Соната для феи

Последующие сутки были очень хлопотные. Надо было рассортировать то, что они сотворили, обезвредить оставшиеся артефакты, выбрать подарки родне, зайти в лавку магических предметов, чтобы выбрать защитный амулет для Зайна, ну и все такое прочее. Когда пришла пора выступать, все были настолько измотаны, что их уже не радовали предстоящие встречи. Хотя эльф и так был не очень-то счастлив, видимо его "дело" было если не опасным, то уж точно неприятным. Первым пунктом был Талант, ближайший к поселению Кейла город с порталом. Там можно было нанять транспорт, чтобы двигаться дальше. И конечно юные маги выбрали самый быстрый – грифонов. Два века назад, когда Ненар Дудочник приручил этих прекрасных животных, казалось, что они вытеснят лошадей. Но оказалось, что они эффективны лишь на коротких расстояниях, и, к тому же, совершенно неприспособленны для переноски грузов. Сейчас грифоны использовались только в горных районах и в пограничных зонах. Зайн уже не раз летал на грифоне, собственно в их родовом поместье жил старый грифон Перк, он принадлежал бывшему пограничнику Ронну, и мальчик часто прятался в его стойле. Собственно, солдат, которому были безразличны любые авторитеты и его "напарник", которому они тем более были безразличны, были единственными обитателями поместья, которых Заяц мог считать своими друзьями. Но для его товарищей все это было в новинку. Поэтому шутки летчиков заставили их немного нервничать, и юноше пришлось их успокаивать. "Нет, грифоны не едят эльфов. Успокойся, Айрин людей они тоже не едят. Ну, и что с того, что у него голодные глаза, сытый грифон никуда не полетит. Ну да, ты можешь покормить его, когда прилетим, но не собой же". Он вспоминал, как сам испугался, когда Ронн впервые поймал его в обители грифона. "Тебе повезло, что он сыт", но мальчик каким-то образом под маской хищника рассмотрел полную благородства душу. А, может быть, дело было в том, что это был не первый раз, когда он там прятался. Как удивился Ронн, когда мальчишка сказал: "Зачем вы наговариваете на него, он же добрый". Позже Ронн научил Зайна всем хитростям профессии грифонолетчика. Когда они, наконец, полетели, все страхи как рукой смело, и друзья кричали от переполнявшего их восторга. Зайн же так погрузился в воспоминания, что не заметил, как сам расседлал грифона. Друзья и летчики в изумлении смотрели на него, но никто ничего не сказал. Но он понял, расспросов не миновать и поэтому, вкратце рассказал свою историю знакомства с Ринном и Перком. После этого, летчики наотрез отказались брать с них деньги, заявив, что со своих они деньги не берут. Тогда Заяц подарил им шкатулочку с сюрпризом внутри, сказав, что она откроется через две недели. Ее они взяли только в обмен на клятву, что там не деньги. В деревне Кейла их встретили с распростертыми объятиями. Особенно юношей, но досталось и Айрин, каждая из старших сестер и тетушек норовила дать ей что-нибудь вкусненькое, а их у него было немало – вся деревня и несколько соседних, которые каким-то непостижимым образом узнали о приезде гостей. До конца праздничного застолья девушка дожила только благодаря Кору, которому скармливала большую часть снеди. Сам дракончик осоловело мотал головой, все-таки к такой толпе он не привык. Зайн и Алель затравленно оглядывались по сторонам, но выхода из окружения не было – все входы и выходы были перекрыты молодыми и не очень девушками, которые похоже были настроены весьма решительно. Только Волк чувствовал себя как рыба в воде. Когда наступил пик праздника – то есть все были уже пьяны, но на столе еще что-то оставалось, Зайн взял эльфа за руку и шепнул: "Пойдем!". Они вышли наружу, и никто не обернулся им вслед. Алель, ничего не понимая, плелся за юношей. Тот привел его к конюшне: — А теперь на чердак, живо на чердак. Эльф послушался. Он легко вскарабкался по высокому ореховому дереву, затем впрыгнул в чердачное окошко. Хотя вопреки представлениям его народ не жил подобно птичкам на деревьях, ловкость была у них в крови. Миг спустя его товарищ сделал то же. "Видимо, в его жилах все же течет кровь эльфов. Жаль, не могу обратиться к сестре, она бы точно сказала". Он вздохнул: "Да, сестренка мной явно недовольна. Если уже знает". Если бы не длительное отсутствие Аливирели, он бы не решился на побег. Юноша чувствовал, что нужен ей. Об остальных соплеменниках он бы такого не сказал. Жалость. Отвращение. Зависть. И стойкое неприятие того, что такой как он получил священный дар. Именно сейчас, видя как любят Кейла его родственники, он понял, как ему не хватало внимания близких. Но Зайн не дал ему долго грустить. Он вытащил из-за пазухи бутыль и предложил Алелю. Тот с благодарностью принял ее и щедро глотнул, потом закашлялся: — Что это? — Как это что? Настоящая гномья водка. Самое лучшее лекарство. — Да что ты? – но и вправду на душе стало чуточку легче, — Ну и зачем ты меня сюда притащил? — Чтобы сделать неприличное предложение, конечно. Эльф дернулся было бежать. Зайн рассмеялся: — Прости, не удержался. Ты так забавно реагируешь. Я думал, у эльфов царят свободные нравы. — Ой, оставь. Что только люди о нас не придумывают. Вот гномов или орков никто в таком не подозревает. У Зайна началась настоящая истерика. — Эй, ты чего? — Я просто представил… гномов… Тут уже и эльфа пробрало. — Ну, у тебя и воображение. Только ты гномам это не говори, прибьют ведь. — Так это неправда, насчет эльфов? — Почему же. Правда, — брякнул Алель. Он поднял руки, — У нас в самом деле к этому относятся свободнее, но только в том смысле, что такие отношения никто не осуждает. А послушать людей, так у нас все такие. А теперь говори серьезно, зачем ты меня сюда приволок. — Я просто решил, что нам пока рано жениться. Но если ты уже готов к узам брака, то вперед. Я тебя не задерживаю, — видя, что друг не понимает, он пояснил, — Понимаешь, здесь женщин рождается в десять раз больше чем мужчин. И поэтому они так рады приезжим. Очнешься поутру в объятиях местной красотки, а тут как тут ее братья, ну или отец. И попробуй тут откажись от брака. Мы-то удерем, но думаю, не стоит портить отношения с родней Кейла. Некоторое время они сидели молча. Потом эльф все-таки задал вопрос: — Почему ты пригласил меня тогда? И позволил узнать ваши секреты. — Я же не спрашиваю, почему ты так стремишься создать Круг с полузнакомыми людьми. Это ты Айрин заливай, будто это безразлично с кем и когда проводить этот ритуал. Я понимаю, что это как узы брака, даже еще крепче, потому что создаются один раз и на всю жизнь. И пережить смерть связанных с тобой узами Круга очень сложно, тем более для эльфа. Я знаю, что ваш народ глубже переживает такое. Я также знаю, что ты непростого рода, и что ты не назвал нам свое настоящее имя. — Ты прав, — он с недоверием и даже с каким-то восхищением посмотрел на Зайна, — Но ты же понимаешь. Ты все понимаешь. — Вот. И ты должен сам понять меня. — Опять твое чувство "соответствия"? — Думай, что хочешь. Зайн растянулся на полу и мгновенно заснул. Эльф подивился такой удивительной способности – засыпать в любой обстановке. Он немного посидел, думая над словами друга и не заметил, как тоже заснул. Проснулся Алель оттого, что какой-то особо нахальный лучик светил ему прямо в глаза. Сделав свое черное дело, лучик удалился по своим лучкиным делам, но эльфу от этого было не легче. Голова болела, хотелось пить. К тому же он с ужасом обнаружил, что они с Зайном спят в обнимку. Еще бы, осень не то время, когда приятно спать на продуваемом всеми ветрами чердаке. Он осторожно (так ему показалось) отлепился от него и поежился. Потом он вспомнил, что люди от холода вроде как простужаются, и осторожно потряс друга. Тот лениво шевельнул рукой: — Еще пять минут. Но эльф был неумолим. В нем вдруг проснулась вредность. После нескольких минут непрерывной ругани Заяц сподобился задать вопрос: — Ну и зачем тебе понадобилось будить меня в такую рань? Алель уже сам не понимал, какого лешего он это сделал. Но отвечать-то что-то надо. — Я просто волновался, что ты заболеешь. — Ага, и потому решил согреть меня теплом своего тела. Зайн мстительно любовался, как эльф постепенно меняет оттенок с "благородного бледного" на "свекольный красный" — сначала кончики ушей, потом щеки, и под конец кончик носа. Решив не дожидаться пока Алеля хватит удар, юноша смилостивился. Он решил его как-то отвлечь. — Ну, расслабься. Смотри, птичка летит. — Птичка? Это же Кор. Дракончик был ужасно взволнован. Он что-то пищал — толи просил, толи требовал. Эльф сказал: — Мне кажется, он хочет, чтобы мы шли за ним. — Тогда вперед. Зайн забеспокоился. "Неужели с Айрин что-то случилось?". Айрин никогда не любила шумные застолья. Дома она всегда старалась спрятаться от праздничной суеты, отсидеться в укромном месте пока веселье не спадет, ведь, несмотря на браваду, в душе она была робкой и застенчивой девушкой. Но она должна с этим справиться, обязательно должна. И она боролась с собой каждый день, однако обнаружив себя в полном одиночестве посреди чужого праздника, она растерялась. Кейл был занят, Зайн и Алель куда-то пропали. Дракончик уснул, обвившись вокруг ее шеи как какое-то диковинное колье. В эту минуту она чувствовала себя одинокой как никогда. Она решила пройтись немного. Она не собиралась отходить далеко от деревни, но вокруг было так красиво. Небо виделось как на ладони, в воздухе разносился терпкий аромат трав. Вдруг ее тело словно налилось свинцом, и она потеряла сознание. Когда девушка очнулась, уже светало. Она попыталась пошевелиться, но не смогла – оказалось, что ее тело опутано какими-то чарами. Айрин не могла понять, кому она насолила настолько, чтобы похищать. Впрочем, гадать ей долго не пришлось. — Очнулась уже, я погляжу. Хорошо, — вроде обычные слова, но сказаны таким тоном – ты только грязь под моими сапогами. У любого уважающего себя человека это вызывало одну реакцию – хорошенько врезать по роже. А гнусная усмешка, словно приклеенная к физиономии лорда Гора Розеса приумножала это желание. Вот и Айрин когда-то не удержалась, что привело к первой в ее жизни дуэли. Она почувствовала себя свободной и кое-как поднялась на ноги, от лежания на голой земле в неудобной позе все ее тело онемело. Девушка скрестила взгляд с лордом. Тот первым отвел глаза. — И что теперь убьешь меня? — Я обязан убить тебя, после того как ты меня унизила. Но на сей раз дуэль будет честной. — Честной? У меня даже оружия нет. Постой-ка дуэль? — Конечно, а ты как думала? Здесь мы не ограничены дурацкими правилами Академии. А оружие я тебе предоставлю. Действительно под ее ногами лежал клинок. Она даже зажмурилась от неверия, он был прекрасен. Никаких украшений, этот меч не привлек бы взгляд человека, стороннего воинскому искусству. Гор одобрительно смотрел на Айрин, теперь, когда он сбросил маску ледяного высокомерия, он казался вполне привлекательным молодым человеком – статный, широкоплечий черноглазый брюнет, юноша куда больше походил на воина чем сама Айрин. Однако его следующие слова разрушили этот образ: — Ну что же бери этот меч, если сможешь. Я замкнул Круг Войны, так что теперь у тебя нет выбора, — один из нас умрет. И твои усилители тебе не помогут. Ты думала, никто не поймет, что такая козявка как ты просто физически не сможет поднять такую тяжесть. Не слышала, что на дуэлях запрещено использовать магию? Куда уж тебе, у таких как ты нет чести. Глаза девушки потемнели от ярости – слишком многое этот аристократ разбудил. Она медленно сняла рубашку, потом сорочку. Представ перед юношей с обнаженным торсом, Айрин не чувствовала ни смущения, ни холода. Она знала, что открывшееся зрелище может вызывать только отвращение. Но она не видела лица своего противника. — Ты прав, я пользовалась усилителем. Но как видишь, он не магического происхождения. Это кристаллиты. По-твоему, это недостаточная плата за силу? По-твоему, это нечестно? – она почти кричала. Айрин схватила меч и занесла его в попытке разрубить соперника пополам. В голове ее билась одна мысль: "Уничтожить! Уничтожить! Уничтожить!". Странно, он застыл на месте, словно раздумал драться. "В чем подвох? Его уже ничего не спасет". Но ее меч остановился, чуть-чуть не достигнув цели. Его держал Зайн, зажав лезвие между ладоней. — Можешь отпустить. Я уже пришла в себя. Гор был просто потрясен: — Это же невозможно. Девушка решила, что он говорит о том, как Зайн остановил ее атаку. Аристократ имел в виду совсем иное: — Круг невозможно разорвать, пока он не получит жертву. — Возможно — невозможно. Знаешь, я скажу тебе, как я это сделал, если ты поклянешься выполнить одну мою просьбу. — А без этого никак нельзя? — Никак. — Хорошо, я клянусь. — Не так. Ты же прекрасно знаешь, что со мной этот трюк не пройдет, и все равно каждый раз пытаешься. — Ох, ладно. Клянусь кровью, что течет в моих жилах и всем, что мне дорого на этой земле исполнить любую просьбу Зайна Зальцера. Аэна, Саккар и Ровилейн пусть будут свидетелями. Вечно ты играешь на моем любопытстве. Что за просьба? Зайн подошел к Гору и прошептал ему что-то на ухо. Айрин услышала только ответную реплику Гора: — Как ты догадался? Потом они отошли дальше. Она решила, что к Зайну у нее накопилось немало вопросов. Девушка так задумалась, что не заметила, как к ней подошел эльф. Алель окликнул ее, она обернулась и только благодаря его покрасневшей физиономии вспомнила, что все еще не одета. На плече эльфа ехал дракончик. Девушке стало стыдно вдвойне, про Кора она тоже забыла. Эльф поднял ее одежду и подал ей. — Это Кор привел нас. Зайн наконец закончил свой разговор. Гор подошел к Айрин: — Я не прошу прощения, потому что я его не заслужил. Но этот меч, прими его как подарок. Я вижу, он пришелся тебе по руке, – и он исчез. "Надо же личный телепорт. Думаю, этот подарок его не разорит. И потом, он уже ушел, не выбрасывать же такое сокровище" — Айрин совершенно не хотела расставаться с так понравившимся ей клинком. Алель подошел к другу и пристально посмотрел на него: — Прекрати это. Сними блокировку. — Но если я это сделаю, я свалюсь прямо здесь. — Если ты этого не сделаешь сейчас, ты умрешь. Или ты будешь пренебрегать собственными советами? Это нечестно, ты не находишь. — Ладно, только прекрати уже. Надоело честно-нечестно. Он упал на руки эльфу. Алель сказал Айрин: — Да прекрати уже столбом стоять. Мне одному его не унести. Кое-как вдвоем они дотащили Зайна до деревни. Девушка сдерживалась, как могла, но, когда они, наконец, дошли, она дала волю слезам. Хорошо, что им встретился Кейл, встревоженный отсутствием друзей. Эльф не мог сейчас заниматься еще и Айрин. — Позови кого-нибудь. Его надо уложить в постель. — А что с ним? — Потом. Нельзя терять ни минуты. Волк разбудил своих зятьев, они помогли транспортировать больного друга в дом родителей Кейла. Кейл был растерян. Давно он не чувствовал себя таким беспомощным. С тех пор как погиб его старший брат, единственный брат. Говорят, что горы не терпят слабых. Но что значит человеческая сила против безжалостной стихии? Когда на них обрушился каменный ливень, единственное, что успел сделать Шенар, это отбросить своего младшенького с пути. Наверное, он все же был магом, иначе как у него получилось отбросить Кейла так далеко в сторону. А может быть, то было проявление иной силы. Тогда же в душе Кейла впервые родилась Песня. Которая раздвинула камни, но ничем не могла помочь Шенару. Кейл мог только смотреть, как умирает самый дорогой для него человек, мог только держать его за руку до последнего вздоха. После этого в нем что-то сломалось, он боялся впустить кого-то в свое сердце. До тех пор пока не встретил Зайна. Точнее до того дня, пока Зайн не назвал его Волком. Кейл никогда не говорил другу, что его брат дразнил его в детстве волчонком. Это было, будто брат вновь заговорил с ним. Конечно, внешне друг нисколько не походил на его погибшего брата. Он и внутри был совершенно иным. Но Зайн стал дорог Кейлу за какие-то неполные полгода знакомства. А потом появилась Айрин. И Алель, хоть они и познакомились только два дня назад, но эльф каким-то непостижимым образом стал своим в их компании. Эльф словно понял состояние Кейла: — С ним все будет в порядке, я справлюсь. Помоги лучше Айрин. Я думаю ее нельзя сейчас оставлять одну. Твои сестры рядом, так что если мне что-то понадобится, я попрошу их. Иди! Несмотря на свое заявление, эльф был вовсе не так уверен. Проблема была вовсе не в физических повреждениях, Зайн в этом плане отделался лишь легким вывихом правой руки, и его эльф вылечил еще по дороге. Чтобы разбить Круг Войны юноше пришлось использовать жизненную силу, магической не хватило. Кроме того, последовало наказание Саккара – бог войны не прощает вмешательство в свои дела. Из-за этого сделать переливание праны было не так просто – ослабленный болью организм просто не мог усвоить чужую энергию. Единственный выход – взять хотя бы часть боли на себя и одновременно перелить жизненную силу. Но такого Алель никогда еще не делал. Даже его сестра – одна из величайших целительниц, такого не делала. "О чем я только думаю? Другого пути нет". Он начал устанавливать связь с сознанием Зайна, но что-то мешало. "Амулет все еще на нем". Первым порывом эльфа было снять его, но он не решился. "Что ж придется действовать через проводник. Но как можно использовать огонь в этом случае?" — мысли эльфа неслись скачками, словно бешеные блохи. "Огонь? Горячий. Красный. Ну, конечно, кровь!". Алель не носил ничего острого, но у Зайна должен быть его кинжал. Эльф взял его и сделал небольшие надрезы на руке у себя и у друга, потом взял руку Зайна так, чтобы ранки оказались плотно прижаты друг к другу и воззвал к своей стихии. Это дало странный эффект – он увидел огненный мир. Точнее он увидел сущность друга как переплетение разных огненных сущностей. Они не отличались ни по цвету, ни по яркости, но Алель откуда-то точно знал, где какой огонь – и сейчас огонь боли горел словно пожар, а огонь жизни еле-еле теплился. Эльф поспешил оттянуть боль на себя. И тут он словно разделился: одна его половина корчилась от боли, а другая была полностью сосредоточена на поддержании жизни друга. Как только сознание Зайна немного оправилось, он тут же попытался вышвырнуть Алеля и вернуть себе боль, но эльф не позволил ему этого сделать. Он разорвал контакт только тогда когда понял, что жизни друга больше ничего не угрожает. Эльф с трудом поднялся на ноги и даже успел дать какие-то указания, прежде чем упасть без сил. Подумать только, в реальной жизни прошло только три минуты. Пробуждение было точь в точь как вчера. Отличия было только два: Алель в этот раз очнулся на кровати и на этот раз его разбудил не солнечный свет, а магический огонек, которым Айрин зачем-то светила ему прямо в лицо. За спиной девушки маячил Кейл, отчего-то донельзя довольный. — Прекрати, ну хватит уже. Огонек разделился на пять частей, и они взмыли к потолку, давая ровное свечение. Он попытался отлепиться от Зайна, но на этот раз тот держал его мертвой хваткой. Алель некоторое время осторожничал, пока не догадался, что друг уже не спит. — Да, отпусти меня, придурок. — Ты не бойся, они никому не скажут, правда, ведь? — Мы подумаем, — на лице девушки не было ни следа вчерашних переживаний. Чтобы Кейл ей вчера не сказал, это явно подействовало, — нам пора выступать, мы и так отстаем от графика. Зайн улыбнулся: — На этот счет не волнуйтесь. Я тогда в лавке купил не только защиту от ментальных воздействий, но и несколько телепортационных амулетов и еще кое-что по мелочи. Они одноразовые, но очень мощные – выдержат нас. Так что сейчас перенесемся в Патту, это ведь насколько я помню ближайший к вашим краям город, я правильно понял. — А почему не прямо в деревню Айрин? – удивился эльф. Кейл пояснил: — Никто кроме самой Айрин там не был. А если телепортировать будет она, нас занесет невесть куда. — Ага. С этим у меня действительно плохо. Никак не могу представить то, что нужно. — Вообще-то я был в Араахане. Наша страна недалеко. Как называется твоя деревня? – спросил Алель. — Ситхор. Или просто Яблоневая. — Я там не был, но слышал. У вас вроде растут какие-то особые лечебные яблоки, их какой-то святой посадил. Правильно? И Святилище Демарона не так далеко от вашей деревни. — Недалеко. Уж точно ближе, чем Пратта. Святой Ситхор и посадил. Между прочим, единственный святой из орков. Через час друзья уже выходили из деревни. Провожать их вышли только родители Кейла, мама Волка крепко обняла каждого, отец ограничился рукопожатием. Обязательно просили приезжать еще.