на вкус как вино

      Хованский уже и не знал, что ему делать. Он настолько погряз в собственных грехах, что единственное, что ему оставалось — пойти на исповедь. Он много раз думал об этом, но под конец сам же восклицал, пусть и в голове: «Что за бред?».       Юра никогда не верил в Бога. Ладно, верил, но в далёком детстве, когда еще с бабушкой ходил в маленькую церквушку, расположенную около их дома. Бабушка ставила свечку за упокой собственного мужа, а после горько плакала. Хованский в такие моменты терялся, не зная, успокаивать ли бабку, или вообще попытаться увести из церкви. Несмотря на свой возраст в размере 7-ми лет, он многое понимал. Особенно смерть. Оба его родителя умерли, когда ему было три. У них были серьезные проблемы с долгами. К счастью, бабушка скончалась тогда, когда юноша достиг совершеннолетия, и ему не пришлось попадать в детский дом.       Бабушка множество раз исповедалась, хотя не за что. Она же просто изо дня в день сидела дома и скучала, в чем соль? Но, приходя, она говорила, как ей больно проживать каждый день без любимого человека, особенно, когда у тебя сидит на шее тупой болван, который ничего в будущем не добьется. Ах, вот и причина всего того, что Юрка натворил, будучи уже взрослым. Смерть родителей, бабушка, которая вроде и любила своего внука, а вроде и яро ненавидела, нелюбовь одноклассников к нему (хотя они не обижали его, парень мог за себя постоять), отсутствие девушки и прочее. Он просто отчаялся, разочаровался в жизни.       Сейчас он живет в Петербурге. Ох уж этот город, такой завораживающий, красивый, немного депрессивный. Возможно, как раз таки наличие постоянных дождей и унылых лиц во второй столице России так повлияло на Юру. Он безработный. Правильно говорила баба Люда, что не добьется он ничего. Только просирает деньги, которые получает его девушка, на бухло. Раньше он сидел на шее у Людмилы Федоровны, а теперь на шее своей девушки. Он сам не понимает, как она его терпит.       Церковь, в которую он решил направиться, находилась на окраине города. Юра стеснялся идти куда-то в центр, поэтому поехал на окраину, да ещё и в католическую церковь. Это была ещё бабушкина мечта, попасть туда, поэтому он нашел это оптимальным вариантом. Туда едет только один автобус, и, кажется, что скоро он ходить не будет, — настолько эта церковь затхлая. Хованский и не надеялся на то, что там кто-то есть, но, открыв дверь, пред ним предстала просто дивная церквушка. Огромное помещение, где отовсюду лился свет. Все было обрамлено золотом, а где-то деревом. Можно было уловить нотки этого темного дерева, вперемешку с ладаном, который мягко щекотал ноздри. Он не чувствовал себя лишним. Он чувствовал себя дома. Было даже ощущение, что сам Бог нежно гладит его по голове и подталкивает к цели.       Юра осмотрелся. Людей было немного, но все же, многие неслышно передвигались из места к месту. Пол в некоторых местах скрипел, когда очередная ступня соприкасалась с ним. Парень знал, зачем пришел, поэтому он поспешил к маленькому закутку, вспоминая, что примерно такой же был в его церкви. Его? Нет, это просто была церковь.       Очередь была совершенно небольшой, перед ним стояло всего пару человек. Почему-то невозможно было услышать то, о чем переговариваются людишки со священником. Хованскому было любопытно, он жаждал узнать то, что натворили люди. Хотел… Чтобы у людей было что-то похуже, чем у него. Хотел быть в глазах того человека, кому расскажет все, чистым.       Вот и наступила его очередь. Он прошел в исповедальню, чтобы уединиться со священником, и присел на креслице. Оно было обшарпанно, что было абсолютно не странно, ведь зданию уже много лет. — Эээ… Здравствуйте. — Юра не знал, с чего начать. — Можете начать с фразы «Я согрешил». — Юра пропустил мимо ушей все слова, сказанные ему человеком, который сидел напротив. Слишком красив был его голос. Он немного картавил, но это никак не портило мягкость и утонченность звука. — Что, простите? — Я говорю, что можете начать со слов «Я согрешил»… Впрочем, забудьте. Как вас зовут? Меня Дмитрий. — Хованский прямо-таки чувствовал всеми фибрами, что Дмитрий ему улыбается. — А я Юрий. Приятно познакомиться с Вами. — Юра улыбнулся в ответ, надеясь, что по интонации Дмитрий поймет. — В чем заключаются Ваши грехи, Юрий? А вы знали, что Ваше имя обозначает «земледелец»? — Нет. Вы со всеми так общаетесь? — Юра недоумевал, ведь в его… Церкви рядом с его бывшим домом было по-другому. — Бог видит, насколько вы боитесь. Я просто помогаю Вам. Честно, я на самом деле ни с кем так не разговариваю, просто почувствовал, что так нужно. — Хорошо… — он глубоко вздохнул, даже слишком глубоко. Казалось, что сейчас стены церкви просто падут под его вздохом. На глазах появились слезы. С каких пор он так эмоционален? Неужели после многочисленных выпивок с друзьями и использования их в качестве своей жилетки? — Мои родители скончались, когда мне было три. Я их даже не помню, мне просто сказали, что они покинули меня. Воспитывался я моей бабушкой. В школе многие меня ненавидели, но не приближались ко мне. Видимо, боялись, хотя я сам не знаю чего. Я достаточно умен, — парень усмехнулся, — но был двоечником. Не читал параграфы, не делал домашнее задание, но изредка слушал учителей на уроке и получал пятерки. Хорошо усваивал, так сказать. Но это малое количество хороших оценок не спасало меня. Бабушка умерла, когда мне было 18. Она постоянно жаловалась на смерть деда и чуть ли не ненавидела меня за разгильдяйство. Хоть я и земледелец, но признаков трудолюбия во мне не наблюдается. — Хованский сделал секундную передышку. — У меня был друг, и с помощью его компьютера я зарабатывал деньги, а потом переехал сюда. Образования у меня, конечно, нет. Кроме среднего. Переехав, я нашел себе девушку, поселился в ее квартире и сижу на ее шее. Просаживаю заработанные деньги на алкоголь и азартные игры. Так же я не служил в армии. А, кстати, из грехов. Я часто воровал, потому что у меня не было денег на еду. Стремился как можно быстрее съехать из родного города, поэтому откладывал все деньги, которые заработал. Как я уже говорил, я часто пью. Алкоголик со стажем. Это началось еще с 12, а вот насчет сигарет, нет, не курю. Вроде все. — Поразительно. Бог простит Вас, Юрий. Но зайдите ко мне в кабинет через час, мне надо провести с Вами беседу.