***
Хосок уже три часа подряд скучает на парах. Тэхен спит рядом, чуть ли не обслюнявив локоть, на который она положила голову. Пышные гладкие русые волосы создают ощущение потоков по плечам и золотистых от солнца водопадов на поверхность парты. Совсем противоположное от умиротворения ощущение производит ее сосредоточенная на вид подруга, которая, вообще-то, учиться сюда пришла, а не дурака валять. "Есть разве что только одна проблема,"— думает рыжеволосая, постукивая грифилем карандаша по конспекту и оставляя им мелкие точечные следы. Студентка, вздохнув, опускает голову на свои ладони и едва заметно взьерошивает волосы. Чон в какой-то момент стала задумываться о том, что же всё-таки она делает со своей жизнью, не заставляют ли ее собственные идеалы и убеждения, а еще о том, как бы она действительно хотела жить? Телефон, лежащий рядом на столе вибрирует и Чон смотрит на экран, на котором четкими печатными буквами высвечивается: "Сообщение для группы Bear not beer: Lee Jihoon (12:34) если вы забудете про вечер музыки, то я повешу вас на струнах своей гитары."***
— Чон Хосок, Чон Хосок, первый курс, — задумчиво бубнит девушка, заворачивая стружку от карандаша в листок бумаги как косяк и поднимаясь с места. Сегодня пары выдались слишком простыми, чтобы быть правдой и она делает усилие, чтобы не сказать профессору, чтобы он отсосал побольше материала и практики. Ну, или членов. Одно и то же по сути. С рюкзаком наперевес она доходит до аудитории Чонгук, опираясь плечом о массивную дверь: им ещё в маркет по плану и кино-ночь впереди. Юнги утыкается в телефон, делая максимально равнодушное лицо ко всему происходящему. Долго ждать не приходится. — Дважды два? — Черта с два, — отвечает Мин, закидывая телефон в карман, а затем разворачивает младшую, толкая в спину к выходу. — Не правильно, тупые информат-ай! — выдает Чонгук и смеется, получив коленкой под задницу, пару раз попав по лицу подруги хвостом волос, а после отбегает вперед и решает идти самостоятельно. Нелестно распрощавшись с одногруппником, проходившим мимо, Мин продолжает начатый путь. Как вдруг Чонгук останавливается. Юнги встречается носом с ее спиной, ругается, поднимает голову и щурится на обьявление, которое гласит о мероприятии, начинающемся ровно после уроков. Чонгук срывает обьявление со стенда, разворачивается и впечатывает его в лицо подруги. — Чонгук, я оторву тебе руки и, Чонгук, нет. — Чонгук, да.***
Собственно, именно так они и оказались на вечере, организованном изначально только для параллели всех курсов филологического направления. Не дайте соврать - они сами поменяли вход на свободный по причине малого количества заинтересованных учеников. И вовсе их никто не заставил. На этот раз не шутка. Речи о искусстве музыки и актуальности этой составляющей в повседневной, а также культурной жизни социума - что может быть скучнее? Юнги упирается коленями в край стола, раскачивается на стуле, так и норовя упасть, пока Чон зависает, смотря куда-то ниже, и ищет со своего расположения на самом высоком ряду у стен (дальше уже некуда) взглядом этакого коршуна то, что могло бы привлечь ее внимание.А как вы занете, рыжий довольно яркий цвет.
Не зря же ведьм в средние века жгли. Привлекали слишком много внимания. Мин оценивающе проходится по рядам с людьми и преподавателям вместе с ведущими, что присутствуют на мероприятии и поднимается с места. Джихун крепко набрала в легкие воздуха, завидев фигуру сестры, которая спускалась по рядам все ниже. И ниже. И ниже. К ноутбуку. Она повернула голову к своим соседкам, но и это не помогло. Крика о помощи во взгляде никто даже не попытался уловить. Чимин с беззаботным выражением лица и легкой, тщательно скрываемой скукой, наблюдала за происходящим, совершенно ничего не подозревая. Хосок пребывала в своем мире, отправляя смс-ки в бескрайнюю паутину соц.сетей, переодически почти засыпая. Тэхен благополучно спала на плече Пак, на этот раз уже абсолютно точно пережевывая во сне блузку девушки. Ли скатилась немножко вниз по стулу, зная, что все же ничего не сделает и лучше смириться с ситуацией, принять ее как данность, спрятаться, как-будто ты тут вообще не при чем, а потом уже можно и отказываться от родства потиху. Светловолосая закрыла глаза, представляя жвачных животных с головами Тэ, мирно пасущихся на альпийских лугах, когда ее потянули за рукав. — Эй. Чонгук уже несколько минут, если около 10-15 можно назвать "несколько", пялилась в одну точку. Знаете, бывает такое, переклинит и ты абсолютно бесцельно тратишь свое драгоценное время на изучение дизайна обоев или пытаешься вникнуть в палеонтологию, раскрывая эволюцию поколений в прилепленных на столе жвачках. В любом случае, даже из такого рода деятельности ты ничего так и не выносишь. Так вот Чонгук зависла. Юнги в этом клиническом случае уже бы переустанавливала операционную систему. Взгляд ее, парой минут ранее блуждавший бесцельно по волнам людей, заполнявших аудиторию, как летел, так и остановился — все равно что топор обухом. Она уже видела эту девчонку в компании друзей-ботаников Тэ и Хосок. Чонгук подперла щеку рукой, со слегка туповатым видом редко моргая. У той на руке, выглядывая из-под белоснежной футболки с каким-то розово-фиолетовым принтом - отсюда не рассмотришь - виднеется плохо замазанный тональным кремом синяк. Или Чон кукухой поехала? Она вглядывается сильнее, щуря глаза. Вообще-то это не её дело. Но когда её останавливало что-то подобное? Не то чтобы синяк вообще должен казаться кому-то странным, люди имеют право ударяться обо что-то, но к чему его тогда замазывать? Чонгук прекрасно знает, как выглядят неумело замазанные синяки под глазами или на других частях тела. И этот выглядит как-то похоже, на скорую руку что ли? И почему тогда он похож на те синяки, что оставались от редких взбучек на Юнги. Чуть ли не в форме рук или прямо кулака. Чимин очень не вовремя вертит головой и поворачивается, а Юнги очень вовремя отталкивает руку какого-то преподавателя, только сейчас заметившего ее у ноутбука со словами "моральная травма тоже до свадьбы заживет" и отвлекает Чонгук дикими орами, начавших наваливать из массивных колонок. Под не особо мелодичное DIE MOTHERFUCKER DIE MOTHERFUCKER DIIIIIIIIIE и прочие крики людей, которые обычно выкрикивают на одре Сатаны (это именуется ню-метал), Хосок подскочила на своем стуле от испуга и округленными глазами уставилась вперед, подняв взгляд от телефона. Джихун спрятала голову и себя под партой, улегшись на колени Сунен и стараясь не убить кого-то поблизости. А именно Квон. Последнее, что она видела, сползая вниз, была Юнги, показывающая Хосок сердце пальцами и учителя французского, уводящего ее из кабинета взашей. Ли думает о том, что таким путем не то что сердце девушки заполучишь, скорее к декану на скамью сядешь.Впрочем, так и случилось.
***
Пак Чимин не считает себя не только самой красивой, но даже хуже. В худшую сторону, пожалуй. Не то чтобы она была сама виновата в этом.
Есть что-то такое, что не может заставить её не чувствовать себя отвратительно, находясь в обществе кого-то, потому что наверняка общаются с ней из жалости или привычки и находясь одной, потому что никого нет рядом, никто не может по-настоящему поддержать. Чимин было бы не намного, но лучше, даже если бы кто-то искренне сказал о том, что всё будет хорошо. Такие мечты довольно призрачные. Вроде бы малое, но не для такой, как она. Таким не принцев на белых конях, а место на третьем плане и роль грязной падчерицы. Не приятные вещи, не чувства и не искренняя любовь. Таким как она нужно не мешаться под ногами. Не совать нос не в своё дело. Не мешать людям жить. Не портить чужое счастье. По возможности делать вид, что ее не существует вовсе. Чимин уже давно ушла с мероприятия и сейчас вышла из супермаркета с небольшим пакетом продуктов в одной руке и совсем маленьким пакетом корма для котят в другой. Уже порядком вечерело и было приятно прохладно. Девушка сворачивает за угол и идет дальше от парковки, подходя ближе к забору. Оглянувшись, она замечает только заезжающий на площадку байк и спокойно выдыхает. Присев на корточки, она тихо зовет и спустя несколько секунд мурчания и тихих потопываний лапками, к ней выходит серовато-рыжий кот. Пак аккуратно сметает песок с плитки ладонью выкладывая вкусность на нее. Жаль, что нет тарелки или банально какой-то крышечки, но четвероногому пушку все, похоже, нравится. Чимин знает, что для котят корм более хороший и качественный, она аккуратно улыбается, наблюдая за тем, как подушечки корма исчезают на глазах, когда сзади ее силуэт накрывают несколько теней. — Что, нашла себе брата по разуму? — язвительно доносится оттуда и Чимин очень хочет убежать, но ее пинает острая туфелька. Девушка падает назад, пачкая юбку в остатках кошачьего корма. — Так вот что ты ешь, а то мы думали, в чем секрет твоих сальных боков? Чего же не свинная мешка? Чимин крепко сжимает челюсти, стараясь держать себя в руках и пытается встать. Рука одной из девушек резко тянет за локоть, царапая маникюром кожу. — Ох, смотрите, она испачкалась, — смешки как-будто раздаются повсюду, на Чимин давит так, будто тут целая толпа, а не три извечных обидчицы. — Не волнуйся, очень подходит к твоему образу грязной шлюхи, Чимин-и. Пак судорожно дергает руку от той и роняет пакет с продуктами. Одна и девушек поднимает его, заглядывая внутрь и уже через несколько секунд сбрасывает все в кусты, брезгливо отряхивая руки. Розововолосая слышит, как продукты глухо ссыпаются в канаву за ними. — Тебе надо голодать, кефир и батончики уже не помогут, дорогая моя, — говорит она и Чимин молча продолжает глотать слезы. — А чего ты сдерживаешься? Боишься хрюкнуть? Не надо, мы прекрасно понимаем, кто ты такая, тут больше никого нет, все свои. В эту же секунду ее ослепляет свет фар и накатывающий, приближающийся звук мотора. Чимин жмурится и думает, что такой конец будет получше и хотя бы избавит её от постоянной мандражки и унижений. Тот самый байк вьезжает прямо в трех рассыпавшихся девушек, с визгом отпрыгнувших от надвигающейся опасности и разворачивается, продрифтовав, задним колесом прямо к ногам Пак. Та с удивлением и некоторым страхом подняла глаза, пытаясь понять, что происходит. Наверное, хуже уже быть не может. — Я вам не помешаю? — прибывшая только сейчас надевает на голову шлем и кидает второй Чимин. Последняя не сразу догоняет, но вскоре вскакивает на сидение позади незнакомки, крепко сжимая ее со спины руками и зажмуривается. Девушки, поняв, что сейчас их оставят с носом, резко срываются с мест и пытаются ухватить кого-то из беглецов за волосы или одежду, но нога жмет на газ и они отьезжают, обдав тех выхлопными газами. — Простите, сегодня я увожу только лучших! Неизвестная спасительница несется по уже почти ночному Сеулу и вообще-то неплохо управляется с таким видом транспорта. Чимин сначала страшно, душно от паники произошедшего, но через некоторое время она открывает глаза, хотя сжимать девушку, сидящую впереди, не перестает. Ей до ступора страшно, но сейчас, несясь по трассе на огромной скорости от всех своих проблем непонятно с кем на мотоцикле, хотя им она доверяла всегда меньше всего, она чувствует себя впервые так надежно, впервые чувствует, что она в безопасности. Когда они заезжают к пустынной заправке и мотор затихает, девушка, сидящая спереди, снимает шлем, выпуская хвост темных волос. Она разворачивается к Пак и широко улыбается, проделывая с ней то же самое. — Чон Чонгук, — говорит она и слезает с мотоцикла, протянув девушке свободную руку. У этой Чонгук волосы растрепались и она немного похожа на взьерошенного воробья. Чимин смотрит ей в глаза, затем на руку, а затем снова в глаза. И улыбается, сама не зная чему. — Пак Чимин, — более тихо отвечает она и берет протянутую ладонь в свою.