Семикурсники

      Накануне Рождества Поттер с утра куда-то пропал. Драко спустился в столовую к завтраку, но кроме раболепно взирающего на него Кричера никого там не обнаружил.       — Хозяин Гарри никогда не говорит куда уходит, — недовольно проворчал домовик, но Драко это совершенно не расстроило. Отсутствие Поттера случилось весьма кстати, и он был намерен использовать это в своих целях.       Ближе к полудню гриффиндорец вернулся, и вскоре они снова отправились в город. День был такой же солнечный и теплый, как в их визит в Косой переулок. Никаких конкретных планов у них не было, они просто гуляли по праздничным улицам, по пути заходя в кафе, рестораны и даже покупая уличную еду. Гуляя по набережной, они набрели на очередной прекрасный парк с прудом, храмом Будды, лодочной станцией и очень милой закусочной прямо у реки. Когда начало темнеть, Поттер предложил снова отправиться в кино и, поскольку Драко не имел ничего против и даже наоборот, они вошли в очередной кинотеатр.       Гарри был в восторге от фильма — яркие, невероятные сцены метеоритных обстрелов, полета космических кораблей и героизм главных персонажей поражали воображение. Затаив дыхание, он старался не упустить ни одного момента. Каково же было его удивление, когда он почувствовал, как ему на плечо опустилось что-то тяжелое. Повернувшись к Малфою, Гарри был готов рассмеяться — слизеринец мирно спал на его плече под оглушительные звуки взрывов и криков, его расслабленное лицо почти касалось шеи Гарри. В порыве какой-то необъяснимой радости он, наклонив голову, коснулся волос блондина и неожиданно для самого себя вдохнул их запах. В тот момент ему казалось это настолько естественным, что он даже не подумал о том, как это могло выглядеть со стороны или что бы подумал сам Драко. Малфой все равно крепко спал и проснулся лишь тогда, когда звуки фильма затихли и включился свет.       В дом Блэков они вернулись не особо голодные, поэтому Кричер накрыл им прямо в гостиной, где они и расположились. Наскоро перекусив, они заняли оба дивана, Драко лежал, сложив ноги на подлокотник и смотрел на потолок, на котором мерцали звезды. Гарри сидел напротив и уже минут двадцать упаковывал книгу, купленную во Флориш и Блоттс для Гермионы. Бумага то не там сгибалась, то топорщилась. Наконец, удовлетворившись достигнутым результатом и отложив подарок, он откинулся на спинку дивана.       — И все-таки не понимаю, как ты мог уснуть под такой фильм, — в который раз удивился он.       — Посмотрим, может ты сам однажды уснешь под пулеметные очереди и взрывы снарядов, — вкрадчиво произнес Малфой, усмехнувшись. На нем, как и все эти дни, была рубашка с длинными рукавами. Гарри, наблюдая за слизеринцем, подумал, что тому наверняка идут светлые тона, но Малфой неизменно ходил в темном. Сегодня рубашка была цвета мокрого асфальта и очень подходила к его глазам. Гарри печалил тот факт, что даже тут, в расслабленной обстановке и рядом с ним, которому прекрасно известно о метке, Малфой все равно всячески скрывал ее.       Рождественское утро встретило Лондон снегопадом, повсюду дорожки и крыши домов покрывались бархатистым белым покрывалом, а на площади Гриммо взрослые и дети, пользуясь моментом, играли в снежки. Гарри встал рано, но едва он спустился в столовую, как в окно одна за другой начали стучаться совы — поздравления сыпались и от однокурсников, и от малознакомых людей. Рон с Джорджем прислали целую упаковку волшебных хлопушек, усовершенствованных по их собственной технологии, в коробке также была записка с приглашением посетить Нору в тридцатых числах декабря. Дин с Джинни отправили поздравительный вопиллер, который надрывным голосом желал всевозможных благ на всех стезях жизненного пути такого выдающегося мага, как Гарри Поттер. Отсмеявшись, Гарри уже собрался читать следующую открытку, когда со второго этажа послышались звуки. Кричер тотчас материализовался из воздуха и сообщил о прибытии магического курьера. Поднявшись в гостиную, Гарри ахнул — перед камином, рядом с молодым волшебником в колпаке Санта-Клауса стояла пушистая раскидистая ель. На ее ветвях лежал нетающий снег, подобный тому, который он видел в Хогвартсе, а восхитительный тонкий запах хвои незаметно начал заполнять все пространство гостиной.       — Доставка рождественских елей, мистер Поттер, — сообщил курьер, держа перед собой пергамент и делая в нем отметку.       — Но я не заказывал, — начал он, когда его перебил голос, донесшийся со стороны коридора:       — Это я заказал.       Обернувшись, Гарри увидел Малфоя — тот, прислонившись к дверному проему, стоял с невозмутимым видом.       — Что ж, раз все прояснилось, мне пора, — хмыкнул маг и, пожелав счастливого Рождества, скрылся в камине.       Гарри снова посмотрел на ель: она была прекрасна, выше его футов на пять и такая пушистая, что ему оставалось только гадать, как она пролезла через камин.       — Нравится? — раздался голос подошедшего Малфоя.       — Конечно, — отозвался Гарри, — спасибо, Драко. Я как-то совсем забыл.       — Я так и подумал, — засмеялся слизеринец, — ты был слишком занят организацией нашего досуга, — и, дернув бровями, закончил: — Так что это мой подарок тебе, а точнее нам, на Рождество.       Ель они отодвинули чуть дальше от камина, установив ее в угол рядом с той стеной, на которой была родословная. Кричер по заданию Гарри нашел старые елочные игрушки, и все последующее время до самого обеда они с Драко украшали и саму ель, и гостиную, а после — лестницы и коридоры. Перила обвили гирлянды остролиста и серебряной мишуры, на стенах висели традиционные венки из белой омелы, а люстры были опутаны золотой и серебряной канителью. Особняк Блэков в одночасье превратился в дворец из рождественской сказки.       На улице, на радость всем детям, все еще падал снег, и, закончив с домом, они вышли прогуляться. Драко был рад тому, что его подарок так удачно вписался и в дом, и в настроение Поттера. Он как раз вспоминал удивленное лицо гриффиндорца, когда тот, подлетев к нему сзади, засунул за шиворот горсть снега.       — Поттер! — завопил Драко, отряхиваясь. Тут его взгляд упал на стоящую рядом скамейку. Бросившись к ней, он собрал с ее поверхности липкий снег и швырнул снежок в сторону Поттера. Тот, отбежав на безопасное расстояние, ловко увернулся, но Драко уже слепил новый и, прячась за спинку скамьи, снова запустил им в гриффиндорца. Он обстреливал его без устали, но тот ловко уклонялся, успевая при этом посылать ответные снаряды, пара из которых угодили в цель. Через двадцать минут волосы блондина уже были мокрые, а на очках Поттера налипло столько снега, что он вынужден был сдаться.       Драко, очистив скамью, присел, рядом упал Поттер, они не переставали смеяться, в том числе над видом друг друга. Драко догадывался, во что превратилась его уложенная с утра прическа, Поттер вообще выглядел как снежный человек, только что выбежавший из тайги. Сняв очки и очистив их от наледи, гриффиндорец откинул голову на спинку скамейки и зажмурился. Хлопья снега падали ему на лицо и тут же плавились, а он все улыбался, периодически облизывая губы, словно пытаясь почувствовать вкус снежинок. Драко зачарованно наблюдал за ним, и в груди его что-то сладко сжималось.       Вскоре стемнело, зажглись фонари, и вся площадь погрузилась в уютное сияние. Всюду отражались отблески огней, казалось, что землю покрывают мелкие бриллианты. Драко еще долго бы наблюдал за этой картиной, если бы Поттер не потащил его в дом.       Когда они вернулись, Кричер уже накрыл в гостиной праздничный ужин. Множество свечей, расставленных на камине, рояле, дубовом столике, а также на украшенной ими рождественской ели создавали совершенно сказочную атмосферу. Едва они зашли в помещение, как вспыхнул камин, и оттуда появился очередной курьер в красном колпаке и с белой бородой. В руках он держал высокий цилиндрический сверток, оформленный в виде гигантской конфеты.       — Мистер Поттер? — обратился он к Драко, который стоял немного ближе.       — Это я, — улыбнулся Поттер, подойдя к магу.       — Вам подарок, — неторопливо сообщил тот, доставая из внутреннего кармана кружевного жилета поздравительную открытку, — держите.       В руки Гарри опустилась небольшая маггловская открытка, вся переливающаяся и в блестках. Раскрыв ее, он увидел лишь несколько слов, написанных знакомым почерком:       «Дорогой Гарри, надеюсь, что эта вещь подарит тебе тепло и уют. С Рождеством! Гермиона».       Когда он оторвал взгляд от письма, мага уже не было, а Малфой самозабвенно распаковывал подарочную конфету. Вдвоем они вскоре освободили содержимое — внутри оказался свернутый рулоном кремовый ковер с длинным ворсом. Сдвинув столик и диваны ближе к роялю, они развернули его. Квадратный, длиной не меньше семи футов, он занял почти все освободившееся пространство у камина. С подарком шла этикетка, которая гласила: «Волшебный самоочищающийся ковер, гарантия чар 5 лет. Дальнейшее обслуживание по запросу и за дополнительную оплату». Малфой оценивающе разглядывал его со всех сторон, а потом, удовлетворенно хмыкнув, протянул:       — Конечно, он бы лучше смотрелся в спальне. Но в твоей, кроме чемодана, все равно ничего больше не поместится. — Ухмыльнувшись, блондин добавил: — Поэтому предлагаю пока оставить его здесь.       Гарри был полностью с ним согласен, он снова пробежал глазами открытку и задумался. Свой подарок Гермионе он отправил еще утром и очень надеялся, что книга ей понравится и, главное, пригодится.       — Грейнджер? — спросил Малфой, опустившись за стол. Гарри кивнул, сев напротив. Все эти дни он думал о ней, о том, как она проводит выходные и что творится в ее душе. Видимо, его мысли не укрылись от слизеринца, и тот ободряюще произнес:       — Не переживай, в любом случае она сейчас проживает прекрасное время. И прекрасные чувства.       Гарри не сводил с него взгляда, уже догадываясь, что Драко каким-то образом оказался в курсе событий. Положив себе фруктовый салат, он откинулся на спинку дивана и продолжил наблюдать за слизеринцем.       — Конечно, то, что это Северус, усложняет дело, — рассудительно добавил Малфой, наполняя свою тарелку, — а, скорее всего, делает его просто невыполнимым, но тем не менее. — Задумчиво помолчав, он пронзительно глянул на Гарри. — Однако я уверен — пройдут годы, но это время останется в памяти Грейнджер как самое прекрасное, романтичное и незабываемое.       Закончив, Малфой невозмутимо принялся за свой салат, вид у него был такой, словно они обсуждали погоду.       — Драко, — обратился к нему Гарри. Тот поднял взгляд. — Как ты узнал?       Слизеринец закатил глаза.       — Поттер, тебе стоило записаться на Нумерологию, может, хотя бы научился складывать два и два.       Драко не хотел вдаваться в подробности, ведь на самом деле это были лишь его догадки и наблюдения. К тому же он никак не мог понять, что думает по поводу всего этого сам Северус. Поттер продолжал его сверлить взглядом еще какое-то время, но вопросов больше не задавал.       Когда они уже заканчивали с десертом, в оконное стекло забилась птица. Гарри открыл створку, и в гостиную в совершенно потрепанном виде влетел филин Драко. Скинув конверт прямо в корзинку с пирожными, птица развернулась и скрылась в темноте оконного проема. Драко достал конверт, аккуратно стряхнул с него крошки и трепетно провел пальцем по гербовой печати Малфоев. Поттер снова опустился на диван, периодически бросая на него любопытные взгляды.       — Это от родителей, — пояснил Драко, вскрывая письмо. Внутри лежал небольшой лист пергамента, от которого едва уловимо пахло духами Нарциссы. Ее мелкий, аккуратный почерк он узнал сразу:       «Дорогой Драко, в приготовлениях к празднику и в бесконечных репетициях бала, который решили устроить наши многоуважаемые и великодушные родственники, я еле выкроила эту минутку, чтобы ответить на твое долгожданное письмо. Забегая вперед, я предлагаю тебе воздержаться от дальнейших посланий — филин, как и следовало ожидать, с самого твоего отъезда в Англию уже порядком вымотался. Поэтому мой ответ тебе будет коротким, а наше поздравление — ограничено лишь этой запиской, но ты ведь знаешь, как мы с Люциусом скучаем по тебе — это не передать даже дюжиной писем.       Ах, Драко как много мне хочется рассказать, сколько мыслей и идей возникают у меня в связи с теми планами, о которых мы говорили летом. Но я не буду докучать тебе, напоминая о них, ведь, в конечном счете, все мои желания сводятся просто к возможности увидеть тебя и обнять.       Я хочу отдельно поблагодарить тебя за те сердечные слова поздравлений и хочу сказать, что одно из твоих пожеланий сбылось. То, о котором ты писал, я уверена, с одной из твоих фамильных ухмылок. Но ты зря был настроен так пессимистично — и вот я, наконец, дошла до того момента, о котором хотела написать с самого начала. К этому Рождеству мы получили прекрасную новость от Британского Министерства — Малфой-мэнор возвращается в наше дальнейшее полное и безоговорочное владение уже через месяц! Таким образом, скоро наше право вернуться домой получит все законные основания, и мы снова будем вместе.       Драко, мне пора бежать, иначе тетки заставят нас остаться здесь еще на полгода, ведь они еще ни о чем не знают. Береги себя и счастливого Рождества!       В нетерпении от предстоящей встречи, Н.М.»       Малфой уже минуту просто глядел на пергамент и улыбался. Гарри был несколько смущен этой сценой, словно он оказался свидетелем чего-то личного, прямо как в тот раз в больничном крыле, когда очнулась Гермиона. Наконец, убрав письмо назад в конверт, Малфой щелкнул пальцами. Кричер тут же возник из воздуха.       — В этом доме есть вино? — радостно улыбаясь, поинтересовался он у домовика.       — Конечно, сэр Малфой, — склонившись до самого пола, ответил Кричер. — Какое вы предпочитаете?       — Белое, полусухое, — распорядился блондин, но посмотрев на Гарри с сомнением, добавил: — И полусладкое.       Когда домовик исчез, слизеринец широко улыбнулся и сообщил:       — Через месяц у нас снова будет дом.       Эта новость вызвала у Гарри ответную радостную улыбку, он поздравил Драко, ведь восторг блондина был таким искренним. Но в глубине души что-то противилось этой информации, царапало мелкими коготками и возмущалось. Возможно, потому, что не в первый раз он оказался на «чужом празднике жизни». А может, причина была в том, что он привязался к блондину и теперь не хотел его отпускать. От мыслей его отвлек вернувшийся Кричер, который пытался удержать две бутылки вина и два бокала. Драко освободил его от этой ноши и через пару минут наполнил сосуды игристым вином.       — За то, чтобы у каждого был свой дом, — провозгласил он и, отсалютовав Гарри, пригубил вино.       Немного погодя они переместились к камину, на мягкий воздушный ковер. Гарри подкинул в огонь несколько поленьев и опустился рядом с блондином. Тот, погруженный в свои мысли, лежал на спине и рассматривал потолок, с которого шел волшебный снег, а Гарри любовался красными и золотыми шарами на ветках рядом стоящей ели. Тонкий аромат дерева создавал непередаваемое настроение праздника. Он был рад, что на этот раз встречает Рождество дома. С улицы доносились звуки салюта, вспышки фейерверков освещали окна, в камине весело трещал огонь. Приподнявшись и придвинувшись к Малфою, Гарри положил голову ему на живот.       — Тебе удобно? — раздался через некоторое время голос блондина.       — Я думал, ты скажешь что-нибудь в духе «какая тяжелая у тебя башка, Поттер», — хмыкнул Гарри.       — Ну не без этого, — засмеялся слизеринец, и голова Гарри повторила движения его пресса.       — Не смейся, а то меня укачает, — проворчал он.       Так они лежали какое-то время, Гарри думал о том, на что толкает людей одиночество, и о том, что, в общем-то, не к таким уж и плохим вещам. Дни, проведенные в компании Драко, оказались удивительно приятными, а дом в его присутствии становился еще уютнее. Но только ли одиночество сыграло свою роль?       — Поттер, твоя голова распухла от мыслей, — снова раздался голос блондина, — давай я помогу тебе ее опустошить.       Гарри думал, что ответить, когда пальцы Малфоя прошли сквозь его волосы и начали массировать кожу головы. Это были бесподобные ощущения, он разве что не стонал от удовольствия. Закрыв глаза, он улыбался, а Драко все продолжал свои неторопливые движения.       — У тебя такие жесткие волосы, — заметил блондин, закончив массаж и убрав руки. Гарри открыл глаза, его взгляд снова упал на одну из елочных игрушек.       — Да, именно поэтому они все время торчат.       — А мне нравится. С тонкими волосами больше проблем, — сказал Малфой. В левой руке он раскачивал бокал: вино, подчиняясь инерции, омывало края, но не выливалось за них. Бокал гипнотизировал Гарри, мысли постепенно покидали его разум, а глаза понемногу начали закрываться.

***

      В замке, наконец, все угомонились. Он шел к своему кабинету по пустынным коридорам и лишь в паре мест заметил удаляющиеся фигуры учеников. Несмотря на то, что сегодня им можно было веселиться без ограничений, лишний раз попадаться ему на глаза никто не стремился.       Праздничный ужин прошел шумно, все сидели за длинным общим столом и до бесконечности обсуждали всякую глупость. Хлопушки традиционно выдавали нелепые подарки, впрочем, окружающие были весьма довольны. Он ушел настолько рано, насколько это позволяли приличия.       Неделя тянулась бесконечно долго и, хотя он всячески нагружал себя делами, которых в школе всегда хватало, ледяная пустота все больше поглощала его сердце. Наконец, он дошел до класса и, поднявшись по лестнице, зашел в кабинет. Второй день шел снег, а к вечеру и вовсе поднялась метель. Окно светлело в темной комнате белесым пятном. Северус зажег свечу на столе и, облокотившись на него, тяжело вздохнул.       Воспоминания, которые он тщетно пытался стереть из своей памяти, подкрадывались в самые неподходящие моменты. В Большом зале, на лестницах, в коридоре больничного крыла и даже в собственном классе ему мерещилась девчонка. Северус сжал виски, голова немилосердно болела — не надо было разделять с окружающими эту идиотскую традицию распития спиртных напитков. Кроме того, что ни одному человеку это, мягко говоря, не прибавляло интеллекта, в его случае также действовал категорический запрет в связи с пережитой в прошлом году травмой. Северус всегда предпочитал оставаться в трезвом уме и в твердой памяти. Память у него действительно была прекрасная, но в последнее время этот факт его ничуть не радовал.       От мыслей мужчину отвлек стук в окно. Подняв взгляд, он увидел трепыхавшуюся на ветру сову. Повинуясь взмаху палочки, окно распахнулось, и холодный ветер со снегом ворвался в комнату, тут же затушив свечу. Сова сбросила свою ношу на стол и была такова. Захлопнув окно, Северус снова зажег свечу и долго смотрел на аккуратно упакованную коробочку, перевязанную зеленой лентой. Ощущение дежавю не покидало его. Взмахнув палочкой, он заставил коробку раскрыться, а то, что находилось внутри — опуститься рядом с упаковкой.       Это был обычный маггловский сувенир — снежный шар, с елками и домиком внутри. Если перевернуть его или потрясти, то блестки, также находящиеся внутри, начинали плавать и кружиться, призванные изобразить снег. Махнув палочкой, он поднял шар в воздух и заставил его несколько раз перевернуться. Но ничего не произошло — блестки, лежавшие вокруг миниатюрного домика, даже не шелохнулись. Северус опустил странный предмет обратно на стол и на этот раз, не прибегая к магии, взял его в ладонь. В тот же миг, когда его пальцы коснулись стекла, шар словно ожил — он наполнился светом миллионов огоньков, которые переливались и поблескивали, хаотично перемещаясь по сфере. Гладкая поверхность его, вопреки ожиданию, не оказалась холодной — она тотчас согрела руки мягким теплом. Это была действительно красивая магия. Северус положил шар на ладонь и долго наблюдал за тем, как светящиеся блестки медленно плавают, образуя что-то наподобие иероглифа. «Нет, — поправил он себя мысленно, — они складываются в надпись». Спустя пару минут над домиком и елочками появились три слова, выведенные знакомым почерком: «Северусу от Гермионы».       Едва он поставил подарок обратно на стол, как шар погас. Комната вновь была освещена лишь дрожащим пламенем свечи, а ладонь, столкнувшись с колючей прохладой кабинета, покрылась мурашками. Снова сжав виски, Северус закрыл глаза. Сердце тревожно билось в груди, а за закрытыми веками по-прежнему стояло лицо гриффиндорской старосты.