05
«Только ни с кем не говори! Ничего не трогай! Ничего не делай, ни с кем не вступай в контакт и никуда не смотри!»
© «Назад в будущее»
Сарада рухнула на мостовую. Вокруг двигались чужие ноги. Первые несколько секунд тело не подчинялось, но немного погодя в коже появилось покалывание, к конечностям вернулась подвижность, и Сарада поскорее поднялась на колени, чтоб ее не затоптали. Она обернулась. Волна отдалялась, продвигаясь сквозь толпу. За искаженным воздухом переливались огни рыночной площади. На руку наступили. Сарада зашипела, прижав к груди отдавленные пальцы. Очки перекосились от удара коленом в лоб. Шуршание подолов чужой одежды. Ругань спотыкающихся людей. — Шаннаро! — со злостью рыкнула Сарада и поднялась на ноги. Ее перестали пинать, но все еще задевали плечами. Сарада поправила очки, выбралась из людского потока поближе к прилавкам и проводила взглядом волну. Та уже ушла очень далеко, и различить ее можно было только по искажению света прожекторов у Резиденции Хокаге. «Кроме меня никто ее не видел. И сейчас не видит. Все ведут себя так, словно ничего не происходит, — подумала Сарада. — Чем я отличаюсь от остальных? Тем, что я из будущего. А значит, волна имеет отношение к перемещению во времени». Она еще раз огляделась. На месте развалин — оживленный рынок. Люди счастливые и нарядные, никаких следов минувшей трагедии. Я вернулась в будущее. Сарада почувствовала облегчение, но вслед за ним накатило глубокое отчаяние. Она ничего не успела. Ни спасти маму, ни клан Учиха. Счастье, если не сделала хуже. Да, божество обещало ей, что она обязательно вернется в назад, в будущее. Но кто мог знать, что так быстро? «Хоть легенду не нужно придумывать. Можно просто отправиться домой и отдохнуть»,— решила Сарада. Рынок казался незнакомым. В каком он районе Листа вообще находился? Она вклинилась в толпу, и людское течение вынесло ее с рынка. Что-то было не так. Неуловимо непривычно… Сарада долго блуждала по деревне в надежде отыскать хоть что-то знакомое: здание, бургерную, академию. Хоть что-нибудь! Но все было чужим. Она взобралась на крышу ближайшего дома и осмотрела деревню с высоты. Ни тебе небоскребов, ни офисных центров. А за скалой Хокаге — темнота вместо россыпей светящихся окон нового района. Во мраке выделялся монумент с лицами. Первый. Второй. Третий. Четвертый. Все еще четверо Хокаге. Она до сих пор в прошлом! Но тогда какой на дворе год? Сарада со вздохом присела на конек крыши и прислонилась спиной к выступу вентиляционной шахты. Над деревней горел серп молодого месяца, мигали далекие созвездия. В будущем такого не было. Город разросся, и уличный свет перебивал сияние ночного неба, увидеть можно было лишь несколько самых ярких звезд, не более. «Как красиво…» — думала Сарада. Перед ней лежала Коноха — родная и одновременно чужая. В этой деревне не было места для девочки по имени Сарада Учиха, а ей так хотелось просто прийти домой, помыться, завалиться в мягкую постель и ни о чем не думать. Утром встретиться с Боруто, Мицуки и Конохамару-сенсеем. Заглянуть с Чоучоу в бургерную и вполуха слушать ее болтовню. Прошло не так много времени с начала путешествия, а она уже устала. Сердце разрывалось. Она хотела попытаться спасти маму и клан, но в то же время панически боялась нарушить ход истории. Сарада развязала узел повязки и сняла протектор. Мельком обратила внимание на руки: она ободрала пальцы и ладони, когда помогала разгребать завалы, но сейчас руки были в полном порядке. «Волна меня вылечила? — с удивлением поняла Сарада. — Странно все это». Да уж, Донна обещала отправить ее в прошлое. Но она не говорила, что ее будет беспорядочно швырять по времени. Куда же меня занесло? На несколько лет позже нападения Девятихвостого или же раньше — и весь этот ад ей предстоит пройти снова? «Хватит ныть, — сказала себе Сарада. — Если я еще глубже в прошлом, то надо стать сильнее, чтобы помочь Йондайме Хокаге, когда на деревню нападет Кьюби». Она аккуратно свернула повязку и спрятала в подсумок. Два урока уже были усвоены. Первый — если люди поймут, что она генин, к ней возникнут вопросы, потому что на каждого шиноби заведено личное дело. И если в деревне ни с того ни с сего появляется неучтенный ниндзя, это может означать только одно: он шпион вражеской деревни. Второй урок — никто не должен знать, что она Учиха. Потому что последствия будут подобными, но куда более ужасными. В первом случае она подставляется сама. Во втором же — компрометирует клан. Сарада очень хорошо запомнила разговор тех шиноби у полевой кухни. Невероятно, но они подозревали, что это Учиха натравили на деревню Кьюби. Сарада не могла в это поверить, но в то же время она понимала, что абсолютно ничего не знает о своем клане. Что, если все это было правдой? Учиха призвали в Лист Девятихвостого, а потом… «трагическое событие, в результате которого весь клан был уничтожен». Стало страшно. Что за интриги плелись в этом времени? Во что она влезла? Реальное прошлое отличалось от того, что было написано в учебниках по истории. В учебнике значился год трагедии Кьюби, упоминания о жертвах, масштабах разрушения и подвиге Четвертого Хокаге. Но на самом деле текст на страницах учебника ни в коей мере не передавал того ужаса, который представляла собой трагедия десятого октября. И, действительно, откуда в деревне вдруг появился Лис? Об этом ничего не было сказано. Как и о подозрениях, что в этом замешаны Учиха. «Первым делом надо что-то придумать с одеждой», — решила Сарада. Она сложила печати и применила технику перевоплощения, шепнув себе под нос: — Хенге. Жить под техникой перевоплощения невозможно, а гулять по Конохе с гербом Учиха на спине было не лучшей идеей. Сарада проверила кошелек. Деньги были, но немного. Она спустилась с крыши и пошла бродить по деревне. Прогулявшись по нескольким магазинам, Сарада поняла, что на годное платье ей наличных не хватит, поэтому купила дешевую темную кофту с длинными рукавами. Герб на спине она отлично маскировала, кроме того, Сарада уже успела ощутить на себе, что ночи в Конохе бывают холодные. Отойдя в темный переулок, она размотала бинты на ноге и спрятала их подальше, к протектору, а подсумок передвинула под кофту, чтобы лишний раз не бросался в глаза. Отменила хенге. Придется рискнуть. Если это прошлое, значит, о ней еще никто не знал. А если будущее, то вряд ли многие запомнили ее в лицо, да еще если прошло много лет… Но что делать дальше? Куда деваться? Время клонилось к полуночи, и Сарада вновь взобралась на крышу, только выбрала на этот раз не наклонную, чтобы там же можно было и заночевать. Двенадцатилетней девочке бродить по ночам не полагалось. Возвращаясь из магазина в новой кофте, она несколько раз видела патрульных, своих соклановцев с символами полиции на рукавах, и лишний раз нарываться на них не хотелось. Она легла на холодную крышу и посмотрела на звездное небо. «В полевых условиях, — думала Сарада. — Словно на миссии». Ей вдруг стало весело. На бесконечной миссии. Как папа. Ее разбудил звонкий детский голосок. — Эге-ге-ей! Бака! Сарада подскочила. Плечо и бок болели, дышать было тяжело из-за подступающей простуды. Все-таки ночевка на крыше давала о себе знать. Ее убежище располагалось неподалеку от монумента Хокаге и… Господи, снова?! Каменные лица были разрисованы краской. Завитушки, зеленые шрамы. Сопли, добавленные к образу Нидайме Хокаге Тобирамы рукой некой глубоко творческой натуры. — Боруто? — поразилась Сарада. Ее логика дала сбой. Она видела перед собой четыре лица Хокаге, что означало: на дворе все еще прошлое. И в то же время по монументу скакала прыткая фигурка с растрепанными светлыми волосами. Если она в прошлом, то как сюда попал Боруто? — Не поймаешь, даттэбайо! Мальчишка спрыгнул со скалы в деревню и затерялся среди улиц. — Наруто-о! — проревел шиноби в жилете Конохи. Чунин, должно быть. Не стал бы джонин гоняться за ребенком. — Я тебя придушу, черт подери! Он тоже скользнул в деревню и исчез из поля зрения. Сарада оторопела. Наруто? Это Нанадайме?! Она с недоверием покосилась на разукрашенного Тобираму Сенджу. Внизу послышался топоток. Сарада перегнулась через парапет крыши. Из-за угла вылетел маленький мальчик в шортах и белой футболке с символом Скрытого Водоворота на спине. Заметался, соображая, куда ему спрятаться. Ведерко с краской болталось, выплескивая свое содержимое на голую ногу. Малыш задыхался от быстрого бега. Он свернул в соседний квартал, и его светлая лохматая макушка исчезла за рогом улицы. Перемазанные в краске подошвы сандалий оставили на дороге четкую вереницу следов. Сарада вдруг поняла, что уже давно улыбается: маленький Нанадайме был очень забавным. «Теперь я знаю, в кого ты пошел, Боруто», — злорадно подумала она. Подоспевший чунин остановился, отдышался и уверенно направился искать проказника по следам. Сарада дождалась, пока он скроется, и спустилась с крыши, только не по фасаду здания, а через чердачный люк, чтобы не привлекать лишнего внимания. Теперь она хотя бы знала, что ее занесло в будущее вперед лет на пять или шесть. Это можно было вычислить просто по возрасту Седьмого. Ей позарез нужны были деньги. Сбережений в кошельке едва ли хватало на несколько дней на пропитание, а ведь надо было где-то жить. Нельзя все время ночевать на крыше, даже если ты шиноби на долгосрочной миссии. Это как минимум подозрительно. При свете дня она наконец увидела, насколько явно отличалась Коноха прошлого от привычного ей города. Здесь было много зелени. Даже в центре посреди площадей и улиц попадались высокие вековые деревья с широкими стволами: во время нападения Пейна большинство из них погибло. А ближе к границам Листа так и вообще начинался лес, только крепостная стена отделяла его от природы за пределами деревни. Сарада пришла к выводу, что это место гораздо больше походило на Деревню Скрытого Листа, чем мегаполис ее современности. Жизнь текла в Конохе прошлого спокойно и неторопливо. Здесь не было шума и суеты, как в будущем, не грохотали каждые пять минут поезда. Деревня отличалась уютом и дикостью, как запущенный сад. И Сараде это нравилось. Вот только идти ей было некуда. Она заглядывала в лавки и магазинчики и робко просила взять ее на работу. Это оказалось не так просто — подходить к людям, навязывать себя. Везде ей отказывали. — Девочка, тебе в школу надо ходить, — с укором объявила женщина на рынке. Она говорила нарочито громко. Торговки из ближайших лавок все уставились на Сараду. «Черт бы тебя побрал. Зачем ты так орешь», — злобно подумала Сарада. Она с рождения была обязательной и честной. Все делала правильно, всегда следовала правилам и не терпела, когда ее стыдили и пытались воспитывать посторонние люди. — Куда смотрят твои родители? Ну-ка, скажи мне, как зовут твою мать. Ишь ты, работу ей! Стиснув зубы, Сарада поспешила уйти с рынка. Голосистая женщина еще что-то кричала ей вдогонку, и от каждого слова к щекам приливала кровь. Сарада отошла подальше от торговых рядов, присела на скамью возле парка и долго приходила в себя, мысленно ругая продавщицу. Добросовестность и правильность не мешали ей думать об окружающих так, как они, по ее мнению, того заслуживали. «Знала бы ты, кто моя мама. Она бы одним кулаком разнесла ваш чертов рынок, если бы услышала, как ты со мной говорила. Боги, почему я должна проходить через это унижение?» Она закрыла лицо руками. Прокручивая у себя в голове каждое слово, услышанное за сегодняшний день, Сарада распалялась все больше. Наконец, выдохнув, она собрала волю в кулак и двинулась штурмовать оставшиеся заведения. Никому не нужна была маленькая двенадцатилетняя девочка. У всех дело продвигалось своим чередом, работников хватало. Причем обученных, взрослых, толковых. К концу дня отчаянье перевесило робость. — Дайте мне работу! — кричала она в цветочном магазине. Светловолосая женщина покачала головой. — Прости, дорогая. Это клановая торговля. Я бы взяла тебя, но у нас хватает своих рук. Сарада вышла из цветочного, сняла очки и смахнула кулаком выступившие слезы. Ничего не получалось. Она даже обедать не стала, чтобы сохранить деньги. Если так будет продолжаться и дальше, то она или умрет с голоду, или ей придется воровать, чтобы добыть себе пропитание. Всю ее сущность определяла рогатая правильность, и Сарада склонялась к тому, что ей скорее грозила смерть от голода. Оказалось, найти работу примерно так же невозможно, как дать отпор разъяренному Кьюби. «Вот ты помогла Йондайме справиться с Лисом. Вот ты спасла клан и маму. Вот ты стала Хокаге», — самокритично размышляла Сарада, прогуливаясь под вечер по улицам старой Конохи. У нее уже не было душевных сил вступать в разговоры с людьми и вымогать работу. В любом случае, раз уж она отказала себе в обеде и завтраке, то стоило хотя бы поужинать. Сладкого не хотелось. В барбекью было слишком дорого. Сарада остановилась у маленькой уличной забегаловки с надписью: «Рамен Ичираку». «Тот самый Ичираку Рамен? Шикарный ресторан? Надо же…» Она поднырнула под ткань со знаками вывески, мельком скользнула взглядом по ценам в меню и пришла к выводу, что ужинать будет здесь. После дня вынужденной голодовки горячий рамен показался Сараде пищей богов. Хозяин был приветлив, и она без особой надежды осведомилась, не нужен ли ему работник. Работник был не нужен. Как и ожидалось. Выбирая палочками лапшу из бульона, Сарада краем глаза заметила белобрысого ребенка, который стоял чуть поодаль и наблюдал за каждым ее движением с такой надеждой и трепетом, словно она совершала священнодействие. Встретившись взглядом с голубыми глазами Узумаки Наруто, Сарада поперхнулась лапшой и потупилась в свою тарелку. Черт. Что делать. Мне нельзя с ним говорить. Она осторожно покосилась на мальчика. Тот продолжал смотреть на нее собачьим взглядом, полным надежды и горечи, и Сарада моментально отвернулась снова. Тело пробрала нервная дрожь. Он наверняка хочет, чтобы я угостила его раменом, хотя и не особо верит, что я могу это сделать. Я действительно не могу. У меня не хватает денег на себя и все еще нет работы. Но в глубине души Сарада понимала, что готова выложить последние деньги, чтобы порадовать маленького Нанадайме. И будь что будет. «Нет. Нельзя. Мне нельзя с ним разговаривать. Меня вообще не должно здесь быть. Что, если я собью его с жизненного пути своей жалостью, и он не станет Хокаге?» Сарада начала паниковать. Она быстро допила бульон, уже безо всякого удовольствия, коротко поблагодарила хозяина и поспешила убраться подальше. Узумаки Наруто остался стоять на дороге, разочарованно глядя ей вслед. «Я это сделала потому, что не хочу нарушать ход истории, — убеждала себя Сарада. — Не потому, что у меня нет денег. Не потому, что мне жалко. Мне ведь не жалко, правда?» Но откуда-то из глубин ее сущности сочился укор: «Жалко. Ты ведь испытываешь облегчение, что не пришлось расставаться с деньгами. Ход истории — это просто оправдание для твоей совести». Шаннаро! Если бы не история, я бы не пожалела денег. Я же знаю. Я бы, не раздумывая, выложила все, что у меня есть. Сараде было противно от самой себя. Она отчаялась и запуталась. Уже не знала, какое из противоречивых чувств действительно определяло ее, как человека. Стыд? Жадность? Подавленный порыв щедрости? Она присела на скамью, подперев щеки руками, и уныло наблюдала за тем, как крадется вдоль забора беспородный кот. Стоило подыскать себе место для ночевки, но любое воспоминание о крыше лишь укрепляло желание подольше остаться сидеть на лавке. Успею. Еще ведь не так поздно, патрульные не должны цепляться. Сарада прилегла на бок, поджав колени к груди, и плотнее запахнулась в свою новую кофту. В перевернутом мире забор располагался вертикально, и котяра крался по дороге снизу-вверх, как настоящий шиноби. Веки сомкнулись, и раскрыть их снова оказалось слишком сложно. Слишком сложно… Патруль! Внезапная мысль выдернула Сараду из сна. Она распахнула глаза и увидела прямо перед носом заинтересованную мордашку с полосами на щеках. Большие глаза рассматривали ее очень внимательно. — Нанадайме?! — спросонья выпалила Сарада, подскочила и вжалась в спинку скамьи. — Чего? — растерянно переспросил малыш. Его взгляд вдруг стал чужим и злобным. Он понял, что его испугались, и обиделся. — И ты. Ты такая же, как и все! Наруто поднялся на ноги. Оказалось, до этого он сидел прямо на земле перед скамьей, чтобы наблюдать за спящей было удобнее. — А я стану Хокаге, ттэбайо! — с вызовом воскликнул будущий Нанадайме и собрался удрать. — Да, — тихо ответила Сарада. Она зачарованно наблюдала за сердитым ребенком и искала в нем черты Седьмого. Когда-нибудь этот малыш должен был стать Хокаге. Он будет руководить Деревней Скрытого Листа, считать семьей каждого жителя. И это он в будущем положит ей руку на плечо на похоронах и предложит переехать в свой дом. Но сейчас в его взгляде еще не было того, что Сарада так ценила в Седьмом. Были упрямство, запал, протест, отчаяние, однако все эти чувства и черты еще не успели смешаться и стать тем самым солнцем, которое освещало бы путь маленького Узумаки Наруто и всех, кто его окружал. — Что? — с недоверием произнес мальчик. — Станешь, — повторила Сарада. — Ты станешь Седьмым Хокаге. У нее не было времени размышлять о том, как ее общение с отцом Боруто изменит судьбу мира, поэтому она просто вела себя так, как велело ей сердце. — Седьмым? — переспросил Наруто, нахмурился и возмущенно выдал: — Почему Седьмым? Я хочу Пятым, даттэбайо! — Потому что Седьмым, — отрезала Сарада. Малыш обиженно нахохлился. Но незнакомая девочка не сомневалась в том, что он станет Хокаге, поэтому убегать он передумал. — Ты почему здесь… — Наруто озадаченно почесал взъерошенный затылок. Сарада поправила очки и строго взглянула на него: — Я отдыхала. А вот ты чего гуляешь так поздно? Наруто пожал плечами. Он сунул руки в карманы шорт и присел рядом с ней на лавку. — Дома все равно никто не ждет. Какая разница. Он подсознательно почувствовал, что ей так же одиноко, как и ему. Именно поэтому и увязался следом. Сарада покосилась на маленькую худую фигурку, сидящую рядом, и словно молния сверкнула сквозь десятилетия, сшивая образ ребенка и Седьмого Хокаге — взрослого, уверенного, надежного. Да, они очень сильно отличались. Но все же оба они были Узумаки Наруто. Ты стоишь у истоков, Сарада. Это он, Нанадайме. Присмотрись внимательнее. Ей еще только предстояло увидеть, как в нем родится эта невероятная внутренняя сила. Сила… Перед глазами всплыли страшные образы разрушенной Конохи. Гигантский демон-лис. Бомба биджу, впитывающаяся в печать Йондайме Хокаге, и далекий голубой взрыв. Существо, сотворившее все это, сейчас сидело рядом с ней, затаившись в хрупком тельце пятилетнего ребенка. По коже пробежал мороз, и Сарада с огромным трудом подавила в себе желание отодвинуться от мальчика. Она уцепилась за образ будущего Нанадайме и убедила себя не шевелиться. Как много людей знало о том, что биджу запечатали в Наруто? Другие наверняка должны были испытывать тот же суеверный ужас, что и она сама. Вот только она никого не потеряла в день трагедии Кьюби. А те, кто лишился близких? «Надеюсь, что никто не знает о том, что Кьюби запечатали именно в тебе, Нанадайме», — подумала Сарада. Они так и сидели в темном парке на скамье — двое одиноких детей, которых никто не ждал. И Сарада впервые за весь день почувствовала с кем-то настоящую связь. Пусть их объединяло одиночество. Пусть этот малыш не мог дать ей денег и ночлег, не мог устроить ее на работу и защитить от возможных подозрений полиции. Но сейчас она больше не была одна. Их было двое. И, черт возьми, как же это было прекрасно.