Hogwarts Horror

      Broken Irisl — Colorful Mind       — Так, мантии на месте. Парадная мантия тоже. Смотри, я положу тебе твоих любимых лакричных палочек сбоку в чемодан. Эльфы уложили учебники? Может, тебе купить новую сумку для школьных принадлежностей?       — Ага, давай.       — Можем зайти перед отъездом в Косой Переулок и купить тебе новые перья? Я видела там красивые перья ястреба серебряного цвета.       — Ага, давай.       — В письме точно не было сказано докупить ещё каких-нибудь книг?       — Ага, давай.       — Драко! — прозвучало у самого уха, так что парень невольно подпрыгнул, сидя на диване, — Что у тебя на уме? — возмущаясь, спросила Нарцисса Малфой, прожигая сына уставшими голубыми глазами. Драко же только сильнее откинулся на диван, вертя перед собой бумажный конверт.       Всё утро мама хлопотала и волновалась больше, чем когда-либо до этого. Из спокойной, уравновешенной аристократки она превратилась в львицу, которая в случае опасности в виде помятой рубашки кинется защищать своего львёнка. И не успокоится, пока всё не будет так, как она велит. Драко уже десятый раз за утро пожалел, что позволил собирать его в школу.       — Хороший новый диван, мама. Очень удобный. К дизайну нашей гостиной очень подходит, — скучающим тоном пытался увести тему в сторону Драко.       А Нарциссу, казалось, будто обухом по голове ударили. Она целое утро гоняла домовых эльфов в надежде, что вся подготовка сына к школе пройдёт идеально, а тут… разговоры про… диван?       — Драко, прошу тебя, будь серьёзен. Мы же не хотим, чтобы я потом отправляла сов с забытыми вещами? — женщина подняла голову и продолжила штурмовать взглядом открытый чемодан в поисках отсутствующих в нём вещей.       Нарцисса никогда не признает это вслух, но и Драко не согласится, что всё понимает — зачем все эти бесполезные хлопоты, как перед первым курсом; почему Нарцисса трясётся над каждой складкой на одежде в его чемодане; и как важно не упасть в грязь лицом в чём бы то ни было после второго (или третьего?) шанса, данного семье Малфоев. Деньги тут не помогут. Деньги помогали, когда Люциус ещё был на хорошем счету у министерства, когда ещё министр был не Кингсли. Сейчас всё изменилось. Сейчас нужно закончить учёбу с отличием. Сейчас нужно устроиться на работу честными методами, чтобы тебя признали в обществе. Сейчас нужно дружить со всеми магами и терпеть их надменное отношение к семье Малфоев. Сейчас. Сейчас. Сейчас. Нужно. Нужно. Нужно. Что за бред? Хочется назад в то время, когда всё казалось простым. Были Малфои. Была учёба. Были любимые мама и папа. Сейчас же вместо Малфоев — оправданные преступники (не без помощи Избранного). Вместо учёбы — страх, что в школе будут плевать в еду, если отвернёшься. Вместо любимых мамы и папы — только мама, а папу сослали из страны на 5 лет. Ну что ж, спасибо, что не в Азкабан (опять поклон в ноги Избранному).       — Мама, меня назначили старостой, — оброненная короткая фраза, а тяжёлая атмосфера в доме заметно стала легче. Нарцисса застыла на месте, расправив плечи. Её напряжённое лицо расслабилось, в глазах читалось неверие.       — Ты не шутишь? — спросила Нарцисса, полностью не доверяя своим ушам.       — Нет, не шучу, — в знак доказательства Драко передал ей письмо от директора МакГонагалл и повертел в руках значок старосты, выпавший из конверта.       Нарцисса аккуратно взяла письмо, будто боясь его повредить, присела на краешек дивана и начала читать. Прошло достаточно времени, чтобы прочитать текст раз, наверное, пять. Всё время женщина небрежно накручивала светлую прядь волос на палец — жест, с потрохами выдающий внутреннее волнение. Что она там вычитывала? Пыталась найти подвох в словах профессора? Драко неделю перечитывал письмо, но, как ни пытался, не нашел разницы между этим письмом и письмом, пришедшим перед пятым курсом. Разве что тогда профессор была заместителем директора.       — Драко! Это же замечательно! — не скрыла радостного порыва Нарцисса, — Не староста курса, но и не последний человек на факультете. Может, отпразднуем? — женщина светилась от счастья ещё больше, чем после успешно сданного Драко СОВ. Видно было, как она сдерживала себя, чтобы не наброситься на сына и не начать его обнимать.       — Мам, если честно, я хотел отказаться… — тут же лицо матери побелело ещё больше, чем оно есть, а в глазах промелькнул испуг. Драко против воли замолчал, не горя желанием обрушить на себя материнский гнев, мысленно пообещав впредь более корректно выбирать слова, и, выдохнув, продолжил:       — Но я не буду отказываться. Я уже отправил ответную сову МакГонагалл. Но я так и не получил ответ, почему?..       Нарцисса позволила себе улыбнуться уголками губ.       — Драко, родной, ты самый лучший на своём курсе, — тут парень, раскрыв рот, хотел её перебить, но Нарцисса продолжила: — И уж ТЕМ БОЛЕЕ, ты лучший на своём факультете. Только подумай, сколько преимуществ тебе это даст. Пожалуйста, дорогой, не отказывайся от этого шанса. Не важны причины этого выбора декана или директора. Главное, что это случилось. Веди себя достойно, как положено настоящему Малфою.       А вот тут захотелось засмеяться матери в лицо. Положено… как кому? Настоящему Малфою? А что он, по её мнению, должен начать делать? Начать подкупать людей? Начать принимать в родной дом убийц?       Лицо против воли искривилось так, что Нарцисса перестала улыбаться.       Что ещё считалось в нашем мире достойными поступками «настоящего Малфоя»? Тут, простите, образ «настоящего Малфоя» в лице Люциуса, годами существовавший в голове Малфоя-младшего, совершенно не подходил. А на кого тогда равняться? Всех остальных родственников он не застал или застал в совсем уже маразматическом состоянии.       «Ассертивность» — промелькнуло в голове слово, которое Драко запомнил, читая какую-то дрянную книжонку в министерстве, пока ожидал слушания по своему делу. Слово сдерживало внутренний порыв накричать или убежать, громко хлопнув дверью. «Способность человека не зависеть от внешних влияний и оценок, самостоятельно регулировать собственное поведение и отвечать за него». Он вчитывался в это понятие часами, дожидаясь приговора, будто, если он его запомнит наизусть, то решится половина проблем в его голове. Хотя бы в голове.       Тогда казалось, что от этого понятия всё встало на свои места. Сколько лет он позволял другим людям влиять на себя? Отцу — разговорами о чистой крови и превосходстве над остальными. Гарри, мать его, Поттеру — тем, что смотрел на Малфоя будто на грязь. Уизелу — своей тупой рожей. Его идиотской зазнайке Грейнджер — вечными своими: «Не обращайте на него внимание».       «Что с тобой не так, дура? Я тебя грязнокровкой называю, а ты мне это с рук спускаешь?»       Захотелось фыркнуть от нахлынувших воспоминаний.       И вся эта троица, тем, что они были у друг друга, а у Драко по-настоящему друзьями были не Крэбб и Гойл, не Блейз и Пэнси; по-настоящему другом была лишь мёртвая Миртл на шестом курсе. Серьёзно, это всё.       Сейчас же это слово отрезвляло. «Ассертивность», — ещё раз повторил про себя Драко. Будто не позволяя чужим словам действовать на него, заставлять ложиться гневной пеленой на глаза.       Наверное, Драко очень громко думает, потому что Нарцисса резко отпрянула от сына, что-то там поручив эльфам, повернулась и, попытавшись вложить в слова всю свою любовь, произнесла:       — Пойдем в столовую, там банановый пудинг будет, твой любимый.