Оттенки наших дней

      Листья уже осыпаются. Рапунцель наблюдает за их полётом. Выискивать тот самый, который вот-вот упадёт, стало её игрой. Сегодня ей не везет от слова совсем, она вечно тыкает не в тот листок, и когда в очередной раз ошибается, Паскаль издает, звуки похожие на смех. Хамелеон предпочитает глумиться над своей хозяйкой и её детской забавой. Ведь они уже давно не принадлежат тому миру, где всё радужно и где могут надеяться на защиту. Сами заботятся о себе, создают уют на заработанные деньги. Только выполняет Рапунцель свою работу не из-за любви к золоту: ей действительно нравится находить жертв, выслеживать и выносить единственно верный приговор — смерть. Рапунцель — охотник за головами. И ведь, действительно, видит в этом цель, стараясь очистить мир от швали, только с одной её частью она работает и делит заказы. Так и не признаётся себе, что больше всего ей нравится убивать. Красиво или грязно. Быстро или медленно.       Рапунцель хмурится, снова выбирая не тот пожелтевши-красный лист, и бросает кинжал. Он, посвистывая, быстро и чётко разрезает воздух и вонзается в ствол дерева, из-за которого почти сразу появляется один из братьев Граббингстон. Одна их рожа вызывает отвращение у Рапунцель: не из-за Флинна, а просто братья до чёртиков ей не нравятся. И то, как смотрят — тоже. Каждый раз она обдумывает, как легко может их убить, если не ножом, то путами, которые создаст из волос, но что-то всегда её останавливает. А, может, ей недостаточно просто убить их. Хотелось бы смотреть, как они будут мучаться после того, как в прошлом натравили на них с Флинном банду разбойников. Конечно, они никогда это не признают, но, поглядывая на оставленные белые линии по всему телу, братья почти почёсывались, чтобы ляпнуть что-нибудь.       Рапунцель предпочитает больше не смотреть в зеркало, не испытывать судьбу и сходить с ума. Снова. Вспоминая, как плеть быстро и точно проходится по белой коже, разрезая и оставляя след, из которого медленно появляется кровь и стекает вниз, впитываясь в землю. Тогда она ничего не умела, теперь же той банды больше нет. Кажется, они растасканы по всему лесу и его окрестностями или съедены дикими зверьми. Ей никто не заплатил за их убийство, но Рапунцель знала — так правильно. А братья, братья ещё встретят смерть от её руки. Не сегодня, может, и не через месяц. Стоит подождать, пока они найдут кого-то важного, дорого и любимого, чтобы сначала расправиться с ним. Потому что Рапунцель помнит: Флинну пришлось хуже. Его избили слишком сильно: он еле выкарабкался и встал на ноги, она могла не успеть спасти его силой волос. Рапунцель практически вытащила его с того света, и что-то, что принадлежало Флинну, осталось на той стороне. Прошло не бесследно, и он тоже изменился, как будто в том бреду переступил черту и больше не собирался возвращаться. Флинн больше не шутил, больше не улыбался. Сейчас Рапунцель даже не знает, где он. Мог исчезнуть на многие месяцы и вернуться как ни в чём не бывало, притягивая её к себе и доказывая, что они есть друг у друга. Они стали братом и сестрой. Не по родной крови, а по той, что смешалась на плети, оставляя отметины, которые не сотрёшь и не исправишь.       Рапунцель любит Флинна, но не всей душой, не всем сердцем — не так, как могла бы. Он не тот самый человек, но и это к лучшему — вряд ли она заслуживает чего-то большего. А они слишком хорошо понимают друг друга. Как минимум, Флинн видел, что в воспоминаниях живет кто-то более значимый; тот, рана после которого глубже любой другой. И это правда.       — Ты идёшь? Босс зовёт, — говорит один из братьев и подходит ближе, закрывая оставшийся кусок солнечного света среди кроны деревьев. — Пришли новые заказы. Неужели не хочешь озолотить свои ручки новой безделушкой?       — Только прикоснись и знаешь, чем всё закончится, — рукой Рапунцель уже закручивает прядь, как лассо, чтобы закинуть ему на шею. — Просто дай мне шанс, и я им воспользуюсь.       — Какие все нежные пошли! А где же Флинн? Опять все дела скидывает на юбку? — Рапунцель напрягается, хмуря лоб: Флинна действительно давно уже нет. Самый длинный отрезок времени — почти восемь месяцев. И Рапунцель не волнуется, потому что он всегда возвращается, поэтому и она не может позволить себе умереть. Они держатся только за друг друга, за их связь и давнее спасение. Сначала Флинн вытащил её из башни, потом она — его с того света. — Или, может, он уже не жилец?       Граббингстон подмигивает и исчезает прежде, чем Рапунцель сорвётся с места и заставит его замолчать. Паскаль почти падает с плеча, когда она вскакивает и устремляется вглубь леса на поляну, где ждёт босс. Рапунцель не любит эту делёжку за самое прибыльное дело, поэтому предпочитает брать где-то в середине, а то и в конце, хотя многие здесь знают: она бы справилась намного лучше и быстрее.       — Все, кто хотел, подняли задницы и пришли, — босс бросает взгляд на Рапунцель и незаметно кивает. Она старается не обращать внимание на его отеческую заботу и то, что он всегда оставляет ей дельце. У неё уже была назывная мать и ей достаточно этой обманной любви, больше она в такую не поверит. Но та поплатилась жизнью, и воспоминания о заключении в башне давались Рапунцель с некоторым наслаждением. Флинн ранил матушку Готель, убеждая Рапунцель в том, что она держит её здесь насильно. И Рапунцель поверила ему, незнакомцу, смотрела как из матушки Готель вытекает жизнь вместе с кровью, наслаждалась тем, как та мучается в предсмертной агонии.       — Сегодня вас не много. Давайте начнём с главного, — босс прокашливается, вставая на скрипучий ящик. — На десерт у нас смуглая девушка-цыганка, разыскиваемая за смерть священника и за украденные у него драгоценные камни. За её голову дают пять тысяч золотых, десять — если украденное вернётся церкви. Предполагают, что она никуда и не уезжала из Парижа, так и прячется во «Дворе чудес». Только никто не может её достать: вечно успевает улизнуть, нищие и преступники помогают и считают её своей королевой, поэтому вряд ли выдадут.       Каждое слово в голове Рапунцель отдаётся давней болью. Она догадывается, о ком пойдёт речь, но всё ещё ждёт, что чутье обманывает и что есть другая цыганка, которая не ладит с церковью. Рапунцель помнит её девчонкой. Той, которая неожиданно появилась под башней, пока не было матушки Готель, и приходила каждый день, пока табор стоял где-то рядом. И Рапунцель слишком хорошо помнит, как привязалась к ней, как влюбилась в доброту, её смех, в её свободу, в её звенящую юбку и как потом она разбила сердце, оставив одну.       — Помоги выбраться, не оставляй меня здесь. Я уйду с тобой, куда угодно… Хочу быть рядом, — Рапунцель умоляет и плачет, вцепившись в край подоконника и смотря на девчонку, которая так же улыбается, когда они смеялись над уловками Паскаля спрятаться.       — Ты не готова, Рапунцель. Тебе нет места в этом мире, он слишком жестокий и грязный для тебя и твоего сердца, оставайся в безопасности. Я… я когда-нибудь вернусь.       — Я готова! — Рапунцель видит, как девочка разворачивается и вприпрыжку убегает с поляны, пока она продолжает кричать: — Нет. Не-ет! Эсмеральда!       — А зовут эту воровку… Эсмеральда, — Рапунцель шепчет её имя вместе со словами босса. — Кто готов взяться за девку, путь-то не близок?       — Я, — вставая, произносит Рапунцель и идёт к боссу. Она не замечает выкрики рядом и то, как на неё шикают. Братья Граббингстон встают и преграждают дорогу.       — Куда собралась, малолетка? Неужели сможешь убить куколку?       — Отойдите, не вставайте на пути, — она протискивается между ними, зная, что так просто они её вряд ли отпустят.       — А не то, что? — один из братьев останавливается всего на секунду прежде, чем произносит следующее предложение. — А, красотка?       Так называет её только Флинн. Только он один, Рапунцель и впредь хочет думать, что это принадлежит только ему. Посмертно. Уж точно не этим вонючим разбойникам, готовым на всё, чтобы убрать с дороги соперника. Рапунцель, не помня себя, разворачивается и, доставая из набедренной сумки кинжал, кидает его в того, кто сказал роковые слова. Лезвие легко и быстро входит в плечо, и это не ошибка — последнее предупреждение. Она быстро закручивает кольцо из волос и вытягивает из тела оружие. Разбойник, шипя, зажимает рану и отходит на шаг.       — Мой вам ответ, парни, — Рапунцель делает оставшиеся шаги до подмостка босса, забираясь на него, выхватывает листовку из рук и убирает в сумку, не дожидаясь ещё одного выпада в её сторону.       — Тварь! — долетает до Рапунцель голос раненного брата, и она усмехается, потому что это маленькая толика того, что они получат. Но ей хочется, чтобы они сделали это с Флинном вместе, когда он вернётся. Рапунцель не допускает другой мысли.