Цирк мертвецов

      Несмотря на то, что погода предвещала жаркий и солнечный день, на пляже не было отдыхающих. И Воншик даже догадывался почему. Желтый шатёр — единственная капля яркости — уже был убран, а от тёмных фургонов веяло холодом и опасностью. Воншик готов был признать, что эти ощущения выдумал он сам, но даже признавая это, он не мог не заметить, как нелепо смотрятся эти тёмные ящики на фоне золотистого песка и моря, полного бирюзы.       Машина, арендованная Хонбином, не могла проехать так далеко, поэтому им пришлось оставить её у дороги и идти пешком. И по этой же причине Воншик смог постепенно различить разносившийся по округе звук — пение. Чистое и мелодичное, оно струилось по ветру, летело ввысь и заполняло сердце печалью. Это пение было всюду и у Воншика вновь возникло ощущение дежавю.       — Мы должны собрать свои вещи, а ты пока познакомься с остальными как следует, — Санхёк похлопал Воншика по плечу и направился к одному из фургонов, увлекая за собой Хонбина.       Киму ничего не оставалось, как последовать этому совету. Он пошел к поющему, но только потому, что только его фигурка виднелась впереди. Больше никого не было. Он приблизился к мужчине, но не рискнул подходить близко, чтобы не мешать. Поющий смотрел куда-то вдаль на море, и Воншик попытался проследить за этим взглядом. Он ожидал увидеть лишь залитый солнцем горизонт, но наткнулся взглядом на небольшой горящий плот, маячащий далеко от берега.        — Что это такое? — Воншик ни к кому конкретно не обращался, но вопрос сам сорвался с губ. Не так уж часто он видел чтобы что-то в море так яростно полыхало.       — Это жертвенный костёр, Джехван так делает подношение морским богам, — Ким бы обязательно подпрыгнул от неожиданно раздавшегося позади голоса, но его своевременно удержали за плечи.       — Если бы ты не любил так сильно пугать меня, то я бы обязательно сказал, что рад тебя видеть, Хакён.       — Так я ведь и не пугаю ещё, просто любезно знакомлю с твоими новыми спутниками, — мужчина, потеряв эффект неожиданности, вынырнул из тени, создаваемой одним из фургонов, давая рассмотреть себя. Впрочем, внешний вид Хакёна ничуть не изменился с момента их последней встречи. — Я, кстати, действительно рад, что ты пусть и запоздало, но согласился отправиться с нами. Тебе ещё потом обязательно нужно будет заглянуть к Тэгуну и определиться с местом для ночлега, ну а пока идём. Джехвани уже закончил.       И, действительно, пение больше не наполняло округу, только ветер шептался с волнами на непонятном языке, да и где-то в отдалении изредка покрикивали чайки. Мужчина, стоящий у воды ещё минуту назад, уже шагал в их сторону. Он приветливо махал рукой и улыбался так, что у Воншика вновь появилась надежда на то, что он в этой компании будет не единственным нормальным человеком.       После их с Джехваном обмена формальными приветствиями, Ким только уверился в своей догадке. А после память услужливо напомнила ему, что поедающий человеческие мозги Хонбин тоже выглядит ангелом во плоти. Поэтому он решил не мучить себя напрасными догадками и спросил всё напрямую.       — Надеюсь, это не прозвучит как-то оскорбительно, но хотелось бы узнать, кто ты, Джехван?       — А вот мной даже не интересуется, — недовольно цокнул языком Хакён и отправился куда-то по своим делам прочь из их импровизированного лагеря. Воншик решил промолчать о том, что ему все ещё страшно знать, кто же кроется за личиной интригующего псевдо-слепого парня. Джехван по крайней мере не выглядел так, будто мог убить за подобный вопрос.       И он действительно никого не собирался убивать. Лишь опешил на мгновение, а после засмеялся заливисто и так счастливо, будто ждал этого вопроса всю свою жизнь.       — По вашим меркам я, наверное, русал, — чуть поразмыслив сообщил он, и не дожидаясь чужой реакции принялся раздеваться. — Хочешь увидеть это? Ой, да наверняка хочешь, не пытайся соврать!       Звучало двояко, да и выглядело не лучше, поэтому Воншик на всякий случай отвёл взгляд прочь. Ему не хотелось чтобы внезапно объявился какой-нибудь второй Санхёк и начал выдвигать ему свои собственнические угрозы. Но даже так, он всё равно не удержался и обернулся на голос, когда Джехван позвал его по имени. Тот уже был по пояс в воде, а потому ничего криминального из себя эта картина не представляла.       И только спустя пару мгновений до Воншика дошло, что ноги Джехвана сменились длинным хвостом. Тот совсем не походил на сомнительной красоты русалочьи отростки. Скорее вздымающееся над водой чешуйчатое нечто вызывало ассоциации с морскими драконами.       — И это… твоё? — тупо поинтересовался Воншик, невольно подходя ближе к водной кромке, откуда рассмотреть извивающийся хвост было гораздо проще.       — Зайди в воду, да проверь, — предложил Джехван и нырнул, прекрасно демонстрируя, что — да — ниже тазовых косточек он определённо не походил на простого смертного. Хотя, конечно, и верхняя часть его тела изменилась. Когда Джехван подплыл к берегу Воншик смог рассмотреть серебристые чешуйки, покрывавшие плечи и грудь мужчины. — Нравится?       — Если я отвечу положительно, ты скажешь, что можешь помочь, верно? — смотреть на Джехвана сверху вниз было не очень удобно, поэтому Воншик просто присел на песок, размещаясь на безопасном расстоянии от воды.       — Ты слишком догадливый. Так даже не интересно, — Джехван надул свои пухлые губки и недовольно хлестнул кончиком хвоста по воде. Столп брызг поднялся ввысь, сияя в свете солнечных лучей.       — Кажется, я начинаю примерно представлять, чего можно ожидать здесь.       — И это хорошо. Быстрее привыкнешь — быстрее освоишься, — деловито кивнул Джехван. — Порой самое сложное — это отпустить выдуманную реальность и принять существующую, а остальное — пустяки. И, да. Если тебе вдруг захочется… то я действительно могу подарить тебе всё это. Только попроси.       — Я подумаю, — уклончиво ответил Воншик. Нет, его, конечно, безумно завораживала чужая грация, все эти чешуйки и гипнотизирующие летящие движения, но он был не готов сейчас к подобного рода экспериментам.       — Как хочешь, — легко согласился Джехван, даже не думая настаивать. — Я же хочу дать тебе совет. Если хочешь счастливо и свободно жить, то не соглашайся ни на какие сделки с Тэгуном.       — Сделки?       — Ну, знаешь, всякие там блага, взамен на что-то несущественное. Не стоит верить, что всё так просто и безвозмездно…       — …сказал русал, который уже попытался втянуть меня во что-то сомнительное.       — Я уже сказал что ты догадливый? Тогда мне стоит повториться ещё раз прямо сейчас, — Джехван рассмеялся. — Но ты мне всё равно очень нравишься. Правда.       И если и хотел Воншик что-то ответить, то всё несказанное им поглотило громкое рычание, разнёсшееся по берегу. Заслышав его, Джехван зашипел и уплыл подальше от суши. И Воншик даже догадался почему. По берегу в их сторону бежал целый табун лошадей. Чёрные, как смола, они разбивали волны на мельчайшие капли и неслись вперёд с немыслимой скоростью. И будто бы этого было мало, на спине одного из животных восседал Хакён. Несмотря на его простейший человеческий наряд, Воншик вполне мог представить своего нового знакомого в костюме рыцаря или героя с плащом, но вот только из-за злосчастной повязки на ум приходили лишь мысли о всадниках апокалипсиса.       — Хорошая выдержка, хвалю, — одобрил Хакён, остановившись и спешившись в полуметре от Воншика. Вот только ему, видимо, было невдомёк, что не храбрость заставила Кима стоять на месте. Тот просто слишком ушел в себя, чтобы вовремя отреагировать. — Предупреждаю первый и последний раз — копытных не гладить, потому что пришивать человеческие конечности я не умею.       — Учту. Откуда ты их привёл? — Воншик был уверен, что ещё пару минут назад поблизости не было и намёка на лошадей.       — Они охотились неподалёку.       — Ты хотел сказать паслись?       — Нет. Охотились, — Хакён приподнял губу того зверя, на котором прискакал, демонстрируя Воншику пики острых зубов. — Понятия не имею, где их добыл Тэгун, но без этих лошадок нам бы определённо не так комфортно было путешествовать.       — Кстати, получается, что всех кроме Тэгуна я уже видел сегодня. Он появляется только по ночам или что?       — Ну… ты близок к истине. Зайди к нему, если хочешь. Не съест, — Хакён кивнул на фургон, расположенный в отдалении. — Всё равно мне пока что нужно запрячь живность.       — Но разве это будет удобно?       — Это уж как у тебя получится, — Хакён засмеялся. Что бы здесь не произошло вчера, но он явно пребывал в отличном расположении духа, а потому Воншик рискнул.       — Скажи, зачем тебе эта повязка, если ты и через неё все прекрасно видишь? — Хакён замер, прекращая на время распутывать кожаные поводья и цепи.       — А кто сказал, что мне для зрения нужны глаза? — Хакён посмотрел прямо на Воншика. Пристально и пронзительно, буквально пригвождая того к месту. Наваждение спало, как только Хакён продолжил заниматься своими делами. — Знаешь ли, чтобы выглядеть идеально, нужно очень постараться. Нужно много ждать, искать и снова ждать. Так что… считай, что я ещё в поиске.       — То есть ты не соврал в тот раз, про глаза…       — Только самую малость, — Хакён вновь хохотнул. — На самом деле тебе зрение ещё весьма пригодится, а в остальном всё верно. Но тебе не стоит опасаться. Ты же вроде как теперь с нами.       — С вами, — кивнул Воншик и направился в сторону фургона Тэгуна. Что-то ему подсказывало, что после откровений Хакёна его вряд ли уже хоть что-то по-настоящему напугает.              Казалось, что с прошлого раза это место абсолютно не изменилось. В воздухе витал аромат корицы, неуловимые морозные касания, ласкали открытые участки кожи. Помещение было освещено свечами, да и гроб стоял на своём месте, вот только Тэгуна нигде не было видно. Но, кажется, у Воншика была догадка, где именно ему следует искать.       Он постучал по деревяшке, оповещая о своём приходе. Он разумно выбрал для этих целей не крышку гроба, а дверь, но это всё равно не очень помогло — его не собирались встречать. Тогда он прикрыл дверь за собой и неуверенно прошел вперёд. Ему было неловко находиться в чужом жилище, но вместе с этим ощущением стеснения его настигало ещё одно — любопытство. Воншик всячески старался его подавить, но разве можно было остановиться и не открыть крышку самостоятельно? Конечно же, нет!       — Если что, то во всём виноват Хакён. Он сказал, что ты принимаешь гостей, — оправдавшись перед воображаемым собеседником, Воншик ухватился за золотистые ручки и потянул их вверх.       Крышка, не издав и звука, распахнулась и явила Воншику обитателя своеобразного жилища. Вот только сейчас тот не был похож на строгого директора цирка. Тэгун спал, и на его бледном кукольном лице читалось ангельское умиротворение. Заметно отросшие тёмные прядки разметались по подушке, делая спящего похожим на подростка. Порядком изношенные вещи тоже не придавали мужчине солидности. Растянутая кофта и штаны отчаянно просились на помойку, но, видимо, их обладателю не было до этого дела.       Воншик, наверное, мог бы так глазеть на свою находку ещё долгое время, если бы Тэгун не открыл глаза. Резко и без всяких прелюдий — так, возможно, просыпались существа ночи, но уж точно не обычные люди. Воншик шарахнулся прочь, не ожидая такого. Он оступился и приземлился на пол, ободрав при этом ладонь о неудачно попавшуюся под руку деревяшку.       Тэгун же совсем не следил за его нелепыми барахтаниями. Он плавно перешел из лежачего положения в сидячее, глядя перед собой, и только после повернул голову в сторону. Молча изучая замершего на полу Воншика, он чуть прищурился.       — Какой сейчас год, — бледные губы едва двигались при этом, но Воншик отчётливо слышал каждое слово. Будто бы те раздавались сразу в его голове.       — Год? Я точно не уверен, но…       Тэгун запрокинул голову и захохотал, ввергая Воншика в ещё больший шок. Тёмные прядки при этом скользнули назад, обнажая нереальную белизну шеи мужчины. Всё происходящее выглядело до такой степени странно, что Ким уже начинал подозревать о том, что ему это снится. А во снах не следовало ничего бояться, но всё-таки Воншик постарался отползти подальше, прежде чем встать.       — Прости, просто у тебя такой ошарашенный вид был, что я не мог не подыграть, — тем временем заявил отсмеявшийся Тэгун и поправил кофту, сползшую с его плеча. — Рад тебя видеть здесь живым.       — И я бы тоже сказал, что безумно рад встрече, но, боюсь, всё ещё слишком неискренен для этого.       — Ну, тогда можешь солгать, а потом мы продолжим общение в максимально добродушной обстановке, — Тэгун протянул руку, располагая ту ладонью вниз, и Воншик инстинктивно догадался, чего от него хотят. Он обхватил чужую гладкую кисть и помог Тэгуну подняться. Тот встал и лицо его вновь окаменело.       — Второй раз я не поведусь на это представление, — Воншик натянуто засмеялся, но его веселье никто не поддержал. — Эй, с тобой всё в порядке?       С Тэгуном ничего не было в порядке. Он глубоко дышал, периодически облизывая губы, и это выглядело бы менее пугающе, если бы он отпустил руку Воншика, но он всё ещё сжимал её в своей. Ким начал подозревать, что некоторые особи из этой команды попросту жаждут сломать его хрупкие кости. Ему пришлось приложить немалое усилие, чтобы высвободить свою руку, но даже так ощущение жалящей боли не прошло. Бегло взглянув на ладонь, он заметил царапину, которую, должно быть заработал при падении. Тэгун же её… почувствовал? И от того растерял свой прежний настрой. Теперь хозяин фургона вышел из оцепенения и метался между многочисленными полками, развешенными по стенам, в поисках чего-то неведомого Воншику.       — Если я зашел не вовремя, то могу заглянуть и попозже…       — Нет, — резкий отказ оборвал попытки Воншика к бегству.       Тэгун, наконец, нашел что искал, обозначив успех расслабленным выдохом. Он развернулся к Воншику и тот увидел в руках мужчины обычный бинт. Он уже хотел выдать что-то колкое на этот счёт, но его толкнули в грудь, заставляя усесться на кресло, расположенное позади него. Тэгун же придвинул к своему гостю табурет и приземлился на него сам. Всё это происходило так быстро, что Воншик едва успевал отслеживать чужие действия. Даже то, как спешно ему перебинтовали руку, вызывало немалую долю удивления. Пряча царапину за белым лоскутом, Тэгун успевал следить за реакцией Воншика и говорить с ним.       — Я бы хотел контролировать себя лучше, но молодая кровь заставляет меня делать безрассудные вещи. Это, знаешь ли, тоже проклятие — уподобляться жертвам, но иначе не получается. Слишком уж юными стали твари, нападающие на людей сейчас.       — Если ты надеешься, что я тебя понял, то зря, — Воншик зашипел, когда его повязку затянули сильнее, чем нужно, но сочувствия, конечно, не дождался.       — Ты ведь знаешь кто я?       — Очень догадываюсь, — на самом деле у Воншика был только один вариант. Слишком уж долго он рассматривал ранки на запястье, оставшиеся после их первой встречи. Пока он был дома, он мог тратить десятки минут на то, чтобы следить за алеющими проколами, затягивающимися слишком медленно.       — Периодически мне нужно пить кровь, чтобы поддерживать свои силы. Я стараюсь не использовать ради этого обычных людей. Мы все… стараемся не трогать тех, кто не доставляет хлопот нам. Те же, кого устранить из этого мира крайне желательно, чаще всего подростки и молодые люди… нелюди, которые не прожили и трёх десятков лет, — Тэгун скривил лицо в презрительной усмешке и пересел на кресло, расположенное по другую сторону стола. — Возраст крови значительно влияет на состояние вампиров вроде меня. И не думай, что я сейчас отчитываюсь перед тобой. Просто хочу всё разъяснить сразу, чтобы не возникло никакого недопонимания позже.       — И я очень ценю это, — Воншик говорил без доли сарказма. Ему действительно хотелось разобраться во всём происходящем здесь, и он охотно впитывал всю предложенную ему информацию.       — Тогда слушай и запоминай. Мы — не какие-нибудь монстры. Настоящие чудовища скрываются за приветливыми лицами, не прекращая отыскивать жертв. Это из-за них порой объявлений о пропаже людей становится так много. Они скрываются за масками безымянных маньяков и сумасшедших, они… твари, которые ставят под угрозу скрытое существование тех, кто хоть немного отличается от людей. Поэтому мы убиваем их. Не благородства ради, а только из-за собственного спокойствия.       — Но в глазах людей вы могли бы быть героями.       — Не говори глупостей. Смертные готовы осудить всех, кто хоть немного отличается на них и нарушает неписанные правила, — Тэгун отмахнулся от этого сомнительного довода. — Я был бы рад не пересекаться с людьми, но как я и говорил раньше, они нужны нам в качестве приманки.       — И я вам нужен для тех же целей, так?       — Так.       Воншик прикусил язык, силясь не выдать собственного разочарования. Если по-честному, то он бы не отказался услышать пару-тройку ободряющих фраз, но их не последовало. Вместо этого Тэгун потянулся к одной из полок и извлёк из несколько листов, испещрённых мелким текстом.       — Что это? — насторожился Воншик, вспоминая предупреждение Джехвана, когда бумаги и ручка легли перед ним. Тэгун пододвинул подсвечник, освещая столешницу чуть получше.       — Так как в современном мире быть незаметным — это быть законным, то даже для перемещения бродячего цирка действительно нужно поддерживать всю документацию в порядке. Я хочу нанять тебя на работу, чтобы в случае чего у полицейских и прочих проверяющих не возникло подозрений.       — Джехван сказал не заключать с тобой никаких сделок…       — Это не сделка, болван, это контракт о трудоустройстве, — вспылил Тэгун. Его явно начинали утомлять эти разговоры. И всё-таки Воншик решил прочесть бумаги, прежде чем подписывать их. Это занятие отняло у него около десяти минут. Реального печатного текста между формальными фразочками о сторонах договора было не так уж и много и Воншик бы обязательно справился быстрее, если бы на него не смотрели так пристально. Наконец он отложил листы в сторону.       — Судя по этим бумагам, я буду у вас кем-то вроде уборщика?       — Младший персонал, стафф, помощник по декорациям — называй это как хочешь, но ещё раз посмотри на строку со своим будущим заработком и не возмущайся.       Воншик уже видел, что там написано. Сумма действительно была немаленькая.       — То есть вы действительно берёте деньги со своих зрителей?       — Только с тех, кто может себе это позволить. Плюс далеко не во всех городах мы заманиваем людей на представление. Есть много мест, где нас ждут с нетерпением без всяких штучек с гипнозом, — Тэгун оскалился, видимо, находя такое стечение обстоятельств забавным. — Твоя дотошность поражает, честное слово. Такое ощущение, что до нас тебе уже раз пять предлагали работу приспешники дьявола и прочие шарлатаны. В чём дело? Работая в кафе ты получал больше?       — Откуда ты знаешь о кафе?       — Ты сам об этом рассказал Хакёну в прошлый раз. Он умеет убеждать людей быть разговорчивыми и послушными. Может, мне и заключение контракта стоило ему доверить?       — Последний вопрос, — Воншик поднял руки перед собой в защитном жесте. — Если я так называемый светоч, и я вроде как с вами, то зачем вам продолжать заниматься цирком? Зачем собирать приманку из людей?       Тэгун очевидно задумался. Он не спешил отвечать, но и раздражения не выказывал. Вместо этого он поднялся со своего места и направился к сундуку, ранее незамеченному Воншиком. От него Тэгун вернулся уже с парой бокалов — настоящих серебряных кубков и небольшой толстостенной бутылкой. Последняя, будучи откупоренной, наполнила комнату кисловатым фруктовым запахом. Аромат был достаточно приятный, а потому Воншик не был против попробовать поданный ему напиток. Беря пример с Тэгуна, он делал небольшие глотки, растягивая удовольствие. Вино оказалось действительно стоящим: в меру сладким, имеющим насыщенный многогранный вкус. Ким даже на мгновение забыл, что задавал какой-то вопрос, но Тэгун всё равно соизволил на него ответить.       — Мы привыкли к этой кочевой жизни, знаешь ли. Не так уж плохо бродить от одного города к другому, получая массу восхищённых взглядов, вдобавок к пойманной дичи. А главное, так нас не успевают запомнить. Если мы поселимся где-то в одном месте, то это вызовет подозрение уже спустя лет пять. Все эти особенности с бессмертием, знаешь ли… люди замечают такое и начинают бояться. Кроме того, то, что ты светоч ещё не значит, что прямо сейчас ты готов заменить целый зал людей. Тебе потребуется много практики, чтобы развить свои способности и, поверь, ты будешь доволен, когда узнаешь на что способен на самом деле.       И может быть виной тому был ударивший в голову хмель или слишком уж воодушевляющие обещания, но Воншик поставил подпись, не задумываясь более ни на секунду.