Полгода спустя.
— Ты правда уезжаешь? — спрашивает Чимин, вперившись в друга вопросительно-удивленным взглядом. — Да! — радостно восклицает Тэхен, попивая из соломинки фиолетового цвета молочный коктейль. — Минхо уже подготовил все документы. Я до сих пор не верю, что буду учиться в Голливудской академии! Я о таком только мечтать мог, — блондин театрально всхлипывает, имитируя жестом руки смахивание слез со щек. Чимин улыбается уголками губ, отпивает свой капучино с корицей и отламывает вилкой кусочек чизкейка, отправляя в рот. — Ты заслуживаешь этого больше, чем кто-либо. Очередной маленький шаг на пути к твоей мечте. — Если бы мне пару лет назад сказали о таком, то я бы точно не поверил, — смеется Ким и в следующую секунду становится серьезным. — Мне тебя не хватало, Чимин-а, — Тэхен опускает голову, трубочкой по стенкам стакана задумчиво водит. — С тобой много чего приключилось, если ты когда-нибудь решишься рассказать об этом, то я всегда тебя выслушаю. Что ты планируешь делать дальше? — парень вскидывает вновь голову, смотря на друга, пожимающего плечами и направляющего взгляд в сторону панорамного окна светлой кофейни, в котором скользит непонятная для Тэхена спокойная и трезвая рассудительность. Чимин подпирает кулаком подбородок и на минуту задумывается над заданным вопросом, понимая, что ответа он найти не сможет. Возможно, глубоко покопавшись в подкорке сознания, он выудит что-нибудь нелепое наподобие «буду строить карьеру», «подамся в бариста», «открою свою компанию», но все это лишь глупые фантазии и бредни. Прошло полгода, ставшие для Чимина месяцами личного Ада, в котором пребывало его существо. Два месяца после похорон Пак пролежал в психиатрической частной клинике с тревожно-депрессивным расстройством, прошел курсы медикаментозной и психотерапевтической помощи. Наверное, это было лучшим решением за последние пару лет жизни — добровольно лечь в больницу и не иметь никаких контактов с внешним миром. Чимин смог многое осознать, впервые за долгое время остаться наедине с терзающими голову мыслями, выедающими душу кусочек за кусочком. Вечная тревога, заполнившая его жизнь, не давала рационально мыслить и спать по ночам, но теперь все начало меняться. Все, что произошло за все время, когда он встал на темную извилистую дорожку, ведущую в неизвестность, очень сильно сказалось на его психике, но каждое событие, каждая встреча, каждый нанесенный удар сделали его сильнее. Его путь наполнен ужасными вещами, но он только его, бремя, возложенное на плечи, нести только ему. Чимин сделал шаг в бездну, упал на самое дно, выплыл совершенно другим человеком. Он уже не человек, он живет с Монстром под одной крышей, спит в его крепких объятиях, умирает и восстает, словно Феникс из пепла, каждую ночь. Чимин растворен в нем, пока рука об руку рядом, он чувствует себя в безопасности. Ночью кошмаров больше нет, потому что самый главный из них вручил ему сердце. Полгода прошло. Чимин осознает жестокость жизни, несущуюся потоком безумным, не щадящим никого и ничего. Чимина она не пощадила, а он все думал, что жизнь к нему благосклонна, любит его, но она стерва, не выбирает, ломает всех без разбора, но только человек выбирает, кем быть — жертвой или палачом. Чимин сделал выбор, сидя по левую сторону подлокотника черного кожаного кресла лидера «Алой Зари». Назад дороги нет, мосты давно сожжены, все сомнения перетерты в порошок, похоронены под тоннами сырой земли. Чимин больше под чужие правила не подстраивается, он новые строит. Те, кого на колени поставили, теперь перед ним стоят, головы склоняют и в рот заглядывают, выпрашивая лакомый кусочек. Чимин как-то сказал Чонгуку: «Если ты всегда будешь на шаг впереди, то я всегда буду следовать за тобой, словно твоя тень». Алой зари не бывает без темной ночи. Чимин для Чонгука стал его ночью. — Чимин-а, — вырывает из мыслей Тэхен, ложкой собирая оставшуюся пену напитка. — Жить дальше, — усмехается Чимин. — Разве есть другие варианты? — теперь улыбается тепло другу, который расплывается в белозубой квадратной улыбке. — Ты же мне так и не рассказал про Чхве Минхо! Где ты его откопал?! Тэхен краснеет, румянец пряча отворотом головы, вспоминая последний разговор с Минхо, обещающий подарить новую жизнь за океаном. Минхо невероятный, у него огромное сердце и любящие, искрящиеся глаза, в которых вся любовь концентрируется. Слова не нужны, лишние, только портить все будут. Тэхен в нем души не чает, засыпая, думает о мужчине, подушку крепко обнимая. Они знакомы шесть месяцев, но чувство, будто прожили всю жизнь под одной крышей, разделяя все радости и невзгоды. Два месяца они парой официальной являются. Минхо прилетел нежданно-негаданно, встретил с охапкой белых роз и красной бархатной коробочкой, в которой золотой браслет на солнце искрился. Чхве разрешения не спрашивал, обхватил ладонями кукольное лицо и поцеловал так настырно, глубоко и собственнически, рассеивая по ветру все сомнения, все переживание и все «если бы». Чхве Минхо — точно подарок свыше, иначе как объяснить всю немыслимую силу притяжения к нему, от одних мыслей о мужчине в душе, в сердце бабочки порхать начинают. Минхо одним сообщением на телефон бурю снежную поднимает, своими чувствами крылья Тэхену дарует. Он себя таким возвышенным, любимым и желанным никогда не ощущал, никогда подумать не мог, что все может быть вот так. Нежно, заботливо и ласково. Дело не в подарках, которыми Минхо его с ног до головы закидывает, дело не в словах о любви трепетной — дело в отношении, в поступках. Самое, что необычное для Тэхена, — Чхве обещаний не дает, не клянется в вечной любви до гроба, он переплетает пальцы крепко и шепчет на ухо «не отпущу». Тэхен уходить не собирается. Он по утрам просыпается с улыбкой, в каждом новом восходе новые начинания и возможности видит. Минхо его заразил болезнью неизлечимой, и имя ее древнее — любовь. Тэхен всегда целеустремленным был и твердолобым, но после знакомства с Чхве понял, что предела не существует. Ким от него заряжается вечно на новые свершения, новые горы покорять способен, ведь рядом тот, кто при любом падении подняться поможет. Опора и поддержка Минхо вселяют уверенность, что невозможного не существует. Тэхен осознал, что в любой трудности и в любом препятствии скрываются невероятные возможности. Никакая преграда не остановит, ничьи слова и порицание, он дал обещание себе и матери, что больше ни за что не оступится назад. Его ждет страна, пролегающая через океан, страна, что таит в себе опасности и возможности, Тэхен верит, что все получится. Впервые за очень долгое время уверен, что извилистая узкая тропинка с шипами острых роз, торчащих из-под земли, вывела именно на ту тропу, что ждала его очень долго. — Мы встретились на выступлении, — улыбается Тэхен и начинает рассказывать свою повесть.Пять лет спустя.
Сокджин сидит за столом в своем кабинете и пересматривает принесенные пару минут назад документы. Сокджин организовал фонд по борьбе со СПИДом, в деятельность которого также входят ранняя и поздняя диагностика и лечение. Благотворительный фонд «Free air» уже три года ведет активную борьбу с вич-инфекцией и профилактику, активно ведет клинические исследования, привлекая с каждым годом все больше и больше неравнодушных людей, готовых помочь и протянуть руку помощи. Сокджин дал такое название своему детищу, потому что однажды Намджун сказал: «Я буду рядом, пока мы дышим». Но не всегда обещания сдерживаются, не всегда возлагаемые надежды оправдываются. Мир иногда напоминает карточный домик, ломающийся от слабого дуновения ветра. Сокджин никогда бы не подумал, что по собственной оплошности, маленькой ошибке, совершенной так давно, что уже не вспомнить, подписал себе смертный приговор кровью, заключив сделку с самой старухой. Как бы парадоксально это ни выглядело, но Сокджин понимает, что никто из людей не застрахован от несчастного случая или смертельного диагноза. Все мы люди, у которых есть слабости, сидящие внутри демоны, искушающие выпить еще одну рюмку соджу или проехать на незаконной скорости по автостраде. Иногда мы сами искушаем судьбу, играя с ней в кости вслепую. Проиграв, раздираем руками грудь, мечтая вырвать собственное сердце, положить на алтарь и жалостно умоляем помиловать, пожалеть, проявить чуточку сострадания. Но жизнь никого не делит на добрых и злых, хороших и плохих, на правильных и неправильных, Она идет, гордо шагая вперед, только сюрпризы подкидывая. Но каждый сам выбирает, как ему реагировать на неожиданно свалившийся кусок кирпича на голову. Кто-то может сетовать на судьбу и обвинять вокруг каждое живое существо, а кто-то подстраивает планы под сложившиеся обстоятельства, идет уверенно, не сбиваясь с намеченного пути. Самое тяжелое в классическом варианте прохождения стадий «принятия» — это застрять в одной из них, погрязнув в болотной тине, не имея шанса на спасение. Страшно умереть, не приняв свою смерть. Кому-то хватает пары месяцев, а кому-то не хватает и десяти лет. Год назад Сокджин принял и осознал скоротечность жизни, поставившей его на колени, но подарившей невероятную возможность переоценить все, что раньше казалось важным и значимым. Сокджин принял, потому что в голове будто кто-то щелкнул переключателем. Человек смертен, только безрассудные глупцы живут так, словно бессмертны. Только с полным пониманием этого вроде бы такого простого явления человек начинает жить. Время ограничено, пользоваться им надо с умом, ведь однажды крышка гроба захлопнется. Год назад Сокджин завершил карьеру хирурга. Его знания, его быстрая обучаемость, его талант привели его к успешным достижениям за каких-то пять лет. Еще будучи ординатором, интересующимся всем, что связано с хирургическим профилем, он быстро заработал имя квалифицированного специалиста, полностью знающего свое дело. Для Сокджина медицина — больше, чем любимое дело, для него это жизнь, он будет тратить на нее все отведенное ему время, правда, не в качестве виртуозного хирурга. Он ушел из-за фонда, забирающего колоссальное количество энергии и времени. Он не смог отдавать всего себя на два дела сразу, поэтому выбрал то, что может помочь тысяче людей, страдающих от вируса, поразившего все человечество. Сокджин так же посещает съезды врачей-хирургов, конгрессы и конференции, активно участвуя в здравоохранительной деятельности и вкладывая деньги в развитие инновационных технологий. Он продолжает делать свою любимую работу, но немного в ином направлении. Ким зачесывает пятерней назад волосы цвета вороного крыла и вскидывает голову на стук в дверь. — Войдите, — окликает Сокджин и откладывает документы, поднимаясь с кресла, чтобы встретить нежданного гостя. Через секунду мешком тяжелым оседает на стул, смотря на вошедшего округлившимися от удивления глазами. — Намджун… — на выдохе произносит Ким, ладонью руки с изящными длинными пальцами прикрывая дрожащие губы. Пять лет прошло, единственное, что оставалось неизменным, — на счет фонда ежегодно приходила круглая сумма от анонимного отправителя в один и тот же день. В день рождения Сокджина. Все перечисленные деньги всегда отправлялись на закупку дорогостоящих лекарственных препаратов и перечислялись малообеспеченным людям. Сокджин всегда знал, от кого эти суммы, знал, мысленно умоляя себя не вспоминать, не ворошить болезненное прошлое, но каждый раз, закрывая дверь квартиры в свой день рождения, накопленные за год слезы проливал. Сокджин его любил, но больно укололся об любовь Намджуна, не оставившую выбора, перечеркнувшую все светлое между ними. Сокджин по сей день не обделен вниманием, его засыпают цветами и комплиментами, но для него все это не имеет значения. Сокджин любовь свою запер под миллионами замков в самых далеких глубинах сознания, лишь раз в год позволяет ей вырываться наружу, сносить все на пути и снова быть запертой. — Зачем ты пришел? — Сокджин выдыхает, пытаясь совладать с дрожащим голосом. Намджун изменился. У него глубокая складка меж бровей, первая седина, тронувшая волосы на висках, и взгляд тусклый, словно из него давно жизнь выкачали. Намджун так быстро между ними расстояние сокращает, перед ним нависает мощной и крепкой фигурой, но под оболочкой давно русла иссохших рек. Но после он еще больше удивляет, опускается медленно на колени, голову в смиренном жесте опускает, смотря на носки черных туфель Джина. — Что ты..? — Прости меня, — надрывно говорит Намджун, немного приподнимая голову. И в глазах разбитого, потерявшего весь смысл человека боль концентрированная, которую он пронес через столько лет, потухшие одним за другим миры, мертвые звезды на ночном небосводе догорают в последние минуты существования. — Я так и не смог смириться с твоим уходом, я так и не смог, — Намджун берет в ладони теплые руки Сокджина, сжимает крепко, подносит к губам и целовать начинает. — Я пытался, пытался жить дальше без тебя, но я не могу. Я везде и во всем вижу тебя, твой образ, твой запах преследует меня повсюду. Я уезжал на два года в Америку в надежде, что смогу забыть и отпустить тебя, но не смог. Вернись ко мне, пожалуйста, вернись ко мне. Я умираю без тебя, у меня сердце кровью обливается, если так можно сказать. Я задыхаюсь, Сокджин, моя любовь, вернись ко мне. В голосе Намджуна горечь, оседающая на стенках легких, боль многолетняя, выпотрошившая его душу, оставив грязные обрывки искалеченного человека. Сокджин аккуратно руки высвобождает, разбито улыбается побледневшими губами и качает головой. — Не надо было приходить, Намджун, — Сокджин поднимается с кресла, тем самым прося Кима подняться с пола. — Твои слова не изменят принятого мною решения. Ни сегодня, ни завтра, ни через десять лет этого не изменить. Парень подходит к двери, давит на ручку и открывает ее. — Спасибо тебе за все, что делаешь для развития фонда, но больше не приходи сюда, никогда. А теперь, — Джин рукой указывает на выход, — уходи, у меня очень много работы. Намджун уходит без слов, без надежд пустой оболочкой, в которой погасли последние огни. Он никогда не отпустит Сокджина, будет жить их общим прошлым, мечтами о будущем, в котором они счастливо держатся за руки, проходя вместе через все трудности. В будущем, где Намджун его целует, потрепанного по утрам и ворчливого, но такого нежного и любимого. Жить в созданном грезами месте, сводящем с ума. Намджун выбрал свой путь. Только единожды он придет с огромным букетом черных роз, чтобы навсегда попрощаться.***
Тэхен получит заветную статуэтку и будет говорить благодарственную речь, транслирующуюся на всех континентах. Он обязательно поблагодарит каждого, кто помог преодолеть сложный путь, усеянный шипами острых роз, об которые он спотыкался, резался, падал, но поднимался, шел дальше, несмотря ни на что. Чимин непременно будет присутствовать на премии, аплодировать и восхищаться проделанной дорогой Тэхена. Чимин подарок красивый сделает — браслет из белого золота с двадцатью семью бриллиантами, который Тэхен снимать не будет, который о друге напоминать всегда будет. У человека, имеющего мечту, яркую звезду, полыхающую на ночном небосводе, озаряющую светом путь, преград не существует. Ким Тэхен прошел путь от простого мальчика с горящими глазами до всемирно известной кинозвезды, покорившей своей удивительной харизмой и безупречной улыбкой весь мир. Никакие предрассудки, лживые сплетни, которыми полон мир шоу-бизнеса, не смогли остановить прущий на бешеной скорости поезд. Самое важное — Тэхен остается собой. Он продолжает ярко улыбаться, шутить, любит странные и необычные вещи, жертвует деньги в различные фонды и занимается благотворительностью. Тэхен делает то, что любит, заряжая людей необъяснимой, но такой сильной энергией, показывая тот свет, что есть в человеке. Тэхен живет в Калифорнии в роскошном доме недалеко от океана, о котором мог только мечтать. Его мечты могли остаться просто мечтами, но он четко знал, чего хочет. Тэхен засыпает в объятиях Минхо, расстается с ним по утрам, разъезжая по разным встречам и телепередачам. Тэхену нравится его жизнь, наполненная всем, о чем может мечтать двадцатисемилетний молодой человек, добившийся успеха, получивший то, что по-настоящему заслуживает бесконечным трудом и кровью. Тэхен счастлив от отметки абсолютно. В особо темные ночи в полумраке комнаты, освещаемой падающими через панорамные окна лучи возвышающейся Луны, он вспоминает человека, оставившего глубокий след на сердце. Тэхен любил Намджуна, любил так сильно, что готов был бросить все, лишь бы понравится ему. Тэхен любил, обжегся об нелюбовь, но смог заштопать раны и идти дальше. Он вспоминает, улыбается легко, но после прижимается к спящему рядом Минхо и засыпает. Сердце больше не тоскует, не плачет, не кровоточит. Тэхен обрел свое счастье.***
— В смысле потеряли ее?! Блять, ублюдки! Как можно потерять ребенка в игровой комнате! — Джексон за ворот рубашки хватает одного из своих людей и приподнимает над полом. В моменты дикой и неконтролируемой ярости Пес с цепи срывается, словно нечеловеческой силой наделяется. — Я вам головы всем оторву! — Босс, мы все обыскали! — подлетает мужчина и кланяется. — Ищите, блять, лучше! — Джексон отшвыривает парня в сторону, резко оборачивается на тихий вздох. — Дядя Джек, почему Вы опять ругаете их? Мы играли в прятки, и я очень хорошо спряталась! — гордо вскидывает маленький подбородок Лалиса и упирает руки в бок, смотря на проигравших с неприкрытым превосходством. — Не надо на них кричать. В следующий раз они точно найдут меня! — девочка начинает хихикать, протягивая ручонки к Вангу, который мгновенно реагирует и подхватывает ребенка на руки. — Как бы Пуговка за такое по попе не получила, — Джексон нежный поцелуй на бархатной коже щеки оставляет, поудобнее перехватывая Лису. — В следующий раз, когда вздумаешь прятаться, оставляй для дяди Джека подсказки, чтобы он всегда смог тебя найти, — мужчина подмигивает малышке, тут же расплывающейся в улыбке и сразу обнимающей его за шею. Лалиса пахнет свежими юными розами, ее любимыми цветами, за которыми она самостоятельно ухаживает в саду на заднем дворе особняка Чон. Чонгук и Чимин приобрели новый особняк, выделив целый этаж для Чон Лалисы. Четыре года назад Чимин предложил Чонгуку взять опекунство над ребенком. К удивлению, Чон согласился, практически не раздумывая. Пак несказанно рад был, порхал над землей целую неделю и всякий раз, приезжая в офис, долго и страстно показывал свою благодарность. Чонгук все его желания исполняет, холит и лелеет, на руках носит и бесконечно целует, расплавляя блондина в мокрую лужу. Чимин его ненавидел, смерти желал от собственной руки, но жизнь бывает непредсказуемой, разворачивая события с точностью наоборот. Чонгук — тот, в ком Чимин нуждался больше всего в жизни. Чонгук его понимает с полуслова, с одного взгляда, будто все ментальные связи на одной радиостанции настроены. Их связало прочное и нерушимое чувство ненависти, ставшей фундаментом для чувств, о которых легенды слагают и пишут сказки. Чимин без Чонгука никуда, никогда, ни за что. Они друг у друга крепко и глубоко в подкорке сидят, ничто неспособно вытравить их оттуда. Можно назвать это одержимостью, можно безумной любовью, а можно привязанностью, но их связывает нечто больше, чем обычные и приземленные чувства, навязанные обществом людям. Любовь — это чувство, способное спасти человека в самые темные времена. Любовь способна на немыслимые вещи и поступки. Между ними больше, чем просто любовь. Между ними абсолютное понимание и стопроцентная совместимость по каждому пункту. Они долго шли друг к другу сквозь кусты черных роз, что своими шипами раздирали в клочья кожу. Но они пришли, растворились всецело друг в друге. Лалисе исполнился год, когда они забрали ее из приюта, который финансирует компания Чон для прикрытия истинного лица. Чимин влюбился безвозвратно в пухлые щеки девочки, носик пуговкой и глаза цвета топленого золота, переливающегося в лучах закатного солнца. Лалисе пять. Она растет маленькой принцессой клана, чей каприз и желание выполняются по щелчку пальцев. Лалисе пять. У нее личная охрана, лучшие няни и преподаватели, невероятный талант к танцам, пению и искусству. Золотой ребенок. Лалисе пять. Она — маленькое солнце, которое улыбкой рассеивает тьму вокруг. Чонгук в ней души не чает, подарками дорогими балует, обещает, что в шестнадцать научит водить машину. Чимин на Чона поводок надевает, оттягивает все время и говорит, что слишком много Лисе позволяет. Чонгук только хмурится недовольно и заговорщически подмигивает девочке, без слов отца понимающей. С приходом Лалисы в их жизнь все приобрело новые красочные оттенки. Чонгук и Чимин свою дочь обожают, она их в ответ сильнее любит и боготворит. Как бы сильно она родителей ни любила, но ее сердце целиком и полностью другому принадлежит. — Мы поиграем завтра в пиратов? — спрашивает малышка, кладя голову на плечо Ванга. — Одноглазый капитан Джеки! — смеется Лалиса, прикрывая глаза от усталости. — Обязательно, Пуговка, — Джексон целует ее в висок и усаживает на детское кресло засыпающего ребенка. — Поспи, пока мы едем. — Мы к тете, да? — зевает девочка. — Да. Лалиса смогла сделать то, что не удавалось никому за последние годы. Джексон помнит первый день их встречи, навсегда запечатлевшийся в его памяти. Ее крохотная пухленькая ручка обхватила пальцы мужчины крепко, сильно, а в глазах будто столько понимания было, они говорили: «Я заберу твою боль, я буду с тобой, только позволь мне». Джексон думал, что никогда не сможет отыскать новый смысл, никогда не сможет найти новую дорогу, но маленькая девочка с большими глазами смогла перевернуть весь его мир. Закопанное в могиле любимой женщины сердце захотело наружу, захотело вырваться из плена пустоты и вечной тьмы. Оно вновь забилось с удвоенной силой, словно небеса, бог и жизнь подарили ему второй шанс, подарили возможность показать маленькому человечку жизнь, которую он не смог дать любимой девушке. Чон Лалиса лежащего на дне и захлебывавшегося водой Джексона спасла одним взглядом, одной беззубой улыбкой, разожгла новую надежду. Джексон оставляет целомудренный поцелуй на лбу девочки и закрывает дверь автомобиля. Сегодня годовщина со смерти Пак Лалисы, и они едут на кладбище, где их уже ждут.***
Юнги пару недель назад прилетел в Китай, остановившись в небольшом хостеле на окраине Пекина. За последние пять лет он сменил столько стран, что сбился со счета на сто второй. Юнги пятки в кровь сбивает, захлебывается собственной беспомощностью, но не останавливается, ощущая дыхание своего Монстра за спиной. Юнги меняет города, меняет имена и фамилии, меняет профессии, а в памяти стирается прошлое, стираются воспоминания, хранимые им, как самое ценное мировое сокровище. Юнги забывает, теряется в пространстве и времени, надеясь, что когда-нибудь все закончится, наступит долгожданный покой. Юнги уверен, что покой существует. Он живет во всем, что дорого и ценно человеческому сердцу. Самым значимым в жизни Мин Юнги были любимая семья и Чон Хосок. Все совершалось только ради них. Юнги долго шел к осознанию простых и банальных истин, валил все на глупые и справедливые оправдания, не стоящие ни цента. Юнги накидывает капюшон безмерной толстовки и прячет руки в карманы. За последние пять лет много что произошло, единственное, о чем он жалеет за годы скитания, — это то, что не сказал, не поговорил, а просто промолчал и убежал, убивая себя и того, чье сердце из груди ложью вырвал. В Китае он уже пятый раз. Каждый раз, ступая по земле Поднебесной империи, он идет в одно священное место — Тяньтань, или Храм Неба. Возможно, Юнги пытается вымолить прощение и искупить грехи, но это место дарует ему мимолетное спокойствие и веру, что все могло быть по-другому. Парень ступает по лестнице, удивляясь малому количеству людей, заходит в монастырь, скидывая капюшон, и подходит к алтарю, вскидывая голову вверх. Люди молились здесь Богам, чтобы в новом году был хороший и плодотворный урожай. Юнги молится за душу свою, чтобы когда-нибудь она обрела безмятежное удовлетворение. По щеке скатывается одинокая слеза, он облизывает сухие губы. Умереть ведь всегда легко, а вот жить чертовски сложно. Юнги живет, волоча за собой обрывки жалкой жизни. Он цепляется за свое существование, пусть боль мучительно разрубает на части каждое чертово утро. Юнги — трус, боящийся умереть. Юнги — трус, который перед смертью хочет увидеть Его лицо. Пусть последний раз перед тем, как закрыть глаза, Он придет, посмотрит в глаза, заберет с собой весь страх, все прошлые ошибки. Пусть простит перед тем, как он сделает последний вздох в своей безбожно отвратительной жизни. Юнги не знает, что Он давно простил. Юнги вздрагивает, когда чьи-то пальцы теплой руки переплетаются с его ледяными бледными пальцами. Он поворачивает медленно голову и легкая, едва заметная улыбка трогает тонкие губы. Если это смерть, то она прекрасна в своем обличье. Если это смерть, то у нее самые красивые черные розы выбитые на шее.***
— Вы долго, — хмыкает Чонгук и забирает дочь из рук Джексона, тянущую ручки вперед, чтобы оказаться в объятиях отца. — Кто-то слишком хорошо спрятался, — подмигивает Ванг малышке, целующей Чонгука в щеки. — И никто не смог найти маленького человечка. Проснувшаяся минут десять назад Лалиса оживленно кивает, обхватив ладошками лицо Чона и смачно поцеловав в кончик носа. — Маленькая проказница, — улыбается незлобно Чонгук. — Пойдем, а то Чимин-а нервничает. Они идут по вымощенной серым камнем дорожке, извилисто огибающей кладбище. Закатное небо сегодня окрашено в нежные розово-оранжевые цвета без единого облачка. Тишина окутывает пространство, не тревожа покой мертвых. Лалиса крепче жмется к Чонгуку, шепотом рассказывая ему о мальчике, все время задирающего ее во время уроков вокала. Чонгук обещает, что петь он больше не сможет, и никто не посмеет обижать его маленькую принцессу. Могила Пак Лалисы отделана черным мрамором, на ее надгробии вырезано ручной работой красивое и изящное лицо девушки с завораживающей улыбкой. Чимин возится с цветами, аккуратно перекладывая их, сидя на корточках, и замирает, смотря на надпись на камне. «Per aspera ad astra» — «через тернии к звездам» на латыни. У нее была точно такая же надпись выбита на ребрах, Лалиса была той, кто боролся до последнего. Чимин кончиками пальцев прислоняется к холодной поверхности и проводит по ней, на секунду задирая голову наверх, надеясь, что там наверху сестра счастлива. Блондин вздрагивает, чувствуя маленькие ручки на своих глазах, осторожно убирает их и прижимает к себе девочку. — Тетя Лалиса такая красивая, я вырасту и тоже хочу быть такой же красивой, как тетя, — говорит ребенок и важно кивает. — Ты самая красивая, — целует ее в щеку Пак. — Жизнь — странная штука, не находишь? — начинает Джексон, стоя чуть поодаль вместе с Чонгуком, наблюдая за малышкой Чон, помогающей Чимину раскладывать букеты роз самых разных оттенков. — Мы можем строить из себя богов, монстров, героев и праведников. Можем быть теми, кто управляет другими, стоя на верхушке пищевой цепи, а можем быть теми, кто стоит на коленях, ежедневно борясь за жизни. Но единственное, что в итоге имеет значение, что действительно важно в этой гребаной жизни, — это человеческое понимание и любовь, — Джексон делает затяжку, выпуская струю дыма вверх, растворяющуюся в потоке воздуха. — Нужно было так много времени, чтобы осознать это. Чонгук понимает, что их любовь построена на боли, сожженных надеждах и разбитых жизнях, пепел которых вихрем уносит в небытие. Чонгук приподнимает уголки губ в усмешке, внимательно смотря на Чимина, который вновь научился улыбаться.