Пустошь, или Почему так вышло

      Яркий искусственный свет упрямо стучался в веки, специфический больничный запах щекотал нос. Тонкие иглы вонзались в кожу, и прозрачная жидкость, смешиваясь с кровью, блокировала нервные рецепторы. Ловкие пальцы медсестры сшивали рассечённые ткани. — Где вы получили такие ранения? — спросил статный мужчина в медицинском халате. — Мистер Уоллер, — отвечал холодный женский голос, — я плачу вам за то, чтобы вы оказывали помощь мне и моим… подчинённым, не задавая лишних вопросов. — Как вам угодно, мисс Хамато, — не скрывая раздражения, сказал врач. — Я, пожалуй, займусь составлением счёта. — Будьте так любезны, — ухмыльнулась японка, внимательно следя за тем, как медсестра накладывает швы на её плечо.       Куноити перевела взгляд на подруг — Шини прикладывала к голове лёд, Эйприл с перевязанным торсом пыталась натянуть на себя чёрную кофту амуниции Караи, при этом кривясь от боли. — Всё готово, мисс, — улыбнулась медсетра, обрезая нить. — Благодарю, — кивнула брюнетка и потянулась к своей одежде. Изорванные когтями и пропитанные кровью рукава жалко волочились по полу. Вдруг перед ней возникла мускулистая рука, протягивающая тёмно-красную футболку. — Не versace, конечно, но лучше, чем эта ветошь, — улыбнулся брюнет. — Спасибо, Хиро, — сказала Караи, надевая поверх спортивного бра* футболку друга. Молодая медсестра помогла японцу надеть кимоно его формы на перевязанный бинтами торс. Девушка с нескрываемым интересом рассматривала рельефное тело парня, поглаживая широкие плечи, и заботливо поправила его длинные волосы, невзначай скользнув грудью по спине воина. Шини привыкла к такой реакции женщин на её бывшего гражданского мужа, но неприятный осадок от этого действия в душе куноити всё же остался. — Неплохо смотришься, — улыбнулся Хиро, окидывая взглядом утонувшую в его футболке Караи. — Согласна, — кивнула глава клана. — Хотя бордовое летнее платье мне нравилось больше, — заметил он. — Ты помнишь, как я была одета в день нашего знакомства? — удивилась Караи. — Я и сама уже забыла. Неужели я произвела на тебя такое яркое впечатление? — Да, такое же яркое, как и то кафе, в котором усердно трудилась милая и улыбчивая Рико, — кивнул парень. — Я что, назвалась этим именем? Хиро, меня поражает твоя память! — хохотала Караи и театрально кивнула ему. — Принести вам чай, господин? — Нет, благодарю, — засмеялся синоби, помня, чем для него закончилось это чаепитие в прошлый раз.       Шини смотрела на них, и какое-то нехорошее чувство сжимало её сердце. Какое-то неприятное, незнакомое, которое она не испытывала раньше. Это что, ревность? Но почему? Она ведь уже год прячется от Хиро, а теперь ревнует его к подруге? А если она не хочет его терять, то зачем от него бежит? Шини больше не могла выносить их игривое настроение и решила оторвать друзей от приятных воспоминаний. — Хиро, ты, конечно, превосходный мечник, но против Леонардо у тебя нет шансов, — сказала ведьма. — Против Леонардо даже у Шреддера не было шансов, — ответил парень. — Хорошо, что мне с ним нечего делить. — Ну-ну! Он с удовольствием взглянул бы на то, как Караи заваривает тебе чай, — скривилась куноити. — Шини, мне кажется, или ты ревнуешь? — улыбнулась сэмпай. — Тебе кажется! Где мой рентгеновский снимок, я хочу домой! — рявкнула Шини и вылетела из кабинета, бросив лёд на ноги Эйприл. Хиро удивленно посмотрел на Караи: — Что с ней? — По всей видимости, удар был сильный, — ухмыльнулась О’Нил, протягивая мешочек со льдом медсестре. — Это называется ревность, друг мой. А если есть ревность, значит, есть и любовь. Я думаю, она перед сном захочет выпить кофе, — подмигнула Караи. — И что? — не понимал парень. — Не тупи, самурай, поговори с ней, — улыбнулась девушка и вышла в коридор.       В лаборатории мерцали лампы, мел противно царапал гладкую кожу доски, воин в синей маске хмурился и продолжал покрывать деревянную поверхность обилием белых стрелочек. Его братья всматривались в схему и мечтали добраться до своих кроватей. — Лео, что тебя не устраивает? — зевнул Майки. — Мы же победили. — Мы выиграли битву, но не войну, — заключил лидер. — Мы уничтожили две партии ампул, но сколько их было всего, нам неизвестно. А ещё меня смущает тот факт, что мы так ни разу и не пересеклись с Верховным Кренгом. У Тигриного Когтя была целая армия одинаковых, послушных лишь ему одному мутантов, это сильно меня беспокоит. — Не тебя одного, — раздался насмешливый голос. Братья обернулись и увидели девушек в сопровождении Кейси. — Вот, с доставкой на дом, — ухмыльнулся Джонс. — Караи, что это на тебе? — спросил Лео, рассматривая нечто бесформенное на идеальном теле куноити. — Подарок от Хиро, — ухмыльнулась она. — У него отвратительный вкус, — пробурчал лидер. — Эйприл, тебе нужен отдых, — забеспокоился Донни и увёл рыжую в спальню. — Что врач сказал? — поинтересовался Раф. — У Шини лёгкое сотрясение мозга, у Эйприл — перелом ребра, Хиро подлатали, как и меня, и ему повезло больше, чем О’Нил, — у него только трещина ребра. В общем, нормально всё, — отчиталась Караи. — Как чувствует себя моя кошка? — пролепетал Майки. — Шипит, — ухмыльнулась сестра. — А, ну это нормально, — порадовался младший. — Где нам искать Кренга? — вернулся к делу Лео. — Мы можем бесконечно взрывать его базы, а этот мозг будет продолжать генерить новые идеи. — Можно подключить утромов к его поискам, — предложил Микеланджело. Глава семьи задумчиво кивнул. — Это, конечно, всё верно, — вставила Караи, — только мы пока не в лучшей форме. Нам бы дух перевести и Рафа с Моной поженить. — Точно, — вспомнил о брате сэнсэй. — Вот-вот, — пробубнил бунтарь, поднимаясь со стула, — война войной, а личная жизнь она одна… и всё такое… зубри молитвы, Лео… ладно, я спать. Красный чмокнул сестру в щёку и зашагал в спальню, где уже десятый сон видели Мона с Чомпи. — Расслабься, сэнсэй, — покачала головой японка, — нам нужно отдышаться, и тебе тоже. — Может, вы и правы, — сказал Лео, не отрывая глаз от своей схемы.       Ночь поглотила спящий город, укрыла своим одеялом и тихо шептала колыбельные. Готический замок погрузился в забвенье, Луна гордо смотрела на эту «архитектурную выскочку» и бросала свой холодный свет на витражные окна. Стройная брюнетка, утопая в серебристом шлейфе ночного светила, сидела на подоконнике и пила кофе. Она рассматривала своё отражение в тёмном стекле и не понимала, что с ней происходит. Девушка услышала знакомые шаги в коридоре, и сердце неприятно дрогнуло. Тёплый взгляд коснулся её плеча, но куноити не оборачивалась. — Не спится? — спросил спокойный голос. — Да, — грустно сказала ведьма. Воин вошёл в тёмную столовую и приблизился к прекрасному порождению тьмы. — В лунном свете ты особенно прекрасна, Шини, — нежно сказал синоби, убирая с фарфорового личика чёрную прядь волос. — Правда? Прекрасней, чем Караи? — съязвила девушка. — Странно, что ты так хорошо помнишь вашу встречу. — Нет ничего удивительного в том, что я в деталях запомнил своего палача. Я думаю, что и ты хорошо помнишь вашу встречу, — серьёзно сказал Хиро. — Нашу первую встречу помню плохо. До мельчайшей детали я помню ночь, когда она оставила мне жизнь, — глядя вдаль, отвечала брюнетка. — Шини, скажи, почему ты сбежала от меня? — после недолгого молчания решился парень. — Опять? Ты уже спрашивал, — зашипела японка. — У тебя фантазия ни к чёрту. — Ты мне так ни разу и не ответила, — заметил парень. Ведьма поставила кружку на подоконник и повернулась к нему — его спокойное выражение лица… всегда, что бы ни происходило, и нежный взгляд, которого ей так не хватало весь этот год. Вот он — совсем рядом, но, кажется, уже всё решено… наверное. — Ты же из дворянского рода — «голубая кровь», принц! Твой отец получит инфаркт, если узнает, что ты живёшь со мной…— девушка осеклась и, набрав воздуха в грудь, поправилась: — жил. У меня никогда не было семьи, а у тебя она есть, и я не хочу быть клином между вами. Поэтому отстань от меня с этим вопросом, а лучше возвращайся в Токио и прими свой родной клан… Всё равно мы разные, ты — правильный, я же привыкла жить, как карта ляжет… ты не изменишь меня. — Ты винишь себя в том, к чему не имеешь никакого отношения, — всё так же спокойно проговорил воин. — И я не хочу в тебе ничего менять. Мне нравится в тебе абсолютно всё. Я уже понял, что никакой силой не удержу тебя на месте, поэтому решил бежать с тобой, и мне это понравилось. Мне никогда не хотелось быть ниндзя, но моего мнения никто не спрашивал. Я стал тем, кем были все мужчины в моей семье. Сейчас другое время, дворян больше нет, как и самураев, ниндзя никому не нужны. Я не хочу быть живым памятником, хочу быть полезным кому-то. Мне нужна цель, за которой хочется идти. Вы с Хамато занимаетесь благородным делом, и я рад, что помогаю вам. Ради этого я даже готов охранять грузы и отбивать рейдерские захваты. За год, что прожил без тебя, я понял главное — я хочу быть рядом с тобой… в любом качестве. Я даже готов бросить вызов Микеланджело и оспорить право твоего лучшего друга, — улыбнулся ниндзя. Шини засмеялась: — Не нужно бросать Майки вызов, он своих позиций не сдаст! Хиро обнял её: — Позволь быть рядом. От этого прикосновения девушку затрясло, голова закружилась, и мир качнулся перед глазами — может, травма сказалась, а может, эта запутавшаяся беглянка ничего не решила? — Нет, — пролепетала она, — не надо… мне и одной очень хорошо.       Куноити спрыгнула с подоконника и ринулась к двери, она вылетела в коридор и помчалась по винту ступенек. Ведьма бежала от самой себя, не понимая, что с ней происходит, тонкие пальцы раздвинули фусума*, но сдвинуть обратно не смогли — крепкая рука остановила дверь. Он ворвался в её спальню, словно дикий вихрь, деревянная створка закрылась за его спиной. Высокая фигура приблизилась к брюнетке — больше бежать было некуда. — Скажи, что не любишь меня, и я больше тебя не потревожу, — тихо и спокойно проговорил синоби.       Шини смотрела в этот цветочный мёд — абсолютно спокойный взгляд, но там, на самом дне, извергался вулкан и сотрясал душу воина, грозясь расколоть её на мелкие части. Японка не выдержала этого взгляда, отвернулась, зажмурилась и выдала: — Я не люблю тебя, уходи. Широкая ладонь сжала её плечо и осторожно повернула к себе. — Посмотри мне в глаза и скажи ещё раз, — шепнул он. Кошачьи глаза впивались в его лицо, синие губы отказывались размыкаться, а слова затерялись где-то в груди. — Я не… я… не, — голос предательски дрожал. — Я так и думал, — улыбнулся он и коснулся онемевших губ куноити. Шини задохнулась от вспыхнувших эмоций, слёзы катились по щекам, и невозможно было их остановить, руки сами сжимали его плечи, причиняя тем самым боль воину и одновременно доставляя ему радость. — Я люблю тебя, Шини, — шепнул он.       Это был «контрольный выстрел». Холодная и неприступная воительница срывала тёмно-красную ткань, скользила губами по широкой шее ниндзя, не помня себя от дикой жажды владеть им во что бы то ни стало. Она чувствовала, как его дыхание обжигает её кожу, как под натиском крепких рук трещит по швам её одежда, как упоительно его голос ласкает её слух, вновь и вновь проговаривая слова, проникающие в глубины её души и вибрирующие тонкими струнами, играя красивейшую симфонию натянутых нервов.