02
26 ноября 2018 г. в 13:58
С недавних пор они были заклеймованы. Статус пары среди Орды не означал ничего хорошего. Хедвиг теперь боялся выходить в свет, чтобы не слышать насмешки других несерьёзных личностей, вроде Барри, звучащие в голове неминуемым роком.
Кажется, подорвалось доверие к нему, которое и так пошатывалось после той встречи с… ней полгода назад. И это убивало больше всего. С каждым днём парень всё больше и больше морально разлагался, по словам Денниса. Он позволял себе того, о чём нормальные люди предпочитали бы умолчать.
Темнело. На улицах зажигались блёклые фонари, и тянуло дымом медленно остывающих улиц. Откуда-то с середины неба белела полная луна. Завораживающая, холодная и недосягаемая. В некоторых квартирах ещё горел свет, и чьи-то тёмные, точно вырезанные из чёрного дерева, силуэты двигались там, ругаясь и веселясь. На дома по всей улице легла огромная тень. И, кажется, людям стало страшно, раз они повыключали свои лампы и с головой погрузились в ночной мрак.
Поздней ночью, шурша по сухой траве, Зверь добрался до каменной ограды зоопарка и в один прыжок залез наверх. Там, чуть выше, было немного светлее, а над головой светила та самая полная луна.
Зверь наблюдал за ночными улицами с каменной изгороди, присев на колени. Он напряжён и готов был сорваться с места в любую минуту. Вершить Суд ему никто не запрещал — при всём желании он мог устроить в Нью-Йорке настоящую кровавую бойню, наконец вдоволь наесться и ненадолго «уснуть».
Остальные личности почитали Зверя, как существо божественное, не были против даже того, что он, вольный делать что угодно, пожирал горожан в дневное время. Вот только у него самого эта странная и необоснованная вера держалась, мягко говоря, на соплях. Он ни во что не верил. Даже в себя.
— Что-то он заскучал, — в голове вдруг проснулся голос Барри. Зверь проморгался, приходя в себя, — когда в последний раз он настолько глубоко погружался в себя?
— Великие деяния требуют тщательного продумывания, — так же сонно отозвался спокойный голос Патрисии.
Зверь рыком приказал им заткнуться — не самое подходящее время для нравоучений. Его глаза налились кровью, когда мимо прошла пара молодых людей. Они не чувствовали ни боли, ни сожаления; были просто счастливы. Именно такие непорочные казались Зверю самыми лакомыми кусочками, их можно было растягивать надолго. Но что-то… кто-то останавливал его. Кто-то слишком идеальный, уже многого натерпевшийся не только от окружающих, но и от себя самого. Но почему приходилось выбирать?
Деннис.
Зверь прищурился и с малой долей сожаления проводил взглядом ту парочку. Этот Деннис такой же идеальный, как и его внешний вид. Подтянутый и зализанный, как домашний кошак. Даже противно. Он самый преданный из всех кто когда-либо верил в Зверя. Это тоже мерзко. Деннис никогда не противился решениям Лидера Орды, любому, даже самому безумному.
А Хедвиг?
Несомненно, будь он сторонним человеком, Зверь бы сожрал его в первую очередь, с наслаждением смакуя каждую его косточку. Растянул бы этот деликатес на всю жизнь. Или же запер в клетке и часами сидел подле, безнаказанно его разглядывая. А потом возненавидел себя за то, что в какой-то момент просто не сдержался и сорвался на мальчике, со свистом втягивая его запах и пробуя на вкус. Это было бы замечательно.
Зверь закусил губу. Самое интересное было в том, что он только что позволил Хедвигу узнать обо всём этом. И сейчас мальчишка забился где-то глубоко в подсознании Кевина, ведомый животным страхом. Он очень милый, когда боится.
— Удивительнее всего то, что ты не против, — непривычным для себя шёпотом добавил Зверь, обращаясь к Хедвигу, который с выражением забитого зверька смотрел на него в отражении стальной плиты сбоку. — Я хочу видеть тебя.
Приказ был исполнен почти сразу.
В поржавевшей поверхности сразу показались очертания худого и бледного Кевина. Жаль, что личность Хедвига принимала облик носителя, а не свой настоящий. Зверь оскалился. Это довольно странно, но он был бы не против увидеть Хедвига с его настоящей внешностью.
— Я… я показался. Если ты хотел со мной о чём-то поговорить, мог бы сделать это немного по-другому, — Хедвиг рискнул поднять свой взгляд на Зверя, на то, каким он стал спустя несколько лет после своего проявления на свет.
Зверь разодранными пальцами прикоснулся к холодной поверхности. Он бы всё отдал, чтобы дотронуться до этих точно отчерченных скул, широкого подбородка и наверняка нежных губ. А почему же сейчас не мог? С недавних пор они с Хедвигом были заклеймованы парой — им разрешалось.
На удивление Хедвига, Зверь вдруг убрал руку и отвернулся, разорвав этот долгий и желанный зрительный контакт. Он пробурчал что-то непонятное.
Штаны бы уже давно раздуло, будь Зверь нормальным человеком. Но, увы, кроме вечного неутолимого голода он ничего не чувствовал. В этом и было его преимущество перед другими личностями. Без чувств нет и проблем. И это недостаток. Интересно, а что бы сделал Хедвиг, будь он на месте Зверя? Так же страдал или отправился бы утолять это нестерпимое желание куда-нибудь в тёмный уголок?
Почему приходится выбирать? При всём желании Зверь бы выбрал Денниса с его твёрдой верой во что-то лучшее. Это было бы правильно. Но почему-то странное ощущение, страшными нитями расползающееся внутри, говорило об обратном.