Не надо, папа!

      

06

      Следующим утром ей наконец-то улыбнулась удача. Сарада отправилась на поиски работы, не надеясь уже ни на что, но в чайной на одной из центральных улиц ее неожиданно приняли.       — Какая милая! — воскликнула молодая официантка, прижав к груди пустой поднос. — Идем, я провожу тебя к хозяйке.       Она скинула сандалии перед порогом коридора, ведущего во внутренние помещения чайной, пробежалась босиком по полированному деревянному полу, заглянула в приоткрытую щель седзи и звонко объявила:       — Кеико-сама, я нашла себе подмогу!       Сарада последовала ее примеру, разулась и тихонько подошла со спины к своей проводнице.       — Шинко? Что там у тебя? — спросил низкий женский голос.       Девушка обернулась, схватила Сараду за плечи и подтолкнула к двери.       — Давай-давай, проходи.       На полу сидела толстая женщина в кимоно и курила. По комнате стелился едкий дым, от которого защипало в носу. Взглянув на Сараду, хозяйка прищурилась и стряхнула пепел с длинной тонкой сигареты.       — Гляньте, какая милая девочка! — не унималась официантка. — Просто прелесть.       «Милая? — смутилась Сарада. — Чего во мне милого?»       Она никогда не считала себя привлекательной. Обычная девочка-подросток. Ничего особенного. Даже вполне себе заурядная.       — Не мала ли? Думаешь, справится? — хрипло спросила Кеико-сама и снова затянулась.       Шинко не растерялась. Она общалась со своей хозяйкой уважительно, но удивительно свободно, словно они были подругами.       — Кеико-сама, я ведь такой же была, когда вы меня взяли.       — Чуть постарше, — женщина выдохнула новую порцию дыма и махнула рукой: — Ладно, делай что хочешь. Тебе ведь с ней возиться.       — Спасибо-спасибо!       Шинко задвинула седзи и стала радостно прыгать, хлопая в ладоши. Косички покачивались в такт прыжкам. Сарада удивленно таращилась на нее.       — Ну шо, получилось, ага?       Девушка говорила с заметным акцентом. Скорее всего, она была не местной.       — Меня взяли?       Она все еще не могла поверить.       — Эй, отомри, — расхохоталась Шинко. — Все хорошо, ага?       — Просто я не ожидала, — растерянно пробормотала Сарада.       — Идем-идем. Покажу тебе все.       Шинко потянула ее за руку, и Сарада покорно позволила увлечь себя во внутренние помещения чайной.       Новая знакомая выдала ей фартук и стала объяснять, что где находится, что нужно делать, как разговаривать, откуда брать и куда носить. Сарада слушала и рассеянно кивала.       Она все думала…       Может, это встреча с Узумаки Наруто так благотворно повлияла на ее судьбу?       Она невольно вспомнила минувший вечер. Скамью, прохладный свежий воздух, скрежет сверчков в кустах. И мальчугана, который сидел рядом на лавке, болтал ногами и оживленно рассказывал о своей мальчишеской жизни, радуясь, что в кои-то веки у него нашелся слушатель. Тогда, угомонившись, малыш прилег к ней на колени и уснул. Один раз он шевельнулся и чуть не скатился со скамьи на землю, но Сарада придержала его и сама же испугалась своего порыва. Руки касались легкой футболки, грудь Наруто слабо вздымалась при дыхании. Он был такой теплый и маленький, его так хотелось прижать к груди. Но она не могла позволить себе подобного.       Это же Нанадайме, Сарада. Держи себя в руках.       — Эй, ты слушаешь? — голос Шинко вырывал ее из раздумий.       — А? Да, да, я слушаю.       — Оплату получаем по пятницам.       Из чайной крикнули:       — Шинко! Где тебя носит?       — Никак не угомонится, ага? — недовольно фыркнула девушка. — Ладно, идем. Шо непонятно — спрашивай.       Сарада нервничала. В чайной было много всего нового. Она путалась и терялась поначалу, но к середине дня освоилась. Да и посетителей стало поменьше.       — Шинко-семпай, спасибо вам, — сказала Сарада своей новой напарнице, когда выпала свободная минутка и они присели на лавку у чайной передохнуть. — Вы меня выручили.       Шинко вытянула ноги и довольно улыбнулась.       — Ой та не за шо. Такой же была когда-то. Кстати, Сарада. С чего тебе вдруг работу искать?       — Деньги нужны, — глухо ответила Сарада, стараясь не смотреть в глаза дружелюбной девушке.       — А родители не против?       — У меня нет родителей.       Она не соврала. В этом времени у нее правда не было родителей, да и в будущем остался только один отец.       Шинко смутилась и притихла.       — Прости, ага? Я ж не знала.       — Да ничего.       Сарада поймала себя на мысли, что уже успела смириться с тем, что мамы нет в живых. Все это было когда-то давно и не с ней, а с какой-то другой Сарадой, которая не видела трагедии Кьюби, не ночевала на крыше в старой деревне Скрытого Листа и на лавке с Нанадайме на руках. Слишком много всего произошло за последние несколько дней.       Она чувствовала себя одинокой после смерти мамы, но тогда, в будущем, у нее были друзья и отец. Ее поддерживали, приглашали. О ней пытались заботиться. А по-настоящему одинокой она стала в тот момент, когда сработал будильник божества и техника закинула ее в десятое октября на много лет назад.       — Мама умерла, — сказала Сарада. — Мы снимали квартиру, но теперь мне это будет не по карману. Вы не знаете, где можно пожить за небольшую плату?       — За те деньги, шо ты буш получать здесь, в чайной? — Шинко нахмурилась.       Она сунула руки в карманы фартука и вертела носками сандалий, размышляя.       — Есть ночлежки, знаешь… Недорогие. Но там не очень. Я бы лучше тя к себе позвала, но родители против будут, ага.       «Не очень так не очень, —  подумала Сарада. — Мне бы хоть как-то».       — Я адресок скажу, конечно.       — Большое спасибо.       Сарада откинулась на спинку лавки и расслабилась. Солнце приятно грело ноги и впитывалось в черную кофту.       — Семпай?       — Ага.       Сарада колебалась, не зная, как ей получше спросить.       — Вы меня так приняли. Мне везде отказывали до этой чайной. Почему вы за меня вступились?       Шинко улыбнулась.       — Потому шо я такой же была, как и ты. В тринадцать лет искала работу.       Она глубоко вздохнула, словно вспомнив о чем-то своем.       — Я ведь была генином, ага.       Сарада подскочила.       — Что?       Шинко лукаво покосилась на нее.       — Да, я закончила академию, работала в команде генинов года три назад. Но потом поняла, шо мне это не по душе. И просто взяла и ушла. Мамка сказала ищи, мол, работу, если не буш ниндзя.       — Но почему ты ушла из шиноби?       — Погиб мой товарищ. Его Тенма звали, ага. Вредный он был, к Итачи цеплялся. Мы с ним ругались все время.       Девушка погрустнела.       — А потом он погиб и… и все. Я поняла, шо не хочу этого.       — С Итачи? — медленно повторила Сарада, заглядывая в глаза напарнице.       — Учиха Итачи, — Шинко посмотрела вдаль, словно в подробностях вспоминала образ своего сокомандника. — Он малой еще был, а за пояс всех нас заткнул, ага. Вторая причина, почему я решила уйти. Это тяжело, знаешь. Когда видишь каждый день рядом такого гения и понимаешь, шо тебе до него очень-очень далеко.       Сарада впала в ступор. Судьба над ней словно насмехалась. Почему из всех возможных заведений в Конохе ее приняли именно в чайной, где работала бывшая напарница ее дяди?       Но что-то не вязалось.       «Шинко уже взрослая. Ей лет шестнадцать, — размышляла Сарада. — Дяде было лет пять, когда родились папа и Нанадайме. Сейчас Седьмой почти такой, как дядя в день нападения Кьюби. Значит, Учиха Итачи должен быть моим ровесником. Может, даже младше. Тогда как они могли работать с Шинко в одной команде?»       Она недоверчиво покосилась на новую знакомую.       — Семпай, но сколько лет Итачи? — с сомнением спросила Сарада.       Шинко задумалась.       — Где-то столько же, сколько и тебе.       — Но тогда как вы…       — Ах, ты об этом? Так ведь он же гений. Итачи в первый же год окончил академию и выпустился вместе с нами, двенадцатилетними. Вот нас в одну команду и объединили, ага.       В первый год обучения…       Сарада вспомнила того маленького уверенного мальчика, который тащил ее сквозь хаос разрушения, и свои мысли: «Каким же он будет?»       — Какой он? Учиха Итачи…       Шинко вновь призадумалась.       — Он был маленький и серьезный. Молчаливый еще. Говорил только по существу. Дурак Тенма к нему лез вечно, а Итачи словно и не замечал. И все у него было схвачено, ага. Любую миссию, любой план контролировал и выстраивал он, даже Миназуки-сенсей соглашался и не возражал. — Шинко вздохнула. — Идеальный шиноби. Бесчувственный, хладнокровный и очень талантливый.       — Но если он Учиха, — неуверенно произнесла Сарада, — то его талант объясним. Шаринган…       — А ты много знаешь о шиноби, ага? — удивилась Шинко. — Нет, когда мы работали в одной команде, у него не было шарингана. Итачи пробудил его уже потом, когда я ушла. Я понимаю, шо ты хочешь сказать. Учиха — мощный клан. Но Учиха Итачи — гений даже среди своих.       Сарада глядела перед собой на дорогу. Глупый прокол спросить про шаринган. С Шинко было легко беседовать, но семпай не должна была знать, что она тоже шиноби. Однако Сараду очень интересовал старший брат отца.       «Позаботишься о воле Итачи? — когда-то спросил папа их противника. — Ты ничего о нем не знаешь».       Что такое воля Итачи?       «Загадочный дядя, гений клана Учиха. Кто он такой, что о его воле рассуждают спустя столько лет, когда его и в живых-то нет?»       — Кстати, — вдруг сказала Шинко. — Вы похожи с ним. Он такой же черноволосый и черноглазый, как и ты.       Она звонко рассмеялась.       — Ты случайно не Учиха, Сарада?       — Глупости.       Сарада поправила очки и обиженно нахмурилась, будто Шинко попыталась ее оскорбить.       — О, снова посетитель. Я пойду, а ты хочешь еще посиди, если устала. Весь день на ногах тяжело поначалу.       Шинко подобрала с лавки поднос и упорхнула в чайную.       Сарада поняла, что имела в виду Шинко, когда говорила о дешевых ночлежках. В каждом городе есть такое место, куда лучше не ходить, — клоака, где ошивается всякий сброд. В Конохе подобное местечко тоже имелось. Сарада вышла на улицу, где, по словам семпая, можно было переночевать за бесценок, и тут же пожалела, что вообще решила сюда сунуться.       «Может, на крыше не так уж и плохо?» — безнадежно подумала Сарада.       На стенах домов пестрели неприличные слова. Эти же слова озвучивали двое ругающихся пьяных мужчин: один, более трезвый, держал другого за ворот кофты, встряхивал и бил спиной о деревянный забор. Доски под ударами поскрипывали, и Сараде казалось, что с новым ударом ограда просто рассыпется. Грязный босой человек со спадающими на лицо длинными волосами сидел у дома прямо на дороге. Глаз его видно не было. Может, он спал, а может, внимательно следил за девочкой, которую занесла нелегкая в район, совершенно неподходящий для детских прогулок.       От одного вида этой улицы Сарада почувствовала себя неуютно. Как шиноби она могла дать отпор обычным гражданским, если бы к ней вдруг стали приставать, но Сарада не хотела выдавать себя, и от ненужных столкновений лучше было воздержаться. А то объясняй потом Военной Полиции Листа, откуда у тебя шаринган.       Шинко одолжила немного денег, чтобы она могла где-нибудь переночевать, и накормила ее ужином в чайной, благо хозяйка относилась к своим работникам внимательно и позволяла им питаться прямо в своем заведении.       Сарада настороженно пробиралась по улице и твердила: «Мне еще повезло». Ей действительно повезло. Повезло, что Шинко попала в одну команду с дядей. И что дядя оказался гениален, а добродушная девушка, глядя на него, решила отказаться от карьеры шиноби и устроилась в чайную. Повезло, что Шинко нужна была помощница. Повезло…       Она заметила косую вывеску ночлежки, прошла во дворы, сторонясь очередной подозрительной компании в вонючем переходе, выдохнула и поднялась в помещение, которое за небольшую плату обещало стать ей новым домом.       За стойкой сидел низенький узкоглазый мужичок, жевал сушеные корешки и читал газету. Сарада кашлянула, пытаясь привлечь его внимание. Мужчина не отреагировал.       — У вас можно остановиться? — громко спросила Сарада.       Узкоглазый человечек оторвался от газеты и жадно впился в нее взглядом.       — Деньги.       — Сколько? — взволнованно уточнила Сарада.       Мужчина кивнул на картонку с ценами.       Сарада, прикусив губу, выложила на стойку монеты. Мужичок сгреб их, тщательно пересчитал, сделал запись в мятой тетради и сообщил:       — Женщины налево. Душ там же, напротив.       Несколько секунд Сарада пыталась понять, что он имеет в виду, а поняв, двинулась в сторону женской спальни. За закрытой бумажной дверью мелькали тени. Сарада отодвинула седзи и осторожно заглянула внутрь.       Прямо на полу пустой комнаты лежали футоны. Полуодетые женщины разных возрастов, но в основном молодые, сидели на своих постелях, громко разговаривали, расчесывали волосы, или наоборот пытались спать, несмотря на царящий в ночлежке галдеж. Компания у стены, сдвинув футоны, играла в кости. Несколько женщин с вялым интересом обернулись на нее, другие же и вовсе не обратили внимания. Сарада прикрыла за собой створку седзи и робко застыла у стены.       И что теперь?       Женщины чувствовали себя совершенно свободно. Сарада наблюдала за ними, прислушиваясь к гулко бьющемуся сердцу. Загрохотали кости в деревянном стакане — звук доносился все из того же угла, где обосновалась бабья компания на сдвинутых футонах. Одни женщины были в халатах, другие в своей обычной одежде. Третьи и вовсе сидели в нижнем белье, не стесняясь того, что шлейки бюстгальтеров свободно сползали с плеча при любом движении рукой.       — Девочка, — обратилась к ней одна из будущих соседок. — Ты не стой. Бери постель себе.       — Где?       Снова хотелось пить, как тогда, на следующий день после атаки Кьюби.       — В шкафу вон.       Женщина указала на деревянную стену.       — Спасибо.       «В жизни бы не догадалась, что это не стена», — подумала Сарада, отодвигая створку и выбирая на полке свернутый футон.       Она разложила футон на пустом клочке пола и наведалась в душевую.       «Нет, это не дом, — думала Сарада, лежа в постели немного погодя. — Даже сомневаюсь, что это лучше, чем крыша».       Разговоры, смех и грохот костей в стаканчике не прекращались. Свет тоже не гасили. Сарада свернулась под одеялом, прямо в одежде, прижимая к груди подсумок с аптечкой и оружием, и никак не могла прогнать навязчивую мысль: «Надеюсь, здесь нет блох и клещей. Нет же, правда?»       Она перестала смотреть на окружающий мир как на ожившую историю. Поначалу боялась касаться чего-либо, показываться людям на глаза, разговаривать с ними. Опасалась, что это вызовет крупные перемены в будущем. Но прошлое постепенно затягивало ее. Теперь Сарада тоже стала частью истории.       Отныне у нее были работа и ночлег. Ей удалось хоть как-то закрепиться в непривычном времени. Но что делать, как спасти дорогих людей, Сарада все еще не имела понятия.       И главное, что заботило ее: когда же будет новая волна?       В последний раз не прошло и суток, как волна откинула ее на полдесятка лет в будущее. Но сейчас подходил к концу второй день, а волны все не было. Нестабильность. В любой момент может нагрянуть волна, и ее снова закинет непонятно куда, может, даже обратно в ее же время.       Засыпать с такой мыслью и под шум бабьей ночлежки было особенно тяжело. Но Шинко была права. Целый день на ногах в чайной давал о себе знать. Кроме того, Сарада уже двое суток ночевала на улице, и мягкий футон сделал свое дело: ее стало клонить в сон. Последняя мысль, мелькнувшая в уплывающем усталом сознании, шепнула:       «Только бы блох не было».