Prisoners of evil

      Ким говорил, а Чонгука вело. В голове помутнело и мозг отказывался воспринимать услышанное.       Гук думает, что попасть в котёл с кипящей водой в аду было бы куда проще, нежели принять то, что он только что узнал.       Тэхен... Человек, который почти сразу запал в душу, предложил Юнги такую рокировку...       — И-и, что дальше? — бормочет Чонгук, хотя, по большому счёту, уже как-то похуй.       — Юнги сделал тебе укол и потащил к Сокджину, но я помешал ему, — пожимает плечами Джун.       Потащил... Точно! Чонгук вспоминает, как грубо и небрежно обращались с его телом, таща по деревянным доскам. Он ещё думал на дядю. Хоби никогда бы так не поступил.       — Теперь понятно, почему дядя так просил меня уехать, — опустив голову, произносит студент. Чувство обиды вперемешку со злостью распирало изнутри. Ладно Юнги... Но Тэхен...       Зачем? А главное – за что? Впрочем, Чонгук сам виноват. Его никто не заставлял доверять и привыкать к человеку, который спал с Сокджином – главным засранцем Гонжам. Теперь Чонгук почти уверен: все эти ненавистные взгляды, адресованные Джину тогда в комнате – самая, что ни на есть, игра. Все эти игры в несчастного лаборанта, которого домогались – просто гребаный развод.       — Чонгук, ты абсолютно прав, — кивает Намджун. — А чего ты ожидал? Ты здесь – без году неделя, и надеялся, что до тебя, кроме Хосока, есть кому-то дело? В Гонжам – каждый сам за себя. А Тэхен... — мужчина запинается, пытаясь подобрать слова. — О таком, как он можно сказать: в тихом омуте черти водятся.       Чонгук ещё раз вспоминает образ Тэхена. Он всегда казался ему немного странным, но добрым и светлым человеком. Как можно так не разбираться в людях?       — Если так подумать. Сокджину, действительно, все равно, чьи органы продавать. Главное, чтобы они принадлежали молодому и здоровому человеку. Так ведь?       Намджун непонимающе кивает, а Чонгук продолжает:       — У Юнги чувства к Чимину. Потому, неудивительно, что он согласился. Но зачем Тэхену все это? Он ведь понимал, что если Юнги вмешается этим вечером, то это помешает вашим планам.       — Каким планам?       — Ну как... Мне ведь нужно было попасть к пациенту Паку в бокс под предлогом опросить его для дипломной работы... Разве не так? — недоумевал студент. Была непонятна реакция Намджуна, будто он об этом впервые слышит.       — Так. И что?       — Я предполагал, что Тэхен и Юнги... И вы, и дядя хотите навредить Джину, пока я буду его отвлекать, — Чонгук действительно думал, что в то время, как он будет задавать вопросы Чимину, остальные воспользуются этим, и пока врач не ожидает – прикончат его. Ей Богу, Чонгук бы прикончил. Но, кажется, он снова ошибся..       — У Юнги кишка тонка для того, чтобы навредить кому-то, — усмехается Намджун. — Максимум – закопать труп или сделать укол исподтишка, — мужчина откашливается. — Твой дядя... Он, в целом, хороший человек, мы долго дружили. Я знаю – он не станет убивать, он занимается исключительно документами, и то – очень переживает по этому поводу. Сколько помню – он всегда боялся, что, если посадят, то его семья останется без средств для существования.       — А Тэхен... Зачем тогда весь этот цирк?       Сейчас вот, действительно, было ничего не понятно. Для чего Чонгука вообще втянули в это?       — Тут ты верно подметил. Самый, что ни на есть – цирк. Тэхену выгодно отвести от себя подозрения, сделав виновным во всем Сокджина. А он, между прочим, приютил его здесь без образования, без знаний. Несчастного и никому не нужного. Дал работу, крышу над головой, еду, одежду. Хосок – добрая душа: уговаривал почти со слезами на глазах оставить мальчика, не выгонять его, потому что отец – тиран. А мальчик вырос, малость обнаглел и стал помыкать Сокджином, как хотел, — рассказывал Намджун, изумляя Чонгука с каждым новым словом все больше и больше. — Я, конечно, не уверен, но не исключено, что тебя хотели загнать в ловушку, и посадить вместе с Чимином в бокс.       Чонгука уже это не удивляет. Студент вытирает пот с лица тыльной стороной ладони и вздыхает, глядя в одну точку.       — Простите. Все это пока не укладывается у меня в голове, господин Ким. Нужно время, чтобы переварить всё.       Намджун понимающе кивает головой. Затем поднимает указательный палец вверх.       — Кстати, по поводу переварить. Ты наверное не знаешь о том, что на самом деле кухарку убил Тэхен.       — Что? — разинул рот студент. Ему послышалось? Тэхен – убийца госпожи Виён?       — История о том, что якобы её приказал убить Сокджин после разговора с тобой – чистой воды ложь. Меня запугали, потому я был вынужден тебе рассказать эту легенду. Но теперь... Теперь я понял, как все это время ошибался, когда шёл на поводу у этих преступников... Точнее, у этого... Преступника.       — Но почему? — все ещё не мог поверить услышанному парень. Он был уверен, что Сокджин – главный гад психушки. Хотя, если учесть, что пережил Тэхен перед тем, как сюда попал... Возможно, психологическая травма даёт о себе знать таким образом...       — История проста, как ясный день, — вздохнул Намджун. — Тэхен неоднократно спал с этой женщиной... Не по любви, естественно. Для дела.       — Какого дела? — Чонгуку невероятно хотелось докопаться до истины, однако, мужчина говорил загадками.       — Стволовые клетки. Слышал о таком? — интересуется Ким, а Чонгук кивает. Конечно, он знает, что это такое, ещё с курса третьего помнит. Стволовые клетки в современной медицине помогают лечить множество недугов, среди которых и дефекты кожи, по типу ожогов и язв, и диабет, и цирроз печени, и рак, и даже ДЦП. Кроме того, такие клетки используют для омоложения, так как в процессе старения количество стволовых клеток значительно уменьшается в организме.       — Тогда ты прекрасно знаешь, откуда их берут.       Чонгук знает, что существует несколько методов добывать стволовые клетки. Но наибольшей силой обладали эмбриональные клетки, полученные из плодного материала, в результате аборта.       — Не-е-ет! Не может быть! — Гук отрицательно затряс головой. — Только не говорите, что...       — Тэхен оплодотворял Виён несколько раз. Кажется, два или три. Затем, на ранних сроках прерывал беременность, чтобы извлечь из абортивного материала дорогостоящий биологический. Так, как она была единственной здоровой женщиной в Гонжам, они выбрали её. А затем – Тэхену пришлось убрать ее, чтобы не проболталась тебе.       — Не-е-ет! Я не верю, — тихо бормочет Гук. Тэхен выглядел таким беззащитным в лапищах Сокджина тогда на кровати. Неужели, у него самого рыльце настолько в пушку? Чонгук старается дышать ровно, переваривая и принимая всё, что только что услышал. Однако, такие новости никак не укладывались в его голове. Сердце неистово колотилось, казалось, словно в нем вот-вот закончится топливо и Чонгук откинется. Тэхен специально запугал Намджуна, чтобы тот выставил Джина убийцей, но при этом, сам таким являлся... Аборт в их стране давно перестал быть под запретом, если мать добровольно желает избавиться от ребенка. Однако, Чонгук уверен, что Виён не имела права выбора. Как и все остальные здесь.       — Это твоё дело, Чонгук. Но стоит принять эту правду и решать, как быть дальше. Ты знаешь, мне иногда становится очень жаль Сокджина, ведь он влюблён, как мальчишка, в этого манипулятора и ничего не хочет слышать...       — Я-я... Я должен найти дядю... — Чонгук делает пару шагов назад, затем разворачивается и стремглав мчится к корпусам, игнорируя всё, что кричит вслед Намджун. Носки кроссовок сбивались о камни, а на глаза наворачивались слезы. Как они могли так влипнуть? Здесь каждый второй, если не первый – предатель и убийца. Неизвестно, сколько ещё не знал Чонгук. А знает ли Хосок? В любом случае – все это не важно. Важно то, что нужно было, как можно скорее, сматываться вдвоём. Если дядя отправлял Чонгука через лес домой, то значит, дорога отсюда не такая уж и тяжёлая. Выбраться реально. Или может всё-таки лучше дождаться, пока дорогу откроют, чтобы уехать? Чонгук прыснул. Когда откроют дорогу, то приедут клиенты за товаром, а товар – это Чонгук. Необходимо было заскочить за вещами, потом за дядей и съебывать нахуй.       Парень остановился.       Как можно быть таким наивным?       Куда он собрался сейчас? Его ведь наверняка ищут. И скорее всего, поджидают где-то рядом. Вполне возможно, что в комнате. Студент похолодел. К нему ведь в первый же день в комнату подселился Юнги, под странным предлогом, якобы его затопило. Но ни о каком потопе никто не знал, даже Хосок. Неужели, все это – специально, чтобы Мин следил за каждым шагом Гука? Что, если его изначально планировали сделать донором, а Тэхен просто решил ускорить этот процесс?       Однозначно, появляться в корпусе – слишком опрометчивое решение. Нужно где-то переждать, пока дядя выйдет. Парень прячется в гуще цветочных кустов неподалёку от скамейки, где когда-то познакомился с Намджуном и тихо матерится, когда цепляется футболкой за колючку дикой розы.       Черт!       Но Хосок ведь уверен, что Чонгук убежал, и наверняка ожидает его звонка. Парень достаёт телефон и смотрит на экран: «только экстренный вызов».       Блять...       Студент нервно хлопает себя по ноге.       Всё, как в банальном ужастике: компания студентов оказывается в каком-нибудь опасном месте, а сети ни у кого нет.       Только отличие в том, что Чонгук один. Никакой компании у него нет, кроме дяди, который ожидает помощи от слабоумного племянника, который так и не сумел съебаться из проклятой Гонжам.       Решив, что в крайнем случае будет звонить в «911», который набирался и без регистрации в сети его оператора, Чонгук делает глубокий вдох и осторожно, борясь с волнением, выходит из кустов.       Парень внимательно осматривает сквозь сумерки здание корпуса «Б», пытаясь высчитать, где может быть окно Хосока, чтобы увидеть, есть ли там свет. Однозначно, стоило срочно рассказать обо всем дяде и не терять времени. Теперь было насрать и на Чимина, и на всех остальных. Пришло время спасать свою шкуру. Студент видит, что в кабинете Хоби горит лампа и оглянувшись по сторонам, тихо направляется к зданию.       Когда парень, радуясь успеху, наконец, достигает цели и ступает на порог, то бледнеет, застывая на месте.       — Чонгук, мать твою! Что всё это значит?       Кажется, это конец.