам и заходит в клинику. Медленно идет по коридору, натягивая на плечи белый халат, разглядывая на стенах картины. Останавливается перед 121 палатой, сжимая руки в кулаки. Каждый раз, он надеется, что войдет в светлую палату, и Валентин повернет в его сторону голову и улыбнется, и Арно попросит прощения и скажет, наконец, что любит его больше жизни, потому что жизнь без Валентина и не жизнь вовсе, а жалкое существование. В голове прозвучал холодный голос Лионеля: «Раньше ты и без Придда хорошо справлялся. Был жизнерадостным, что сейчас с тобой случилось, Арно? Нельзя так привязываться к людям. Они могут уйти в любой момент. Так что прекращай. Возвращайся к жизни. Оставь Придда. Даже если он и поправится, то останется навсегда инвалидом. Зачем тебе калека?!» А подом добавил, недобро прищурив глаза: «Повзрослей уже, наконец. Будь нормальным! Не позорь семью такими отвратительными отношениями!» Добрый Эмиль жалостливо смотрел на него, но не заступился, он был согласен с Лионелем. Арно не ожидал такого предательства. Конечно же, младший подозревал, что его братья и мать будут недовольны его выбором, но обязательно поймут. Но семья ненавидела Валентина. Иногда он задумывался о том, что эта авария была не случайной, но отгонял столь ужасные мысли. Нет, Лионель не мог так поступить. Он был тяжелым человеком, скрытным, даже чем-то напоминал Валентина в первые дни их знакомства, но брат не был жестоким и тем более не был убийцей. Он отворяет двери, и иллюзия разрушается вмиг. Валентин не смотрит на него, и не улыбается. Он выглядит намного хуже, чем вчера. Слишком худой, слишком бледный. А эти синяки под глазами… Будто бы его избили. Какое-то время младший Савиньяк смотрит на то, как лекарство течет по трубочке и вливается в вену, а после трясет головой, и переводит взгляд снова на Валентин. — Сегодня я опоздал. Прости, — тихо сказал Арно. — Почему у тебя так темно? Давай я включу свет, — и он тянется за прикроватным ночником и легкий приятный свет освещает палату. Он снова въедается взглядом в осунувшееся и будто неживое лицо, и понимает, что чем дольше он смотрит, тем сильнее боится. Руки трясутся, но он всё же касается тонкой руки, нащупывая пульс. И облегченно вдыхает. Пульс есть. Сердце бьется тихо-тихо. Равномерно. Едва слышно. — Иногда я ненавижу себя за такие мысли! — яростно прошептал Арно. Он не удержался, и подался чуть вперед, убирая темные волосы с лица. Все такие же мягкие. — Ты спишь слишком долго, Валентин. Я скучаю, — выдохнул. — Я знаю, тебе нелегко, но ты должен бороться. Пожалуйста, Тино. Арно выпрямился, сомкнув руки. В палате было невозможно тихо, он слышал своё собственное дыхание и шум дождя. На улице совсем стемнело. — Сегодня твоя любимая погода. Холод, дождь, гроза. Весь город залило. Быстрей бы лето. В июле поедем на море. Ты ведь кроме снегов ничего и не видел, — сказал Савиньяк. — Так что прекращай болеть, у меня на тебя большие планы, — и он не смог сдержать улыбки. — Алва хороший доктор, уверен, он поможет тебе. Иногда у меня складывается такое чувство, будто он знает тебя. Вы случайно не знакомы? Мне начинать ревновать? — пошутил Арно, представляя, как фыркает в ответ Валентин. — Я тебе уже рассказывал о нашем управляющем. Старый маразматик. Постоянно капает на мозг, и ладно, если бы было за что, но он портит настроение всем только потому, что у него самого утро не задалось. Еще и премии постоянно лишает! Вот получу вышку, и уйду. И да, я почти дописал диплом. Остались мелочи. Меня даже Арамона похвалил, — последнее Арно сказал с гордостью. — Удивлен? Да, Придд бы удивился, ведь Арно всегда относился к учебе безответственно. А тут почти готовая дипломная работа! И не как попало написанная, а самая лучшая работа. — Знаешь, а я ведь… — он замолчал, не решаясь рассказать о ссоре с братьями, о том, как ушел из дому и теперь живет у Валентина. Он не хотел расстраивать Тино. — … купил интересную книгу. Давай я тебе почитаю. Называется «Легенда об олене и спруте». Необычное название, правда?