09
В темном мире проступали очертания мрачной комнаты, освещенной единственной свечей на письменном столе черного дерева. Сарада попыталась шевельнуть рукой, но запястья туго были привязаны к поручням кресла. — Очнулась? — спросил холодный голос. Из мрака выступил мужчина с крестообразным шрамом на подбородке. Правая половина его лица была замотана бинтами. За ним из тьмы показалась белая тигриная маска с красными узорами. Где я? Сарада огляделась, но в комнате было слишком темно. — Представься. — С-сарада. — Учиха Сарада, я полагаю? — с нажимом переспросил мужчина. Она промолчала. — Какое ты имеешь отношение к клану Учиха? Они видели шаринган. Они знают. — Никакое. — Не лги. У тебя на одежде клановый герб. И… шаринган. Сарада сцепила зубы. Ее одолевал дикий страх. Она впервые очутилась в подобной ситуации, в каком-то подземелье, среди врагов… Нет, среди людей, которые считали врагом ее. Врагом Скрытого Листа. Ни оправдаться, ни шевельнуться. И спасения ждать было не откуда. Она никому не нужна, за нее никто не заступится. С ней будут делать все, что угодно. Она в полной власти этих людей. И Сарада с ужасом поняла, что, скорее всего, из этого темного помещения она уже не выйдет. Ее будут допрашивать. Может, даже пытать. Правду она со временем под пытками скажет, но ей не поверят и продолжат мучить. И обратно в деревню она не попадет. К чему врага выпускать в мирный Лист? «Дядя, это ведь ты им сказал. Ты выдал меня», — горько подумала Сарада. Мужчина подошел ближе. — Учиха Сарада. По коже пробежали мурашки. Странно было слышать свое полное имя, спустя столько времени, из уст человека прошлого. — У меня к тебе очень много вопросов. Морщинистое лицо, обмотанное бинтами, очутилось у самого ее носа, и она ощутила зловонное дыхание. — Где ты выучилась искусству шиноби? Почему данных о тебе нет в архивах? Кто твои родители? Как ты связана с Учиха? Вопросы сыпались один за другим. Сарада вжалась в спинку кресла. В голове внутренний голос отвечал на все вопросы по порядку: В академии. Потому что я из будущего. Учиха Саске и Харуно Сакура. Я — единственная наследница клана Учиха! Но ему же нельзя было этого сказать! Ее мелко потряхивало, как тогда, во время атаки Девятихвостого Лиса. А ведь она думала, что стала сильнее хотя бы морально. Нет. Ничего подобного. — Не хочешь говорить? — осведомился мужчина, прищурив единственный глаз. Он отстранился, и Сарада наконец смогла вдохнуть. Незнакомец отошел к столу, разматывая бинты на правой половине лица. — Жаль, Сугару, что у нас нет опытного Яманака. Все было бы гораздо быстрее и проще, — сказал он, обращаясь к шиноби в тигриной маске. — Так точно, Данзо-сама. Данзо-сама. Никогда не слышала об этом человеке. Данзо сложил бинты на столе и снова вернулся. Правая половина лица была изуродована, веко скрытого прежде глаза — опущено. Он подошел еще ближе. Совсем как призрак Итачи в переходе у ночлежки. Вот только дядя, хоть и внушал трепет, но его легкое теплое дыхание оповещало: рядом с тобой живой человек, молодой и чистый. Должно быть, он был добр со своими близкими, даже нежен, и знай он о ней правду, может, и она бы смогла ощутить все это полноправно. Она ведь была его племянницей. Веко правого глаза дрогнуло и открылось, являя красную радужку с парящими в ней запятыми томоэ. Додзюцу клана Учиха. Сарада среагировала моментально. Чакра хлынула к глазам, активируя ее собственный шаринган. Зрачок правого глаза Данзо выпустил энергетический импульс. Обычный человек не заметил бы такого тонкого воздействия. Но кеккей генкай Сарады позволял ей видеть и сопротивляться вторжению в свой разум. Данзо пытался погрузить ее в гендзюцу. «Чертов старик, шаннаро! Я — Учиха. Черта с два на мне это сработает!» Шаринган отразил технику. Сарада послала в левый глаз мужчины ответную иллюзию, но он тоже парировал гендзюцу. Очень опытен. — Нахалка, — фыркнул Данзо, вновь отстраняясь. Он неспешно вернулся к письменному столу и стал аккуратно заматывать лицо. — Ты ведь должна понимать, что не выйдешь отсюда. Особенно после того, как видела мой шаринган. В твоих интересах рассказать мне все. Тогда ты умрешь быстро и безболезненно. Сарада молчала. — Все еще не хочешь, — пришел к заключению Данзо. Что это за организация? Это не Военная Полиция, иначе меня бы допрашивали Учиха. Анбу? — Я пытался быть с тобой мягче, но ты сопротивляешься гендзюцу. Что ж. Мужчина поднял руку в непонятном жесте. Тигриная маска шевельнулась и приблизилась к ее стулу. В руке Анбу появился кунай. Нет. Не надо. Пожалуйста. Хотелось зажмуриться, чтобы не видеть, как лезвие тянется к ней, но веки не подчинялись, и глаза продолжали следить за острием куная, которое неуклонно приближалось к неподвижной правой руке. Сердце колотилось. Сарада задыхалась от страха. Когда-то в детстве она так же боялась уколов и анализов в госпитале, но врачи желали ей добра, а шиноби в тигриной маске — отнюдь нет. Мгновение, и дикая боль пронзила правую руку. Кунай пригвоздил ее ладонь к поручню кресла. Сарада закричала, с ужасом наблюдая, как по тыльной стороне ладони растекается алая кровь. Тело сотрясала дрожь. Любое движение пальцем отзывалось в руке сильнейшей болью. Нет, я этого ни за что не выдержу. Сарада мужественно терпела боль на тренировках и в спаррингах. Порезы, ранения… Но в пылу битвы боль лишь прибавляла боевого духа. Сейчас же ее тело собирались уродовать и калечить, будто кусок мяса, а она не могла и шевельнуться. Чертова волна, где же ты? Перекинь меня в другое время. Обещаю, я буду умнее. Стану сильнее и не позволю над собой издеваться. Появись, пожалуйста! Сейчас самое время тебе появиться! Сарада уже клялась себе когда-то, но с тех пор ничего не изменилось. — Ты слаба, — словно приговор объявил Данзо. — Ты долго не продержишься. Итак, повторяю. Кто твои… Дверь скрипнула. — Данзо! — хрипло прозвучал старческий голос. В комнату вошли люди. Так значит там, во тьме была дверь… Бессмысленный вывод. Шиноби молниеносно выдернул из ее руки кунай. Сарада снова вскрикнула. Опять боль и режущее касание лезвия о раненную плоть. — Хирузен? — невинно осведомился Данзо. Сарада облизнула сухие губы и взглянула на вошедших. Невысокий старичок в светлой одежде Хокаге с трубкой в зубах. Крепкий темноволосый мужчина в зеленом жилете Конохи. У последнего было хмурое суровое лицо, но Сарада его не испугалась. Больше, чем Данзо, она уже не могла бояться никого. — Что все это значит? — гневно воскликнул суровый мужчина, завидев Сараду. Старичок Хокаге тоже заметил ее, привязанную к креслу, и вынул изо рта трубку. — Ты с ума сошел, Данзо, — жестко сказал Третий. — Ты что творишь? — Не понимаю, о чем вы, — холодно ответил Данзо. — Эта девочка принадлежит к нашему клану! — проревел суровый мужчина в жилете. «Он Учиха? Откуда он знает?» Правая рука понемногу немела от боли и шока. Из-за спин вошедших выступил юный дядя. — Ты… — вымолвил Данзо. — Я недооценил тебя, Учиха Итачи. Сарада ничего не понимала. Она была уверена, что это дядя все подстроил, выдал ее внутренней безопасности деревни. Он же угрожал ей. Он обещал убить ее. Он вколол ей… Он ведь что-то вколол ей, да? — Мы забираем ребенка, — объявил мужчина с суровым лицом. — И, Сандайме, я этого так не оставлю. Запомните мои слова. — Я понимаю твой гнев, Фугаку. Для меня самого вся эта ситуация стала полнейшей неожиданностью. Я разберусь с этим. — Сандайме. Клан выселили на окраину деревни. Военной Полиции урезали бюджет. А теперь вы похитили и пытаете ребенка из нашего клана. Это немыслимо! — Девочка принадлежит к вашему клану? — удивленно спросил Данзо. — Не ломайте комедию, Данзо-сама, — выплюнул Фугаку. — Итачи, освободи ее. Дядя прошмыгнул мимо письменного стола и, очутившись рядом, перерезал веревки. Сарада не шелохнулась. Ее все еще трясло, тело не слушалось. — У меня не было никаких сведений о том, что Сарада принадлежит к клану Учиха, — вкрадчиво заметил Данзо. — Я все проверил. Если бы она действительно была из Учиха — я бы и пальцем ее не тронул. Но меня насторожила… — Итачи, — коротко перебил Фугаку. Дядя повернулся к ней спиной. Данзо умолк и в свою очередь посмотрел на него. — Она дочь гражданской женщины, которая умерла месяц назад, и мужчины из нашего клана. Мы познакомились и вместе тренировались. О чем он говорит? — Имена, — сверкнул глазами Данзо. — Я не могу их назвать, — спокойно сказал Итачи. — Имя отца Сарады не известно даже ей самой. А имя матери я называть отказываюсь. — Почему? — Ради безопасности самой же Сарады. Я знаю, вы не оставите ее в покое. — Оставят, — твердо сказал Фугаку. — Вы ведь не хотите проблем, Данзо? Дядя покачал головой. — Я не скажу. Сарада уставилась на его прямую спину и герб Учиха на футболке, прикрытый темным хвостиком. — Это не доказательства, — фыркнул Данзо. — Тебе не нужны доказательства, — строго сказал Хокаге и закусил трубку. — Ты превысил свои полномочия. — Я доверяю слову своего сына, — с вызовом произнес Фугаку. — Или вы сомневаетесь в верности Итачи Листу? — Ни в коем случае. Итачи снова обернулся к ней и мягко сказал: — Вставай. Сарада попробовала шевельнуть правой рукой, но любое движение пальцем отзывалось сильнейшей болью. Итачи достал из аптечки бинт и туго перевязал рану. Сарада скривилась и зашипела. — Давай, пойдем домой. Он помог ей встать на ноги и крепко сжал левую руку. Ладонь дяди была мягкой, теплой и сухой. — Но у меня нет дома, — пробормотала Сарада, вспомнив ночлежку. Нет, после всего она не могла туда вернуться. — Есть. Идем. Он потянул ее за руку, и Сарада послушно позволила увлечь себя из страшной комнаты Данзо. Четверо мужчин остались позади, а они с дядей вышли в темный коридор. — Где мы? — Это база Корня Анбу. Такой спокойный мягкий голос. Все это не укладывалось в голове. Почему дядя пришел ей на помощь? Как он узнал, что ее схватили? Вначале угрожал, а потом неожиданно спас. Может быть, для того, чтобы не выдать информацию Данзо? Он хотел пытать ее сам? Сарада остановилась. Итачи почувствовал сопротивление и обернулся. — Что такое? — Это ведь все представление, да? — голос дрожал. — Ты тоже будешь пытать меня. Вы только для этого забрали меня. Вы думаете, что я враг. Вы все подозреваете, что я… я… не знаю даже кто. Сарада говорила то, что приходило ей в голову. У нее не осталось ни смелости, ни гордости. Или окончательно довериться дяде, или умереть как можно быстрее — больше вариантов не было. — Нет. — Я не верю, — всхлипнула Сарада. Первым порывом было привычно поднять очки и смахнуть кулаком слезы, но забинтованная рука при малейшем движении пальцем вновь прострелила болью, а левую все еще сжимал Итачи. Слезы просто полились по щекам. — Я не сделаю тебе больно. Снова этот спокойный голос. Итачи потянул ее за руку. — Давай, идем быстрее. Я отведу тебя к медикам. Они вышли на улицу, и спертый воздух базы Корня Анбу сменился теплой свежестью летнего вечера. Сарада обернулась и увидела над головой лица Хокаге. Ворота базы Корня были в самой скале. Дядя протянул руку, и на нее откуда ни возьмись спикировал огромный ворон. Посидел немного и, взмахнув крыльями, снова взмыл в воздух. От пережитого страха и шока Сарада не могла идти быстро. Дядя легко приспособился к ее темпу, и они неспешно шли по ночной деревне. — Госпиталь же в другой стороне, — вяло возразила Сарада. — А мы идем не в госпиталь. — Ты сказал к медикам… — Да, я все верно сказал. Она ничего не хотела спрашивать и выяснять. Дядя соврал своему отцу, Данзо, Хокаге. Непонятно зачем, но уверенная ложь Итачи спасла ее и в одно мгновение превратила из врага Конохи в несчастную сироту Учиха, жертву самоуправства внутренней безопасности. Еще десять минут назад у Сарады не было ничего, и вдруг за ее плечами возник самый могущественный клан деревни Скрытого Листа. Они поднялись в сад, разбитый на крыше одного из зданий. В старой Конохе было много таких островков зелени. Вдоль стеклянного парапета тянулся ряд лавок без спинок, горели желтые фонари. В кроне дальней яблони посреди мрачного сада шевельнулась тень, и кто-то тихо спрыгнул в траву. — Успел все-таки. На свет вышел молодой парень с растрепанными черными волосами. В такой же футболке со стоячим воротом, как и Итачи, только от подмышки к левому плечу тянулась светло-коричневая перевязь. Сарада тут же узнала его. Учиха Шисуи. Как же он вырос. — Не совсем успел. Кирэй с тобой? — Да… Шисуи смущенно почесал затылок. С дерева спрыгнула гибкая девушка с пышными каштановыми волосами. На щеках в полумраке сада выделялись боевая раскраска клана Инузука. Вслед за ней из-под яблони вальяжно выступила крупная волчица. — Как ты нашел нас, Итачи? — недовольно спросила девушка. — Мне нужен был ирьенин. И я решил, что найду его рядом с Шисуи. — Эй, мелочь, ты на что это… — Кирэй, давай потом, — мягко прервал ее Шисуи, поглядывая на перебинтованную руку Сарады. Бинт уже пропитался кровью и поверх него проступило багровое пятно. — Гм, давай-ка сюда. Волчица осталась у ног Шисуи. Кирэй подошла к Сараде, размотала повязку, накрыла раненую ладонь обеими руками, и их окутало зеленое свечение. Внутри раны защипало. Итачи отошел к своему другу, и они заговорили вполголоса. О чем — слышно не было. — Эй, что это за беспредел? Что вы тут устроили ночью? Волчица зарычала. У подъема в парк стояли двое молодых полицейских. — Йо! — Шисуи приветливо поднял руку. — Шисуи? — удивился незнакомый Учиха. — Привет, Иори. Мы уже уходим. — Ну прости, что помешали. Мы не думали, что это ты. Доброй ночи. — Доброй. Спасибо. Кирэй нахмурилась. — Так вот, как у вас это делается, да? Кумовство. — Не злись, — улыбнулся Шисуи. — Они славные парни.****
В квартале Учиха было темно и тихо. Все уже спали. Только они с Итачи брели друг подле друга по безлюдной улице. Рука, залеченная Кирэй, слегка чесалась, но уже не болела. Сарада немного успокоилась. В сердце не осталось ничего: ни отчаяния, ни страха. Только бесконечная усталость и пустота. Даже если Итачи имел какие-то свои недобрые планы на нее, Сарада просто не хотела об этом думать. До боли хотелось верить, что ее действительно защитили и приняли. И что у нее наконец-то появится дом. Настоящий дом.