***
В гостиной у Броннера Василиса уже несколько часов, упрямо кутаясь в одеяла, молча пила, наверное, третью литровую кружку невероятно вкусного пряного чая, который ей заботливо приносила Захарра. С каждой минутой симпатия Сили к младшей Драгоций росла. Огнева была счастлива за Маара. Он нашёл себе прекрасную девушку: солнечную, заботливую и, Василиса была уверена, любящую. Глядя на постоянные объятия, мелкие препинания и подколы этой парочки она так хотела остаться. Она так хотела встать из глубокого кресла, подойти к Фэшу, упрямо смотрящему в окно и, так уже не привычно хмурившемуся, и обнять, сказать, сделать так, чтобы всё встало на свои места. Чтобы они помирились… Но в то же время, Василиса вспоминала почему решила уйти и что её ждёт, если она останется, а ведь с каждым днем сбежать всё сложнее. Она вспоминала о том, что ещё немного и она будет свободна, чего никогда не сможет себе позволить рядом с любимым племянником Астрогора. Она вспоминала о тех кошмарах, что терзают её по ночам, и о квартире в Будапеште. Вспоминала о том, что её существование здесь приносит всем слишком много боли и о том, что очередной паспорт скоро будет у неё в руках. Вспоминала, что если она останется будет только хуже. Она вспоминала и понимала — слишком много придётся потерять. Нет, не ей. У неё остался только Норт. И Лёшка, лицо и привычки которого уже с трудом всплывают в памяти. Они слишком давно не виделись, а эта зараза удаляла все фотографии. Нет, слишком многим людям придётся страдать. Отцу, Чёрной Королеве (называть её бабушкой она так и не научилась), братцу, Дейле, маленькой Николь, Фэшу, Маару, Диане, Мираклу, Захарре, сотням людей, которых втопчит Астрогор в землю, что бы добраться до неё. Ха. Она была плохим поваром. Слишком много солила и всегда не тем людям. Теперь у неё есть единственный достойный выход. Так будет лучше для всех.***
Василиса рывком встала из глубокого кресла и, чуть пошатнувшись, уверенно сделала шаг к выходу из комнаты, надеясь, что её никто не остановит. Почему она придумывает только плохие планы, когда рядом Драгоций? Или же просто только он умеет ее так обламывать? — Куда собралась? — у Маара промелькнула мысль, что этому тону Фэш научился у Астрогора и хранил его для особого случая в подземельях Змиулана. Драгоций обернулся от окна, только когда молчание уже действительно затянулось и нервы всех присутствующих в гостиной, в том числе и застывшей Василисы, начали опасно подрагивать, предупреждая о перенапряжении. — Судя по тому, что ты молчишь и всё ещё стоишь ко мне спиной — явно не за четвёртой кружкой чая. — Захарра фыркнула на этой фразе где-то около входа в комнату, —Не хочешь что-нибудь сказать перед уходом? Объяснить? Может рассказать, какого чёрта на кухне лежат стопки прощальных посланий? — голос Драгоция, и до этого бывший не самым дружелюбным, просто сочился фамильной ледяной яростью. Василиса зажмурилась. Она не хотела этого слышать. Она хотела молча уйти. Она просто хотела спокойно уйти. Она не хотела с ним ссориться, кричать, бить посуду, закатывать истерики. Ведь… В этот раз они уже никогда не помирятся. Да они и в пошлый, по факту, так и не помирились. Слёзы медленно подкатывали к глазам. Она нередко задумывалась о том, что стало с теми, кого она оставила в прошлом. На сколько больно она сделала тем, кого вырвала из своей жизни, даже не предупредив. И всегда успокаивала себя тем, что Фэшу тяжело не будет. Ведь она ему столько наговорила, да и Драгоций не отмалчивался тогда. Нет, конечно, ему так будет только проще. Он ведь должен её люто ненавидеть! А тех кого терпеть не могут обычно стремятся выбросить из своей жизни, Василиса просто облегчила ему задачу. Вот и всё. Но, если он побежал за ней, он всё ещё любит её? Она все ещё нужна ему? Руки начинали подрагивать, и, в этот раз, вовсе не от холода. Её сознание сквозь обломки старательно выстроенных убеждений об обратном, начали затапливать мысли о том, что ему, ему как раз было едва ли не больнее её самой. Вот только она точно знала что с ним все хорошо, что он жив, здоров и уверенно движется вперёд по своей лестнице к вершине. Да, нередко он ходил по краю, но каждый раз выбирался. Всегда. А пресса никогда не скупилась на заголовки, когда это было связано с самым близким, успешным и, по видимому, любимым племянником Астрогора. «Фэшиар Драгоций: новая пешка на большой Доске», «На приёме в Швеции семейный клан представлял любимчик Астрогора», «Из тени в лучи славы. Чёрный треугл поднимается всё выше», «В гендиректоры одной из дядюшкиных фирм за квартал: курс от младшего Драгоция», «Самый завидный холостяк по версии издательства», «Астариус одобряет: стажировка Фэшиара Драгоция в РадоСвете», «Рок Драгоций отходит в сторону. Кто ещё скоро будет стоять на коленях?», «Пора подвинуть руководство» — смелость — явный конёк Ледяного Принца», — Молчишь? Что так? Мертвецы предпочитают не раскрывать тайн загробной жизни? Или ты настолько меня не переносишь, что и сейчас молча уйдёшь? Заказать тебе ещё одну погребальную церемонию? — этого Василиса перенести уже не могла. Как он не понимает? Да не ненавидит она его! Огнева, между прочим, всё ещё любит этого взбалмошного, амбициозного придурка! Как он посмел такое сказать? Она стольким пожертвовала, чтобы его хоть немного обезопасить! Горячие капли уже чертили дорожки по раскрасневшимся щекам, когда Сили развернулась на пятках, чтобы с размаху отвесить пощёчину этому всезнающему «Ледяному Принцу»: —Знаешь что, Фэш… — Нет, Василис. Ты послушаешь меня, — он встал в свою фирменную позу, после которой его противники обычно сдавали на попятную, понимая, что со своей позиции тот не сдвинется. — Хватит, Лисса. Хватит бежать. Хватит ждать ножа под ребра. Хватит придумывать — Огнева уже открыла рот, что бы перебить, но он её опередил, — Вот только не надо пиздеть хотя бы нам о том, что это твой выбор. Будь он твоим, ты бы продолжила жить в России, общаться со всеми и ни за что не отрезала бы волосы.—А вот то, что это правда, ему знать не обязательно. — Люди меняются, Драгоций. Вот подумываю ещё и в блонд их перекрасить. Как думаешь, мне пойдёт? — пока темноволосый выливал на неё литр за литром жидкий азот, Силиса успела собрать последние силы в кулак и нацепить надломившуюся маску наглости и холодности, которую когда-то позаимствовала у самого парня. — Правда? — Драгоций состроил удивлённую мину, —Ты уверена? И куда же ты тогда переезжаешь? В Прагу? В Будапешт? А может в Ригу? —А если и так? — Василиса распалилась не на шутку, а Маар уже потихоньку начал двигаться в их сторону что бы хоть как-то утихомирить, — Ты мне не помешаешь! Потому что я, блять, ухожу! — Ой, неужели! И что ты мне сделаешь, фейра, чтобы не дать мне тебе помешать? Что ты мне ещё скажешь? По-моему, ты можешь только сбегать...— слова Фэша продолжали резать не хуже его любимых метательных ножей. И больнее всего было даже не в самих предложениях и оскорблениях, а в том, кто их произносил. А Василиса… А что Василиса? Что она должна была сделать? Тогда? Сейчас? Почему-то каждый думал, что это было лёгким решением. Добровольным… Как будто у неё вообще был выбор! —Ты думаешь я этого хотела? Нет, нет и ещё раз нет, Фэшиар! Ты считаешь мне было легко? Да? Ты решил, что только тебе было от этого больно? А вот нет! Только у тебя хоть кто-то был! А у меня — нет. Мне пришлось перестать видеться с Лёшкой, потому что это было слишком опасно для него! Да и для меня — тоже, — голос Силисы срывался, а крик перетекал в истерику, — Со мной остался только Норт. И он не мог со мной видеться практически год! Год, Фэш! Одиннадцать месяцев я была одна, совершенно одна со страхом, болью и моими заебонами. И всё это благодаря твоему дяде, Драгоций. И знаешь, я, в отличии от тебя, не виню никого в грехах их родственников, — когда она закончила у неё тряслись руки. Она вся дрожала, — Я не могла остаться, Фэш… Драгоций, немного сбитый с толку её тирадой и чуть-чуть остывший, практически истерично, с горечью хмыкнул: —Мы бы справились, Силиса… —Да, да, справились бы. Но какой ценой? Кто ещё бы пострадал из-за меня?..— голос Огневой всё повышался и повышался, пока не оборвался, потому что Василиса уткнулась носом в плечо. То самое. Пропахшее ландышами. Драгоций прижимал ее к себе боясь снова отпустить. К чёрту всё. В пекло. Препираться бесполезно, все равно оба со своего не сдвинуться. Злоба на эту ебучую альтруистку, его альтруистку, постепенно отступала, а её место занимала ядерная смесь нежности и решительности. —Мы оба по-своему и правы, и неправы… Но зато я знаю, что будет правильным сейчас. Я знаю, что мы будем делать. Мы их растопчем. Уничтожим. И тебе не придётся бежать. Нужно подождать ещё совсем немного…