Вечная жизнь Свободного города

— Знаешь, я тебе сейчас всё-всё расскажу. Кафе — это, конечно, чудно, но дома куда лучше побеседовать, — Мария повернула ключ в замочной скважине и слегка улыбнулась.       Она не знала, как себя вести, потому что Лейла всю дорогу до квартиры молчала, опустив голову. Что творилось в её голове, было непонятно даже ей самой. Мысли сбились в кучу и дрожали от неистового холода и разочарования, страха и потерянности. Лейла бы и сама была рада забиться в угол и дрожать, да так, чтобы аж зубы стучали друг о друга и было понятно всем и вся, что этому человеку нехорошо на данный момент. Мысли больно ударяли в виски, отчего становилось не по себе и казалось, будто сейчас они выбьются наружу, оставив в голове огромные дыры. Что могло быть хуже этой новости? Ну, вот что? Тайфун, крушение, снежная лавина, конец света? Нет, по сравнению с тем, что сказала Мария, Лейле всё остальное казалось нелепостью. В любом из этих случаев была бы вероятность выжить. Выжить именно Клоду. Но когда говорят, что он уже год как мёртв… Трудно поверить в обратное. Это не казалось забавной шуткой.       Клод не любил шутить. И выдумывать по поводу своей смерти он бы не стал, это точно. Он не стоял за дверью квартиры, он не стоял там. Он не ждал Марию с гостьей. Его просто не было… Лейла давно поняла, что она любила Клода как-то особенно, она ценила его, хранила. Она любила его с взаимной привязанностью. Возможно, это не просто тяга от женского пола к мужскому, обоснованная фетишами или физической развитостью. Это было нечто выше этого. Нечто непонятнее и от этого куда крепче. Это была дружба, в первую очередь. Дружба, основанная на понимании, которое зародилось буквально сразу, в тот самый вечер, когда Клод вернулся к себе в гараж и обнаружил в углу дрожащую юную девушку. Дружба, основанная на взаимовыручке. Дружба… дружба, которую возможно и начал сам Клод, не имея до этого близкого человека. Настолько близкого по духу человека, настолько потерянного в этом городе, как и он сам. Получив письмо, Лейла с упоением читала, не вдумываясь в то, что написано. Она ухватилась за возможность. Призрачную возможность. Нет, помочь Марии – это было на втором плане. На первом плане стояла та самая дружба, то рвение к дорогому человеку, от которого она была так далеко шесть лет. Лейле хотелось видеть Клода в первую очередь. Даже пусть и не разговориться с ним, не выпить кофе и не сидеть и молча улыбаться, любуясь друг другом, и всё же: она хотела видеть его. Теперь же рухнуло всё: былая влюблённость наивной девчушки и хрупкая надежда повзрослевшей девушки. Увидеть Клода было невозможно.       Ключ щёлкнул в замочной скважине, и Мария потихоньку открыла скрипящую дверь. Они вошли внутрь. Лейла была всё так же молчалива, угрюма, с опущенной вниз головой. Не осмотревшись вокруг, не приглядев ничего интересного, она швырнула сумку и чемодан в угол комнаты и села на рядом стоящее кресло, обняв колени руками. Мария тем временем сняла пальто, стянула с себя шарфик в леопардовых пятнах, покопалась в сумке, идеально подходящей к шарфику, и забегала по квартире, негромко бубня что-то себе под нос. Изредка от неё доносились отдельные фразы: — Да… Ага, да… Сейчас-сейчас, Лоли. Ми-и-инуточку-у-у…       Так Мария мельтешила около пятнадцати минут, забежав на кухню и бренча чашками. Лейле это уже порядком надоело. Шок понемногу начал отходить, и смирение с реальными событиями становилось всё ближе.       Девушка огляделась вокруг. Картина, на первый взгляд, складывалась приятная. Постельные тона, персиковый потолок, нежно-розовые стены, кофейного цвета пол. Но это лишь на первый взгляд. Приглядевшись, вы понимали, что в глазах начинало пестрить. Ведь на фоне этих спокойнейших цветов вся квартира была уставлена мебелью в леопардовых пятнах. Спасало лишь одно — это интимный полумрак, царивший в помещении от того, что окна были плотно закрыты занавесками. А так… Кругом пятна, пятна, пятна. Очень давило на глаза. Это сочетание постельных тонов и пятен утомляло. Лейла поглядела на кресло в котором сидела. Оно тоже было пятнистым. Казалось, в квартирку свезли всех леопардов, каких только удалось выловить, и они, не найдя места, замаскировались под мебель. Лейла закрыла глаза, помотала головой, надеясь, что это просто игра фантазии после шока. Но открыв глаза она поняла, что всё осталось на местах. Всё в пятнах. — Бр-р-р… — ещё раз Лейла недовольно помотала головой.       Как можно было жить в таких расцветках, девушка не понимала. Она встала и, неспешно оглядывая всё, дошла до кухни. Там разливала по чашкам кофе Мария. — М-м-м… Ма… Дарни! – слегка запинаясь и вспоминая новое имя старой знакомой, начала Лейла. – Что… Что это за ужас?! – она указала на мебель в соседней комнате. – Что за безвкусица вообще? — Безвкусица! Лоли! Милая моя Лоли! – обернулась к ней Мария, поставив кофе и негодующе оглядев собеседницу, — Леопардовый в моде всегда! Леопардовый – это моя стихия! Кстати говоря, леопардовый… — Мне не интересен этот бред! Ты всегда говоришь много, не по теме и чушь! Это ужасно, глаза устают, как ты тут обитаешь вообще, а? Ты оглянись хоть! — Я обожаю этот цвет и никогда не изменю ему! – гордо ответила Мария, глотнув кофе. – А нежные тона дают спокойно заснуть! Да! Смотришь в потолок, а он розовый… И ты засыпаешь! Разве не здорово? — Ещё бы, – ухмыльнулась Лейла. — Хм… Я вижу, ты разговорилась! Это… Это чудесно! Наконец-то! Я… Я… Я, право, извиняюсь, не надо было тебе так вот в лоб сообщать об этом… О Клоде, – шепотом добавила она. — Чудно? О, чудес не бывает! – грубо ответила Лейла, помешивая сахар в чашке. — Спорить с тобой не стану. Знаю – это почти бесполезно. Только он мог поспорить с тобой, — кивнула Мария.       Вдруг она подбежала к окну, слегка сдвинула занавеску, пристально поглядела на улицу и, задёрнув занавеску, села на место. — Знаешь, — начала она, — я тут подумала… Это хорошо, что ты здесь! Я правда рада! Действительно! – выражение её лица принимало всё более наивные черты. – Я, — на миг Мария запнулась, рассматривая свои ноготки с идеальным маникюром, — поверить не могу, что ты со мною, что ты вернулась! Почти семь лет прошло! — Шесть-то точно есть, — апатично ответила Лейла, положив ногу на ногу. — Шесть… Это же невероятно! Шесть лет, представляешь?! Шесть! Это же очень много! – взмахнула она руками в порыве восторга. — Н-да… Верно подмечено. — Я вот постарела… А ты повзрослела, похорошела! Ты теперь уже молоденькая хорошенькая девушка, наверняка желанная, а? А не та юная девчушка. — Конечно, прям уж, желающие так и прут. А ты нисколько не постарела, сохранилась отлично. Как мумии в пирамиде, они тоже сохраняются идеально прям, – с сарказмом прервала Лейла комплименты Марии. — О, твой тонкий юмор! Наверное, тогда я бы начала кричать, но нет, не сейчас. Я очень рада видеть тебя, я очень счастлива, что ты не сдалась и нашла меня! — Ха-ха! Да уж, это было нелегко. — Я, пожалуй, начну? Наверное, мне не надо было говорить всего того в кафе, да? — Знаешь, мне всё равно, что надо было говорить, а что не надо было. Мы здесь, мы беседуем, говори всё, что пожелаешь. И что ты хочешь от меня. — Теперь, когда ты всё знаешь, думаю, стоит сказать, что именно мне нужно от тебя, — вздохнула Мария. — Ну, наконец-то! — Я не одна живу… — Ты нашла себе хахаля? – со злостью выкрикнула Лейла. — Нет-нет… О, погоди!       В дверь позвонили. — Как же нет, а? Мария, ну а с кем же ты тогда живёшь? Ты всегда была стервой, но чтоб так… Я бы сказала даже, шл... – девушка поперхнулась, так как в дверях появилась маленькая девочка лет пяти-шести.       Пожилая женщина завела девочку в квартиру, взяла деньги от Марии и быстро вышла. Мария обняла маленькую девочку, и та, сверкая глазками, сказала: — Мамуль, мы сегодня читали сказку про Джека и Джилл!       Лейла раскрыла от удивления рот, и могло бы со стороны показаться, что она лишилась ума. До того нелеп был её вид на тот момент. — Отлично, милая. Пойдём, я тебя кое с кем познакомлю. — У нас гости? – оживлённо спросила девочка, вбегая на кухню. — Да, это Лейла, — дружелюбно указала на Лейлу Мария.       Маленькая девочка оглядела гостью со всех сторон и восторженно захлопала своими сверкающими глазками. Её реснички были настолько длинные и густые, что казалось, она сейчас взлетит. Лейла не могла оправиться от удивления, потому что перед ней стояла уменьшённая копия Клода, в девичьем обличии, конечно. Девушке стало ужасно стыдно за то, что она начала выдвигать свои пошлые версии насчёт Марии, не дослушав до конца. Теперь же она точно понимала, с кем живёт Мария, и догадывалась, какая помощь может понадобиться. Малышка всё так же заворожено глядела на Лейлу, не в силах вымолвить и слова. Она будто увидела какой-то долгожданный подарок или героя сказки, не меньше. — Эм-м… Лоли, это Грейси, моя дочь. — Грейси, твоя дочь, — точно под действием гипноза повторила Лейла. — Здравствуйте, Лейла! – бодро поздоровалась девочка. — Привет, Грейс. Привет... — Как Ваши дела? — Хорошо, спасибо… — немного в шоке ответила Лейла, не веря своим глазам.       Она подала девочке руку, та охотно пожала её. — Ты голодна, принцесса? – спросила Мария, открывая кухонный шкафчик. — Да, мам, немного! — Хорошо, вот тебе хлопья, а нам с Лейлой надо немножечко побеседовать, хорошо? Мы выйдем на несколько минут, а ты кушай. — Да, мам, нет проблем! – махнула ручкой Грейси, насыпая хлопья и, видимо, вспоминая, на какой же полке стоит молоко.       Мария вывела Лейлу за руку из комнаты и прикрыла дверь на кухню. — Какого хрена ты мне сразу не сказала, что у вас с Клодом ребёнок? — А ты слушала? Ты так хотела узнать, что произошло, как ты уехала. Вот я и… — Мария, чёрт тебя дери! Ты не умеешь по существу рассказывать, чтоб всё это… — Ну прости, прости! Я тебе поведала всё, но главная проблема в том… — В чём же? — В том, что я не одна живу! Живу с малышкой! Понимаешь? Самая большая вещь, устрашавшая Клода, была в этом: в малышке. Чтобы она была в безопасности! — Так в чём дело-то? Разве она в опасности? — Клода постоянно гоняли старые враги, паранойя, может. Откуда же мне теперь знать. Он не хотел уезжать, пока не наладит всё, что тут произошло. Разобраться со всеми, кто мог бы причинить нам вред. Он не хотел отправляться назад в Сан-Андреас, откуда приехал. Не хотел в Вайс-сити. Но и тут было не место. Он искал места подальше отсюда. И нашёл! Но не успел… Все счета, все пароли, коды, всё-всё-всё знал только он. Без его личности… Без него я не знаю, какой счёт и где он открыл. Где все деньги? Без него мы остались не у дел… — Мария присела на диван. – Мы стали никем. Пришлось продать квартиру. Машину. Сменить имена. Опять. Снова сменить! – из глаз Марии покатились слёзы. – Сложно это, ты пойми! Мне пришлось устраиваться на работу, более трудную, но зато платили больше. Я не могла собраться и уехать куда ни попадя. Куда бы я пошла с ребёнком? Я коплю деньги на отъезд. Пытаюсь связаться с… эм-м… дальней родственницей, она в Вайс-сити. Она должна помочь мне. Я не могу уехать официально отсюда. Все документы делали «на отвали». Без Клода никто ничего не хотел делать как подобает. И… Клод говорил, что надо быть осторожнее. За нами могут следить, и я думаю, так и есть. Не знаю… Я не знаю, но мне страшно! Надо уплывать на корабле. Да… Я пока не могу договориться. Я почти накопила нужную сумму, осталось договориться, на следующей неделе ты освободишься! Я прошу тебя приглядеть за малышкой. Неделя-две, и ты свободна! Я не могу больше платить старухе за обучение Грейси. Это слишком дорого. А ты… Ты человек не чужой! Ты поможешь нам? Я всё устрою, за тобой только последить за малышкой, чтобы ни один гад не посмел подойти к ней! — Кто за тобой может следить? — Я не знаю наверняка… У Клода было много врагов. Но… главный… это… — Мамуль, я поела! – вдруг прервала разговор Грейси, бренча посудой. — О, милая, это хорошо. Иди сюда, будем знакомиться!       Лейла невольно забыла о главном, что хотела сказать Мария, заглядевшись на малышку. Она действительно очень походила на Клода. Её глазки сверкали жизнью и наивностью. Они были полностью от Клода. Такого же цвета, такого же разреза. Лишь не хватало синяков под глазами и усталости во взгляде. Этот взгляд был свеж, полон сил, любознательный и радостный. Личико во всём напоминало Клода, лишь губки, пухлые, слегка малинового оттенка от природы, достались от Марии. Наверняка, Мария была очень горда этим, она обожала свои губы. Цвет волос был ещё более светлый, чем у Клода. Натурального цвета волос Марии же Лейла не знала.       Девочка показалась очень воспитанной, умной и интересной. Она с любопытством рассматривала Лейлу, показывая всем своим видом радость того, что наконец-то кто-то пришёл в гости. Похоже, к ним ещё никто и никогда не ходил в гости. Своим милым и звонким голоском она будто пробуждала от полудрёмы, и любое её предложение казалось таким взрослым и обдуманным. В свои пять лет она умела отлично читать, немного считать и писать. Так же она любила рисовать и с удовольствием хвасталась Лейле своими детскими пейзажиками – вид из окна квартиры. Лейла диву давалась от такой расположенности девчушки к ней. Ведь они совершенно незнакомы, а казалось, она знает её с рождения… У Лейлы складывалось впечатление, что воспитание полностью лежало на Клоде. — Скажи, Грейси, а ты знаешь, где папа? — Папа? Папа приедет за нами, я точно знаю это. Он просто… Потерялся в таком большом городе. Да, мам? — Э-э-э… Да, милая, так и есть.       Лейла приподнялась с пола и отвела Марию в сторону: — А когда девочка узнает? — Что? — Правду, мать твою, правду! — Не стоит… — Как так? Она умная, поймёт! Ведь он… — Слушай, не ломай сказку ребёнку! Она на мёртвую птичку-то смотреть не можешь, а тут про отца… Не стоит. Всё будет хорошо. Ты, ты поможешь?       Лейла отвернулась. Но она не нашлась, что ответить, кроме как: — Да, Мария, я помогу. — Лоли! — Давай уж я буду называть тебя ЗДЕСЬ по имени! — Хорошо, хорошо…       На несколько минут все в квартире умолкли. Мария села на диван и стала листать журнал. Лейла подошла к окну и, отодвинув занавеску, стала наблюдать за пешеходами. Казалось, мысли уже никогда не покинут голову девушки, и она даже спать не сможет от этого. Сегодняшний день оказался непосильно тяжким. Ужасно тяжким. Столько информации, которой она так жаждала со времени, как переступила порог «Аэропорта Фрэнсис», не укладывалось в голове. Всё сразу. Зачем? За что? Теперь бы проще оказаться дома и не получать никакого письма. Но было поздно. — Лейла, мама говорила, что ты умеешь играть на пианино! Да? — А? — Ты умеешь играть на пианино? — Да, Грейси! – обернулась Лейла, приходя в себя от мыслей. — Научишь меня? У нас есть синтезатор! – улыбнулась Грейси и, сдёрнув покрывало с маленького стола, указала на лежавший там синтезатор. — Да, научу, — Лейла подошла к Грейси.       Мария грустно улыбнулась и, уткнувшись в подушку, тихо заплакала.