Альтернатива

Апрель 2018 — Ты мне ещё тут повыкрутасничай! — Ирина орала как «не в себя», тараканы в голове и соседи затаились в предвкушении продолжения, — Какой, скажи мне, один раз и случайно?! Весь театр орёт в мегафон громким шёпотом, что вы с Колпаковым ни одну гримёрку не пропустили «репетируя». Кого вы там репетировали, козлопаны хреновы?! — Ирин, ну ты же меня послушай, — Ожогин представлял, что играет Онегина — холодного и безэмоционального импотента, — Зачем верить этим шепоткам? — Я спрашиваю тебя, ЗилГеннадьевич, репетировали кого вы там? Ты лучше сразу признайся, тогда, когда откроется дверь, ты просто не успеешь почувствовать боль, — разговаривать через закрытую дверь бесило невероятно. — Ирин, ну, роли репетировали, разные там… — Ожогин мучительно пытался вспомнить сцены, отличные от «опасной игры» или, на худой конец, «помолвки». — Значит так, Ожогин, я сейчас пойду покурю и выпью сто грамм, а ты за это время откроешь дверь, и когда я вернусь — всё мне расскажешь. А я уже решу, как из этого дерьма выпутываться. То, что некоторые твои коллеги теперь уверенно будут знать, что ты гей — полная фигня по сравнению с тем, что, ВООБЩЕ-ТО, ИДИОТ, У ТЕБЯ ДРУГОЙ МУЖИК ЕСТЬ! — проорав последнюю фразу, она стукнула со всей дури по двери и ушла на кухню курить. Взяв на себя ношу «тайно-явной гёрлфрэнд», по совместительству агента, ну и просто «продажной суки"(это для фанаток), Ирина всё чаще иронично задавалась одним вопросом: нахрена. Нельзя сказать, что жизнь её была скучна и предсказуема: вовсе нет. Она моталась по всему свету, обожала путешествия, работа приносила почти что удовольствие и с мужиками, а точнее, с одним конкретным мужем, проблем не было. А потом как-то что-то сломалось в их семье — они спокойно разошлись в разные стороны, сохранив подобие дружеских отношений. Детей они так и не завели и это было огромным плюсом всего бракоразводного процесса, по итогу которого у Ирины появилось немного недвижимости и пара счетов. Ожогин ей попался, в общем-то, случайно. Гуляла как-то по Питеру и увидела афишу с симпатичным мужчиной в сегодняшнем спектакле. Так и зацепилось одно за другое: жанр понравился, актёр тоже. Стала полистывать соцсети, дивясь идиотизму от сумасшедших фанаток и удивляясь терпению Ивана. Потом случайно попала в Москве на Балалаева. Там, конечно, всё было прилично: поклонницы вежливы, в глаза Игорю заглядывали, до двух ночи выхода на служебный вход ждали, ни слова поперёк не говорили и в соцсетях один трепет и уважение. Почему ей так понравились именно эти двое — она не знала. А потом произошёл этот дурацкий инцидент с Игорем и понеслась. Справки навести было не сложно — через каких-то знакомых удалось узнать, где бывает Игорь, а там и оказалось, что бывает он там периодически не один. Ну, а потом и Ваня «подвернулся». Так и пошло-поехало куда-то в даль, где скачут стада единорогов, опылённых кокаином, не иначе. Зайдя на кухню буквально через минуту после Ирины, Иван уже не пытался играть Онегина. Вид у него был немного растерянный и какой-то неприкаянный. — Ну, что смотришь псом побитым? — никотин Ирину успокаивал почти моментально. — А почему Зил Геннадьевич? — Потому что холодильник такой был… Такой же как ты: большой, громкий и бестолковый. — Ирин… — М? — Что делать-то? — Снимать штаны и бегать, Ваня… Хотя тебе-то что, ты и так, небось, в Музкомедии этим с Колпаковым и занимаешься нон-стоп. — Ну, перестань. Понимаешь… — Ростик, он — не такой? — иронично приподняв бровь, спросила Ирина. — Откуда ты… Ну да, он не такой. Там не серьёзно, он понимает. — Ох, Ваня, ну, точно, Зил. Бестолковый ты. Ничего он не понимает. Ты Игорю расскажешь? — Может, не надо? — Расскажешь. Игорю я врать не умею хорошо, он точно поймёт, что я мнусь, поэтому, расскажи сам. — Я боюсь. — И я, Ваня. Но я должна взять на себя «общественность», а ты — Игоря. — А потом? — А потом мы с тобой объявим о свадьбе. И Ростику ты скажешь, что ошибался и меня бросить не можешь. — Но Наташа… — С ней и твоей «свитой особо близких» я поговорю отдельно. Позора на твою башку нам не надо. — Но ты… ты же не хочешь замуж? — За тебя-то? Обладателя бархатного тенора, золотой маски и прекрасного храпа по ночам? Всю жизнь мечтала. — Дура. — И я тебя люблю, Вань. И тебя и Игоря. Но без Ростиков, уж прости. — Вот и мне его жалко просто всегда. — Даже не начинай тарахтеть. Всё, утирай свою меланхолию, а то уже свисает, и пошли. Работы непочатый край. Вот точно, как холодильник ЗИЛ: никогда не знаешь, где протечёт…