Глаз и Жабр

— Ч-что?! Морти глазам своим не поверил. В полном шоке они уставились друг на друга, и Глаз, передернувшись, как будто с виноватым видом вытащил шею из веревочной ловушки — чтобы потом, зажмурившись, с отчаянным видом замотать головой. — Уходи, чудовище. Сделай вид, что ничего не видел, — у него вдруг задрожали губы. — Я н-н-не уверен, что… что р-решусь на это в пятый раз… Нет уж, так дело не пойдет!       Оставляя мокрые следы ног на полу, Жабр подошел и обнял другого Морти за ноги так, что тот ахнул. — Теперь прыгай, — прошептал он, до боли сжимая руки. — Я держу… — Пусти! — Не пущу, пока не пообещаешь, что не причинишь себе вреда! — Пусти, говорю! — Глаз попытался оттолкнуть его, опасно раскачивая табуретку, но он был настроен слишком решительно. "Не отпущу, даже если меня будут резать!" — сказал Жабр сам себе, но таких радикальных мер, к счастью, не потребовалось. Видимо, осознав всю серьезность его намерений, Глаз негнущимися руками схватился за люстру, отвязывая от нее веревку. Сняв орудие самоубийства, он небрежно кинул его в сторону и, закрыв лицо ладонями, спросил срывающимся голосом: — Этого тебе х-х-хватит?.. Оказавшись отпущенным, ассистент главврача как-то странно, задушенно вздохнул и без сил опустился на табуретку, с которой только что собирался отправиться в последний путь. Голова его была опущена, а все тело тряслось. — Эй… Жабр попытался дотронуться до его плеча. — Не трогай меня! — рявкнул Глаз, со злостью оттолкнув его руку, и одна предательская капля упала на пол, вторая, третья… Глаз плакал. Так сильно, насколько могло позволить его искалеченное тело… — П-почему? Почему?.. Он повторял это раз за разом, пока Жабр, не зная, что делать, инстинктивно пытался успокоить его, и с каждой секундой сопротивление объятиям становилось все слабее. — П-почему т-т-ты меня… с-с-спас?.. Задав этот вопрос, Глаз практически завыл, утыкаясь лбом в голое, мокрое и холодное плечо своего подопытного, ведь другого утешения у него сейчас не было и быть не могло. — Я же… я же уж-ужасен, я делал к-кошмарные вещи… Я… я превратил тебя в монстра, а ты… а т-ты?..       Мнимая или настоящая, сейчас никакая его вина не имела никакого значения для Жабра. Он просто видел перед собой человека, который только что чуть не повесился, человека, которому очень плохо, и вообще — стал бы кто-то по-настоящему плохой испытывать такие муки совести, что вызвали бы желание умереть? По крайней мере, парень думал именно так. Он не видел жестокости — он видел только страдание. Страдание, которое хотелось унять, вот только как? — Тшшш… Глаз невольно вздрогнул, когда его лица коснулись перепонки, стирая соленую влагу с кожи, и поднял голову, повинуясь едва заметному касанию до подбородка. — Ты ведь делаешь это не потому, что хочется, правда? Может, я и не прав, но… я думаю, что ты точно такой же Морти, как и я… Разве не так? Что случилось, почему это произошло? Будто мимолетное помутнение рассудка, заставившее тело двигаться само — еще секунду назад все было нормально, а теперь Глаз, чуть не упав вместе с табуреткой, шарахнулся от него назад, залившись краской до самых ушей и прижимая пальцы к губам… Соленым на вкус. Осознание случившегося произошло не сразу — ахнув, Жабр тоже отошел на шаг назад, больше всего на свете мечтая провалиться сквозь землю. Что на него нашло?! — Господи, — тяжело и прерывисто дыша, Глаз схватился за голову. — Мистер Санчез убьет, если узнает… нет! О боже мой, о боже мой, я… ты!!! Что ты творишь?! Увидев дрожащий указательный палец, направленный прямо на него, парень шумно сглотнул. — П-прости, — залепетал он, делая на всякий случай еще шаг назад, — я-я не хотел, я!.. — Так, ладно. Глубоко вдохнув, выдохнув и, видимо, сосчитав до десяти, ассистент с напряженным видом пригладил себе волосы, заодно разминая виски. — Уходи, — после долгого молчания наконец сказал он. — Ничего, что только что произошло в этой комнате, не было. Понял? — П-понял… — Тогда иди к себе в бассейн, — Глаз неожиданно улыбнулся с изрядной долей горечи. — В конце концов, тебе нельзя долго находиться на суше…

***

      Иногда жизнь может повернуться к тебе совсем неожиданной стороной. Неужели для кого-то может иметь ценность жизнь такой больной твари, как он? Морти правда этого не понимал. Он мог выжить, только работая на больницу и по совместительству будучи живым произведением искусства, но неужели может быть… что-то еще? Нечто запретное и неправильное, но так будоражащее душу, и, выполняя своии обязанности, вежливо улыбаясь главврачу, Глаз носил это в себе, носил в сердце, в котором раньше не водилось ничего, кроме отвращения к самому себе… Носил этот маленький секрет. Если мистер Санчез однажды узнает, придет конец всему, но вождение его за нос только приносило дополнительное удовольствие в это недостойное занятие. Именно поэтому он, непривычно для себя, улыбался и посвистывал под нос, быстрым шагом идя по коридору с миской, полной очищенных креветок. — Жабр… Жабр! — позвал он, и монстр показался наружу, радостно всплеснув хвостом по воде при его виде. На самом деле, кормление было лишь прикрытием для их тайных делишек. Практически синхронно они оглянулись на дверь. Глаз с облегчением вздохнул, опускаясь на колени, холодные перепонки коснулись его лица, шеи, почему-то не вызывая никакого отторжения, и Жабр поцеловал его — совсем как тогда. Губы тоже холодные — но, если продолжать дальше, они обязательно согреются… Стояла полная тишина. Не слышалось чужих шагов, тут были только они - исследователь и подопытный. Разделяя тайну, известную лишь им двоим…