Эксклюзивная версия

      Очередной день начался с хреновых новостей. Фанаты давно уже, глядя на нас с Джуном, искали подтверждение нашей связи и выкладывали фото с разных уголков мира с хештегами «НамОкс» и «ОксДжун». В поисковике мелькало огромное количество снимков и на половине, как минимум, были не мы. Или только кто-то один из нас со стаффом. Кто-то слил фото с пляжа, как Джун садится на байк сзади меня и обнимает. В основном, фото были безобидными и выглядели невинно — мы шифровались в общественных местах с Джуном как агенты со стажем. Некоторые кадры вызывали подозрения, но без точных доказательств любовной связи между нами. Этого оказалось достаточно, чтобы АРМИ разделились на два лагеря и в большинстве своем высказывались против наших с Джуном отношений.       С утра в дверь моей комнаты начали сильно барабанить — и не кто-то из парней шутки ради, а сам менеджер Чонхе. Я взяла в руки телефон и включила его. Ну блиииин, только шесть утра, я спала всего три-четыре часа, до будильника оставалось еще целых два часа.       — Окси, подъем, у нас очередной форс-мажор. Быть всему стаффу в зале через минуту, — услышала я голос мистера Чонхе в коридоре.       — Да фак, — выругалась я и резко подскочила. — Спи, малыш, — погладила я по волосам проснувшегося Джуна и, как была, в черной шелковой пижаме* и с распущенными волосами, вышла из комнаты и пошла в зал, вливаясь в общий поток команды. Я потерла лицо ладонями, чтобы взбодриться и не выглядеть заспанной. В общем-то, это не имело значения, вся команда, собравшаяся в зале, казалась сонной и помятой, только в отличие от меня, в одежде. Когда все расселись, мистер Чонхе, заранее предупреждая все вопросы, открыл на экране большого телевизора ютуб и ввел запрос. Мое сердце стало биться так быстро, что, казалось, могло выскочить из груди.       На видео мы вдвоем с Намджуном в студии звукозаписи о чем-то спорили. Я сидела на стуле перед компьютером и аппаратурой, а он стоял за моей спиной.       — Так лучше? — спросила я с возмущением, когда он настоял на своей аранжировке и я все-таки переделала немного музыку в песне. Я повернулась к нему, глядя снизу вверх и ожидая ответа.       — Лучше, моя девочка, — улыбнулся он, потому что выиграл эту маленькую битву и, наклонившись, поцеловал меня в губы, поощряя за подчинение его воле.       — Вредный, — проворчала я и улыбнулась.       Буквально минуты этого видео хватило, чтобы понять, что между нами далеко не дружба. Давно уже не дружба. Но и это было не все. Таких видео, где мы с Намджуном целовались, примерно в час ночи, когда все спали, на ютуб залили штук пять. Под всеми видео уже пестрели комментарии, в основном, негативные.       — Это кто-то из стаффа слил, — сказал зло Намджун, давая понять, что он здесь и тоже это видел. Я не знала, как долго он стоял в дверном проеме. — Больше некому. Все эти видео хранились на компе Окси, и доступ к нему имели только свои.       — Мы тоже пришли к такому выводу и уже выясняем, кто это, — сказал менеджер Чонхе.       Стафф пребывал в оцепенении, как и я. Не то, чтобы команда не видела эти ролики, но никто их не видел ранее на ютубе. Я поверить не могла, что кто-то из команды, с которой я работала бок о бок с самого детства, так мог нас подставить.       — Намджун, сегодня у тебя прямой эфир, скажем, в восемь вечера во vlive. Ребят, напишите во всех аккаунтах группы о времени прямого эфира, — начала я брать ситуацию в свои руки, собираясь с силами.       — Зачем вообще это делать? — спросила девушка-визажист.       — Это очередная сенсационная новость, касающаяся группы, и мы должны дать объяснения этим видео. Нельзя просто молчать, или фанаты сами себе лишнего напридумывают. А если мы созовем пресс-конференцию, боюсь, она станет очередным скандалом, потому что журналисты будут опять задавать каверзные вопросы. В прямом эфире же Джун может рассказать только то, что мы посчитаем нужным, — ответила я.       — Да что уж тут еще можно придумать, когда все предельно ясно? — сказал с сарказмом Джун и обнял меня, подходя со спины. — Что говорить в эфире, Окси? — спросил он с растерянностью.       — Речь мы подготовим с ребятами. В первую очередь, нужно будет извиниться перед всеми фанатами за то, что мы с тобой врали о наших отношениях. Самое главное, будь честным, — сказала я, поворачиваясь к нему и глядя в глаза. — Больше никакой лжи.       — Хорошо, малышка, — он поцеловал меня. Уже совершенно не было смысла скрывать что-то, так почему бы и нет?       Всем дали отбой, и мы вышли из зала. Я сомневалась, что смогу уснуть сейчас в такой ситуации, хотя время было раннее. Мозг снова изводил мыслями, и эти негативные комментарии под видео не добавляли спокойствия. Джун остановил меня.       — Хватит себя мучить, — он положил руку мне на шею, поглаживая скулу большим пальцем. — Я же чувствую это, и мне твое состояние спокойствия не прибавляет. Детка, рано или поздно это должно было случиться.       — Обещай мне, любимый, если встанет выбор между мной и бантанами — ты выберешь их, — сказала я с мольбой в голосе.       — Окси, я не… — растерялся он.       — Обещай, — настаивала я. — Вы вместе через многое прошли и добились таких высот, что не вправе сейчас отступить. Ты и представить не можешь, сколько достижений у группы еще впереди. Ты — лидер и должен думать о команде. Не ради себя, ради них, обещай мне, — у меня слезы на глаза навернулись. Но я понимала, что так будет правильно. Без меня они смогут справиться, но без него — бантаны не бантаны. Он притянул меня к себе и крепко обнял.       — Я обещаю тебе, — прошептал он и голос его дрогнул.       Через пару часов я написала в своем аккаунте в фейсбуке пост — ответ на все гневные сообщения и комментарии. Я извинилась за то, что лгала раньше в разных интервью о том, что у меня никого нет, серьезные отношения не для меня пока, и я замужем за своей работой. Извинилась также за то, что так долго держала в тайне информацию о наших отношениях с Намджуном.       Ну что могу сказать? Мой пост стал самым актуальным в сети буквально за несколько часов. Только вот комментарии лились настолько гневные, что, казалось, эту злость можно было физически ощутить. Очень многие люди писали, что мне не место рядом с Джуном, не место в группе и в агентстве вообще. Писали, что только русская девчонка могла так все испортить. Кто-то даже написал о том, что рад, что мои родители погибли и не видят сейчас моего позора, в отличие от дяди и Мэй.       — Не читай это, пожалуйста, — сказал Намджун, глядя, как я просматриваю комментарии и впадаю в отчаяние на глазах. Мы обедали в этот момент на кухне. Тэхен все еще дулся, но хотя бы разговаривал со мной время от времени и обедал сейчас со всеми. Чего нельзя было сказать о Юнги — он всегда оставался верным своему слову человеком независимо от того, чего это касалось.       — Лучше кушай давай, — пододвинул ко мне тарелку с лапшой Джин и забрал из рук телефон.       — Парни, вы это видели? — воскликнул Юнги, влетая на кухню и неся телефон в вытянутой руке экраном вперед, демонстрируя видео с нашим участием. Он зашел и опешил, увидев меня. То ли потому, что до сих пор злился на меня, то ли потому, что на моем лице была написана вся горечь мира.       — Давно уже, — прошипел Чонгук, бросая на него злой взгляд.       — Ээээ, я не знал, что вы все здесь и уже в курсе, — растерялся Юнги, глядя на меня.       — Само собой мы в курсе, вся сеть гудит об этих видео и посте Окси в фейсбуке. Ты бы еще дольше в своей комнате дулся и тогда был бы не в курсе, что вечером у Намджуна прямая трансляция, — сказал с сарказмом Хобби-хен.       — Вот дерьмо, — констатировал с чувством Юнги. На этот раз его никто не одернул, сейчас было совсем не до того, чтобы обращать внимания на ругательства.       Когда настало время трансляции Намджуна, я сидела вместе со всей командой в зале и смотрела ее. Сначала он сказал вступительное слово, написанное ранее командой. Извинился перед АРМИ за свою ложь о том, что совершенно свободен и ждет только ее — свою одну-единственную. Также, опережая обвинения в сторону группы, сказал, что только он состоит в отношениях из всех бантан. Связь Джина и Анны нельзя было назвать отношениями — после свадьбы Алекса и Кэти они стали часто общаться, но жили не просто в разных городах, но в разных странах и даже на разных континентах, поэтому отношений на расстоянии бы не вышло, и с этим они оба согласились, не прекращая, однако, ежедневное общение друг с другом. Вопросы в чате мелькали с огромной скоростью. Он вообще успевает их там читать?       — Как думаешь, ты мог бы полюбить кого-то, кроме Оксэн? — прочитал он вслух вопрос, выхватывая его из общего потока. — Думаю, не подружись мы с ней в детстве, я бы все равно нашел ее, рано или поздно мы бы встретились. Она — моя судьба, моя любимая девочка. Не думаю, что я смог бы любить кого-то так же сильно, — ответил он.       — Я тоже люблю тебя, мой родной, — прошептала я, не отрываясь от экрана. «Уооооо» прокатились по залу возгласы команды. Я улыбалась и краснела одновременно. Наша команда переживала за нас обоих.       — Как давно вы решили, что стали друг для друга больше, чем друзьями? — выхватил взглядом очередной адекватный комментарий Намджун из потока злых слов. — За год до окончания трейни. Окси тогда было семнадцать. К этому моменту мы перестали быть детьми, хотя по ней этого сейчас не скажешь, — пошутил он и улыбнулся, — и притяжению между нами было сложно препятствовать. Я решил, зачем бороться, если по уши в нее влюблен, нужно просто плыть по течению и быть счастливыми вместе.       — Почему вы скрывали ваши отношения? — очередной вопрос, который попался ему на глаза.       — Вы читали комментарии под видео с нашим участием на ютубе? А под ее постом в фейсбуке? Сейчас в чате? Столько злости и негатива. Мы скрывали наши отношения именно поэтому. Это ужасно давит, если честно. Фанатам важно, чтобы сердце их любимого артиста всегда было свободно, но как это влияет на нас? Ведь никто об этом не задумывается. Порой я жалею о том, что повелся на ее уговоры и стал лидером, рэпером и артистом вообще. Вы можете сказать ей спасибо — благодаря ей существует группа бантан, а я ненавижу теперь тот день, когда сказал ей «да», — закончил он с горечью и злостью. Он опустил лицо и потер его ладонями, будто собираясь с силами.       Только сейчас я заметила, как он устал. Я чувствовала себя постоянно под давлением и не замечала, что он чувствует это вместе со мной и также обессилен происходящим. Мой мальчик. В этот момент решение все изменить пришло в мою голову. Я должна оставить их в покое, чтобы агентство, дядя и группа перестали подвергаться нападкам. Все эти проблемы обрушились на них из-за меня, и только я могла с этим покончить. Я вышла в коридор, пока все были заняты. Я знала, что камеры висят везде, кроме комнат парней и ванных комнат, но надеялась, что о моих планах узнают не раньше положенного времени. Связавшись со знакомым репортером с известного канала, мы договорились на личное интервью в прямом эфире завтра в восемь утра. Дав отбой, я позвонила в аэропорт и забронировала место в самолете на частный рейс, который вылетал в ЭлЭй сразу, как я приеду туда со студии. На сердце давила тяжесть, но я не видела другого выхода, я должна была их оставить. А пока…       Намджун закончил трансляцию и вышел в коридор, когда я только возвращалась в зал к стаффу и бантанам. Он быстро подошел ко мне и крепко обнял прямо в проходе, кружа меня по залу. Ребята засвистели и захлопали. Команда была счастлива, что мы наконец-то могли больше не скрываться.       — Предлагаю за это выпить, — сказал счастливый дядя. Ребята открыли несколько бутылок шампанского, из которого с характерным звуком вылетели пробки. — За сплоченный коллектив, — поднял бокал дядя.       — За то, через что мы уже прошли вместе и еще пройдем, — сказала я, чокаясь со всеми.       Нас ждал последний вечер вместе, только они об этом не знали. Я старалась не думать о том, что мне предстоит завтра, чтобы Намджун этого не почувствовал. Завтра снова будет боль, горечь и борьба со всем миром. Но сегодня я с ними, сегодня моя семья со мной. Сегодня меня ждет последняя ночь с Джуном…       Вечером мы выпили достаточно много, и я надеялась, что никто не проснется раньше, чем я выберусь из агентства незамеченной. После маленького праздника в зале хореографии, мы с парнями перебрались в комнату Чонгука и Хосока пить соджу и играть в разные игры. Юнги, как всегда, ушел из зала к себе.       Я проснулась в шесть утра и, стараясь не разбудить Джуна, очень медленно выбралась из постели. Умываться пошла в общие ванные комнаты, чтобы не шуметь лишний раз. Накрасилась в гостиной и побежала вниз, пока еще был шанс свалить незамеченной.       Надела шлем и, прыгнув на байк, помчалась в студию для записи интервью. Ехать на машине было бы безопаснее, но в шлеме меньше шансов, что меня кто-то узнает, да и ехать можно быстрее. Забегая на седьмой этаж студии, я рывком открыла дверь. Ли Чжи Ин уже ждал меня.       — Окс, почему ты бежала по лестнице? У нас же есть лифт, — спросил он меня в недоумении, обнимая и протягивая стаканчик с кофе.       — Я просто не вытерпела бы стоять на месте, пока он едет, — сказала я. — Спасибо, Чжи Ин, за кофе и за то, что не отказал мне.       — Ты издеваешься? Через двадцать минут случится очередная сенсация, которая поднимет рейтинги канала. Как я мог тебе отказать? — воскликнул он.       — Корыстный, — улыбнулась я.       Меня привели в порядок, и мы устроились на высоких стульях полубоком друг к другу. Три, два, один, поехали.       — Доброе утро страна, — сказал бодро Чжи Ин. — У нас сегодня не просто интервью, а спецвыпуск со знаменитым автором, продюсером и создателем группы BTS — Ким Оксэн. Она хотела бы кое-что сказать всем фанатам группы, — закончил он свою речь, передавая мне слово.       — Доброе утро всем, — улыбнулась я. — В связи с последними событиями и слухами, что связаны со мной, агентством БигХит и группой пуленепробиваемых, я бы хотела сделать заявление. Очень много комментариев от фанатов было о том, что я недостойна работать с бантанами и также недостойна работать в агентстве, позоря имя моего дяди — директора Бана. Я приняла решение уйти из агентства, — сказала я уверенно.       — Оксэн, я не ослышался, ты уходишь, оставляешь свою команду и все, чего ты достигла? — сказал ошарашенно Чжи Ин, не ожидая от меня ТАКОГО.       — Меня огорчает весь негатив, который АРМИ пишут в комментариях и письмах лично мне. Еще больше меня огорчает то, что весь этот негатив задевает не только меня, но и команду в первую очередь. Мой дядя, стафф, бантаны не заслужили всего этого. Отныне с моим уходом я прошу прекратить и гневные комментарии в отношении тех, кто этого не заслуживает. Я для вас, как и раньше, открыта двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю и готова выслушать все претензии.       — А как на это отреагировала твоя команда? Директор Бан и группа? — спросил Чжи, все еще пребывая в ступоре.       — Это известие стало новостью не только для тебя, Чжи Ин, — улыбнулась я, хотя на душе была грусть. — Если бы мои близкие люди знали об этом, они бы не дали мне уйти. Закрыли бы в комнате, если понадобится. Моя команда — моя семья. Они слишком любят меня, чтобы дать просто так уйти, поэтому все было сделано в тайне. Это ради них всех, — закончила я шепотом и слезы навернулись на глаза. Соберись, надо закончить, совсем немного осталось.       — Окси, — с теплом в голосе сказал Чжи, — если бы твоя команда видела тебя, чтобы ты им сказала?       — Кхм, — я откашлялась. — Моя команда — весь стафф — стали для меня семьей. Мои родители погибли рано, и с самого детства я очень много времени проводила в агентстве. Они дали мне столько нежности и заботы, сколько некоторые родители не дают своим детям за всю их жизнь. Спасибо вам большое за вашу любовь. Я никогда вам этого не говорила, но я люблю вас, всех до единого. Вы отличная команда и замечательные люди, — я глубоко вздохнула пару раз, сдерживая слезы в себе.       — Дядя, Мэй, простите меня за все, — продолжила я, собравшись. — Я была не самым послушным ребенком, да и во взрослом возрасте часто спорила с вами. Но вы всегда поддерживали меня, всегда были рядом и всегда любили меня просто за то, что я — это я. Я счастлива, что вы у меня есть и счастлива, что мы стали полноценной семьей, и у меня теперь есть сестренка. Спасибо Мэй, что назвала ОксАни в мою честь, — улыбнулась я. — Я безумно люблю вас.       — Ты так долго работала с пуленепробиваемыми парнями. Думаю, они тоже заслужили услышать от тебя несколько слов, — сказал Чжи.       — Да, конечно, — ответила я, собираясь с мыслями. — Первое, что хочу сказать — Намджун не знал о том, что я писала песни для других к-поп групп. Он сказал обратное только для того, чтобы поддержать меня и не дать мне участвовать в этом сражении в одиночку. Парни, вы должны его простить, он правда ничего не знал. Спасибо тебе, любимый, за то, что всегда был рядом, поддерживал меня и не давал опустить руки. И прости за то, что мало ценила это. Ты стал смыслом моей жизни. Мое сердце разрывается на части, когда я думаю о том, что нам придется расстаться. Помни, Джуни, ты обещал мне. Отпусти меня и будь счастлив, — по моим щекам потекли слезы, но я не обращала на это внимание.       — Джин, Джини, хоть ты и находишься на одном психологическом уровне с макнэ, — улыбнулась я сквозь слезы, — оставайся всегда таким же непосредственным, добрым и заботливым. Позаботься о парнях, прошу тебя. И извини меня за то, что перекладываю эту ответственность на тебя.       — Юнги-хен, прости меня. Я не хотела, чтобы все так вышло. Я должна была рассказать раньше о моем авторстве в Корее. Из-за моей ошибки я потеряла друга. Спасибо за то, что был рядом тогда, когда нужен был мне больше всего. Я была не права, и ты всегда был замечательным другом. Береги себя и свою ранимую натуру. Умоляю, если сможешь, прости меня, — я снова сделала глубокий вздох и вытерла слезы, которые градом катились по щекам.       — Хосок, Хобби-хен. Ты яркий лучик команды, наша надежда. Пожалуйста, впредь, как и всегда, гори ярко, солнышко, но никогда не сгорай дотла. И я жду твой микстейп, — улыбнулась я вымучено.       — Чимини, спасибо тебе за поддержку, а также за твой усердный труд. Ты смог войти в команду, тренируясь всего год. Я всегда тебе говорила, твои таланты развиваются из года в год, но и это еще не предел. Только, Чимини, давай себе больше отдыхать, ты слишком строг к себе. Люби себя, — улыбнулась я.       — Тэтэ, ты странный и порой тебя сложно понять. С тобой я пыталась подружиться дольше всех. И теперь я поняла, почему. Ты очень ранимый и чувствительный парень, ты все принимаешь близко к сердцу. Ты неординарный и этим не похож ни на кого. Не слушай никого, Тэ, ты замечательный. Береги свое большое сердечко и не давай никому причинять тебе боль. Прости меня, Тэхена, за все обиды, — я снова вытерла слезы и отпила воды из стакана. Нужно было немного успокоиться, чтобы договорить и покончить с этим навсегда.       — Чонгука, ты появился в команде, когда тебе было всего тринадцать. Ты навсегда останешься для меня малышом Гуки. Я не просто так называю тебя золотым мальчиком — ты научил меня быть не только менеджером и тренером группы, ты научил меня бережно относиться ко всем, заботиться о вас. Благодаря тебе мне захотелось стать вашим другом, а не только лидером. Спасибо тебе, мой золотой.       — Парни, простите за всю боль, что я вам причинила. Я никогда этого не хотела и то, что я делаю сейчас, снова делаю ради вас. Берегите себя и друг друга и будьте счастливы. Всегда помните — вы можете гораздо больше. Даже если вы считаете, что сейчас на пике, готовьте следующий. Вы очень талантливы. Спасибо за вашу любовь, дружбу и заботу. Я люблю вас, я очень очень сильно люблю вас. Вы лучшие. BTS — лучшие, — уже шепотом закончила я и разревелась. У меня больше не осталось сил сдерживать всю ту боль, что я чувствовала от осознания потери всех любимых мне людей.       — Эм, что ж, — сказал несмело Чжи, вытирая выступившие на глазах слезы и прочищая горло, — это было очень трогательно, Окси. Не верится, что кто-то в этом мире способен так сильно любить. Если вы слышали эти слова, АРМИ, я лично прошу вас прекратить травлю в социальных сетях агентства БигХит, группы BTS и лично малышки Окси. Разве для вас ничего не значат ее слова и слезы? Разве для вас ничего не значит ее любовь к команде и семье?       — Спасибо за добрые слова, — прошептала я, похлопав Чжи по руке и вскакивая с места. Мое время вышло, и мне нужно уйти сейчас, или моя решительность растает так же, как и собранность ранее. Я выбежала из студии на лестницу, хватая шлем по дороге. Слезы катились по щекам. Я плакала, и сердце мое разрывалось на части. Но если агентство и группу перестанут травить, если разные арткомиссии перестанут косо смотреть на бантан после моего отъезда, я готова все это принять.       Я гнала в аэропорт так быстро, как никогда в жизни не гоняла. Больше всего я боялась преследования. Только когда самолет начал взлетать, я пристегнулась и успокоилась. Очередной новый этап моей жизни начался.       Прибыв в ЭлЭй, я не поехала в свой любимый дом. Там все напоминало о них. Да и о ситуации в сетях после моего интервью я не знала, боялась, что там меня будут ждать все еще разъяренные фанаты.       Заселившись в отель под вымышленным именем, не распаковывая вещи, я упала на кровать и крепко уснула. После перелета, слез, боли, сил просто не осталось. Я морально вымоталась.       Хорошо выспавшись, я начала заниматься насущными делами. Нужно было снять домик, подальше от центра, от всего, что связывало с внешним миром. Телефона я лишилась в первую очередь.       Потратив полдня на осмотр домов на побережье с риэлтором, я смирилась с тем, что и эту ночь придется провести в отеле. Ни один из домов мне не подходил. Финансово я могла позволить себе все, что угодно. Но они все были слишком вычурными, огромными и сплошь заставлены различной техникой. И соседние дома располагались достаточно плотно друг к другу.       Уже сворачивая с подъездной дорожки на главную, я увидела маленький домик вдалеке.       — А вот тот? — спросила я. — Он сдается? Его можно посмотреть?       — Эммм, он свободен, но зачем вам такой маленький дом, когда здесь рядом такой огромный выбор и до центра недалеко? — удивился риэлтор.       — Я ищу уединения и тишины, — тихо ответила я, не отрывая от него глаз.       Это было прекрасное место. Просторный зал, камин и три комнаты. В зале стоял рояль, что способствовало принятию моего положительного решения о жизни здесь. Все было оформлено в светлых тонах и очень много света во всем доме. Задняя дверь выходила прямо к маленькому, скрытому от посторонних глаз, пляжу. Вода мерно накатывала и плескалась о пальцы ног. Здесь я чувствовала себя спокойно, расслабленно и умиротворенно. Тот самый мир, которого я так долго искала. То самое место с картины в галерее шесть лет назад, в котором мы так хотели оказаться вдвоем когда-нибудь. И вот я здесь. Одна.