Витраж

На рассвете пришёл с дружиною боевой, на брегу оставив драккаров неровный строй, ты рубил их и сек, моих братьев и женихов, кому сорок сорочек нашила и рукавов. ты мой терем поджег и двор мой предал огню, твои рати сестер моих брали за шелк-косу. из лохматых мехов напивались твои варяги и кровавой дланью наши марали стяги. Выше всех и стройнее прочих, с мечом в руке, Синеокий и темнокосый, как холодно ты смотрел, как сгорают хаты в сиянье искр и дымит церква, и награды не брал, и невольниц не целовал, но твои лишь приказы гнали варяг на смерть, и, послушна голосу твоему, начиналась сечь. Провожала я молча отца и мать на последний путь, Не кричала и не бежала в лес, стерегя тропу. я ждала тебя, князь, всем сердцем тебе клянусь, с того дня, как не вырвалась я из славянских уз. в ночь схватили и увезли, нарекли женой, тем и тем повелели быть доброю и родной, ее матушкой звать повелели, его — отцом, отпрыск чей меня зА косу вел в нелюбимый дом. и я гордость смирила и злость убрала в сундук, их сынов не гнала, не ломала от горя рук, но ждала я тебя, всем сердцем и всей душой, и вот, наконец, ты пришел, ты за мной пришел. их деревня в огне, их тела снесены в овраг. Синеока и темнокоса твоя сестра. И колени пред мной преклоняет твоя дружина, и несут за победу, за радость хмельные вина. Встанем вровень, как капли схожие: «вот и все, пора» И отвечу, за руку твою берясь: «наконец, сестра».