Цветочек с именем Джей-Джей

Некоторые однокурсники, что весь год били баклуши, экстренно пытались запихнуть в свои пустые головы хоть сколько-нибудь знаний. Я же не филонил, поэтому придерживаясь слов «перед смертью не надышишься» спокойно доживал оставшееся до конца время. За завтраком Сириус получил письмо от кого-то из Блэков, на что указывал семейный герб. — Читать не будешь? — поинтересовался, лениво, — Вдруг что-то важное? Тебе ведь только вчера отец написал регулярное письмо. — Нет, потом, — беззаботно отозвался друг, продолжив свой завтрак после того как кинул конверт в сумку. Он все порывался заставить меня открыть рот. Его «за маму, за папу» уже довело до болящего живота и щек, правда после взрыва положительных эмоций мною снова овладевала ленность. — Как знаешь, — пожал плечами. Настроение было умиротворенным. Затишье перед бурей: буквально через час начнется первый экзамен по истории магии, и надеюсь, прочитав задания, я не запаникую. Если остальные предметы я знал хорошо и был уверен в хороших результатах, то лишь с историей магии были проблемы. Вот не могу я запомнить, в каком году какой гоблин Шааргх Нюргенберг поднял восстание, ни в какую! — Сири... — поднял вдруг погрустневшие глаза на сидящего рядом, — ты если что, поможешь мне списать? — Спрашиваешь еще, конечно, найду способ. — Если я посмотрю тебе в глаза и моргну три раза подряд, значит нужна помощь, окей? — я полностью положился на друга и проказливо улыбнулся. — И даже не спросишь, как именно? — Мм, нет, а зачем? — просто спросил я, — Если получится помочь, значит мое доверие оправдало себя, а если нет, значит, не судьба и я получу удовлетворительно. Все же не совсем дурак, — пробурчал обиженно. Но было видно, как польстили мои слова Сириусу: я положился на него, полностью и безоговорочно, он наверняка чувствовал себя важной персоной, таким крутым, что аж приосанился, гордо приподняв подбородок и улыбаясь самодовольно. — Верно, ты не дурак, но если понадобится помощь, то великий я непременно поможет тебе, Джей. Помощь на экзамене не понадобилась — он оказался легче ожидаемого. Профессор Бинс летал вокруг своего стола, рассказывая лекцию, будто ведет урок, и ничего вокруг не замечал. После двухчасовой пытки именами гоблинов я растекся по столу в большом зале, не желая садиться прямо, даже чтобы поесть. Живот заурчал. — Может, таки поешь, уставший ребенок? — устало вздохнул Ремус и откусил от своего тоста большой кусок. На секунду показались острые клыки, но я уже перевел взгляд в никуда. Не стоит показывать, что я знаю или подозреваю о личности Ремуса. — Мне лень, — обреченно промолвил я, будто жизнь кончена, — но я так голоден... быть или не быть, вот в чем вопрос. — Теперь-то ты уж точно откроешь ротик как хороший и послушный мальчик, а, Джеймс? — я не открывая глаз, услышал лукавые слова Сириуса и улыбнулся, открывая рот, в который тут же положили кусочек омлета. Рот наполнился слюной, лицо стало наверняка счастливым-счастливым, и я не мог отказать себе в настолько вкусной еде. Это тебе не овсянка, ах, вот за это можно смириться с экзаменами. Пришлось вставать, брать вилку в руки. — Ах, как жаль, такое удовольствие потерял, — усмехнулся Сири, и я в ответ, но все еще медленно, будто не здесь. — Как мало кому-то надо для радости, — прошептал еле слышно Ремус и Питер тихо с ним согласился, усмехаясь тепло. Еще бы, мы же дети, нам многого не надо! От сытости я наконец улыбнулся искренне и счастливо. А теперь обратно в комнату, досыпать, ведь ночью кто-то как последний в мире мазохист повторял восстания гоблинов — которые между прочим можно было учить и не так подробно! По счастью, в день экзаменов уроков не было, так что весь день можно заниматься ничегонеделанием. Когда мы пришли в комнату, я тут же переоделся в пижаму и нагло продефилировал в сторону чужой кровати. — Это что за фокусы, молодой человек? — тоном учителя спросил Сириус, я же сделал вид, что не услышал, укрываясь одеялом. Кровать, такая мягкая и любимая, приняла меня в свои согревающие объятия. Или это Блэк наложил согревающее? Он мог, да, искренне заботливый такой. — Мне все можно, — сонно улыбнулся. Тяжелый вздох был последним, что я услышал, перед тем, как провалиться в сон. А вот проснулся уже в чужих объятиях, и смотря в потолок балдахина, задумался о смысле бытия. Я знаю, уверен в том, что у меня была прошлая жизнь. Там я был взрослым человеком, не уверен какого пола, но вероятнее женщиной, раз меня привлекают парни постарше. Там я был опытным, это было будущее, судя по некоторым обрывочным воспоминаниям и картинкам-снам, да и чувство дежавю так часто предследует меня, что и не сосчитать! И наоборот тоже, как если бы человек удивляется допотопным машинам, когда помнит их красивыми, с плавными изгибами и уютным салоном — взять опять же этот пример. Я знаю, что было раньше, в будущем, и знаю, что теперь. И то, и это, хорошо знакомо мне. Просто... словно бы до того, как родиться Джеймсом Поттером, я знал о том, что вижу сейчас, только по историям и рассказам. Как о той же магии, домовых эльфах, Хогвартсе... Мне казалось, я забыл что-то очень важное, отчего брови тут же нахмурились. Но что же я забыл..? — Мм, Джеймс? — проворчал невнятно Сириус, которого я неосознанно гладил по голове и перебирал прядки волос. — Ты не спишь? — Нет, Сири, что такое? — После того, как ты уснул, я прочитал письмо из дома. — ребенок тяжело вздохнул, с усталым раздражением, оттого и несильным, глухим, — Матушка завуалировано пишет о том, что на этих каникулах мне не дадут и секунды отдыха.... а отец советует обратиться к тебе и провести эти две недели у Поттеров. Похоже, у матери очень плохое настроение. — Мы же так и планировали, верно? — я ласково потрепал его по щеке, стало жаль ребенка, который уже в таком возрасте сталкивается с семейными трудностями. С теми, которые я до этого подсознательно не давал себе замечать. — Это верно, просто... мне кажется, что матушка ненавидит меня. Что лишь ищет повод выгнать меня, как дядюшку Альфарда, буквально ни за что, по вытянутой из пальца причине. Чтобы ее любимый Регулус стал наследником и главой Рода Блэк, а не такой негодный я, — горечь Сириуса будто отразилась во мне, затронула ту глубоко затерянную ниточку в душе. Я лишь притянул черноволосого мальчика ближе к себе, обнял крепко-крепко, молча. Слова тут были не нужны, нужна поддержка. И действия. — Я постараюсь разузнать у своей мамы о тетушке Вальпурге и причинах ее поступков, — пообещал я, а в благодарность меня обняли, куда сильнее, чем до этого. Я ворчливо крякнул, как старый ворон. — Задушишь, — просипел. — А вот и нет, я знаю, что ты притворяешься и преувеличиваешь, ты это обожаешь, Джей. Как и быть в центре внимания... — я польщенно хмыкнул, — и вправду солнечный лучик во тьме. От его слов стало грустно и пусто на душе. Только вот как заполнить эту пустоту неизвестно. Да и вообще, возможно ли это.

***

Путь обратно в Лондон прошел невероятно быстро, не успели даже мы устать, занятые разговорами и восторгами о рождестве, проведенном впервые вместе. Это же так ново и необычно, конечно же мы с Сириусом планировали каждый шаг, каждый день и ночь! Прозвучал громкий и долгий гудок, и дети повалили наружу, мы же остались ждать. Ничего не случится, если чуть-чуть потерпим. И повезло, что все друзья еще были на перроне, а вот знакомые уже покинули его — кто в маггловскую часть, кто камином. — Пока, Северус, — улыбнулся я и обнял хмурого, но расположенного к объятиям ребенка. — Прости за то, что так мало общались в этом году, в следующем обещаю исправиться! И желаю счастливого рождества! — До января, — попрощался мальчик, грустный отчего-то. Неужели он не хотел покинуть наконец Хогвартс и увидеть родителей? Но меня лишили возможности задать этот вопрос подошедшие друзья с Гриффиндора, которые тоже хотели попрощаться. Тепло пожелал счастливых праздников Ремусу, Питеру, другим одноклассникам. Сириус под боком тоже прощался со всеми, но было видно, в каком он нетерпении, как переживает о предстоящем походе в гости, который будет длиться целых две недели. Когда я обнялся с Лили, вдохнул запах ее рыжих волос, вдруг заболела голова. Я поджал губы, по-настоящему ощущая злость, так как не понимал, что именно забыл. Это чувство ужасно, невыносимо, когда пытаешься уловить мысль, может даже воспоминание, а просто не получается и те ловко ускользают! Увидев папу с мамой в десятке метров от нас, я тут же схватил Сириуса за руку и потащил в их направлении. На лице была счастливая улыбка. Родители степенно шли нам навстречу до того, как я некультурно прыгнул в их объятия. Мама фыркнула и тихо начала ворчать, а вот отец просто ласково улыбался, потрепав меня по голове. И так тепло стало, что родные и любимые родители рядом, обнимают меня, прикасаются. Я понял, что мне их очень не хватало — мамино ворчание, критические взгляды, с которыми приходилось соглашаться, втайне покашливая в кулак чтобы сдержать смех, папин смех, совместные проказы, обучение в игровом формате... с ними я по-настоящему чувствовал себя ребенком, которого холят и лелеют, заботятся и любят. — Ну что, Сири, добро пожаловать в семью, — сказал я весело, когда притянул в объятия и мальчика. — Ты теперь точно наш, хехе. Родители были не против, благосклонно поприветствовали давно знакомого ребенка, что и так часто гостил у нас. Правда, раньше это было только днем, а теперь целых две недели, но ничего, привыкнут. — Спасибо, — Сири улыбнулся, крепко сжимая мою руку, а в глазах теплое, летнее море.