Витраж

волны, волны, волны — вдалеке земля. я хочу на волю — не хочу тебя. волны, волны, волны, пены, буруны. водоросли, скалы, водные холмы. в сеть мою попалась, бьется и кричит: телом вроде дева, вроде — эбонит. вся моя команда смотрит и молчит. кто-то точно ворон, кто-то — как грачи. я одна стою, выдохнуть никак: красота и сила, волосы в цветах. «Утопить бы надо!» — кто-то подсказал. «Ах, дурак — русалка!..» — у нее в глазах Страх и даже ужас, я кричу своим: «Доставай, посмотрим, молодцы мои». Распустили сети, смотрим в тишине: кожа — темный бархат, очи — ясный день. я ее на руки, я ее к груди, я ее да к трюму голубой ладьи. прижимая к сердцу, губы отыщу, и она ответит. глажу чешую, умоляю деву: «ну, пойдем ко мне, там дворец над морем и закат в огне». А она молчит, только льнет, дрожа, ждет, видать, чего-то, алчет рубежа. ночью как-то темной, в сердце трех морей позвала кого-то — моря дочерей. и они корабль увели на дно и мою команду умертвили, но Я сама отныне пленница морей, Девица-любимица в клетке ста дверей. Море справа-слева, вдалеке — земля. Та русалка-пленница, гадина-змея, обвивает камешки, смотрит на меня. «Холодно на скалах, я — теплей огня. ты спустись со мною, в пене и волнах я тебя привечу, обласкаю, как ты меня ласкала на борту своем, будем на песочке, под валом вдвоем…» я стою и брежу с солью на губах, с солью на ладонях, с солью в волосах, а русалка рядом, смотрит, ждет и ждет, знает, нет мне выбора — только в толщу вод. я сижу на скалах, голову обняв, и шепчу упрямо, в лесть чужих отрав: волны, волны, волны. вдалеке земля. я хочу на волю. не хочу тебя.