Не спрашивай о том, что будет завтра. Гораций
Дождь спускался с неба огромными холодными каплями. И, падая на уже мокрые чёрные, будто смоль, волосы, стекал вниз по одежде, мгновенно превращаясь в мелкие хрустальные бусинки. Девушка медленно шла по одинокой улице, изредка слыша стук ботинок где-то рядом. Стукая деревянной тростью по мокрому асфальту и стараясь не вступить в лужу, она передвигала замёрзшими ногами. Вдруг раздался очередной раскат грома, казалось, в сантиметре от молодой особы. Девушка, от страха подпрыгнув на месте, издала испуганный писк и продолжила идти вперёд, периодически содрогаясь от звуков грома. До дома оставалось совсем немного. И через пару минут в подъезд зашла особа и направилась в квартиру, находящуюся на пятом этаже. Промокшая до нитки, она зашла в квартиру, сразу же закрыв за собой дверь на ключ. По волосам на одежду стекали капли дождя, разбиваясь о гладкий пол. Девушка повесила трость на крючок, висевший у двери, сняла с ног хлюпающие кроссовки и, на ходу раздеваясь, направилась в гостиную комнату. Тонкая мокрая курточка уже висела на батарее, а рубашка с джинсами все ещё оставались на теле. Оставляя на линолеуме мокрые следы, силуэт направился на кухню. Чётко зная расположение всех вещей, она достала из верхней полки стакан и налила в него воду. Во рту до этого образовалась самая настоящая Сахара. И, благодаря попавшей в полость рта воде, пустыня исчезла, оставляя после себя только неприятное ощущение на языке. Девушка, осушив стакан воды, направилась в ванную комнату, чтобы снять с себя одежду, набрать горячую воду и отогреться после ледяного уличного «дýша». Когда вода уже была набрана, а одежда лежала в барабане стиральной машинки, холодные, словно лёд, ступни ног дотронулись до водяной поверхности. Худое и хрупкое тело стало погружаться в горячую воду. Белая молочная кожа ощущала жжение от соприкосновения с жидкостью, казавшейся лавой, по сравнению с её температурой. Девушка, медленно привыкая к воде, удобно устроилась в белоснежной ванной, чувствуя каждым миллиметром тепло. С утра, когда она уходила, на улице была хорошая и тёплая погода. Никто даже и подумать не мог, что в одну секунду небо закроют серые тучи, а дождь начнет лить с такой силой, что создавалось ощущение, будто вместо твёрдого асфальта скоро окажется океан. Барышня закрыла глаза и медленно начала предаваться Морфею.***
— Мама! Смотри, там зайчик! — маленькая девочка показала пальчиком на маленького зверька, пробегающего рядом с полянкой, на которой расположилась семья Чхве. — Айлин! Иди сюда, — мать позвала дочку рукой к себе. — Мама! Папа! Сморите! Я прыгаю, как тот зайчик! — малышка приставила ладошки к голове, как заячьи ушки, и попрыгала к родителям на двух ножках, изображая зайца. Родители девочки громко засмеялись, умиляясь такому зрелищу. На улице ярко светило солнце. Маленькая, но крепкая семья отдыхала в лесу от городской суеты. — Не упади в траву, Ли, — ласково предупредил Айлин отец. — Хорошо, папочка! — ответила малышка. — Я, правда, похожа на зайчика? Девочка изображала зайчика, смеясь от счастья. Чёрного, будто смоль, цвета локоны развивались под потоками лёгкого летнего ветерка. — Конечно, солнышко, — с улыбкой сказала мать. — Правда, Юнсок? — Ты похожа на того зайчика из мультика, который мы смотрели вчера, — с улыбкой вспомнил отец. — Помнишь? — Помню, — девочка задорно засмеялась в ответ на отцовские слова. Локация резко меняется и семья уже сидит в кафе, успевшем полюбиться всем членам семьи. — Мам, давай закажем хваджон*? — задала вопрос девочка на вид лет двенадцати. Все вокруг резко начинает кружиться и растворяться в воздухе. И счастливые члены семьи Чхве уже находятся в машине. За окном темно. Льет дождь, и изредка раздаются звуки грома. — Хорошо, что после выпускного мы не остались, — говорит мама. — Сейчас приедем домой и отпразднуем такое событие. Правда ведь, Айлин? — Правда, мам. Наконец-то это закончилось. Уже не могу видеть эти лица, — облегченно говорит девушка в красивом платье. В руках у девушки диплом, подтверждающий, что юная особа окончила старшую школу и теперь вполне взрослая сформировавшаяся личность. — Не будь такой, Ли, — сказал отец. — Лучше думай о том, как ты будешь учиться в университете. Я очень надеюсь, что ты получишь достойное образование. — Пап, ну ты же знаешь, как я отношусь к учёбе, — девушка незаметно закатила глаза, ведь отец не первый раз говорит об этом, — не думаю, что вам стоит переживать из-за этого. — Давайте не об этом, — прервала их мать и поспешила перевести тему. — Мы сами еду приготовим или закажем что-нибудь? Вдруг за долю секунды происходит столкновение. В автомобиль врезается грузовик и сносит с трассы, сминая транспорт под собой. Айлин слишком больно ударяется головой, после чего наступает абсолютная и, как окажется, вечная темнота.***
Девушка резко подрывается с постели и сжимает в руках одеяло, в попытках успокоиться. Она тяжело дышит, чувствуя, как по всему телу скатываются капельки пота. За окном дождь начал лить ещё сильнее. Наверное, девушка проснулась от очередного грохота молнии. Ли хватается за сердце, что колотится, словно заведённое. Оно вот-вот выпрыгнет из груди, но девушка упрямо старается успокоить сердцебиение. Айлин не помнит, как добралась до кровати после ванной, как уснула. Она встаёт с постели и, медленно передвигая ватными ногами, идет на кухню. Ли дрожащими руками наливает в стакан воду. Жадно глотая жидкость, осушает стакан. Вытирает капли, что попали на подбородок и шею. Девушка упирается руками о стеклянную столешницу и выдвигает стул. Потихоньку выравнивая дыхание и сердцебиение, медленно опускается на край стула. Неужели опять? Ей опять снится тот день. Хотя нет. Снова. Ей снова снятся те кадры, заставляя каждый раз как первый переживать эту злополучную поездку, лишившую её самого важного и ценного. Девушке приходится переживать снова и снова случай, ставший причиной её одиночества. В квартире не горит свет. Ни в одной комнате. Не горит уже давно. Но Айлин все равно. Тьма поглотила её. Темнота – это то, что сопровождает Ли со дня аварии. Ей плевать, что происходит вокруг. Ей плевать, что и кто её окружает. А всё по одной простой причине – она слепа. Айлин не видит, что вокруг неё: темно или светло, красиво или убого. Казалось бы, так просто – слепота. Слепота лишает человека практически всего. Да, Ли чувствует руками. Да, она слышит, может быть, лучше, чем другие. Но она слепа. И никогда не сможет больше увидеть того, что видела раньше. Ни восхода, ни заката солнца. Ни ясного неба, ни ярких звезд на тёмно-синем полотне. Она не увидит родителей. Потому что их нет в живых. Единственное, что она может лицезреть – это сон. Сон, который заставляет её снова переживать то, что стоит уже давно забыть. Айлин теперь одна. Больше нет тех родных людей, которые всегда были рядом. Она больше не сможет увидеть счастливые лица отца и матери. Больше не услышит их радостный смех. Больше не почувствует теплых объятий, что дарила мама. Её спящую больше не донесут до кровати сильные отцовские руки. Она осталась совершенно одна. Одиночка, брошенная судьбой на съедение окружающим её волкам. У неё есть дальние родственники. Какие-то дядя с тётей, которых девочка видела всего-то пару раз. Но разве кому-то нужна обуза в виде слепой племянницы? Конечно нет. Наш мир слишком жесток. Люди слишком дорожат материальными ценностями, ища кругом выгоду для себя. Люди слишком меркантильны и безразличны, чтобы протянуть руку помощи. Через чур много "слишком"? Ну извините, именно в таком веке мы живем. Но так даже лучше. Лучше Айлин будет жить одна, без постоянных омерзительно недовольных, с примесью отвращения, взглядов. Ей и так хорошо. Дальние «родственнички» каждый месяц присылают ей по полмиллиона вон** на проживание. Они могут совсем изредка приехать, чтоб проверить, как живет Ли. Но особого интереса к её жизни, естественно, никто не проявлял. Все делалось для галочки. И всех все устраивало. Но среди этого жестокого мира нашелся один человек. Это была соседка Айлин — милая аджумма*** по имени Пак Минха. Женщина с добротой и пониманием относилась к девушке, оставшейся без родителей. Пак Минха не могла пройти мимо бедолаги, которая лишилась возможности видеть в столь юном возрасте. Слишком большое сердце имела эта аджумма. Она постоянно готовила для Айлин, помогала убираться в доме. За что Ли была невероятно благодарна аджумме. По началу справляться с приобретённой незрячестью было невероятно сложно. Но, со временем смирившись с тем, что деться от этого некуда, Айлин приучилась так жить. Она считала и запоминала каждый шаг, чётко выстраивая маршрут от одной точки к другой. И медленно, но верно, темнота стала неотделимой частью самой Айлин. Всё ещё сидя за кухонным столом, освещаемым слабым лунным лучом, девушка обдумывала сон. Что было бы, если бы они тогда не уехали с выпускного бала? Все бы шло своим чередом. Так, как было задумано. Или нет? Да какая уже разница. Нет смысла рассуждать. Зачем делать себе больнее, зная, что ничего уже не изменить? Покойных родителей не воскресить, зрение не вернуть. По этой причине Айлин чуть не покончила жизнь самоубийством, пытаясь сначала напиться таблеток, потом порезать вены. Её спасла неравнодушная аджумма, твердившая, что все будет в порядке. И Ли послушала. Только вот ничего не в порядке. Девушка вынуждена сидеть на месте, пока жизнь пролетает мимо, мерзко помахивая ручкой на прощанье. Айлин медленно встала и, словно видя дорогу, направилась в спальню. Девушка легла в постель, укрываясь мягким теплым одеялом, обняла своего, с детства любимого, плюшевого медведя и закрыла глаза. Воспоминания лезли в голову, прорезая полосы, словно лезвием. С каждым разом порезы становились глубже, причиняя боль, так и не исчезнувшую ни на капельку. За окном снова ударила молния, сопровождаемая громким раскатом грома. Маленькое тельце содрогнулось от страха, лежа посреди одинокой холодной кровати. Тонкие руки обхватили мягкую игрушку, прижимая к себе все крепче и крепче, будто это поможет. Из невидящих глаз выпала маленькая хрустальная бусинка, теряясь в недрах наволочки. Ли попыталась отдаться Морфею, утонуть в его объятьях навечно. Или хотя бы на несколько часов выпасть из реальности, где не будет так больно, так плохо.