28
Лето подходило к концу, время было на исходе, а Шисуи все не возвращался со своей миссии. Теперь Итачи уже сомневался, ждет ли он его возвращения так, как раньше, и воронов больше не посылал. Шисуи ни за что не позволил бы ему причинить вред клану, и, столкнувшись с ним в смертельной схватке, Итачи однозначно бы проиграл. Он не хотел драться со своим лучшим другом. Итачи понимал, что предает его своим выбором, но все-таки… На границе с Туманом Шисуи в безопасности. Он выживет. Хотя бы он. Вот только, если он выживет, то почему Саске и его дочь в будущем последние Учиха? Значит, Шисуи погибнет, или Сарада просто не все знает? Итачи принял предложение Данзо и возглавил команду Корня. Все эти месяцы он наблюдал за Учиха и расследовал, насколько продвигается их план восстания. Он не ходил на собрания, однако собирать свежайшую информацию ему это не мешало. План восстания был готов, давно уже лежал на столе у Итачи, и он изучил его вдоль и поперек. Глупейший самонадеянный план без шансов на успех. Итачи предпринял последнюю попытку остановить свой клан от опрометчивого шага. Он глубоко вдохнул, отворил дверь в подвале храма, ведущую в зал для собраний, и ступил внутрь. Все обернулись на него. — Что ты здесь делаешь? — раздался голос Яширо. Он сидел на месте лидера. Итачи обвел взглядом зал. У стены в самом конце сидела Изуми. Ни отца, ни Сарады на собрании не было. Итачи запретил им появляться в храме. — Я пришел поговорить. — Как-то ты поздно спохватился, — поднялся Инаби. В подвале главного здания храма стало очень тихо. Итачи встретился взглядом с Изуми. Она смотрела на него так, словно была готова расплакаться. — Прекратите это безрассудство. — Ты о чем? — Инаби вопросительно вскинул бровь. — Мятеж. Поднялся страшный шум. — Ты даже не ходишь на собрания. Твои слова ничего не изменят. — Деревня не так безобидна, как вам кажется. — Мы знаем, сопляк. В отличие от тебя, мы уже не дети. Как самонадеянно. Вы даже вообразить не можете, как вам далеко до меня. — Вы проиграете. — Пошел вон отсюда, — сцепив зубы выдавил Яширо. Итачи не подчинился. Он продолжал стоять на пороге храма. — Пошел вон! Но ненависть и ярость совсем не задевали Итачи. — Неужели вы правда верите, что можете победить? — спросил он спокойно. — Щенок… — выдохнул Инаби. — Ты даже не представляешь, каково это, когда твоя жизнь пуста и ты должен просто терпеть. Терпеть, пока не сдохнешь. Итачи испытал прилив острой жалости. — Если ваша жизнь пуста, то измените это. Найдите, чем ее заполнить. — Именно это мы и пытаемся сделать! — рявкнул Яширо. — Нас притесняли с момента основания Конохи. У нас нет будущего, но наше поколение изменит это. Мы хотим, чтобы будущее было хотя бы у наших детей и внуков! — Как вы не поймете? Полагаясь на этот дурацкий план, вы наоборот отнимаете у своих детей будущее. Любое будущее! — Сколько тебе еще нужно, Итачи? Когда ты наконец насытишься и перестанешь приходить на собрания, чтобы пытаться выставить нас идиотами? — спросил Текка. — Как бы ты ни был талантлив, но ты слишком много о себе возомнил. Подставил своего отца. Мы уверены, без тебя здесь не обошлось. Кто еще мог задурить голову Фугаку-тайчо, как не ты? — Выйди вон отсюда, — с отвращением вымолвил Яширо. — Именно, — поддакнул Инаби. — Пошел вон. Голоса сливались, сплетались… Уже все собрание орало на него. Итачи больше не хотелось ничего им говорить и ни в чем их переубеждать, он просто вышел из зала, прикрыв за собой дверь, и выбрался на улицу. В глубине души он понимал ярость и недовольство засевших в подвале людей, но он видел гораздо дальше, чем они. Он ведь тоже был из клана Учиха. Но Итачи никогда не позволял себе искать оправданий, шел к своей цели, сметая на пути все: предубеждение, недоверие к его возрасту и происхождению. Первый Учиха в Анбу, Итачи ломал стереотипы и политику деревни, направленную против его клана. Он был особенным. Что мешало всем этим людям поступать так же? Искать проблему в себе и развиваться, идти вперед с гордо поднятой головой, а не сваливать вину на Коноху и копить в душе ненависть? Ничтожные, слабые духом Учиха. Он жалел их невежество и слепоту, но в то же время они вызывали отвращение. Перед глазами все эти два месяца стояло видение: патрульный Полиции, грубо схвативший Сараду за подбородок, словно у него было на то право; Саске, отлетевший к стене от мощного удара взрослого мужчины. Так низко, трусливо… Провоцировать его, угрожая беспомощному ребенку и молодой девочке. Разве можно было доверить этим духовно убогим людям будущее Листа и будущее всего мира? Итачи за последние месяцы укрепился во мнении, что реальность, из которой пришла в прошлое его племянница, не была бы возможна, останься Учиха в живых. Их амбиции, низкое желание доказать деревне, что они чего-то стоят, противоречили тем глубоким компромиссам, которые положили начало эпохе мира после грядущей Четвертой Мировой Войны Шиноби. Рассадник ненависти. Бомба замедленного действия. Это можно было изменить, но не за месяц и не за два. Нужны были годы и сильный лидер, способный направить Учиха по верному пути. И никто, никакая мерзкая тварь, не должна была мешать этому и подзуживать горячую молодежь. Створка седзи позади отодвинулась. Из храма вылетела Изуми, догнала его и схватила плечи. — Постой, Итачи-кун, пожалуйста! В ее красивых глазах стояли слезы. — Если ты не вернешься обратно, они посчитают предателем и тебя, — тихо сказал Итачи. Изуми яростно качнула головой. — Мне все равно! Душа снова заныла. При всей своей внутренней доброте Итачи понимал, что, если бы миссия состояла в том, чтобы убрать лишь тех, кто сейчас находился в зале и выбирал дату мятежа, он бы принял ее без колебаний. Учиха сами были виноваты. Он несколько лет, надрывая горло, орал, пытаясь тщетно достучаться до их сознаний, и никто его не слушал. Но Изуми… Чистая невинная девочка, которая не хотела войны. Она была другой и не должна была умереть так глупо из-за ненависти клана — это единственное, что заставляло его сомневаться в своем решении каждый день, каждый час, каждый миг. — Итачи-кун… — она всхлипнула. — Вернись, пожалуйста… Поговори с ними еще раз. Останови их. Они поймут. — Нет. Это бесполезно, — сухо ответил Итачи и убрал ее руки со своих плеч. — Итачи… Он уходил, оставляя позади храм и нежно любящую его девочку, одну на пустой дороге. В роще у храма ожидал подчиненный в маске обезьяны — член Корня. — Не вышло? Итачи глядел прямо перед собой и не отвечал. — Интересно, как они собираются захватить Третьего Хокаге, известного как «Профессор»? — сказал подчиненный и захихикал, но потом вдруг посерьезнел: — Самое время оповестить Совет, не так ли, тайчо? — Я знаю, — коротко бросил Итачи и исчез из рощи.****
— Больше нельзя терпеть этот беспредел! — воскликнула Кохару, старуха с высокой прической. — Если они собираются совершить государственный переворот и захватить власть, то правительство вынуждено объявить Учиха предателями! Дата восстания была назначена. Осталось десять дней. — Кохару, прекрати! Не торопи события, — с укором осадил ее Третий. — Но, Хирузен, — спокойно произнес Данзо. — Учиха уже не остановить. Чтобы сохранить мир в деревне и предотвратить хаос — мы должны ударить первыми. В том числе это подразумевает и убийство детей, которые ничего не знают о мятеже… — Прекрати говорить подобное! Тебя же слышит Итачи… Итачи молча глядел перед собой. Лисья маска Анбу с круглыми прорезями для глаз скрывала его лицо. — Нам нужен более гуманный план. В отличие от остальных членов Совета, Третий Хокаге пытался проявить милосердие, но его слова не имели под собой основы. Это были просто слова. — Время против нас, Хирузен. Мы должны ударить первыми, пока Учиха ничего не подозревают, застать их врасплох. Если мы объединим наши силы: мой Корень и твое Анбу — все это очень быстро закончится. — Учиха — наши братья по оружию. Я категорически против резни! Все нужно решить переговорами. Переговоры… Где же вы были раньше? Вам уже давно известно о ситуации с Учиха, но вы ни разу не снизошли до того, чтобы поговорить с моим отцом и с кланом. Сейчас уже поздно вести переговоры, Сандайме. — Итачи, выиграй нам немного времени. Мы должны продумать другой план. Шисуи выиграл для них почти целый год, а эти старые люди потратили время впустую и даже не пытались сообразить хоть какой-то план, чтобы предотвратить гражданскую войну и восстановить спокойствие в Листе мирным путем. О чем же тогда просил Хирузен сейчас? И ты, старик, называешь себя Хокаге? Пытаешься показать сейчас напускную доброту? Она уже не нужна. Ты опоздал. Итачи прекрасно знал, что в глубине души Хирузен думал о том же, что и весь Совет: что Учиха будут уничтожены. Он просто переложил ответственность за это грязное решение с себя на Данзо, а Хокаге не должен был так поступать. — Я понял. — Мы рассчитываем на тебя, Итачи! Хриплый голос Хирузена прозвучал как-то пусто.****
— Что бы ни говорил Хирузен, но, когда придет время, — он встанет на защиту деревни, — сказал Данзо. Итачи и сам это знал. Он был достаточно умен, чтобы прочувствовать мотивы и чувства Хокаге на собрании Совета. — В тот момент, когда начнется восстание, у Учиха будет только одна судьба — полное уничтожение. Опять началось. Снова он заходит издалека, плетет свои сети. К чему он готовит меня на этот раз? Сомневается, что я приму миссию? Как бы там ни было, но сейчас они с Данзо сошлись во мнении. Старый лидер Корня Анбу наверняка уже давно лелеял мечту о том, чтобы истребить его клан. Итачи же пришел к этому решению своим путем. — Твой младший брат, который ничего не знает, он тоже погибнет. Как и все. Но если удар нанести до восстания… То его еще можно будет спасти. Данзо явно хотел перестраховаться. Хотел убедиться, что все сработает и Итачи не предаст его в ключевой момент, а ценой за верность назначил жизнь его младшего брата Саске. — Если твой брат увидит, как Лист уничтожает Учиха — он станет мстить, и ему не будет места в деревне. Он также будет казнен. — Это угроза? — Нет. Я просто предлагаю тебе выбор. Присоединиться к клану и погибнуть во время мятежа вместе со всеми. Или выступить на стороне Конохи и спасти хотя бы своего брата. Вот оно что. Ты все-таки сомневаешься и решил кинуть мне косточку… Так вот, как Саске удастся выжить. — Мятеж нужно придушить до того, как в Конохе воцарится хаос. Эту миссию может выполнить только двойной агент Учиха и Листа. Это ты, Итачи. Да, Итачи знал. Если Учиха уничтожат деревенские — другие кланы возмутятся, ведь это будет означать, что и их может постигнуть та же участь. Недоверие к правительству, восстание поднимут уже другие, сообща, и ни о каком мире не будет идти и речи. — Я понимаю, это тяжело для тебя. Но так ты хотя бы спасешь брата. Данзо повторял это снова и снова, будто боялся, что он сорвется с крючка. А Итачи с непроницаемым лицом хранил молчание. Его душа при жизни горела в аду. Мучения, терзавшие сердце, были настолько сильны, что сдавили ему горло и не позволили вымолвить ни слова еще с собрания Совета. — Ты… примешь эту миссию? — произнес Данзо и затаил дыхание. Мужчина с забинтованным лицом при всем мраке, царящем в его черной душе, понимал, насколько грязное и подлое задание он поручает подростку. Итачи закрыл глаза и склонил лицо. Едва ли можно было прочесть в его поведении намек на согласие, но Данзо наверняка уловил его.****
Итачи тяжело было принять миссию, но он знал, у него ни за что не поднимется рука на двух людей: на Саске и на его дочку. Он выторговал жизнь брата. Данзо придумал, как организовать это естественно: Саске в день накануне восстания задержится допоздна в академии на тренировке с учителем, которого на самом деле нет. Этот учитель, член Корня, появится из ниоткуда и исчезнет в никуда. Никто о нем не вспомнит, а маленький братик останется жив. Все, что занимало мысли Итачи последние дни: как спасти Сараду. Его любовь к Саске не имела границ, а Сарада была наследием его брата. Он мысленно проклинал Саске, который не уследил за своим ребенком и позволил ей провалиться в прошлое. Сарада уже давно смирилась, что ей придется доживать свой век в настоящем времени, но Итачи это не устраивало. Он верил, рано или поздно снова будет временная волна, которая вернет племянницу в будущее. И до этого момента он обязан сберечь ее. Кроме Саске, выживет Шисуи. Это не вызовет подозрений, ведь эмоционально неуравновешенный гений Учиха физически не сможет убить джонина, который находится за пределами Листа на долгосрочной миссии. Но еще одна выжившая девочка могла нарушить все. Итачи знал, насколько сильно он рискует, пытаясь сохранить жизнь Сараде. Но это ради ее будущего он принял страшную миссию, и мысль о том, что этого счастливого будущего племянница не увидит, убивала его окончательно. Размышляя так, Итачи сидел на ветке дерева и следил за дверьми главного здания храма Нака. Он дежурил здесь уже несколько суток, и его старания вот-вот должны были дать плоды. Двери храма отворились и наружу выглянул сероволосый Яширо. Осмотрев окрестности, он поспешил убраться подальше. Итачи спрыгнул с ветки и проскользнул в двери храма Нака настолько быстро, что дежурные на посту наблюдения не успели бы его заметить на экранах. «Только будь там, прошу»,— мысленно взмолился Итачи. Он поднял седьмой справа мат татами и спустился по лестнице в подвал. Именно там, за следующей дверью проходили тайные собрания клана; отсюда его недавно с позором выгнал Яширо. В дальнем конце зала стояла каменная скрижаль, на которой была выгравирована история клана, а перед ней застыл мужчина в оранжевой маске. — Учиха Итачи. — Давно не виделись. В последний раз они встречались в тот день, когда погиб Тенма. — Минуло четыре года с тех пор. Ты подрос. Те самые мерзкие твари, которые не дали Учиха уйти мирным путем от конфликта с Конохой: первой тварью был Данзо, а вторая тварь сейчас стояла перед ним, скрывая свое лицо за оранжевой маской с единственным отверстием у правого глаза. — Это ты подстрекал их. Верно? — О чем речь? Я просто немного поведал им об истории нашего клана. — Чего ты добиваешься? Учиха… Мадара. — Хо! — мужчина приложил пальцы к подбородку, словно раздумывая о чем-то. — Никогда не знаешь, кто спустится сюда, а за кварталом наблюдают те ребята из деревни. Может, мы найдем для беседы более спокойное место, где нас никто не потревожит? — Идет. Тело мужчины исчезло, устремившись в черную дыру маски, а затем материализовалось рядом с Итачи. — Следуй за мной, — сказал он, и поднялся по лестнице. Они незаметно покинули храм. Мужчина в маске выбирал очень интересный маршрут: Итачи мысленно отмечал, что они следуют в точности по слепым зонам камер. Он все знает. Убийца Тенмы запросто проскользнул за пределы деревни, увлекая его за собой. Они отошли достаточно далеко от Конохи и остановились у дороги, ведущей в сторону деревни Скрытого Песка. — Откуда ты знаешь мое имя? — спросил мужчина. — Ты запросто миновал постовых. Регулярно бываешь в тайном зале у скрижали. Я наблюдал за тобой. Учиха Мадара — бывший лидер Учиха, который выступил против Хаширамы Сенджу, чтобы отвоевать свободу и независимость своего клана, уже тогда притесняемого. Но ни один Учиха не поддержал его. Все предали Мадару. История гласила, что Учиха Мадара погиб семьдесят лет назад в битве с Первым Хокаге, но достоверно о его смерти ничего известно не было. Такой человек наверняка затаил бы обиду и на Лист, и на клан Учиха, предавший его. Но Итачи не мог ему позволить отомстить деревне Скрытого Листа. — У меня есть условия, — сказал Итачи. — Я помогу тебе расквитаться с Учиха, но в обмен на то, что ты оставишь в покое Коноху. И Саске тоже. Мадара слегка рассмеялся, удивившись тому, с какой уверенность гениальный подросток диктовал ему условия. — А если я откажусь? — спросил он, склонив голову набок. — Тогда ты станешь моим врагом, — ровным голосом ответил Итачи. — Разве ты можешь убить меня? — Могу я или нет — это совершенно неважно. Я убью тебя. Они с Мадарой не горели жаждой убийства и не собирались драться. Просто прощупывали друг друга. — Ты все не так понял, — Мадара вскинул руки, будто показывал, что он безоружен и намерения у него самые мирные. — Этот тип, Яширо, — мне не товарищ. Я просто-напросто кинул пробный камень, и он попал в благодатную почву. Но, в любом случае, ничто не мешает мне принять твою сторону. Ты кажешься мне куда более интересным, чем эта мелкая заварушка. Мелкая заварушка… Этот человек разрушил все, что было дорого Итачи. Именно подстрекательство Мадары свело на нет старания Шисуи и их план с Котоамацуками. Яширо, слабохарактерный трус, ни за что бы не пошел против лидера. Но с появлением Мадары радикалы обрели уверенность в себе и слепо двинулись по его наводке к собственной смерти. А теперь Итачи заключил альянс со своим врагом. И все ради того, чтобы защитить деревню и Саске.****
— Эге-гей! Малышня с воплями разбежалась с площадки. Итачи заинтересованно поднялся по ступенькам на детскую площадку, чтобы разузнать, что стало причиной их паники. Взгляд невольно скользнул по скамье, на которой они когда-то сидели с Изуми. Итачи приложил левую ладонь к щеке, пытаясь воскресить позабытое ощущение ее прикосновения. Но лишь пальцы Изуми приносили то невероятное неземное удовольствие, его же собственная рука… оставалась просто рукой. Он заметил движение в углу площадки. Светловолосый взъерошенный мальчишка, ровесник Саске, стоя на ногах, раскачивался на качелях. В вечерних сумерках его соломенная шевелюра и белая футболка выделялись светлыми пятнами. Узумаки Наруто. Все жители Конохи знали, что в нем запечатан Кьюби, — все, кроме самого Наруто. Мальчишка же искренне не понимал, почему люди ненавидят его. Маленькая утечка информации… Итачи знал, за этим тоже стоял Данзо. Человек, контролирующий тьму Листа. Это он спустил в деревню сведения о том, кто джинчурики Девятихвостого Лиса. В Конохе практически не было семей, которые не пострадали бы в день трагедии Кьюби. В сердцах людей копилась ненависть и бессильная злоба — чувства, что подтачивали покой и мир, царящие в деревне. Данзо задал им вектор. Выплеснув свою злость на Наруто, люди успокаивались. То, что нужно было для поддержания спокойствия жителей. Итачи тихо подошел к качелям и присел на скамью. Ребенок, озабоченный своими мыслями, не замечал его и продолжал раскачиваться. — Воу! — Наруто вдруг обратил внимание на Итачи и едва не рухнул с качелей. Ему, наверное, показалось, что взрослый мальчик возник на скамейке из ниоткуда. — Че так пугать-то, дат-тебайо! — Прости. Наруто таращился на него, широко распахнув глаза. — Э-э, а ты кто? — Какое это имеет значение? — Мама говорит, что я не должен разговаривать с незнакомцами, — важно объявил Наруто. — У тебя ее нет. — А, так ты знаешь? — он смущенно улыбнулся и почесал затылок. — Да, Узумаки Наруто — известный проказник, — спокойно ответил Итачи. — Так я знаменитость? — В каком-то смысле… — Хо-хо! Наруто принялся активнее раскачиваться на качелях, будто не заметил сарказма в его голосе. — Твои друзья убежали, — сказал Итачи. — Они не понимают моих шуток, так что они мне не друзья, даттэбайо! В его детском голоске было столько воодушевления, немного наигранного. Наруто через силу заставлял себя говорить таким тоном. Итачи вспомнил рассказ Сарады. Вот он — будущий герой и символ Четвертой Мировой Войны Шиноби, Седьмой Хокаге деревни Скрытого Листа. Ребенок, который, несмотря на все невзгоды, сохранит в своем сердце свет и объединит страны и скрытые деревни в один альянс. Сейчас он еще не знает, что за страшную силу запечатал в нем Йондайме Хокаге. А все те, кто знает, даже не подозревают, что когда-нибудь этот мальчик подчинит себе силу Кьюби. — Эй… Все нормально? — А? — Ты замолчал. — Все в порядке. — Хорошо. Знаешь, ты похож на мою подругу. — У тебя есть друзья? — поразился Итачи. Он был уверен, что джинчурики Кьюби одинок. Вполне резонный вывод, если принять во внимание осведомленность жителей Листа. — Да, у меня есть подруга, даттэбайо! — с запалом объявил Наруто. — Нээ-чан, она очень похожа на тебя. Тоже часто молчит. Только она в очках. — Ч-что? — Итачи понемногу начал понимать. — Как ее зовут? — Сарада нээ-чан! — выпалил Наруто. В его печальном взгляде вспыхнуло откровенное обожание. Такими глазами всегда смотрел на Итачи Саске. — Сарада… — пораженно пробормотал он. — Говоришь, вы друзья? — Да! Она не такая, как другие, она добрая. Только… — Только что? Наруто сердито наморщил нос: — Только строгая и нудная, даттэбайо! Итачи прыснул от смеха. Он уже несколько месяцев не смеялся. Страшная душевная боль подавляла любые светлые эмоции, но этот мальчишка сумел его рассмешить. То, что Сарада очень добрая, Итачи знал и сам. Но он видел в ней нерешительную потерянную девочку, которая во всем полагалась на него. Он никогда не думал, что Сарада строгая и нудная. Судя по тому, как нахохлился Наруто, она изводила его нравоучениями уже очень давно. Это было смешно, но только от этого стало еще больнее. Сарада, значит, его единственный друг. Что станет с ним, если она погибнет? Он ведь не переживет этого. А если переживет, то не растеряет ли свой свет от горя? И тут Итачи осенило. — И что, вы ходите друг к другу в гости? — Я… Я к ней нет. Она живет с Саске. Саске — бака! Этот ребенок не переставал его удивлять. Оказывается, он не просто дружил с Сарадой, он еще и что-то имел к его брату. — А она ко мне иногда приходит, мисо-суп готовит. — И почему бы тебе не позвать ее завтра вечером? — А? Ну… Можно. Хорошая идея. Итачи улыбнулся про себя. Жизнь Саске он выторговал у Данзо. Шисуи в безопасности на границе с Туманом. У остальных же не было и шанса ускользнуть от правосудия Итачи так, чтобы это выглядело естественно. Все жили в квартале Учиха одной общиной, не поддерживая никаких связей с деревней. Поздним вечером все будут дома. Им некуда деваться. Да и Данзо будет внимательно следить, чтобы никто не отбился от стаи. Но Сарада… Связь с Наруто может спасти ее. Рискованно, очень рискованно. Однако я просто не могу иначе. Я чувствую, что способен на многое, но Саске — мое слабое место. А значит, и Сарада. Смотреть, как они умирают, убить их собственными руками? Ни за что в жизни.