Prisoners of evil

      Запах сырости резко бьёт в нос и Чонгук открывает глаза. Не успевая прикрыть рот, парень блюёт чём-то водянистым на пол около кушетки, на которой лежит. В глазах несказанно двоилось, а сквозь виски словно проходились перфоратором. От пронизывающей боли хотелось выть. Конечности крутило, словно он старик какой-то, а в желудке сводило, будто отравился. Парень чувствовал, что вот-вот — и его разорвёт.       — Я-я хошу ф туает, — пытается произнести Гук, однако получается что-то нечленораздельное, похожее на речь пьяного наркомана.       — Оклемался, наконец, — знакомый голос слышится из-за головы, но Чонгук пока не может разобрать, кому он принадлежит. В голове сумбурная каша и студент только сейчас начинает припоминать, что произошло. Его усыпили. Ровно перед тем, как он собрался идти к Сокджину. Но всё пошло наперекосяк. Он так и не сумел помочь Тэхену и оказался здесь. А ужасное самочувствие – результат введённого препарата.       Пересилив адскую боль, Гук кое-как поворачивает голову, чтобы рассмотреть место, где он находится: болтающийся в потолке патрон с тусклой лампой, необработанные стены, панцирная кровать и стол, земляной запах, от которого минуту назад жёстко тошнило – говорили о том, что Чонгук находился у Намджуна под землёй.       — Н–намшун? Фы с-сдесь?       Судя по всему, эта фраза прозвучала более чётко, потому что к кушетке подошёл бывший главврач со стаканом какой-то мутной жидкости.       — Выпей, Чонгук, — мужчина протягивает студенту раствор, и тот дрожащими руками берет граненую ёмкость, выпивая «муть». Треть содержимого течёт по щекам и подбородку, оказываясь на лежаке.       Намджун аккуратно промакивает бумажным полотенцем капли с лица студента и садится рядом.       — Скоро должно полегчать. Тебе укололи громадную дозу снотворного, которая могла бы погрузить тебя в длительную кому или стать летальной, если бы я не оказался в нужное время в нужном месте.       — К-хто? — пытается, как можно понятней произнести Гук. Боли всё ещё беспокоили, однако, желудок перестало так беспощадно крутить. Волшебная смесь, которой напоил его Намджун, очень быстро начала действовать и приводить в чувство.       — Не думаю, что тебе будет приятно это слышать, — опускает голову Ким. — Думаю, сначала стоит прийти в себя, сейчас ты слишком слаб.       — К-хто?! — настаивает Чонгук. Тело снова начало окутывать дрожью, а сердце ускорило свой темп. Было, действительно, страшно знать правду. Хотя все, что происходило в лечебнице — было ужасным, потому, казалось, Гука уже ничего не удивит.       — Чонгуки, если ты не успокоишься и начнёшь нервничать, то тебе станет значительно хуже, а мне придётся действовать по-другому, — жёстким тоном произносит врач.       — От-тветь, х-кто?! — студента трясло от ощущения необъяснимой тревоги, сопровождаемой паническим страхом. Почему этот мужчина не отвечает ему? Что он скрывает?       Хотелось встать, однако тело не слушалось, а мышцы стали будто ватными.       — К сожалению, это результат передозировки. И всё-таки придется тебя успокоить, — вздыхает Намджун, доставая из тумбочки в столе одноразовый шприц и какую-то ампулу, затем, ловко отламывает верхушку и набирает субстанцию в шприц. — Не переживай, пожалуйста, лишнее перенапряжение тебе сейчас действительно, очень вредно. Могут начаться галлюцинации и панические атаки.       Чонгук не успевает произнести ни слова, Намджун быстрыми движениями переворачивает студента на бок и делает аккуратный безболезненный укол.       — Анксиолитическое действие наступит спустя пару минут, а потом ты ненадолго уснёшь. Отдохни, пожалуйста. У нас мало времени, — с этими словами Джун берет с кровати одеяло и накрывает студента.       — Н-но я хощу с-снать... Пощему мало времени? — Чонгук чувствует, как заплетается в узел его язык, а тело летит куда-то вниз, сквозь узкое пространство. Глаза самопроизвольно закрываются и парень погружается в сон.

***

      Проснувшись, Чонгук первым делом ощущает лёгкость в теле, словно ничего не случилось накануне. Головной боли больше не было, и совершенно не тошнило, но страшно хотелось есть. Приподнявшись на локтях, студент обернулся: в помещении было пусто. Ни Намджуна, ни кого-либо другого в «подземелье» не было. Чонгук сомневался, стоит ли выходить, ведь кто-то из окружения – на стороне Джина. И, возможно, этот «кто-то» хотел навредить Гуку, прежде, чем он появится в закодированной палате Чимина. Кому-то ещё не выгодна помощь Паку. Пока Чонгук не узнает, кому именно, то подниматься наверх было опрометчивым поступком, который чреват новыми неприятностями. Где-то ходит тот самый предатель, готовый в любой момент подставить. Правда, пока было непонятно, каков смысл? Этот человек в доле, а Гук мешает? Но ведь тогда и Тэхену грозит опасность, и Хосоку... Если это только не один из них...       Парня передёрнуло от подобных мыслей.       А что, если дядя побоялся, что Чонгуку смогут навредить? Что, если именно по этой причине не дал ему реализовать задуманное? Хосок знает, что племянник ни за что бы не согласился подвести остальных, отменив встречу с Джином.       Скорее всего, так и есть.       На душе немного отлегло. Всё-таки осознавать, что о тебе позаботились, гораздо спокойнее, чем принять то, что среди тех, кому веришь, есть обманщик.       В таком случае – можно спокойно подниматься наверх.       Парень потёр тыльной стороной ладони глаза и поднялся с кровати, затем услышал звук открывающегося люка. Отлично. Кто-то пришёл, и сейчас Чонгук узнает всю правду.       Это был дядя.       С пистолетом...       — Гуки, ты здесь... Живой, — Хоби кидается на племянника с объятиями, затем резко отстраняется. — Тебе нужно срочно бежать отсюда. Если ты пойдёшь сквозь посадку, то выйдешь прямо к воротам, — впопыхах тараторил он. — Вот ключ, — Хоби протягивает металлический предмет Чонгуку и сам кладёт его ему в руку, загибая чужие пальцы.       — Дядя, что за херня? Какой ключ? Куда бежать? Зачем? — не понимает парень, чувствуя, как его толкают в спину, пытаясь ускорить шаг.       — Нет времени объяснять, Чонгук! Ты должен срочно уходить! Если пойти за воротами сразу влево – там будет тропинка, которая приведёт тебя к кладбищу Гонжам. Иди постоянно вдоль него, затем выйдешь на более широкую тропу, по которой через несколько часов сумеешь выйти к шоссе. По возможности не ходи около столбов, там камеры... Хотя, уже, наверное, все равно, — вздыхает мужчина, подпирая племянника, чтобы тот скорее поднимался вверх по лестнице.       — Объясни, пожалуйста, что происходит? — недоумевал Гук, однако послушал дядю и второпях покинул «подземелье».       — Среди нас есть крыса, — шепчет Хосок, оглядываясь по сторонам. — Пожалуйста, больше не нужно вопросов. Вот твой телефон – когда связь появится, дай знать. В полицию не иди, пока я не скажу тебе этого сделать.       — Где ты взял пистолет? Откуда он у тебя? — спрашивает ошарашенный Чонгук, глядя на ствол: тот явно не похож на зажигалку или игрушку.       — Нет времени на разговоры! Вали, я сказал! — шипит Хосок, а Гук вновь повинуется. Сейчас он был уверен, что ослушаться дядю — будет роковой ошибкой.       И этот пистолет...       Гук понимал, что дядя нарочно сделал ему усыпляющий укол, перед встречей с Джином. Возможно потому, что тот догадался о их планах, и мог запросто навредить еще и Чонгуку.       Студент стремглав мчался по густой посадке, цепляя каждый куст, спотыкаясь о каждый сук, пока не выбежал к воротам. На улице уже смеркалось, но для того, чтобы увидеть фигуру в белом халате через несколько метров от себя, света было достаточно.       Парень замедляет шаг, нервно приближаясь к фигуре и спустя минуту оказывается рядом с ... Намджуном.       Блять. Наверное, ему не нужно было попадаться на глаза никому... Даже бывшему главврачу.       — Чонгук! Почему ты здесь? — взволнованный мужчина сокращает расстояние между ними и кладёт руку на плечо студенту. — Даже, если тебе и стало лучше, то находиться здесь всё равно небезопасно!       — Я-я... Мне нужно туда! — Чонгук показывает пальцем в сторону леса, где находилось кладбище, быстро раздумывая, как лучше оправдаться и стоит ли.       — Куда, Чонгук? — недоумевает Джун. — Пойми, тебе грозит опасность, нам лучше держаться вместе.       — Какая опасность? — на нервах повышает голос парень. — По-моему сейчас в опасности только Чимин, которого вот-вот должны разделить на части!       Чимин. Он ведь чуть не забыл об этом несчастном парне... И уже почти покинул лечебницу, оставляя умирать его... А что, если этот человек уже мёртв? А дядя... Как он может бежать, спасая свою задницу, а родного человека оставить в этом ужасном месте? Чем он только думал?       — Дело в том, что не Чимину сейчас нужна помощь, — опускает взгляд Джун.       — Нет? — изумляется студент. — Почему? Что с ним?       — С ним будет всё в порядке, если только... — мужчина набирает полную грудь воздуха, запинаясь.       — Если только, что? — быстро дышит Чонгук, ощущая, как тело пронзает холодный воздух. Ему явно не нравится тон, которым вещает Ким, будто предупреждая опасность.       — Если только на его место найдут нового донора, — отрезает Намджун, усиливая дрожь студента.       — Но, в Гонжам больше нет таких молодых... Пациентов... — сглатывает вязкую слюну студент, боясь предположить самое страшное.       — Пациентов нет, а вот молодые практиканты – есть. Один. Чон Чонгук, — слова Намджуна, словно раскаты грома, прогремели в ушах. Вот, почему Хосок был так взволнован и испуган.       Нет. Нет. Этого не может быть.       — То есть, Сокджин знал, что мы хотим обманным путём попасть к Чимину, и ему это было на руку, чтобы закрыть меня? Поэтому он так быстро согласился?       — Не совсем так, — отвечает Джун. — Изначально Сокджин ни о чем не догадывался. Но есть Юнги, который очень любит своего брата. Скажем... Не совсем братской любовью. Поэтому, когда ты забежал к Тэхену в лабораторию, сообщив о назначенном времени, то он предложил Юнги кое-какой вариант...       — К-какой? — для Чонгука было неожиданностью слышать то, что Юнги имел чувства к Чимину, однако то, к чему вёл Намджун, было гораздо чудовищней.       — Тэхен намекнул Юнги, что тот может договориться с Сокджином о некоем обмене... Спасти Чимина, сделав донором тебя...