Зеркало Венеры

Ступая неторопливым шагом по асфальту Сторибрука, Эмма ощущает долгожданную свободу от необходимости ежеминутно принимать важнейшие жизненные решения, ведь впервые с момента приезда в этот город, она чувствует, что вокруг всё спокойно. После возвращения из Неверлэнда прошло уже две недели. И сейчас Спасительнице кажется, что сказочные приключения наконец закончились. Она надеется, что Сторибрук теперь будет жить, как обыкновенный американский городок, даже не смотря на своих необыкновенных жителей. Девушка улыбается от мыслей о том, что даже сказочные злодеи к этому моменту заметно подобрели. Например, с Реджиной они общаются уже вполне мирно, так как Генри простил и снова полностью принял маму, да и горожане не забыли её героического поведения в Неверлэнде. По этим причинам мэру больше не с кем соперничать и не от кого защищаться. Теперь она реагирует на всё спокойнее, что крайне радует блондинку, так как мирное сосуществование с приёмной матерью сына очень важно для всех сторон и особенно для мальчика. К тому же всегда опасный Румпельштильцхен сейчас души не чает в своей Красавице и наконец-то нашёл сына, а значит, достиг цели, в данный момент тратя все силы не на коварные планы, а на налаживание семейной жизни. Как раз к последнему девушка и направляется. Нужно расспросить побольше о своих магических способностях. И, может быть, уроки с ним будут не такими напряжёнными и смертельно опасными, как с Королевой. Конечно, если он вообще согласится её обучать. Войдя в антикварную лавку, Свон не застаёт там мага, поэтому сразу проходит в заднее помещение, где, также не обнаружив ни Тёмного, ни Белль, решает подождать хозяев. Желая занять чем-нибудь время, она подходит к одному из стеллажей со множеством полочек и начинает рассматривать их содержимое, предвкушая, что скоро для неё откроется мир магии, а значит, и назначение некоторых из этих предметов прояснится. Неожиданно сетчатку глаза тревожит какой-то отблеск. Моргнув, блондинка замечает круглое зеркало, выглядывающее из чёрного мешочка. Она тянется к нему, начиная доставать. С первого же взгляда зеркало завораживает своей древней красотой. В его искусно созданной оправе из красного золота сверкают драгоценные камни разных цветов, среди которых преобладает зелёный, а рукоять диковинной вещицы выполнена в форме креста. «Похоже на тот знак… На зеркало Венеры», — думает девушка. Она видит в отражении небольшого предмета только лицо и шею. Немного повернув его, Эмма рассматривает свои длинные светлые локоны. В уходе за ними никогда не было проблем, и только теперь шериф понимает, что причина этого — её сказочное происхождение: «А у меня и правда волосы, как у принцессы». Она вглядывается в своё лицо и отмечает, что кожа выглядит здоровой, светло-зелёные глаза, в обрамлении пышных ресниц, будто светятся из-за хорошего настроения. Брови, похожие на крылья хищной птицы в полёте, придают лицу серьёзный вид. Девушка вздёргивает небольшой нос, и довольная улыбка трогает губы: «Сейчас меня можно назвать красивой». От столь приятных мыслей блондинке даже кажется, что внутри зеркала зарождается какое-то необъяснимое сияние. Как только Свон понимает, что это не мираж, она старается быстро спрятать его назад в мешочек, будто ничего и не трогала. Но не успевает положить мешочек на полку. Окружающий мир меркнет. Эмма открывает глаза. Вокруг кромешная тьма. Ощущается привкус меди на языке. Это сон или обморок, но точно не явь. Блондинка ловит себя на мысли, что, не смотря на темноту, здесь присутствуют какие-то звуки. И не просто какие-то! Это звон колокольчика, а затем голос Белль, которая рассказывает Румпельштильцхену, что у них сегодня будет на обед. В ответ голос Тёмного одобряет выбор девушки. Эмма слышит всё это немного приглушённо, будто через стекло. А затем понимает, что, если бы лежала в обмороке, хозяева антикварной лавки обратили бы на это внимание. Но они явно её не видят, значит, это сон. Что там нужно сделать? Ущипнуть себя? Вдруг сознание Свон разражается грохочущей паникой. Она не чувствует тела! У неё вообще нет его! Теперь девушка ощущает, что она нечто вроде духа. Она точно есть, но плоти и крови в наличии нет: «Твою ж мать! Что я натворила?!» Эмма пытается вспомнить, как двигать рукой. Но даже примерно не чувствует себя. Все её попытки повернуться заканчиваются тем, что она даже не знает, по каким признакам определить, получилось ли это, ведь мрак вокруг не имеет ориентиров. Её охватывает ужас и тупое бессилие. Теперь она просто хочет оказаться дома, на кухне, и чтобы все близкие были рядом. Внезапно темнота растворяется, являя перед блондинкой кухню Прекрасных. Эмма не верит своей удаче! Она хочет наконец подойти к уютному дивану, расслабиться и подумать, что же это за кошмар ей привиделся. Девушка собирается сделать шаг, но теперь паника захватывает её уже с головой. Потому что она не может шагнуть, у неё по-прежнему нет тела. Кошмар продолжается. Мысли в её голове судорожно цепляются за логику, которая сейчас так нужна: «Но почему я переместилась сюда? Что я такого сделала? Может, у меня в этом бестелесном состоянии заработала магия перемещения?». Спасительница видит перед собой кухонный островок Прекрасных и концентрируется на желании оказаться около него. Она зажмуривается, про себя отмечая, что хоть это она может, а значит, глаза у неё всё ещё есть. Но когда открывает их, она находится всё на том же месте. Блондинка начинает размышлять, почему не может сдвинуться и почему смотрит на комнату именно с этой точки. Ведь в этом углу лофта находится только зеркало. «Перед тем, как всё случилось, зеркало в моих руках начало мерцать. Теперь я смотрю, как будто со стороны зеркала…» — Эмме постепенно становится тяжелее и тяжелее внутри от накатывающего понимания: «Я переместилась в зеркало, в мир зеркал». Окидывая грустным взглядом пустой лофт Прекрасных, Свон ловит себя на мысли, что даже не представляет, что теперь делать. Но внезапно зарождается надежда: «Может, люди смогут меня увидеть?». Размышляя к кому бы пойти, кто сейчас дома и может ей помочь, девушка возвращается мыслями к обедающим Голду и Белль. Она усиленно представляет себе лавку Румпеля, хотя не может вспомнить, где там располагаются зеркала, и есть ли они вообще. Пространство вокруг неё вновь меркнет. Но прислушавшись, она улавливает тихий разговор мага и его возлюбленной, перемежающийся стуком обеденных приборов о тарелки или стол. Эмма слышит эти звуки слишком отдалённо и хочет приблизиться. Неуловимо что-то меняется, и всё ещё через стекло, но уже отчётливо можно разобрать слова обедающей парочки. «Значит, я перемещаюсь, и зеркала здесь всё-таки есть. Но почему не вижу лавку изнутри? Ах, этот хитрый чёрт их чем-то занавесил! Он же помнит, что зеркала — любимый способ Королевы шпионить за другими. Точно! Реджина! Вся эта сказочная фигня с «кто на свете всех милее?» Она по-любому разбирается в зеркальной магии». Тьма перед Эммой быстро меняется на светлую прихожую особняка. Но там пусто. Комната за комнатой появляется перед Свон, которая пытается найти мадам мэра в её огромном доме. Мимолётом проносится мысль о Сидни: «Вот, оказывается, каково было ему в зеркальном услужении Злой Королеве. Если даже в доме у неё столько зеркал, то сколько же было в замке? И ему каждый раз приходилось её вот так искать? Бедный джинн…» Уже на втором этаже Эмма слышит топот собственного сына, который поднимается по лестнице. Блондинка вновь перемещается в прихожую и видит Реджину с большими пакетами продуктов. Видимо, они вернулись из магазина. Девушка знает, что эти выходные Генри по расписанию проводит с Реджиной. Может, сын почувствует её? Оказавшись в комнате мальчика раньше него, Эмма замечает такой порядок, который просто ненормален для ребёнка его возраста. «И даже для девушки моего возраста это слишком» — внутренне усмехается Свон. Она нечасто бывала в этой комнате. Да вроде бы, раза два всего была. Но теперь ясно видит, что это место отражает самого Генри. Его воспитание, интересы, воспоминания. Комната мальчика — лучший свидетель его жизни, так же как и женщина, что владеет этим домом. Сама же Эмма не может похвастаться столь пристальным вниманием и участием в жизни сына, а комната в лофте, где они ночуют, похожа скорее на временное пристанище. Блондинка задумывается, как долго он будет перекантовываться у Прекрасных? Ведь совершенно очевидно, что его любимая кровать, все любимые вещи находятся здесь, он привык к ним, это его жизнь. Так сколько ещё он будет ютиться вместе с Эммой в комнатушке лофта её родителей, где уместились только две кровати, и уж точно негде расположить все нужные для жизни и учёбы мальчика вещи, если даже сейчас после уроков он бегает делать домашку и проекты для школы именно сюда, объясняя, что здесь проще сосредоточиться? Собственный ответ не нравится девушке. Во время раздумий она наблюдает, как вбежавший Генри сразу начинает рассортировывать новые комиксы. Из-за странствия по комнатам особняка ужас от происходящего немного притупился, поэтому сейчас блондинка просто ожидает в надежде на счастливый исход. И вот, мальчик поворачивается и смотрит прямо ей в глаза... Улыбается и выбегает из комнаты. Эмма пытается отойти от потрясения. Ведь на самом деле совершенно ясно, что он улыбнулся себе. Но как же это было странно. Она даже не успела ничего предпринять. Просто надеялась, что он её видит. А теперь абсолютно ясно, что нет. Она бросается в кухню, уже не обращая внимания на свой странный способ перемещения. Её взгляд сразу находит разбирающих продукты и о чём-то непринуждённо болтающих маму и сына. Они стоят так близко к ней. Нужно что-то сделать. И тогда Эмма впервые после своего заточения вспоминает о голосе. Она пытается говорить, затем звать, а после уже кричать людям, которые находятся в метре от неё. Видя, как её надежда разбивается о коварную силу этого проклятия, Спасительница хочет ударить в дьявольское стекло, разделяющее её и остальной мир, но не имеет даже рук для этого. Она изо всех сил пытается приблизиться к своему незримому барьеру, но не сдвигается ни на миллиметр. Ещё ни одна ловушка не была столь поразительна в своей непреодолимости и власти над девушкой. Спустя время, зелёные глаза замечают, что пакетов уже нет, как и людей, что разбирали их. А значит, её исступление в попытках докричаться длилось довольно долго. И если бы она могла, то прислонилась бы к этому стеклу спиной и сползла вниз, так как моральных сил не осталось. Но даже этого она не может. Обидно. Очень обидно стать заложницей из-за собственной неосторожности. Никто же не охотился за ней, не подставлял, не пытался навредить. Она сама не смогла противостоять глупому любопытству, которое очень часто по жизни подставляло её под удар. Ведь Свон знает про это своё качество и его последствия, но она не сделала абсолютно ничего, чтобы быть осторожнее. Какой из неё герой, какая Спасительница?! Она себя-то спасти не может, не может даже поработать над своими недостатками. Блондинка переводит полный тяжёлой грусти взгляд в окно. Хоть это она сейчас может, выглянуть на улицу хотя бы так. Теперь мысли текут болезненным потоком, ведь каждая несёт признание поражения, а это всегда больно: «И что я полезла за этим проклятым зеркалом?! Никогда же не любовалась собой, как какая-нибудь наивная королева красоты. Просто дура! Дура, которую теперь никак не спасти, ведь никому не придёт в голову, что я обитаю в их зеркалах. Этот город никогда не заживёт нормальной жизнью! Хотя бы потому что здесь можно нечаянно проклясть самого себя. Да так, что и концов никогда не найдут. Чёртова магия!» Последующие часы девушка тратит на наблюдение за жизнью сына и его второй матери. Она не знает, сколько согласно этому проклятию ей осталось существовать, поэтому старается побыть со своим ребёнком подольше. Если бы он знал о её ошибке, всеми силами уже пытался бы освободить маму. Генри всегда приятно удивлял Эмму своей находчивостью и верой в победу над любой напастью. Сейчас же он ещё не знает о беде, в тёмные силки которой Спасительница угодила по собственной воле. Поэтому девушка может наблюдать за ним в спокойной обстановке родного дома. Это оказывается интереснее, чем она думала. Ведь раньше она не могла видеть естественное общение Генри и Реджины. Зная о чьём-то присутствии, своенравная брюнетка всегда старается держать эмоции глубоко внутри себя. Вероятно, во всём городе она ведёт себя открыто только с сыном. И прямо сейчас до Свон вдруг доходит эта мысль. Так как она видит, насколько тёплая Реджина дома, как они с Генри уютно смотрятся, готовя ужин, как беззаботно смеются. Мадам мэр вообще хоть раз смеялась так искренне при Эмме? Во все глаза девушка глядит на самые лучшие семейные отношения, которые она когда-либо видела. Как она могла когда-то всерьёз считать Миллс плохой матерью? Да ни одна приёмная семья не была так внимательна к Эмме, как Королева к своему усыновлённому ребёнку. Конечно, за год до снятия двадцативосьмилетнего Проклятия их отношения резко ухудшились из-за того, что Книга Сказок попала к Генри, и все его чувства обратились против матери. Но ведь до этого он получал эту непередаваемую заботу и тепло каждый день. Он вырос такой сильной, ответственной, деятельной, доброжелательной и умеющей любить личностью только благодаря Реджине. Эмма отлично знает на себе действие принципа «что посеешь, то и пожнёшь». В ней редко кто-то сеял что-то хорошее, редко кого из воспитателей в системе волновала формирующаяся личность белокурой девочки, каковых там и без неё было немало. А приёмные родители были заняты тем, что пытались сначала совладать с норовом новой дочери, что только больше заставляло её бунтовать. Никто не хотел принимать её такой, какой она была, а переделать себя она так никому и не позволила. Но вот Королева, не смотря на ужасы, что вершила в прошлом, смогла вложить в своего ребёнка множество положительных качеств, которые дали прекрасные плоды. Так что она за человек? Не может кто-то безмерно злой внутри (как о ней все говорят) воспитать столь доброго и светлого ребёнка. Может быть, история Злой Королевы не так проста, как написано в Сказке? Если подумать, там скорее изложены события уже после того момента, когда женщину охватила жажда мести. А как она жила до этого? Каким человеком была до предательства Белоснежки, которое повлекло такие ужасные события, от последствия которых Миллс уже никогда не излечится? Глядя сейчас на брюнетку, улыбающуюся из-за того, что Генри забавно всасывает спагетти ртом, Эмма понимает: вот она — подлинная натура этой женщины, а все шипы, сверкающие своей остротой при посторонних — это лишь заточенная годами преграда, что оберегает настоящий характер, который когда-то подвергся жестокой атаке. «И почему я не интересовалась её жизнью раньше? Нужно побольше разузнать о ней. Реджина самый загадочный, противоречивый и интересный человек даже в этом городе сказочных персонажей. Вот выберусь, и нужно будет наладить с ней контакт, может, мы даже подружимся. Вроде как, Генри-то уже не делим так яростно, как раньше, и впервые не воюем. Постараюсь найти к ней подход… Да вот только у меня нет шансов выбраться отсюда! И даже она со всей своей магией меня не чувствует!» Остаток вечера девушка проводит, наблюдая за Прекрасными. С сыном она побыла достаточно для прощания, если таковое грядёт. Поэтому теперь она пытается насмотреться на обретённых почти в тридцать лет родителей. Она так и не переварила до конца то, что они у неё есть, да и сомневается, что когда-то полностью свыкнется с этой мыслью. Как же мало спокойных вечеров им удалось провести вместе, как семья. Ведь постоянно что-то случалось, и вихрь новых событий заставлял их срываться с места, заботясь о спасении жителей города, членов семьи, друзей. И время уходило только на то, чтобы действовать, действовать, действовать. Сейчас Эмма отмечает для себя, что этот зеркальный плен имеет один плюс. Она может лучше присмотреться к людям, которые ей небезразличны. И, несколько часов наблюдая за родителями, она просто поражена. Девушка и раньше знала, что у Прекрасного Принца и Белоснежки та знаменитая самая-самая истинная любовь, которая считается высшей ценностью в сказочном мире, но относилась к этому с иронией, почему-то ухмылялась, глядя на них, и воротила нос, когда они целовались. Почему она так себя вела? Теперь Спасительница смотрит на всё иначе. Толи зеркала видят всё таким, какое оно есть, толи просто оттого, что у неё было много времени для наблюдения за родителями, но она вдруг поймала себя на мысли, что восхищается их отношениями, их заботой друг о друге и величием их любви. «Вот бы и мне когда-нибудь найти человека, с котором мы будем с таким обожанием, поддержкой, теплотой, страстью и одновременно нежностью смотреть друг на друга…» Невероятно. У неё всё это время перед носом была такая интересная пара, а она ведь ни разу не всмотрелась в них так, как делает это сейчас. Только вот она, возможно, никогда уже не сможет высказать восхищение их историей и отношением друг к другу. Из размышлений её вырывает то, что в девять вечера Мэри Маргарет начинает обеспокоенно ходить туда-сюда перед зеркалом. Эмма замечает прижатый к её уху мобильник. Подошедший Дэвид кладёт руки ей на плечи, из-за чего она вскидывает голову, и их взгляды встречаются. — Она так делала много раз. Наверняка, опять захотела погулять по ночному городу. Может, даже в компании с кем-то. — Но я только хочу быть уверена, что с ней всё в порядке. — Наверное, мы слишком её опекаем, вот она и не берёт трубки. Эмме становится тошно от самой себя. Она, и правда, часто может уйти и отключить звук у телефона, просто чтобы никто не доставал, чтобы у неё было полностью личное время для отдыха. Свон называет это «перезагрузкой». Она считает, что они позвонят, поймут это и не будут волноваться. Но сейчас, видя расстроенное лицо Снежки и пытающегося её утешить Дэвида, ей стыдно. А ещё безумно хочется извиниться. Она даже не замечала, как мучает этих людей. И вот настал час расплаты. Своим поведением она сделала нормой ночные отсутствия. И теперь они не станут искать её ещё не понятно сколько времени, ведь она натренировала любящие сердца родителей ждать, пока она соизволит с ними пообщаться. «Идиотка», — одно слово, которое вновь и вновь мысленно обрушивает на себя Спасительница. Она жила, будто слепая к чувствам других людей. Разруливая всякие чрезвычайные и не очень ситуации, времени на разговоры по душам с близкими шериф просто не находила. А сейчас она понимает, как это на самом деле важно. Эмма перемещается в ванную за расстроенной Мэри Маргарет, которая встаёт прямо напротив зеркала. Наплевав на своё новое проклятие, девушка кричит ей, что любит их, что больше не будет поступать так с ними. Она умоляет простить, говорит, что сама себя не простит, объясняет, что просто не умеет быть нормальной дочерью. Обзывает себя за трусость. Кричит, что не будет прятаться больше за этим «не умею». Кричит, что всё сделает, чтобы показать им, как она их любит. Всё повторяет и повторяет «я люблю вас!». А Мэри Маргарет просто чистит зубы, умывается и выходит из ванной. И тогда Свон чувствует, что плачет. Не важно, что она дух. Она захлёбывается слезами. Кричит навзрыд. Ведь если она не умрёт в скором времени, растворившись в этом проклятии, то вечно будет наблюдать за жизнью своих родственников. Они похоронят её пустой гроб или подумают, что она сбежала от проблем. А она будет смотреть на всё это, видеть скорбь или осуждение в их глазах. И она ничего, абсолютно ничего не сможет с этим сделать! Вдруг во время своей истерики блондинка краем взгляда замечает, что капельки воды, оставшиеся в раковине после умывания Белоснежки, подрагивают в те моменты, когда девушка особенно громко орёт. Она замирает: «Только бы не показалось». Теперь Эмма пристально смотрит на одну самую большую каплю и пробует крикнуть. Капля вздрагивает. Каким-то образом вода её чувствует! Зелёные глаза расширяются, внутри всё замирает, будто бы если она вздохнёт, то просто разлетится на части. Так возвращается надежда: «Вот оно! Это мой шанс!» Спасительница вновь перемещается в кухню Прекрасных, по голосам понимая, что они находятся сзади зеркала и уже лежат в кровати. Да и здесь нет воды. Мозг, подстёгиваемый лихорадкой бегающих спринты мыслей, внезапно находит новый путь: может, она ещё успеет к кому-нибудь, кто ложится позже? Первой приходит на ум Королева. Эмма концентрируется на её ванной комнате. И ей везёт! Реджина как раз находится там. Она одета в шёлковый домашний халат бордового цвета. Спасительница немного отвлекается на такой вид, ведь, на самом деле, если бы ей нужно было быстро ответить, в чём спит мадам мэр, она бы выдала, что та изволит почивать в своих идеальных рабочих костюмах. Сейчас же она понимает, насколько абсурдна эта мысль. Тем временем Миллс открывает кран и начинает наполнять ванну тёплой водой. Затем берёт с полочки пузырёк и льёт из него тонкой струйкой какую-то жидкость. Блондинка, в нетерпении ждущая её в зеркале над раковиной, догадывается, что это какое-то масло или что-то типа того, и очень хочет, чтобы Реджина побыстрее с ним закончила и уже наконец подошла к зеркалу. Вдруг темноволосая женщина нечаянно проливает немного жидкости на внутренний сгиб локтя. Она хмурится и быстро подходит к раковине, над которой висит то самое зеркало. Небольшое количество мыла и воды позволяет устранить маслянистое пятно до того, как-то оно доберётся до ткани халата. Мэр выключает воду. И вот он момент икс! Эмма изо всех сил орёт, смотря то на Миллс, то на капли воды в раковине. Они дрожат! Но женщина напротив этого не замечает, продолжая спокойно вытирать локоть полотенцем. Тогда Свон пробует выкрикивать определённый мотив, чтобы странное поведение капель всё-таки привлекло взгляд Реджины. Вдруг брюнетка прищуривается и наклоняется ближе к раковине. Воодушевившись ещё больше, Эмма продолжает орать какую-то знакомую мелодию. Женщина по ту сторону зеркала некоторое время приглядывается к каплям, затем смотрит по сторонам, трогает саму раковину, но, видимо, не ощутив никакой магии или вибрации, несколько удивлённо поднимает брови, тут же отворачиваясь и выкидывая из головы эту странность. В городе, который населяют сказочные персонажи, на такую мелочь не стоит даже обращать внимание. Но Эмма не хочет верить, что её надежда на скорое спасение сейчас рушится. Она ещё сильнее сосредотачивается на каплях и всё чётче и чётче скандирует простой мотив. Она регулирует силу голоса и вскоре замечает, что может даже чуть сильнее приподнимать капельки. Девушка пристально смотрит на них и упорно повторяет мотив. Если капли получится поднять, Реджина точно не оставит это без внимания. И вот несколько из них на долю секунды подпрыгивают от резких и сильных вскриков блондинки, она победно улыбается и тут же поднимает глаза, чтобы найти Миллс. Очередной ритмичный крик обрывается в горле Спасительницы, потому что именно в этот момент Королева распахивает халат, позволяет ему скатиться с плеч и, поймав руками шёлковую ткань, вешает её на настенный крючок. Эмма сейчас видит обнажённую фигуру Реджины со спины. И мыслей в голове просто нет. Она никогда даже не думала о том, что когда-нибудь увидит эту женщину без одежды. С лица разом слетают все эмоции. Свон просто замирает и смотрит. Смотрит, как Реджина достаёт из кармана халата расчёску, ерошит волосы и, кажется, собирается повернуться. Первая мысль, которая выстреливает в голове блондинки: «Срочно закрыть глаза!», однако сразу появляется вторая: «Но она всё равно не знает, что я здесь». Пока девушка пытается выбрать, как поступить, царственная брюнетка разворачивается и направляется прямо к зеркалу. Эмму прошибает такая мощная дрожь, что она благодарна тому, что в этот момент у неё нет ног, иначе бы точно подогнулись. Кровь клокочет внутри, сердце как будто бьётся уже в висках. А всё потому что прямо сейчас обнажённая Реджина Миллс подходит к девушке до невозможности близко. Их взгляды соединяются, Эмма забывает про проклятие. Есть только пленительные карие омуты, из которых абсолютно не хочется выныривать на волю. Но вот Королева проводит по волосам расчёской, её голова чуть отклоняется, и зрительный контакт пропадает. Эмма тут же вспоминает о своём заточении и понимает, что Реджина смотрит на своё отражение, а не в глаза шерифа. Но несмотря на это, Свон почему-то старается дышать тише, теперь ей явно не хочется быть обнаруженной. Все мысли о перемещении отсюда отодвинуты куда подальше. Перед ней стоит самая роскошная женщина, из всех что Эмма видела. Её нежная персиковая кожа так и манит прикоснуться, блондинка ни у кого такой раньше не встречала. Изгибы и округлости её тела столь чувственны, что невозможно представить что-то более сексуальное в этом мире. Эмме жарко от того, что она видит. Но это безумно приятный жар, который она согласна чувствовать, как можно дольше. Тем временем Реджина откладывает расчёску и оценивающе себя оглядывает. Ей явно нравится то, что она видит. Её руки ложатся на тело и ласково водят по нему ладонями, затем губы трогает лукавая улыбка. Она сжимает грудь так, как это делают девушки в эротических журналах, представляя, что снимается в откровенной фотосессии. Она мысленно воображает, что перед ней находится камера, и что её фотографируют для обложки. Брюнетку забавляет эта маленькая игра, она плавно поворачивается перед зеркалом сначала одним боком, затем другим, медленно меняя соблазнительные позы. Эмма больше не помнит о проклятии. Сейчас это совсем не важно. Она просто смотрит и никогда не сможет забыть. Вдруг Реджина оборачивается и, заметив, что ванна уже наполнилась, идёт в её сторону. Она трогает воду, а затем величественно вступает внутрь. Через мгновение Королева ложится в ванну, скрывая своё великолепное тело от жадного взгляда Спасительницы. Эмму тут же что-то торкает, она перемещается в свой рабочий кабинет в участке. Но не ради чего-то конкретного, просто сейчас ей нужно безлюдное место. Необходимо успокоиться, как-то обдумать то, что произошло несколько минут назад. Хотя думать девушка не может, только один образ стоит у неё перед глазами. А точнее двигается, неторопливо меняя позы. Спустя некоторое время Свон выдыхает лишь одну фразу: «Немыслимо красива…»