Вечная жизнь Свободного города

      Прошло три дня. Сегодня должен был появиться тот самый священник, по словам служителей, самый старый и уважаемый, что был в их церкви, и который мог проводить церемонии бракосочетания пять-шесть лет назад.       Погода стала немного лучше, и вместо привычных джинсов и майки Лейла могла себе позволить надеть что-то более лёгкое и женственное. Она уже почти неделю торчала в Либерти, так и не понимая, к кому и для чего она сюда приехала. И она путалась всё вокруг да около одного и того же. Либо Мария и Клод давно мертвы, либо они живы и уехали восвояси отсюда. Но не выяснив, Лейла не могла вернуться домой. Слишком уж много в её жизни значил Клод.       Снимать постоянно разные комнаты в разных гостиницах было не очень удобно и не совсем выгодно, зато очень интересно. Новые люди, знакомства и просто наблюдения – всё это давало повод сделать массу выводов.       Да, Либерти действительно изменился. Люди стали богаче по большей мере, особенно тут, на Стантоне. Люди стали разнообразнее по национальной принадлежности, люди стали разговорчивее, но и в то же время, всё больше виднелось приезжих, нежели жителей коренных. И мало кто слышал о каком-то там молчаливом гангстере, разгуливающем по городу лет шесть-семь назад. А многие просто не хотели говорить о войнах банд, уж слишком много крови пролилось тогда, и почти у каждой семьи был «свой скелет в шкафу».       Ждать Лейле пришлось недолго, святой отец уже ожидал её. Хотя не отвлечь внимание на красоту церкви было невозможно. Девушка завороженно глядела вокруг, не понимая, чем она сейчас проникается – религиозностью или чем-то иным, какой-то потаённой силой извне. Она послушно прошла в кабинку для исповеди. Святой отец выглядел усталым и настороженным, что очень напрягало атмосферу встречи и последующей беседы. — Здравствуй. Приятный сегодня день, не так ли? – начал беседу священник. — Здравствуйте, святой отец. В этом городе дни не бывают чудесны. — Отчего же? В этом городе дни настолько же ярки или темны, как и в любой другой точке земного шара. Разве нет? Чем этот город отличается от других? — Может, своей порочной, отвратной сущностью, не знаю даже… — Все мы порочны, так как состоим из плоти, которая в итоге станет прахом, которого, в конечном счете, не будет. Не город решает, каким будут жители, а жители решают, каким будет город. — Выходит, все тут продали душу дьяволу? — Душа не продаётся. Человек не может продать её, — усмехнулся мужчина, будто Лейла была маленьким ребёнком, сморозившим большую глупость. — Отчего же? А как же все эти мысли, изречения, да фильмы даже? Про продажу души! Кому же принадлежит душа? — Богу, никому иному, как Богу. Он лишь дарует нам душу, как неотъемлемую часть человека. Но человек не властен продавать, дарить душу. Он может её забыть, потерять, так скажем. Но никогда не продать. Дьявол – это лишь ходящая за нами по пятам мания совершить грех, превознести себя выше, чем мы есть. Сделать то, что в обычной жизни сделать нельзя. Поэтому люди нашли себе оправдания, нашли тот пункт, по которому можно возвысить себя. Они решили, что душа принадлежит им. Но нет, это далеко не так. — Все в мире, выходит, слуги божьи, но всем так хочется стать самим себе хозяевами? — Знаешь, я никогда не мог найти ответ на этот вопрос. А служу я уже около пятидесяти лет. Я много прочитал, знаю все нюансы разных религий, но ни в одной нет точного ответа. Человек с рождения порочен. Он появляется благодаря прелюбодеянию, а это грех. Выходит, от порока рождённый порочен. От этого никуда не деться. Может, тут повинна даже физиология, может, что-то иное. Борьба с пороком – самая сложная борьба в жизни, но самая необходимая, раз Бог допустил в нас этот порок. — Да, выходит, мир ничем не лучше этого города, а я-то уж понадеялась… — Слышу нотки отчаяния в твоём голосе. Весь мир Земной – плод древа познания, древа разделения. Этот мир не вечен, это мир механики, потребляющей плоти. Но в этом и есть Зерно Истины, Свет вечности. На смену невечному приходит новое. Пусть такое же невечное. Просто, все знают наверняка, что на смену им будет приходить нечто иное, новое. Этот круг и есть суть. И то, что ты усвоишь из своей жизни, не пропадёт даром в будущем. То, что мы сделали, то, что мы познали, это не плоть и кровь. Это куда выше. — Саморазвитие… это главное? — Не только. Человек сам себе придумывает смысл. И часто смысл зависит от окружающих, от обстановки, от атмосферы, сложившейся ситуации. Мой сын в три года увидел, как полицейские поймали вора-карманника. Но для маленькой, не наученной души это было что-то наподобие сверхгеройства. Просто карманник пытался ограбить его маму, мою жену. Мальчишка твёрдо решил посвятить жизнь полицейскому мастерству, ловле преступников, сделать этот город лучше. Это стало его смыслом. Хотя подрасти б он немного, думаю, его смысл был бы иным. Его смысл продлился вплоть до 2000-го года. Он был убит в перестрелке мафии. Всё вокруг влияет на нас. И наш смысл иногда так и остаётся нереализованным. Преступности меньше не стало, как бы он ни старался. Но он жил со смыслом, и это меня утешает. Я рад, что он стремился к этому смыслу. Саморазвитие – это здорово. Но ещё лучше развивать не только себя. Развивать и других. Чтобы твой смысл не касался только тебя, и его не могли так просто разрушить. Жизнь – сама по себе и есть смысл, во всех вложенный. — То есть, саморазвитие, самосовершенствование? Или… Совершенствование мира? — Хм… Совершенствование мира, — на миг святой отец умолк, будто прислушивался к чему-то, — совершенствование мира, — повторил он, — это благородно. Но это и самопожертвование, по большей части. Всё парадоксально в мире. Даже я, будучи представителем святости, который мог бы всё объяснить, не могу тебе сказать точно. Я не хочу влиять на твой смысл. — У меня его нет. — Ты пришла сюда не просто так. Значит, есть. Ну, а если и нет, значит, скоро появится. Смысла нет только у в земле гниющих, да простит меня Всевышний. — Знаете… наверное, Вы правы. — Я не прав. Не прав на сто процентов. Но прав настолько, чтобы тебя убедить. Каждому дано своё время. И каждый проводит его так, как считает нужным. Помимо порока, врождённого в нас, есть и светлая сторона. Другая. Противоположная. Они борются между собой. Всю жизнь. И даже самый ужасный тиран знает, что такое эта борьба. Люди пытаются мыслить глобально, действовать глобально. Но… Мы не глобальны. Мы есть здесь и сейчас, и никто не может гарантировать нам, что мы будем потом. И зачастую, никто не может доказать, что мы были до этого. — Да, тут верно подмечено… — Твой смысл найдёт тебя сам. — То есть, существование стоит того? — Не существование, а жизнь. Жизнь. — Я не знаю, как Вам удалось это, но я верю Вам… — Я сам не знаю. Я знаю многое, но, несмотря на это, я ничего не знаю. Не спрашивай меня, что именно. У каждого свой ответ. Свой ответ был и у твоего друга. — Так Вы поняли, о ком я хотела спросить? — Шесть лет назад, по осени, было лишь одно венчание. Я хорошо его помню. — Шесть лет назад? Точно, Вы уверены? – заинтересованно спросила Лейла. — Знать не могу. Могу лишь предполагать. — Вот этих молодых людей венчали? – Лейла через решётку передала фото, которое ей вручила милая старушка с Прибрежной долины.       Святой отец не стал долго рассматривать снимок и, вернув его владелице, ответил: — Были такие. Были. Анна и Себастьян.       Лейла поперхнулась. — Вы уверены? — Да, я точно помню. Я сам проводил эту церемонию. Молодой человек… — на миг святой отец глубоко задумался, казалось, он восстанавливает в своей голове картинку детально, в точности как было, чтобы рассказать как можно точнее, — Парень был на нервах, усталый. Под глазами синяки, ох, какие синяки и мешки. Не спал, может, с неделю точно. Какой-то, как запуганный… Знаешь… Такой очень осторожный. В костюмчике пришёл, сверху курточка коричневая была. Вот, как на фото. Так что не могу я путать, видимо, в этом можно быть уверенным. Девушка же посвежее выглядела. Выспавшаяся, скорее всего, и более счастливая. Довольная. Беззаботная. Очень любила поговорить. Да вот не по существу только. Вы с ней совершенно не похожи. Она нашла свой смысл в побеге от него, в побеге от смысла, думаю так. Парень же не болтал много. Но если и говорил, то действительно обдуманно, правильно по большей части. Хотя, не любил рассуждать. Не хотел открывать себя. Такие люди ищут краткосрочные смыслы, предпочитая, как ты сказала, существование, а не жизнь. Они боятся жить. Боятся привыкнуть к чему-то, что можно потерять. Они слабы тем, что не могут терять. Вкладывают частичку себя в то, что любят. И если потерять – то теряют и себя. Представились они мне Анной и Себастьяном. Так и повенчали их. Церемония прошла, как подобает. Но без гостей. Тихо, мирно. После церемонии, они молча сидели минут тридцать. Девушка держала за руки своего мужа, тот же неспокойно глядел в Библию. Так оно и было. Так и было. Ночь они переночевали у нас тут, в приюте для детишек. А на утро и отправились, — святой отец поглаживал свою бороду. — Они не говорили, куда направились? — Девушка много болтала. И где медовый месяц хочет провести. И то, и сё. Но как я понял по супругу, он никуда уезжать не собрался. Деловитый весь. Они поселились в райончике весьма таком спокойном, семейном что ни на есть. Рядышком с Джольет-авеню, в Бохане вроде бы, точно не помню, уж не запоминал. Всё равно не чай мне пить у них. — Вы видели их потом? — Да, девушка заходила ко мне первое время, пыталась учить молитвы. Но… Неусидчива она. Не выучила. Парня не видел больше, а девушку последний раз года с два назад. Вот и всё, что я мог рассказать тебе. — Спасибо Вам! — Хм, грех твой в том, что ты, осознавая всё, попала в неприятность, — напоследок добавил святой отец. — Что же? С чего Вы взяли? — Этот паренёк – есть самая большая неприятность. Грехом пропитан он, большим и несмываемым. А ты ищешь его, значит, стало полагать, знаешь его. Но не пропал он. Он не продавал никому свою душу. Он закрыл её, чтобы никто не украл. — Знаю. Я знаю… — Греховно это всё же, до добра не доведёт. Его смысл, как я сказал, кратковременен. А потери велики… Не его потери, правда, — он передал обратно фотографию. — А я и не ищу добра в этом грешном городе, святой отец! Спасибо Вам большое, буду ждать смысла. Прощайте! – Лейла собрала сумку и вышла из церкви. — Да благословит тебя Господь на удачу, — вслед ей прошептал святой отец.       Он будто ждал следующей встречи с ней.