Огненная капля

      Я всю ночь просидел у кровати Люси, не сомкнув и глаза. Казалось, что она вот-вот придет в себя. Разомкнет веки и начнет ругать меня за непристойное поведение злополучным вечером. «Я и слово поперек не скажу. Буду стойко переносить ругань и нотации. Больше не сбегу. Лишь бы она поскорее проснулась». Непривычно видеть напарницу в таком состоянии. Спокойная. Молчаливая. Не орет на меня. Не просит прекратить разрушать город. Не возмущается на мои имбицильные шалости. Так странно…       Помимо вины и стыда кое-что еще примешивалось к моим душевным страданиям. Тревога. Не паника. Не разочарование. Пассивная тревога с редкими выпадами истерии. Внезапным беспокойством и нервными вскоками с места. Основное время уходит на залипание в стену со сквозняком в голове. Так и прошла ночь.       Утром, сметая все на своем пути, в палату ворвалась Леви. Встревоженный взгляд, красные от бега щеки. Видимо, только вернулась с задания. Уступая ей место на стуле, я встал и направился к белой скамеечке, располагавшейся здесь же возле окна. Леви обеспокоенно присела на предоставленное место и, взяв Люси за руку, начала засыпать меня вопросами: — Нацу, что случилось? Что сказала Полюшка? Когда она очнется? Нужны какие-то лекарства? Долго она спит? Из-за чего? Я крайне терпеливо ответил на все вопросы. Постарался успокоить. Но она и без меня отлично справилась. Молниеносно, взяв себя в руки, Леви принялась настраивать на позитивный лад мою персону: — Нацу, не переживай! Все хорошо будет! Полюшка знает свое дело! Ничего серьезного! Просто перетрудилась. Отдохнет и проснется. — Обязательно! — согласился я и тут же добавил: — Вот только странно, что такая мелочь свалила Люську. Она не каменный голем, конечно, но вещи и похуже случались. Она держалась бодрячком. А тут раз — и раскатало.       Эта мысль бродила в моей голове почти половину ночи. Я думал, моя напарница крепче. Она всегда живчиком была. Меня подбадривала. «По сути ничего супер серьезного не случилось. То ли из-за перемены тел, то ли из-за моего наглого интереса к ее губам. Может, все в совокупности?» Леви, пожевав нижнюю губу, все же попыталась донести до меня свою мысль в виде поучительного монолога: — Девушки — натуры с тонкой душевной организацией. В отличие от мужчин дочери Евы более чувственные, глубокие, эмоциональные. Они чаще обижаются, все воспринимают всерьез. Тем более Люси — наша творческая личность. Да и физически слабее. Любая девушка хочет чувствовать себя защищенной, нужной. Совокупность всех переживаний и несбыточных мечтаний может легко перерасти в моральное переутомление или депрессию. «Наверное, так и есть. Все, что остается, — поверить Леви на слово. В голову Люси я все равно залезть не смогу». Я пожал плечами в знак согласия. Леви, не отводя взгляд, снова обратилась ко мне с нотками тревоги в голосе: — Неважно выглядишь. Не спал всю ночь? Кивок моей головы стал ответом. «Не буду же я жаловаться на отсутствие сна. Сам виноват. Довел напарницу до бессознательного состояния своими поцелуями. О ее чувствах совсем не подумал. Не знал, что у девушек такая ранимая душа. Будет мне уроком. Если надо, могу и неделю не спать. Лишь бы Люська в себя пришла. И ведь знаешь, что ничего серьезного не случилось, но тревога никуда не уходит. Засада!» — Так иди домой поспи! Я подежурю. Не переживай! — Нет! — запротестовало все мое естество. — Ну хотя бы здесь подреми! Если Люси придет в себя, я тут же тебя разбужу, — заверила меня волшебница слова. «Она ведь не отстанет от меня. Да и сопротивляться не хочется», — подумал я, позевывая в рукав. Расположившись поудобнее на скамейке, закрыл глаза и тут же провалился в сон. Люси       Первое, что я увидела, придя в себя, — обеспокоенное лицо Леви. Но мысли мои были далеко за пределами здания: «Сколько я была в отключке? Нацу! Он же там совсем один! При смерти! Нужно скорее найти его! Надеюсь, еще не поздно!» Встревоженно расширив глаза, я набрала побольше воздуха для крика помощи, но Леви, увидев панику в моих глазах, остановила быстро нарастающую волну истерики, приложив палец к губам, и головой показала куда-то в сторону. Я удивилась и по инерции посмотрела в указанном направлении.       Там, свернувшись калачиком на маленькой скамеечке, дремал мой напарник. Передать мою радость и облегчение словами было невозможно. Сердце, скованное стальными цепями тревоги, высвободилось и, возликовав всеми своими четырьмя камерами, упорхнуло ввысь, напевая веселый мотив. «Уф, слава Богу, живой!» Леви тем временем доносила до меня информацию негромким голосом: — Не спал почти двое суток. Ждал, когда ты в себя придешь. Попросил разбудить, как только ты проснешься. На душе потеплело. Стало приятно и радостно от мысли, что Нацу беспокоился за меня. Все прошлые недоразумения отошли на второй план. Главное — мы оба в порядке. — Не! Не буди! — шепотом попросила я. — Пусть отдыхает! Я никуда не денусь!       Леви принялась расспрашивать о моем здоровье. Потом, хлопнув себя ладошкой по лбу, умчалась из лазарета рассказать Мире радостную новость и принести мне еду. Не успела ее даже остановить. Я медленно пыталась поднять себя с кровати. Мышцы, обленившись за дни пребывания в бессознанке, работали нехотя, еле-еле. Кое-как встав с кушетки, я неторопливо, кряхтя как старуха, направилась к белой скамейке. Шаркала тапочками. Уговаривала ноги не подгибаться. Все-таки доковыляла!       Нацу мирно посапывал, подложив обе руки под голову.Он выглядел таким милым и беззащитным, как ребенок. Редко можно увидеть напарника таким умиротворенным. Обычно он носится как оголтелый, крушит все направо и налево, дерется с первым встречным. В этом и есть Нацу. Его суть. Другой не вызвал у меня ни капли интереса. Он такой, как надо. Захотелось потрепать его розовые пряди. «Да ладно! Только не говорите, что я в него влюбилась! Нет! Нет! Нет! Быть не может! Бред какой-то!»       Отгоняя навязчиво-романтичные мысли, решила оставить огненного убийцу драконов досыпать свои законные часы и отправиться в главный зал гильдии. Показаться Мире. Послушать последние новости. Посмотреть новые задания.

***

      Мы с Леви занимались легким шопингом. Она настояла на увеселительном мероприятии. После моего морального и физического переутомления очень полезное занятие. Тем более я хотела померить пару платьев поскромнее. Покупки поднимают настроение, повышают самооценку и выветривают глупые мысли из головы. Мои недавние нелогичные выводы по поводу Драгнила не давали мне расслабиться по полной. «Наивно рассуждать о чувствах к Нацу. И безнадежно. Как пытаться осушить океан, черпая воду наперстком. Как разговаривать со статуей в надежде, что она оживет. Как приблизиться к Солнцу и не сгореть заживо. Примерно нулевой шанс успеха. Мы с ним друзья — и на этом все! Он даже не задумывается, что я девушка. Без вариантов. Мы договорились: сделаем вид, что не было никакого поцелуя, и живем дальше. Я не уверена в наличии чувств к напарнику. Все сложно! Я люблю его, конечно. Но без романтической нотки. Я люблю его как брата, как друга, как наиближайшего человека. Значит ли, что я люблю его, как парня? И вообще есть ли разница между двумя видами этой самой любви? Основной принцип сохраняется: желание защитить и помочь любыми способами, не жалея ни сил, ни жизни. Собственное я отходит на второй план. Главное — благополучие объекта нежных чувств. То же самое, что и любить гильдию. Как все непросто! Мозг сломаешь!»       Дабы прекратить бесперспективные рассуждения о премудростях взаимоотношений противоположных полов, я решила поблагодарить Леви за руну и спасительное зелье: — Все так быстро произошло, что я поблагодарить даже не успела! Спасибо большое за помощь! Если тебе что-то понадобится — сразу обращайся! — Да что ты! Всегда пожалуйста! — Леви задумалась и нерешительно попросила: — Есть одна просьба. Можете со мной на задание сходить? Оно несложное, скорее необычное. — Мы с Нацу? — уточнила я и, тут же получив утвердительный ответ, продолжила расспрос. — А как же твой железный друг? — Он отдохнуть хочет, заняться тренировками. А мне срочно деньги нужны. Вдруг кто-нибудь купит сборник сочинений, который я вчера в книжной лавке увидела. Если вы пойдете со мной, он меня отпустит. — Без проблем! А что за задание? — Ой, там такая необычная тема, — интригующе начала волшебница слова. — Одна несовершеннолетняя особа стащила волшебную палочку у хозяина передвижного цирка. — Ого! — удивилась я. — Волшебную палочку? Я думала, это все выдумка. — Ну да, — подтвердила Леви. — Просто владелец цирка заколдовал простую детскую игрушку. Якобы для зрелищности выступлений. И еще палочка подчиняется только зарифмованным приказам. Классно? — Вот это да! Первый раз с таким сталкиваюсь. Интересная затея. — Ага! Ладно, мне бежать пока. Договорюсь с продавцом в книжном, чтоб придержал пару дней мою мечту. Тогда завтра утром встречаемся на вокзале в девять часов. — Заметано!       Придя домой, я первым делом обнаружила опустошенный холодильник, а потом уже Нацу. Вкратце обрисовав напарнику ситуацию, я села за написание статьи. Драгнил, недовольно сопя, бродил по комнате. — Нацу, прекращай вздыхать! Мне нужно дописать статью до нашего отъезда. Иначе я не успею до начала конкурса, — взывала к пониманию приставучего убийцу драконов. — А мне че делать? Скучно же, — капризничал Драгнил. — Ну возьми книжку почитай! — Я? Книгу? Ты че, прикалываешься? — подозрительно спросил напарник, но фолиант все же взял. Через некоторое время я закончила статью. Удовлетворенно хмыкнув, поднялась на ноги. Нацу, увидев мои телодвижения, тут же подскочил с дивана с вопросом: — Чем займемся? В карты? — На раздевание? — уточнила я. — Конечно! — подтвердил напарник. — Нет. — На желание? — Нет. — Ну тогда не знаю, — задумался Нацу. — Может, в гляделки? «В гляделки? И в каком же месте это развлечение? В детском саду? Хотя надо соглашаться, пока он чего похуже не придумал. Самое безобидное времяпрепровождение в Мире. Почему бы и нет? Надолго его все равно не хватит. Слишком уж пассивная игра для неугомонного Драгнила». — Ну давай. Гляделки так гляделки. Нацу заулыбался в тридцать два зуба и подошел ко мне поближе. — Начали! — скомандовала я и уставилась на напарника. Он в свою очередь вылупился на меня. Глаза начали слезиться почти сразу. Нацу в пылу игрового жара подошел ко мне совсем близко. «Если начну возмущаться, обязательно моргну. Он точно скоро устанет и проиграет. Тогда и выскажусь». Но напротив. Ситуация забавляла саламандра. Он чувствовал себя отлично и сдаваться не собирался. «Вот блин! В глазах туман уже! Сейчас моргну. Держись, Люси! Держись!» Это до безобразия простая и глупая игра меня захватила. Поймала кураж. Проснулся соревновательный дух. Не ожидала такого.       Увлекшись гляделками и почти уже ничего не видя из-за ниспадающей на глаза пелены, я не заметила, как Нацу наклонился к моему лицу и поцеловал в губы. На этот раз все было серьезно. Он использовал свой разговорный орган и довольно лихо им управлялся. Крепко прижал меня к своему торсу. Должна признать, такой более глубокий поцелуй вызывал истерику с примесью жара. Как будто я превратилась в извергающийся вулкан. Лава, обжигая вены, стремится к сердцу. Мозги едут от зашкалившей температуры. Ноги подкашиваются от напора и неудержимости Драгнила. Уже не какой-то легкий ветерок, а настоящий огненный смерч. И я в его эпицентре. В голове запищала паника: «Он что, целует меня? Опять? И это после того, как я почти забыла про его первую выходку?! Когда почти убедила себя в отсутствии чувств к нему?! После того, как договорились дружить без всяких там романтических мыслей? Да что он творит?» Осознав всю неправильность нынешнего положения, я оттолкнула Нацу и отошла на пару шагов назад. Голова остыла, ноги перестали трястись. Возмущенные мысли были озвучены вслух: — Ты че делаешь? Зачем опять меня целуешь? — Просто захотелось, — оправдывался напарник. Не знаю, что он там чувствовал, но глаза были осоловелые, как будто он дернул чего-то алкогольного в приличном количестве. — Мы же, кажется, договорились! Помнишь? — голос мой с офигевшего перешел к родительскому. Орать на него бесполезно. Попробую по-хорошему. — Не было там запрета на поцелуи! — отрицал вину напарник. — Что-ты так переживаешь? Это ж не первый поцелуй, который ты планировала с детства. После него все планы пошли под откос. Второй или десятый — разницы нет! — Да, Нацу, не первый, а второй.