В друзьях у мира духов

      Захлопнув за собой дверь, я полной грудью втянул запах трав и земли, какой витал в моём маленьком магазинчике, и расслабился. Как же хорошо вернуться домой!       Поездка, в общем, выдалась весьма насыщенной и интересной. Для начала, в первый же день мы натолкнулись на стаю волков, которые в холке были выше моего пояса. Стая диких волков в лесистой местности, где дорога из-за слоя нетронутого снега едва проглядывалась только благодаря отсутствию деревьев на всей её протяжённости. На отрезке между столицей и портом никто не селился, и деревья вырубать здесь было запрещено. С чем связано? Не знаю, но догадываюсь, что всё из-за соседства с островами, заполненными шаманами, с которыми не так давно королевству выдалось повоевать. И возвращаясь к разговору о волках, то их прогнали бритоголовые воины, которые стали взывать к своей внутренней энергии тела, точно к собственному духу, чтобы устрашить зверьё, и в добавок постучали в стальные щиты мечами, чтобы добавить дополнительный шум. Вожак решил с нами не связываться, так что стая ушла прочь. А после наступившего покоя глава каравана объяснил мне, что в их культуре не принято убивать животных без острой необходимости на то. Я проникся.       Ближе к вечеру я нашёл общий язык с симпатичным помощником главы каравана, сидя рядом с ним на козлах повозки во главе процессии и обмениваясь опытом, полученным во время путешествий. И на его однозначное приглашение я не отказался, нырнув в его палатку после захода солнца.       Поутру, пусть я и повесил амулет от прослушивания, чтобы не мешать остальным отдыхать и вволю отдаться ощущениям, все понимали, что было между нами двоими, но никто этому не придал значения, прекрасно понимая, что это обычный способ получить удовольствие и сбросить стресс. Единственное, что я заметил на себе задумчивый взгляд Вортона, но после завтрака и в последующие дни наёмник вёл себя как обычно.       После обеда, когда с высоты холма уже проглядывался синий морской горизонт, а до порта оставалось немного меньше половины дня, на нас напали из засады. Больше сорока воинов в обезличенной одежде, тройка магов и один шаман. Последнего решил взять на себя, так как против него я был в более выгодном положении, чем кто-либо другой из союзников. Конечно, сначала я впал в ступор, наблюдая, как искусно он манипулирует своими духами, заклеймёнными, точно рабы, ведь для меня это было первой встречей с «собратом», если его можно таковым назвать. Шаман стоял позади всех вместе с магами, так что прорезать к нему дорогу пришлось через строй воинов. К счастью, бритоголовые союзники были не из робкого десятка и весьма искусны в бою, так что мне пришлось избавиться только от нескольких воинов, чтобы выскочить перед четвёркой стоящих в арьергарде нападающих. Шаман успел удовлетворённо ухмыльнуться и что-то там пролепетать о первой жертве, послав на меня пять душ мёртвых, в глазах которых не было и намёка на сознание. Я же вызвал Ихри. Стоило ему только возникнуть, как шаман переменился в лице, побледнел и кинулся в сторону леса, бросив озадаченных магов позади. Ихри я отправил за сбежавшим трусом, а сам кинулся на магов, вынимая из бездонной поясной сумки увесистый в два метра длиной посох, в который встроены амулеты и выгравированы рунические ставы. В первую очередь это чудо древних технологий работало как щит, защищающий от обширного спектра магии; во вторую — как оружие, наносящее существенный физический урон. Магией я не владел, так что мне оставалось лишь защищаться от неё и атаковать тем, что имело моё тело. Хотя их было трое, двое даже не успели воспроизвести заклинания, повалившись на снег с проломленной черепушкой и сломанным хребтом, а удар чёрного огня третьего одарённого был преграждён и сведён на нет свойствами моего посоха, в следующее мгновение навершие которого приземлилось на чужое лицо, превращая то в кровавое месиво. Забыв о магах, я бросился в сторону леса. По оставленным на снегу следам, примчался к опушке, ближе к которой можно было разглядеть разбрызганные алые капли на белоснежном покрове. Ихри никогда не действовал как я — быстро и без лишних движений. Он, словно дикий зверь, любил загонять свою добычу, однако при этом присутствовала уже ненормальная жестокость, ведь по пути он ещё и любил ранить свою добычу, а в довершение - наблюдать за её агонией, никогда не добивая, но ожидая приход естественной смерти от болевого шока или кровопотери. Вот и сейчас, ступив на опушку, я увидел на земле шамана, который с ранами по всему телу что-то лихорадочно зачитывал на неизвестном мне языке, перебирая чётки и амулеты, которые в итоге падали в снег; Ихри же облизывался длинным языком, плавая в воздухе и не отрывая взгляд от жертвы. Шаман при моём приближении перевернулся на спину, подтягиваясь на руках и отползая от меня, с перекошенной мордой что-то скуля. Но я ничего не понимал, так что даже не прислушивался. В итоге он упёрся в толстый ствол дерева, и его голос совсем стал визгливым, и по лицу потекли слёзы, сопли и слюни. Какой жалкий вид. Присев на корточки в паре шагов от него, я улыбнулся уголками губ и некоторое время смотрел на него.       - Ихри, - тихо обращаюсь, так как у всех духов крайне чувствительный слух в сравнении с людьми. - Что он болтает? - спрашиваю, оглядываясь на зависшего в воздухе помощника. Он без промедления отправил мне намерение, которое так и вопило о спасении.       - Значит, ничего нового... - разочарованно выдыхаю. - Ты долго его собираешься мучить? Просто нас должны ждать другие... - в ответ на моё сознание ворохом посыпались картинки чужого садистского больного воображения, от которого даже меня немного стало подташнивать. Я хоть и убийца, но не мясник.       - Ты его так не любишь? - спрашиваю и сразу вспоминаю души, которыми руководил этот горе-кукловод. - Из-за того, что они порабощают тебе подобных? - спрашиваю, и меня опаляет такая жгучая ненависть, будто на короткое мгновение бросили в чан с кипящим маслом. Дрогнув, поднимаю на него холодный взгляд. Дух, быстро поняв свою ошибку, ворчливо возвёл глаза к небу и нервно замахал кончиком хвоста, что бывает, когда он начинает испытывать вину, но не желает этого признавать.       - Ладно, - поднимаюсь на ноги и одёргиваю дублёнку вниз. - Разбирайся с ним хоть до завтра. Всё равно мне возвращаться тем же путём, - с этими словами я ушёл, оставляя духа вместе с заверещавшим мне в спину шаманом.       После я присоединился к каравану, и мы отправились дальше. Вечером этого же дня мы прибыли в порт, и так как бритоголовых воинов уже ожидали два корабля, им не пришлось задерживаться; как только товар был погружен на судна, они отчалили от берега. Мы же с Вортоном остановились в местной таверне, чтобы ранним утром отдохнувшими отправиться обратно. По пути я забрал довольного донельзя Ихри, у которого не стал спрашивать, что он сделал с беднягой-шаманом. Всю дорогу мой спутник вёл себя тихо, о чём-то глубоко задумавшись. Ночь мы ночевали среди леса в разных палатках, а к полудню второго дня добрались до столицы, потратив на обратную дорогу на несколько часов меньше благодаря отсутствию такого довеска, как караван повозок. Вортон звал меня с собой побывать в доме семьи Мире-Саре, но я отказался, попросив его передать часть моих денег при нашей следующей встрече. После этого мы попрощались, и хотя Вортон хотел ещё что-то добавить напоследок, всё же промолчал, махнув рукой и двинувшись в неизвестном направлении. Я принял решение сначала побывать дома, чтобы привести себя в порядок, а потом пойти на работу.       И вот я стою внутри своего магазинчика, в мыслях прокрутив всё случившееся за предыдущие четыре дня.       Скинув в кладовке дублёнку и сменив тяжёлые походные сапоги, которые отличаются от моих повседневных не столько весом, сколько толщиной и способностью выдерживать большие минусовые температуры, надел мягкие тапки. Дверь открылась, когда я вышел из кладовой. Пришедшим оказался мужчина в дорогих одеждах, который своим чопорным поведением напоминал мне домоправителя отца.       - Арил Шелдон? - спросил он, останавливаясь напротив прилавка. Я уселся на стул, забрасывая ноги на стол.       - Я. Что у вас ко мне? - сцепляя пальцы в замок на животе, спрашиваю.       - Это, - он вынул из внутреннего кармана шубы конверт и показал тот мне. - В нём всё написано. Всего доброго, - даже не дожидаясь ответа, он оставил конверт на стойке и ушёл. Помедлив и кое-как дотянувшись со своего места, я сцапал пальцами письмо. На деле оно оказалось приглашением, которое я рассмотрел после того, как вынул из конверта карточку, на которой витиевато выведенные золотом на чёрном фоне слова приглашали меня через несколько дней на ежегодный вечер, который устраивает гильдия торговцев. Так как я состоял в ней, то имел право там появиться в сопровождении одного человека. Если говорить коротко, то это просто вечер для хвастовства и насмешек. Люди будут говорить о своих достижениях, о том, кто и сколько набил свой кошелёк, и, теша своё тщеславие, в насмешливой форме будут вспоминать тех, кто разорился или почти ушёл на дно. От Дома Мире-Саре также должен будет явиться представитель. Обычно от них приходил один из глав филиалов, которые даже не являются членами семьи Мире-Саре, а вот Амонис или кто-то из его близкой родни никогда не появляются на этом вечере, чем задевают гордость остальных членов гильдии. Эти снобы-толстосумы считают это пренебрежением к их персонам и показателем высокомерия главного Дома по торговле во всём королевстве, отчего проклинают тех.       Дверь бесшумно открылась, пока я разглядывал приглашение, и вошедший приблизился. Подняв голову, увидел того, о ком сейчас подумать успел. Амонис Мире-Саре собственной персоной.       - Тоже получил сегодня приглашение? - мелодичным голосом спрашивает, устремляя на меня взгляд спокойных ультрамариновых глаз. Некоторое время не шевелюсь, разглядывая мальчишку. И... Вот так просто сидеть и смотреть на него, замерев и ничего не говоря. Тишина обволакивала со всех сторон, и ощущался какой-то странный момент забвения, от которого не хотелось отказываться. Хотелось лишь продлить его...       - Почему ты не отвечаешь? - чужие уголки губ и брови дрогнули, а взгляд опустился. Его вопрос заставил моргнуть и отмереть. Оказывается, карточка вылетела из моих рук, и уже лежала на полу. Подняв приглашение, спрятал его в конверт, а тот — в поясную сумку.       - Кхм! Да, недавно. Кто придёт от твоего Дома?       - Советник Везель. В прошлом году он болел в это время, но сейчас его здоровье в порядке и дел срочных нет.       - Зачем ты пришёл? - спрашиваю, не позволяя неловкой тишине нависнуть над нами. Парень поднял глаза, снова вернув себе спокойствие.       - Ты сказал, что будешь отсутствовать во время церемонии создания союза. Подарок уже выбран? Я пришёл к тебе потому, что в голову мне ничего дельного не идёт, и поэтому решил посоветоваться с тобой. В прошлый раз с подарком маме ты мне здорово помог.       - Я выберу что-то из своих запасов. Нет нужды что-то искать. А тебе... Можешь осмотреться, глядишь, что и подыщешь на своё усмотрение.       - Сомневаюсь в том, что при выборе ты хотя бы взглянешь на то, что представил на продажу, - искривил губы в усмешке. - Ты сказал, что должен мне. Я выбираю этот способ оплаты долга.       - И что ты хочешь?       - Покажи мне весь имеющийся у тебя товар. И я решу. Не беспокойся, я не жадный — заплачу столько, сколько скажешь.       - А если тебе не хватит? - ухмыляюсь, отмечая, что этот разговор мне начинает нравиться. - У меня есть то, что даже королю может быть не по карману.       - Арил, - парнишка вворачивает мне ухмылку, забирая руки за спину. - Моя семья имеет золота столько, сколько ни у кого во всём королевстве не найдётся. В чём-чём, а в средствах мы не имеем нехватки.       - Уговорил, - сбрасываю ноги на пол. - Заходи, - киваю головой и увожу его в подсобку.       И как-то так вышло, что сейчас, спустя четыре часа поисков, мы стоим на пороге моего дома со свёртками еды в руках... И только сейчас до меня начинает доходить, что именно я творю.       - Где у тебя кухня? - приглушённо спрашивает Амонис, в эту минуту выглядя скромным пай-мальчиком. Да, конечно, я поверил.       - Там, - махаю на комнату справа. Нагло скидываю свою ношу на его и начинаю снимать верхнюю одежду и разуваться. Амонис стоял и ждал. Ждал, когда я разогнусь, чтобы скинуть всю еду в мои объятия и самому начать раздеваться. Когда он потянулся в шкаф за вешалкой, край его кофты приподнялся, открывая полоску светлой кожи, я сглотнул и решил перебраться на кухню.       - Зачем спрашивал? - задаю вопрос. - Ты умеешь готовить? - пока я сгружал ношу на стол, он успел обуться в тапочки — единственные в этом доме — и приблизиться.       - Нет. Но мы же купили что-то из готового? Не думаю, что выложить это на тарелки окажется сложным, - очаровательно улыбнувшись мне, заставив на мгновение замереть с ёкнувшим в груди сердцем, он пошёл к шкафам. - Наверное, здесь она? Я никогда не бывал в гостях в таком маленьком доме. У меня дома столовая и кухня — две раздельные комнаты. Но даже кухня у нас не такая. Я никогда не видел, чтобы шкафы подвешивали друг над другом. Это так причудливо, - открывая дверцы, лепетал он, пока я самым мазахистическим способом любовался его видом со спины. - Наверное, это для сохранение пространства в таком маленьком помещении, да? Но... Даже если и так, то половина шкафов всё-равно пусты... О! - открыв тот, что был посередине, точно над просторной раковиной, он обнаружил сервиз. Сначала беспечно достав три тарелки, он вдруг замер и пригляделся, а потом резко обернулся ко мне с большим удивлением тряхнув занятой рукой. - Это что? Я буду прав, если скажу, что это тёмный антимагический кристалл с чистым серебром в виде каймы, как украшение? Уверен. И... сколько лет этим тарелкам?! Ты даже ешь из того, чему место не на свалке, но в музее?!       - А что в этом такого? - безразлично пожимаю плечами. - Пять лет назад я нашёл подземный город. Он был заброшен несколько столетий назад. Часть была под завалами земли, но часть осталась нетронутой. Там много такой посуды. Я даже специально выбрал самую целую.       - Ты... Ты хоть знаешь, сколько цена одной такой тарелки? - севшим голосом спросил он.       - Нет. Но я же предупреждал тебя о том, что у меня имеется то, что может быть не по карману королю? Неужели ты посчитал это шуткой? - обернувшись, я стал разворачивать свёртки с едой, а из-за спины услышал тяжёлый, отчасти завистливый вздох. За окном стало темнеть и холодать, что отразилось на атмосфере в доме. Пока малолетний красавчик разбирался с посудой, не переставая удивляться и проклинать моё везение, я пару раз хлопнул в ладоши, отчего под потолком зажёгся шар, рассеивающий мягкий свет, и шепнул духу дома прибавить немного отопления до комфортной температуры.       Через минут сорок-пятьдесят сытые мы поднялись на второй этаж. Свет загорался точно там, где мы проходили, и гас, где нас не было, что не осталось незамеченным моим гостем, но я только отмахнулся, не отвечая. Стоило нам подняться, мы сразу завернули в ближайшую комнату, дверь которой стоило только открыть, и взгляду сразу предстали горы ящиков и прочих вместилищ.       - Всё упаковано, так что придётся вскрывать, - угрюмо произношу. Вот нет у меня желания проделывать такую гигантскую работу, только чтобы удовлетворить чужой каприз.       - Там что? - парень указал на угол, в котором стояли прямоугольники, завёрнутые в коричневые ткани.       - Картины. Некоторые из них имеют магический эффект, так что не трогай.       - Хорошо, - кивнув и получив в руки кирку, мальчишка отправился вскрывать ящики. По первым же его движениям я понял, что проделывать подобную работу ему приходится не впервой, и за это мне оставалось поблагодарить судьбу. Глядишь, и успеем к ночи всё пересмотреть.       Спустя время пыхтения, потуг и отказов со стороны Амониса, мы оба устали и уселись на пол, чтобы выпить чай и перевести дух. Просмотрено было только треть.       - Ты сам-то хоть понимаешь, что ищешь? - спрашиваю, смотря перед собой. После того, как я успел налюбоваться его голой спиной и прессом, а также обтянутой брюками аппетитной задницей, не желая терять самоуважение и душевное спокойствие, и краем глаза больше не кошусь в его сторону.       - Нет. Но уверен, что если что-то достойное такого события и моей мамы попадётся мне на глаза, то я сразу пойму.       - Вот слушаю тебя... У тебя нет комплекса маменькиного сыночка? - криво усмехаюсь.       - Пф! Нет. Просто я люблю свою семью. Мои мама и сестра — единственные, кто у меня есть в этой жизни. На кого я могу положиться и кому могу довериться.       - Довериться... - произношу, прикрывая глаза. - Насчёт твоей мамы не знаю, а вот с твоей сестрой я был бы настороже.       - Почему? - спрашивает с неприкрытым удивлением. - Ларна всегда заботилась обо мне. Когда отца не стало, и наше положение в Доме оказалось шатким, я был ещё слишком мал, но сестра — нет. Она была рядом чаще, чем мама, и всегда приходила мне на выручку, отчего ей пришлось раньше повзрослеть. Многое, чего я добился в будущем, стало её заслугой, потому что даже моим обучением поначалу занималась она. Но даже несмотря на это, уже в девятнадцать лет она начала втягиваться в семейное дело, а в двадцать четыре стала её правой рукой. Сейчас в Доме её авторитет стоит на высоте сразу после маминого.       - Сладко говоришь, - с безразличием пресекаю дальнейшие распевания дифирамб его сестре. - Вижу, что она — твой кумир, и ты ей дорожишь. И поэтому сейчас я не буду тебе что-либо говорить. Возможно, я ошибаюсь. А возможно, и нет, - поднимаюсь и прохожу к закрытым картинам, меняя тему. - Твоя мама интересуется историей? У неё есть личный пример для подражания?       - Не знаю. Если и есть, то о таком мы с ней не разговаривали, - с унылым вздохом отвечает. Слышу, как поднимается, но дальше - тишина.       - Тогда картина не вариант, - быстро отметаю мысль и берусь за ящик, стоящий рядом. Кажется, в нём хранилось всякое длинное оружие. Сковырнув крышку, отодвинул ту и стал разглядывать содержимое. Именно. Оружие. Пролёт. Схватившись за крышку, потянул ту на себя, пытаясь вернуть на место.       - Арил, - тихий голос позади заставил покрыться мурашками, но внешне я не изменился, продолжая своё дело. - Арил.       - Ну что? - раздражённо спрашиваю, резко обернувшись. И застываю, смотря на его немного уставшее лицо, с мольбой глядящее на меня.       - Арил... - протягивает с такой жалостью, что ударом поддых выбивает из меня весь дух. Делает плавный шаг вперёд и оказывается так близко, что ещё чуть-чуть и я ощущу тепло его тела. Оказывается, мы одного роста, что позволяет смотреть прямо в его глаза. Синие, бездонные, такие тёмные и притягательные, что не грех в них утонуть. Чужая ладонь прикоснулась к моей щеке, заставляя вздрогнуть и обдавая прохладой. В тишине слышу, быстрые удары собственного сердца, которое от такой близости с предметом тайных мыслей и желаний заходится в бешеном галопе; и воздуха нехватка, отчего приходится дышать через приоткрытые губы.       - Зачем ты просишь меня опасаться моей сестры? - тихим шёпотом вдруг спрашивает, отправляя по моему телу табун мурашек и щекоча мои нервы. Его глаза блестят, отражая мольбу и горечь, от которой в солнечном сплетение всё сжимается в кулак. Придвигается ближе и замирает, натыкаясь на мою выставленную ладонь. Под слоями одежды я чувствую, как его сердце не отстаёт от моего, и они почти в унисон отбивают чечётку. Его горячее дыхание доносится до меня, а ультрамариновые глаза с расширенными зрачками, почти затапливающими радужку, не позволяют оторвать от них взгляд.       - Зачем ты предостерегаешь меня? Зачем дразнишь и каждый раз отворачиваешься? Зачем мучаешь меня? - быстрым шёпотом выпаливает. - Почему всякий раз упоминание о тебе заставляет меня волноваться? А слова сестры, которым ранее я всегда доверял, теперь раздражают, стоит ей только что-то плохое сказать в твой адрес... - замолчав, он прерывисто вздохнул и приблизился, насколько то позволяла моя рука. Но наклона головы ему вполне хватило, чтобы дотянуться своими губами до уголков моих губ. Он, как и я, замер в тёплом мягком прикосновении. На такое мимолётное, но вечное мгновение. Оторвавшись на пару сантиметров, передавая своё волнение и дрожь, с помутневшим взглядом он тихо горячо выдохнул:       - Я никогда не стану тебя принуждать. И я понимаю, что такой, как я, со своей жизнью лишь обременение для тебя. Прошу... Отталкивай меня столько раз, сколько я попытаюсь приблизиться. Я не хочу сломать... - не договорив, он словно надломился, опуская голову и утыкаясь лбом в моё плечо. - Как я хочу в этот момент обн... - едва различимо бормоча, он стих на полуслове. Вдруг его колени подкосились, и я совершенно рефлекторно подхватил его подмышки, не позволяя упасть. В тесноте кое-как уложив его на пол, проверил дыхание и общее состояние. Он дышал, и его сердцебиение пришло в норму, но в сознание не приходил. Ничего лучше не придумав, подхватил его на руки и понёс на кровать в единственной в этом доме спальной. В доме больше не было подходящих для сна предметов мебели, так что выбора просто не оставалось. Три комнаты, которые должны быть гостевыми, завалены товаром, а единственный диван в гостиной максимум для чего и предназначен, так для того, чтобы полулёжа сидеть, либо свернуться в три погибели, что поутру крайне резко отразится на мышцах. Утешая свою паранойю этими мыслями, я снял с него тапочки и уложил под одеяло, позволяя занять кровать. С полными самобичевания мыслями я направился в ванную. Конечно, я мог бы послать с одним из духов письмо в дом семьи Мире-Саре, и оттуда обязательно бы приехал кто-то из их людей, чтобы забрать паренька. Но тут странным образом моё чувство предосторожности напомнило о себе, хотя всегда до этого активировалось лишь при упоминании моей собственной сохранности жизни и ничьей-либо ещё. Списав лишние фантазии на усталость, я принял ванну, отсёк надоедливые мысли и призвал Ихри, которого попросил следить за Амонисом, пока я буду спать, пусть не по соседству, но в кресле в одной с ним комнате. Кто его знает? Ещё проснётся ночью и захочет прирезать меня. Что бы он там ни плёл в пике эмоций, уверен, что у него имелся скрытый мотив пробраться в мой дом, а потому я не вверю собственную жизнь в сохранность кому-то вроде него.