Мой бедный ангел

* Картина, что видит Мэллори - "Леди из Шалот", Джон Уильям Уотерхаус https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/f/fd/John_William_Waterhouse_-_The_Lady_of_Shalott_-_Google_Art_Project_edit.jpg/781px-John_William_Waterhouse_-_The_Lady_of_Shalott_-_Google_Art_Project_edit.jpg * Набросок на рисунках Галланта - https://kulturologia.ru/files/u21946/219461333.jpg * Стих - отрывок из поэмы Теннисона "Волшебница Шалот" ______________________________________________________________________________________________________ — Ты же говорил, что к рождеству вопрос с Лэнгдоном уже будет решен, — хмуро сказал Гладстон, глядя на помощника. — Времени потребуется немного больше, чем я ожидал, — невозмутимо ответил Галлант, сделав изящный жест рукой, — так или иначе, поводов для беспокойства у нас нет. Габриэлю врать было так же просто, как дышать. Он видел, что Гладстон уже начинал заметно нервничать, но его это не волновало. Галлант достаточно знал старика, чтобы продолжать водить его за нос и не бояться быть уличенным в предательстве. Премьер-министр с годами давно утратил былую хватку и проницательность, а потому, его помощнику даже не приходилось прикладывать особых усилий, чтобы его обмануть. … Снежный декабрь сменился не менее морозным январем, а за ними, пришел и хмурый февраль, что заметал Лондон белой пеленой до самых крыш. Зима в этом году выдалась невероятно холодной. Прислуге приходилось топить камины в четыре раза чаще обычного, и все равно, жители замка продолжали мерзнуть, отчаянно кутаясь в плащи и пледы. Но несмотря на то, что Мэллори бесконечно чихала, простужалась и боролась с лихорадкой — эта зима казалась ей самой теплой за всю ее жизнь. Майкл был рядом, и несмотря на мелкие стычки, что постоянно возникали между ними, он оставался тем источником тепла и уюта, что спасал девушку от лютых морозов. Он продолжал активно заниматься своими обязанностями на посту в совете министров, и хоть ему не всегда удавалось уделять время Мэллори, она не была на него в обиде. После их крупной ссоры, Лэнгдон, похоже, действительно решил немного ослабить поводок. Девушка уже не чувствовала такого жесткого контроля с его стороны, и была благодарна за это. Более того, он даже позволил ей иногда отлучаться из замка в сопровождении Коко, когда та звала ее в театр или на прогулку. Мэллори понимала, что такие решения давались ему нелегко, и высоко ценила доверие, которое он ей оказывал. За эту суровую зиму их отношения стали куда ближе и теплее, чем были раньше. И пожалуй, это была совместная заслуга. Равно как Лэнгдон старался вести себя с ней мягче и относиться с пониманием, так и Мэллори стала куда меньше капризничать и доводить его до крика своим поведением. Они учились существовать рядом друг с другом, и хоть это давалось непросто, оба понимали, что иначе быть не могло. Их разделяло много вещей: и возраст, и воспитание, и тайны Майкла, с которыми он не готов был расставаться. И все же, несмотря ни на что, их тянуло друг к другу страшной непреодолимой силой, которой было плевать на все эти различия. … Ежась от холода и кутаясь в синий плед, Мэллори шла по коридору третьего этажа, блуждая взглядом из стороны в сторону, пытаясь приметить хоть что-то знакомое. Даже прожив в замке три месяца, девушка все еще иногда умудрялась заблудиться по пути к западному крылу. Отчего-то ей казалось, что переход к нему постоянно оказывался в разных местах, словно коридоры дворца успевали перестроиться, пока она искала выход. Устало вздохнув, Мэллори завернула за угол и тут же услышала чьи-то мужские голоса. Один из них ей показался знакомым. Разговор доносился из-за двери, и когда девушка проходила мимо нее, та вдруг резко распахнулась наружу, со всей силы заехав ей по лицу. — Я уже пятьсот раз повторял — не зеленый, а салатовый! Салатовый, мать вашу! Вы что, совсем тупые?! — возмущался Галлант, выходя из комнаты. Мужчина не сразу заметил, что едва не пришиб дверью Мэллори, что проходила мимо. — Боже ты мой! — воскликнул он, кидаясь к девушке, что все еще прижимала ладони к лицу, — Дорогая с вами все в порядке. От резкого столкновения с дубовой дверью, на глазах Мэллори выступили слезы, которые она старалась сдержать. Когда девушка убрала руки, Галлант разглядел у нее на лбу рану, с которой медленно стекала тонкая струйка крови. Отчего-то мужчина резко побледнел и нервно сглотнул, глядя на это зрелище. — Ничего… я сама виновата, не нужно было рядом с дверью идти, — пробормотала Мэллори, подняв взгляд на Габриэля. — Идемте-ка, немножко вас подлатаем, — быстро сказал Галлант, в голосе которого слышался неприкрытый испуг. Настойчиво опустив руку девушке на лопатки, он слегка подтолкнул ее, призывая идти за ним. По правде говоря, сделать это оказалось непросто, так как после удара, у Мэллори все еще кружилась голова, а перед глазами бежали черные точки. Галлант же отчаянно чертыхался про себя. Оставалось надеяться, что Лэнгдон не заметит, что он случайно попортил его имущество… У них была договоренность, что Габриэль не должен пересекаться и как-либо взаимодействовать с Мэллори, и в течение трех месяцев он успешно справлялся с этой нехитрой задачей. И сейчас, Галланту страшно было представить, что сделает с ним антихрист, когда увидит, что его слуга едва не пришиб девчонку дверью. Когда Габриэль усадил ее в кресло в своей комнате, девушка растерянно посмотрела на мужчину, что суетливо убежал куда-то, тихо бормоча себе что-то под нос. Голова все еще продолжала кружиться и к тому же добавилось чувство легкой тошноты. Однако, Мэллори все равно с любопытством глядела по сторонам. Не знай она, что это была комната помощника премьер-министра, решила бы, что здесь живет некая экстравагантная леди, что явно любит роскошь и тяготеет к искусству прерафаэлитов. На стене неподалеку от кровати висела большая картина, на которой была изображена рыжеволосая женщина с печальным лицом, что плыла в лодке по тихому осеннему пруду.* Глядя на нее, Мэллори отчего-то одолевала странная печаль. — Ну-ка, — негромко сказал Галлант, возвращаясь в комнату с белым платком и какой-то жидкостью в стеклянной бутылке, — будет немного щипать, так что, прошу прощения… С этими словами, он смочил платок в резко-пахнущей субстанции, и приложил его ко лбу девушки. Мэллори тихо зашипела и болезненно поморщилась. — Тихо-тихо, — успокаивающе добавил мужчина, стирая кровь с кожи, — ничего, до свадьбы заживет. Девушка исподлобья взглянула на Галланта. Ну и шутки у него… А после, ее взгляд снова упал на картину, что не укрылось от внимания Габриэля. — Приобрел ее в одном подвале за бесценок, — улыбнулся Галлант, закончив обрабатывать рану девушки, — эти идиоты в галерее ни черта не понимают в живописи! — А кто на ней нарисован? — с любопытством спросила девушка, глядя в грустные глаза рыжей леди. — Слышали про Альфреда Теннисона? — спросил Галлант, отходя к столику, на котором стоял графин с чем-то красным, — он не так давно написал поэму «Волшебница Шалот». Мэллори неловко помотала головой. — Прекрасное произведение, — добавил мужчина, разливая жидкость по бокалам, — печальное, но от того еще более дивное. Вам никогда не казалось, что все самые лучшие истории, в той или иной степени, трагичны? — О чем оно? — с интересом спросила Мэллори. — О прекрасной деве, запертой в башне коварным заклятием. У леди Шалот есть лишь зеркало, в котором она может наблюдать, как жизнь проходит мимо нее. И вот однажды, в нем она видит рыцаря Ланселота, и сердце бедной девушки заходится от тоски и неразделенной любви. Несмотря на заклятие она сбегает, садится в лодку и плывет в Камелот, чтобы хоть раз повстречаться с тем рыцарем, что она видела в зеркале, однако, умирает, так и не добравшись до замка. — Какая грустная история, — проговорила девушка, глядя, как Галлант протянул ей бокал с вином. Галлант с улыбкой произнес: В дворце весёлый смех погас, «О, Господи, помилуй нас!» — Молились все, греха страшась, И только рыцарь Ланселот, Подумав, молвил, не спеша: «Лицом, как ангел, хороша, Да упокоится душа Волшебницы Шалот!» * — Не бойтесь, оно не отравлено, — хмыкнул мужчина, видя подозрительный взгляд Мэллори. Взяв бокал в руку, девушка неуверенно прикусила губу. Майкл явно будет не в восторге, если узнает, что она распивала вино вместе с помощником премьер-министра. С того момента, как Галлант пытался запугать Мэллори, они с Лэнгдоном больше о нем не разговаривали. Но насколько успела понять девушка, Майкл Галланта просто на дух не переносил. — Хотел вас кое о чем попросить, — осторожно сказал Галлант, опускаясь в кресло напротив, — если вас не затруднит — не могли бы вы не говорить своему крестному, что это недоразумение у вас на лбу появилось по моей вине? Боюсь, в ином случае, мне придется либо заказывать себе гроб, или подыскивать подходящую склянку, в которую я сложу свои причиндалы, когда мне их отрежут… а мне, знаете, не нравится ни один из этих вариантов. Мэллори с удивлением посмотрела на мужчину, вскинув бровь. — С чего бы господину Лэнгдону так поступать с вами? — О, милая, — нервно усмехнулся мужчина, — похоже, вы недостаточно хорошо его знаете. Может, с вами он и ведет себя как заботливый папочка, но вот другим, он спокойно перегрызет горло и выбросит на помойку, как расходный материал. Девушка потупила взгляд в пол. То, что с ней он был куда терпеливей и сдержанней, когда сердился, Мэллори догадывалась и так. — К слову, исключительно любопытства ради, — протянул Галлант, склонив голову набок, — как вы считаете, почему он выбрал именно вас? — О чем вы? — неуверенно переспросила девушка, стискивая в пальцах бокал. — Не поймите меня неправильно, дорогая, — с улыбкой добавил мужчина, смерив Мэллори взглядом, — но я слишком хорошо разбираюсь в людях… должно быть, это мое проклятие по жизни. И глядя на вас, я с уверенностью могу сказать, что раньше вы явно спали не на шелковых простынях, а вино видели, в лучшем случае, на причастии во время пасхи. Девушка боязливо вздрогнула. Если Галлант догадался, что к "леди Холланд" она не имеет никакого отношения, ей придется худо. — Прошу вас, не бойтесь! — тут же добавил Галлант, взмахнув рукой, — я не собираюсь вас этим шантажировать или пытаться стыдить. В конце концов, я и сам попал во дворец из такой грязи, что вам и представить сложно. — Серьезно? — удивленно спросила Мэллори, взглянув на Габриэля. Вот уж никогда бы не подумала, что этот манерный тип не был причастен к высокому сословию с самого рождения. — Абсолютно, — хмыкнул Галлант, отпивая вино, — а, вы, как я полагаю, выросли в Ист-Энде? — Бетнал-Грин, — тихо ответила девушка, все еще не будучи уверенной, что ей стоило об этом говорить. — А, да… — вздохнул Габриэль, откидываясь на спинку кресла, — это там, где самая крупная швейная фабрика? Та еще дыра. — Почему вам это вдруг так интересно? — спросила Мэллори с подозрением. — Потому что мне интересен мой работодатель, — усмехнулся мужчина, закинув ногу на ногу, — такие люди как он, знаете ли, встречаются не каждое столетие… И мне сложно сдержать любопытство, чем же таким вы смогли его увлечь. — Вы что, теперь работаете на господина Лэнгдона? — еще больше удивилась девушка, — зачем это вам? — И все же, буду крайне благодарен, если вы ответите на мой вопрос, — настойчиво сказал Галлант, игнорируя слова Мэллори, — почему вы? Что в вас такого особенного? — Я не знаю! — ответила девушка с раздражением и растерянностью, — моя жизнь была такой же, как у большинства тех, кто живет в Лондоне… … — Детка, а ну-ка принеси папе вон ту бутылку, — проговорил мужчина заплетающимся языком, тыкая пальцем куда-то в сторону старого комода. Тринадцатилетняя девочка, сидящая в углу, затравленно посмотрела на мужчину. Если она не сделает, что он попросил, то наверняка получит парочку затрещин, а если отдаст ему эту проклятую бутылку, то сегодня вечером отец поколотит ее и бабушку еще сильнее. Впрочем, может, в эту ночь ей удастся спрятаться в сарае или у соседей… Вздохнув, Мэллори медленно подошла к комоду и поднявшись на цыпочки, потянулась за бутылкой, что стояла на самом верху. Маленькие ручки зацепили тяжелое стекло, но тут бутылка неожиданно наклонилась и раздался звон бьющегося стекла. Отец поднял мутный взгляд покрасневших глаз и с яростью уставился на Мэллори. У девочки сердце в пятки провалилось, глядя, как прозрачная жидкость растекается по комоду и капает на деревянный пол. — Ах ты маленькая сука, ну ты сейчас у меня получишь! — со злобой заорал мужчина, поднимаясь из-за стола. Девочка кинулась из комнаты, подлетая к крошечному окну. Она была настолько худой, что легко пролезла между узких ставен, не дожидаясь, когда отец на пошатывающихся ногах настигнет ее с ремнем. На улице накрапывал противный дождь, и как только Мэллори выскочила из окна на улицу, ее босые ноги тут же погрузились в сырую раскисшую землю. Задыхаясь от холодного воздуха, раздирающего легкие, девочка неслась по извилистой узкой улице, что вела от ее дома к фабрике, где работала бабушка. Та, наверняка, тоже накажет Мэллори за непослушание отцу, ведь это было неугодно богу… но во всяком случае, бабушка не избивала ее до такой степени, что девочка потом едва могла подняться с кровати. Добежав до главных ворот, девочка робко посмотрела на двух сонных охранников, что перекидывались друг с другом в карты. — Тебе чего? — лениво спросил мужчина, заметив ребенка, что неловко переминался с ноги на ногу. — Я могу увидеть миссис Уотсон? Она здесь работает… пожалуйста, сэр, — пролепетала Мэллори, заламывая пальцы. — Вот еще! — хмыкнул второй охранник, — Проваливай отсюда, а то я констебля сюда позову! Девочка шмыгнула носом и прикусила губу, опуская взгляд вниз. — Катись отсюда, я сказал! — крикнул мужчина, ударив кулаком по железной решетке. Всхлипнув, девочка побежала прочь. Она не знала, куда ей идти. Бабушка и отец были ее единственной семьей. Была еще соседка, что иногда позволяла Мэллори переночевать у нее в хлеву рядом с курами, но она, как было известно девочке, тоже работала на швейной фабрике. В общем-то, здесь работал практически весь Бетнал-Грин, кроме инвалидов и пьяниц, что были не в состоянии самостоятельно держаться на ногах. Конечно, оставалась еще церковь, которая, якобы, давала приют всем страждущим, но местный приходской священник пугал Мэллори до дрожи. Бабушка каждое воскресенье водила ее с собой на проповеди и девочка старалась забиться в самый темный угол, откуда проповеднику отцу Джонсу ее не будет видно. Однажды, она рассказала бабушке о том, что проповедник как-то странно смотрит на нее, но та решила, что у внучки просто разыгралось воображение. К тому же, еще и отхлестала Мэллори розгами, ибо как не стыдно наговаривать на святого человека! Но если бы отец Джонс ограничился только взглядами… В один воскресный день, когда миссис Уотсон разговаривала с соседкой, проповедник попросил Мэллори помочь ему собрать и отнести библии, что остались лежать на скамьях. Девочка нехотя подчинилась, и когда собрала тяжелые книги, со страхом посмотрела на темную старую дверь, что вела из главного зала церкви в кельи. Мэллори никому не рассказала о случившемся. О том, как отец Джонс запер ее с собой в комнате, как его липкие руки касались ее тела в тех местах, которые по мнению бабушки считались греховными. В тот день Мэллори удалось сбежать, как следует огрев проповедника одной из библий, что попались ей под руку. Проповедник так обозлился на девочку, что рассказал миссис Уотсон, что та напала на него как дикий зверь, когда он пытался всего-то погладить ее по голове. Тогда Мэллори заперли в подвале без еды на целую неделю. Несмотря на то, что бабушка заставляла ее каждый день вымаливать прощения у господа, девочка лишь злилась и кричала, что с ней поступают несправедливо, за что снова и снова получала удары розгами. И вот теперь, Мэллори беспомощно смотрела на грязные улицы, не зная, куда ей податься, и что делать дальше. Возвращаться домой, где отец наверняка сломает ей пару костей, она не собиралась, но какой у нее еще был выбор? У всех женщин из Бетнал-Грина было лишь два пути — идти работать на швейную фабрику или же в бордель. И бабушка, опасаясь, что на фабрике Мэллори не дай бог с кем-то подружится и нахватается плохого, предпочитала держать ее в доме присматривать за отцом. Обхватив себя руками и опустив голову вниз, пытаясь хоть как-то укрыться от моросящего дождя, девочка брела по грязной брусчатке, совершенно не зная, куда держит путь. — Бедное дитя, — послышался вдруг мужской низкий голос у нее за спиной, — тебя кто-то обидел? Обернувшись, Мэллори увидела пожилого мужчину, что стоял, прислонившись плечом к стене. Что странно, он смотрел на нее с такой заботой и вниманием, словно уже давно был с ней знаком. Девочка рассеянно пожала плечами и опустила взгляд вниз. — Ну-ка, подойди сюда, — радушно сказал незнакомец, протягивая вперед руку, — не бойся… Мэллори недоверчиво смотрела на мужчину. Хоть его теплый взгляд и добрая улыбка располагали к себе, сердце продолжало тревожно биться в груди. Оглянувшись по сторонам, где по улицам брели люди с уставшими безразличными лицами, девочка тяжело вздохнула и снова перевела взгляд на незнакомца. Маленькая ладошка коснулась его руки и мужчина улыбнулся еще теплее. Он завел ее под крышу одного из зданий и присел перед ней на корточки, чтобы его лицо было на одном уровне с девочкой. — Ты хорошая девочка, Мэллори, — мягко сказал он, — но с тобой слишком плохо обращаются… ты ведь тоже так считаешь? — Откуда вы знаете, как меня зовут? — нахмурилась девочка. — Я все знаю, — подмигнул мужчина, — можешь считать, что я добрый волшебник, что исполняет желания тех, кто этого заслужил. Чтобы ты хотела пожелать, Мэллори? Мэллори растерянно моргала, глядя на незнакомца. — Я не знаю… было бы хорошо, если бы отец перестал бить меня и бабушку, — промямлила девочка. — Очень хорошо, — хмыкнул мужчина, сверкнув глазами, — и это все? Неужели, не хотела бы загадать жить где-нибудь получше, чем в этой зловонной дыре? Тебе здесь совсем не место, милая… — Бабушка говорит, что где родился, там и пригодился, — тихо оправдывалась Мэллори, глядя себе под ноги. — Что ж, будь по-твоему, — с улыбкой произнес незнакомец, погладив девочку по щеке, — а сейчас, беги домой, а то ты совсем замерзнешь. — Я не могу, там отец… — боязливо сказала Мэллори, покачав головой. — А ты уверена? — спросил мужчина, — Я думаю, он уже ушел. — Откуда вы… — начала было девочка, но незнакомец вдруг исчез, словно испарился в воздухе. В ту ночь отец так и не вернулся домой, а к утру они с бабушкой узнали, что мистера Уотсона зарезали неподалеку от стен таверны. Мэллори не знала, было ли это как-то связано с тем странным незнакомцем, которого она встретила вчера, и хоть ее родной отец скончался, девочка не чувствовала сожалений, хоть и понимала, что это неправильно. … — Сожалею вашей утрате, — тихо сказала соседка, прикоснувшись к плечу Мэллори, — ваша бабушка была таким прекрасным и набожным человеком… Девушка молча кивнула, глядя на криво сколоченный гроб, в котором лежал последний человек, с которым она состояла в родственных связях. Однако, на душе не было ни горя, ни боли утраты, только звенящая пустота и чувство холодной безнадежности, что поступали к ней со всех сторон. Грядущая судьба казалась Мэллори совершенно беспросветной. Впереди маячили жестяные ворота швейной фабрики, на которой она просидит до конца своих дней. И хоть девушка была еще совсем молода, она уже не могла дождаться, когда ее жизнь, наконец, закончится. Смерть уж всяко была лучше медленного и неизбежного гниения на улицах Бетнал-Грина. — Эй, красавица! — окликнула девушку цыганка, что раскинулась в своих пестрых юбках на углу между мясной лавкой и похоронным бюро, — ищешь кого-то? Мэллори, что угрюмо возвращалась с кладбища и бесцельно смотрела себе под ноги, остановилась. — У меня нет денег, — тихо сказала девушка, глядя на цыганку, — да и в гадания я все равно не верю, извините. — Я и не прошу у тебя денег, — усмехнулась женщина, улыбаясь желтыми зубами, — я слышала, у тебя вчера умерла бабка и теперь ты ищешь работу? Мэллори коротко кивнула, не зная, к чему клонит цыганка. — Мимо меня тут сегодня проезжала одна госпожа, — протянула женщина, — злющая, как гарпия, но явно при деньгах. Слышала, что она ищет горничную в дом одной богатой семейки. Может, вместо того, чтобы гнить на этой вшивой фабрике, пойдешь в прислугу? Девушка в замешательстве смотрела в черные глаза цыганки. С чего бы вдруг ей помогать Мэллори, еще и бесплатно? — А что это за дом? — осторожно спросила девушка. — Кажется, она говорила про Лэнгдонов, их поместье находится в нескольких милях отсюда, — пожала плечами женщина, — коль интересно, зайди спроси у гробовщика, эта деловая мадам, как раз к нему сегодня заезжала. Искала гроб подешевле для бывшей горничной. Говорят, бедняжку случайно облили кипятком. Мэллори нервно сглотнула и посмотрела на похоронное бюро с выцветшей деревянной табличкой. В конце концов, ну что она потеряет, если спросит? Ничего лучше ее впереди все равно не ожидало, а так, быть может, появится хоть какой-то шанс выбраться отсюда. … — Да, — вздохнул Галлант, глядя на девушку, — довольно скучная история, ты была права. — Я же говорила, — с тихим раздражением откликнулась Мэллори, — и мне уже пора идти. — Ладно, — протянул мужчина, поставив на стол пустой бокал, — но мы ведь договорились, ты не скажешь Лэнгдону, что это я тебя случайно огрел дверью? — Не скажу, — с легкой улыбкой сказала девушка, поднимаясь из кресла, — я падаю и спотыкаюсь достаточно часто, чтобы он поверил, что это вышло случайно. — Чудно, — хмыкнул Галлант, — что ж, был рад поговорить с вами, леди Холланд. Мэлллори скромно улыбнулась и отвела взгляд в сторону. — А это что такое? — с любопытством спросила она, заметив на письменном столе какие-то карандашные наброски. — А, да ерунда! — отмахнулся Габриэль, покачав головой. Однако, когда Мэллори подошла ближе, то ее брови удивленно поползли вверх. На столе валялся целый ворох изрисованных листов. Они не выглядели связанными друг с другом, тем не менее, во всех этих фрагментах нарисованных рук, глаз и лиц угадывалось нечто похожее. Склонив голову набок, девушка вытянула один набросок, что привлек ее внимание больше всего. На нем был изображен мужчина с большими темными крыльями, в чьей руке виднелась корона, а босую ногу сковывали кандалы с тяжелой цепью. Мэллори растерянно вглядывалась в тонкие знакомые черты лица и волнистые волосы мужчины. * — Не обращай внимания, — небрежно сказал Галлант, подходя к ней сбоку, — просто малюю какую-то чушь, когда нечего делать. С этими словами, мужчина быстрым движением сгреб рисунки, сбрасывая их на пол. — Потом выброшу, — добавил он с натужной улыбкой. Мэллори посмотрела на Галланта долгим взглядом и тяжело вздохнула. — До свидания, мистер Галлант, — сказала она, наконец, с грустной улыбкой. — Хорошего вечера, дорогая, — с привычной равнодушной гримасой ответил мужчина, вскидывая руку с полным бокалом.