43
С высоты отлично просматривались близлежащие улицы: неторопливо бродили люди, суетилась под навесом у своего прилавка торговка. Слух щекотали мерный гул людских голосов и шелест деревьев, а сквозь темные рукава униформы просачивалось тепло летнего солнца. Хатаке Какаши, сунув руки в карманы, прислонился задом к перилам парка на крыше одного из невысоких зданий и глядел скучающим взглядом на Шисуи, который низко поклонился, выпрямился и посмотрел ему в глаза. — Какаши-сан, у меня к вам просьба. И, простите, я не знаю, могу ли я просить вас о таком одолжении. Он смущенно почесал голову. — М-м? — Не могли бы вы тренировать не только Саске… но и Сараду? Какаши нахмурил единственный видимый глаз. — Я… я понимаю, что, быть может, прошу слишком много… — Гаара — серьезный противник, я видел его на предварительных боях. Поэтому я хочу передать Саске свою технику. — Чидори? — Верно. Саске — мой ученик, он из моей команды. Вот почему я за ним присматриваю. А эта девочка мне никто, — холодно произнес Какаши. — Передавать смертельно опасную технику А-ранга, разработанную мною лично, неизвестно кому… Ты не понимаешь, о чем просишь. Шисуи знал, что так будет. Он бы сам так ответил на месте капитана Седьмой Команды, поэтому и не послал к нему Сараду, а пришел просить за нее лично. Девочка искала силу. После той стычки с Пустынным Гаарой Шисуи был уверен — Канрен она использовать не станет, но взамен Мангеке ей надо было что-нибудь дать. Отправить Сараду тренироваться вместе с Саске было лучшим из решений. Какаши прищурился, заметив его твердый взгляд. — Все равно стоишь на своем? — спросил он с легкой угрозой в голосе. — Назови мне хотя бы две причины почему я должен тренировать ее. К этому Шисуи был готов. — Так и быть. Причина первая — она билась с Пустынным Гаарой. Как-никак опыт, может чего подсказать. — Я своими глазами видел, как он сражается. Не думаю, что девочка чем-то поможет. Шисуи вежливо улыбнулся. — Простите, Какаши-сан, но ваш шаринган не родной. Чистокровный носитель владеет им лучше. — Ладно, — раздраженно ответил Какаши — этот разговор ему не нравился и стал понемногу надоедать. — Вторая причина? — Конкуренция. — Не понял. — Я обратил внимание, насколько вырос уровень Саске после миссии в Стране Волн. Совместные тренировки с Наруто выжали из него куда больше, чем удавалось мне. Думаю, здесь будет то же самое. — Уверен, Шисуи-кун? — скептически произнес Какаши и продолжил немного надменно: — Чидори — техника, которую освоит далеко не каждый. Это природная трансформация. У Саске — стихия молнии, я уже выяснил. Если у девочки предрасположенность иная — ничего не выйдет. Да и чисто технически… Видел ее анкету. Генин, горстка миссий D-ранга. Ты много от нее хочешь. Шисуи хитро улыбнулся. — Какаши-сан, ее тренировал Итачи. Какаши заметно напрягся при упоминании имени своего бывшего подчиненного. — И, знаете, пусть у нее небольшой послужной список и она проигрывает Саске в тайдзюцу, но в остальном — ушла далеко вперед. Сарада уже освоила природную трансформацию, и у нее именно стихия молнии. Кроме того, у девочки превосходный контроль чакры, и она — гений гендзюцу. — Гений? — Именно. Поверьте, Какаши-сан. Я — сильнейший пользователь гендзюцу в Листе, а Сарада… хм. Где-то между мной и Юхи Куренай. Девочке есть куда расти, она еще не раскрыла весь свой потенциал, и Куренай-сан гораздо опытнее, но против силы шарингана опыт — ничто. — Если ее учил Итачи, — хмуро ответил Какаши, — я готов в это поверить. Ладно, причины засчитаны. Не то чтобы я горел желанием за это браться, но ты меня убедил. Шисуи улыбнулся и низко поклонился. — Я перед вами в долгу, Какаши-сан! Благодарю вас.****
Сарада стояла в ванной и рассматривала себя в большом зеркале. Шею окольцовывали кровоподтеки, такие же, как на правой руке. При мысли, что Рокудайме мог опоздать, неприятно сжималось сердце. Снова умирать не хотелось. Люди боятся именно неизвестности, а не смерти. Никто не знает, что там, за чертой, потому что никто оттуда не возвращается. А я вернулась и знаю: там ничего нет. Но все равно боюсь, потому что, если я погибну — придет волна, и в какое будущее я попаду, мне неизвестно. Опять неизвестность... Что, если она попадет в мир, где нет ее друзей, нет матери, а вокруг только чужие люди? Мир, где она никому не нужна. Где даже Нанадайме не положит ей руку на плечо и не предложит стать его приемной дочерью. А ведь, скорее всего, именно такой мир и ждет ее в будущем. Раз так, я не хочу волны, не хочу умирать и начинать новую жизнь в таком будущем. Лучше я останусь навсегда в прошлом. Здесь у меня хотя бы есть семья, друзья… Даже если мама и папа считают меня просто девчонкой, а чужой парень мне как старший брат или отец, но все равно. Они живы, и они рядом. Лучше так. Ее глаза в отражении были большими, черными и почему-то испуганными. Сарада повернула голову немного вбок и продолжила придирчиво себя осматривать. Правильные черты лица, тонкие брови, нежная светлая кожа. Эта дурацкая прическа, с которой она почему-то никак не хотела расставаться. Почему? Потому что так удобно, практично. Сарада присматривалась к себе, и в искусственном свете лампы под каким-то определенным углом ей казалось, что она красива. Юная, свежая, манящая. В черных глазах сверкает загадочный блеск. Но небольшой поворот головы, и все это исчезало. Из зеркала вновь глядела на нее невзрачная мышь с нелепой прической и совершенно непримечательным заурядным лицом. Не уродина, но и далеко не красавица. Такая вся тонкая и хрупкая, словно и не куноичи вовсе. И этот синяк на шее и по всей руке… Как же я жалко выгляжу. Сарада на мгновение представила, какой ее видит здешний Наруто, и бледное лицо вспыхнуло. Ей нельзя было думать об Узумаки Наруто. Никак нельзя. Ради Боруто и его сестры стоило запечатать зарождающиеся чувства и отдать будущего Нанадайме Хинате, как ей и полагалось. Она будет любить его, станет нежной и заботливой матерью для детей, прекрасной хозяйкой. Это место Хинаты. А кем стану я? Я… Даже не смею думать о том, что могу занять это место. Потому что если осмелюсь — уже не сумею заставить себя отказаться. Сарада грустно посмотрела в глаза своему отражению. В дверь ванной стали настойчиво стучать. Сарада вздрогнула и поспешно стала натягивать платье. — Эй! Сарада! — донесся из-за двери приглушенный голос отца. — Чего тебе? Саске ее напугал, и движения стали дергаными, нервными. Она застегнула молнию и вышла в гостиную. — Сколько тебя ждать? — и взгляд, и голос папы были пропитаны раздражением. — Ждать? Зачем, ты ведь идешь на свою тренировку с Року… с… Саске цыкнул. — Шисуи сказал, ты идешь со мной. — Почему? Отец снова цыкнул и тяжело вздохнул. Оставив Сараду без ответа, он направился в прихожую и стал обуваться. Я и Саске? С Рокудайме? Шисуи… Сарада бросилась собирать свои вещи.****
Какаши пришел на место встречи заранее. Ему это было несвойственно — на любую встречу он привычно опаздывал, но сегодня одни его планы постепенно перетекали в другие и сошлись в одной точке — на скалистой пустынной местности. Привязав левую руку за спиной, он взбирался на скалу. Пот пропитал всю одежду. Солнце поднималось над землей все выше, смещалось, и отвесный склон, на котором он мучился, осветили первые лучи. Еще немного, и станет невыносимо жарко. Ему уже было жарко. Мышцы болели, пальцы правой руки немели от напряжения, мокрая рука соскальзывала с каменистых выступов. Да уж, я расслабился. Поднимаюсь все еще слишком медленно. Не успею. Какаши передохнул и полез дальше. До верхушки оставалось уже метра три, когда неподалеку послышались шаги. Пора заканчивать. Он закрыл глаза и расслабился, отпустил мысли и напряжение. Система чакры перезапустилась, открылось второе дыхание. Несколько рывков, и вот уже подбородок коснулся края обрыва. Саске взглянул на него сверху вниз и небрежно бросил: — Йо. — Гм, Саске? — пробормотал Какаши и отклонил голову вбок. Чуть поодаль замерла девочка, которую он видел дома у Шисуи. Какаши прислушался к просьбе юного джонина, но на самом деле Шисуи, не ведая того, описал ему не две причины, а три. Девочка-загадка. Выжила в ночь резни Учиха и появилась в деревне почти шесть лет спустя, тогда как для нее самой не прошло и дня. К тому же, по словам Шисуи, Сарада была более талантлива, чем Саске. Результаты миссий D-ранга ее потенциал не отражали, но в статусе генина освоить природную трансформацию и довести гендзюцу до уровня Куренай и выше… Какаши было искренне любопытно взглянуть на это чудо природы, тем более что ее тренировал Итачи. Какаши подтянулся и влез на плато. Отвязал левую руку. — Йо! Учиха Сарада, верно? Саске, проследив за ним взглядом, тоже обернулся на сводную сестру. Сарада робко поклонилась. Какаши нахмурился. Талант талантом, но что Шисуи себе думает? Как она собирается тренироваться с такой рукой? Когда он спас ее от Гаары, синяки еще не проявились, но сейчас на правой руке живого места не было. — Шисуи-кун попросил меня присмотреть за вами обоими. Но, Сарада, тебе бы еще полежать в госпитале с недельку не помешало. — Я не хочу терять время. Они чем-то похожи. Какаши покосился на Саске. Похожи внешне, для членов одного клана это было не странно. Но и похожи духовно. Саске тоже досрочно сбежал из госпиталя, отыскал его и объявил, что готов к тренировкам. Самоотверженность — это похвально. Но когда начнется спарринг — тебе с такой рукой будет делать нечего. Боль болью, а вот травмировать ее еще сильнее будет опасно. — Ладно, погнали разминку, ребята.****
День шел за днем, до главных боев оставалось все меньше и меньше времени, и Наруто рассудил, что ему нельзя терять ни минуты. Он понимал, что Кибу удалось победить по чистой случайности, а на третий этап экзамена прошли такие соперники, что на одних теневых клонах и силе воли не выедешь. Целыми днями он торчал на берегу реки с отшельником-извращенцем и тщетно пытался призвать лягушонка, а от привычки дежурить под парадным дома, где жили Учиха, постепенно отвык. Бесполезно. Наруто надеялся, что все будет как раньше. Но вот, сестренка вернулась, а одиночество никуда не делось, и место ожидаемого удовольствия заполнила горечь. Наруто все так же приходил вечерами в пустую квартиру, где его никто не ждал, а Сарада… Будто и не было всего того, что объединяло их с детства. Она не особо стремилась с ним общаться, замкнулась и больше времени проводила дома или со своими соклановцами. Даже с этим надменным идиотом Саске. Все это было очень странно. И ее внезапное появление в деревне, и возраст... Так странно было видеть Сараду не старшей сестрой, а ровесницей. Наруто думал, что изменится тело, а в душе она останется такой же, как и была. А вышло все наоборот: тело осталось прежним, но знакомое лицо глядело на него чужим взглядом, холодно и отстраненно. Наруто вдруг понял, что совсем не знает ту, которую так по-свойски называл «нээ-чан». Что произошло с ней в тот вечер, когда она убежала из его дома? Где Сарада была все это время? Почему не выросла? Наруто не решался спросить, но чувствовал, что эти события изменили его подругу до неузнаваемости. И тем не менее, появление Сарады в Конохе не прошло для Наруто бесследно. Он перестал искать с ней встречи, ошиваясь у подъезда, но мысли о сестренке не покидали Наруто ни на минуту. Тренироваться, тренироваться, тренироваться! Пускай костюм уже взмок от пота, пускай ничего не выходит, но он должен стараться. Он должен за этот месяц превзойти сам себя, потому что иначе Неджи ему не одолеть. А если он проиграет Неджи… Все годы Наруто упорно тренировался, чтобы достичь своей мечты — стать Хокаге. Чтобы люди, которые показывали на него пальцем и считали отбросом, поняли, как глубоко заблуждались. Однако сейчас мнение Конохи Наруто не заботило. Все эти люди, что они знали? Они ничего не знали! Не им было судить, а ей. Только Сарада имела право решать, силен ли он, достоин ли титула Хокаге. Первый человек, который признал его, поверил в него и объявил, что он, Узумаки Наруто, станет Седьмым Хокаге деревни Скрытого Листа. Раньше Наруто был эпицентром урагана. Мир вращался вокруг него: люди куда-то бежали, жизнь неслась по кругу, а он сидел в самом глазу бури один, и стоило ему попытаться вклиниться в течение жизни, как его вышвыривало обратно, но не наружу, а внутрь. Одиночество. Изоляция. Он очень хотел из пустого места стать чем-то стоящим; хотел, чтобы все, кто несся сломя голову своей дорогой и не обращал на него внимания, вдруг остановились и повернули к нему лица. Но сейчас все изменилось. Теперь мир вращался вокруг Сарады, а его просто несло по жизни, как их всех других. В центр урагана, где отныне обитала его подруга, могли шагнуть немногие: Учиха Шисуи, Саске, даже Сакура… Они могли, тогда как Наруто оттесняли, сбивали с ног, толкали плечами, а к Сараде приблизиться ему не удавалось ни на шаг. Все, о чем думал Наруто, сводилось к ней. Все, что он делал, имело отношение к этой девочке из клана Учиха. Что, если Сарада разочаровалась в нем, после той встречи, когда Саске и Сакура-чан волокли его под руки? Может, поэтому она избегает с ним встречи? А если он проиграет Неджи — Сарада разочаруется в нем окончательно. Победа — это его шанс доказать, что он не пустое место, обратить на себя внимание. Может, тогда она перестанет избегать его? Азарт и горечь бушевали в душе Наруто, но рядом с ними таилось приятно тянущее чувство предвкушения, будто где-то неподалеку намечался торжественный праздник, на котором будут подарки и угощения и куда его могут пригласить, если посчитают достойным. Наруто не имел ни малейшего понятия, что это за торжество, откуда взялось это предвкушение, и, главное, как оно связано с Сарадой? А связь однозначно была, потому что впервые это непонятное чувство зажглось в сердце в тот момент, когда он, спустя столько лет, увидел Сараду вновь. Наруто прикусил большой палец, сложил печати и шлепнул ладонью по каменистому берегу. Кучиёсе но дзюцу! Под рукой проступил узор призыва, и на камнях появился маленький пятнистый головастик. — Черт! А-а, почему никак не выйдет нормальный, даттэбайо! — Эй-эй, — недовольно проворчал отшельник-извращенец. Он сидел на корточках у кустов и наблюдал сквозь листву за купающимися девушками. Оттуда, из-за поворота реки, слышались шум водопада, плеск и звонкий девичий смех. — Наруто, потише. Не спугни мне… э-э… сбор информации. — Ты обещал, что будешь тренировать меня! — Лягушку призвал? Наруто с сомнением покосился на головастика и на всякий случай прикрыл его собой: вдруг отшельник обернется, чего позориться. — Почти. — Вот когда будет не «почти», тогда поговорим. И снова уткнулся в кусты. Чуть ли не с головой в них влез. Чертов извращенец.****
Срочное собрание. Шисуи сидел на коленях в зале Резиденции и разглядывал коллег. Вспышками перед глазами возникали воспоминания о других собраниях много лет назад. Ненависть и ярость, пропитавшие душный воздух подвала Храма Нака. Ошибка Учиха, ошибка Хокаге. И его ошибка. В Резиденции атмосфера была иной. В зале тоже было душно, но не из-за того, что помещение располагалось под землей, как место собраний клана, а просто из-за летней жары. В воздухе витало напряжение. Слишком много людей собралось. Знакомые лица: Аоба, Асума, Куренай, Райдо, Генма, Какаши, Гай, Анко, Ибики и многие другие. Все свои. Однако… Они даже не представляют, какое это счастье — сидеть на собрании, чувствовать сплоченность и понимать, что все мы боремся за одно благое дело. И что мы все делаем правильно. Эти люди верно служили деревне, и им никогда не доводилось присутствовать на мятежных собраниях, подобных тем, что устраивали Учиха. Они не знали, каково это: разрываться между долгом к деревне и клану, выбирать, кого предать, потому что каждая сторона пытается сманить тебя, а остаться верным и тем, и другим — невозможно. Трое старейшин, все, кроме Данзо, сидели за длинным столом. Митокадо Хомура по правую руку от Третьего, и слева — старуха Кохару. Перед Хирузеном лежал головной убор Хокаге. — Некоторые из вас, возможно, уже в курсе, — хрипло заговорил Третий. — Неподалеку от замка Кикьё было найдено тело Гекко Хаяте. — Хаяте? — воскликнул Асума. Из зала послышались изумленные возгласы: «Невероятно!», «Быть не может…» Шисуи покосился на Анко. Хмуро пялясь в пол, она процедила: — Работа Орочимару, не так ли? — Нет. Не торопись с выводами. — Какаши свободно сидел на полу, выставив колено и положив на него локоть. Как всегда, ленив и холоден. — Хаяте, скорее всего, напал на след Кабуто, шпиона Звука. Но что за кулисами — Орочимару, сомнений не возникает, похоже. — Тогда прервем экзамен и сосредоточимся на Орочимару! — воскликнул Райдо. Спасибо, Райдо. Шисуи был того же мнения. Он уже давно твердил об этом Хокаге, но упрямый старик не соглашался. Заявлять об этом снова было бесполезно, но поддержка среди джонинов могла хоть как-то повлиять на решение Третьего. — Нет, нельзя, — ответил Хирузен. — У меня есть сведения, что Орочимару открыто угрожал Листу расправой, если мы прервем экзамен. А ведь на нем присутствуют все наши союзники. — К чему ты клонишь? — спросил Хомура. — Орочимару даже в одиночку может захватить небольшое государство. И другие страны, скорее всего, не спускали с него глаз с тех пор, как он покинул деревню. На Коноху он уже давно затаил обиду. Многие были бы не против сотрудничать с ним. — Неужели кто-то из наших союзников предал нас и объединился с Орочимару? — воскликнул Райдо. — Ну, союзы заключаются на словах, а проверяются на деле. Похоже, очередной войны не избежать, — ответил Какаши. — Пока что мы не располагаем точной информацией, — заявил Хирузен. — Давайте не спешить с выводами. — На разведку в другие страны уже отосланы АНБУ, — сухо проскрипела старуха Кохару с узкими, как щелки, глазами. — Любой необдуманный ход сейчас опасен. Не исключено, что именно этого они от нас и добиваются. Подвески на шпильке ее высокой прически покачнулись с тихим звоном. Шисуи едва уловимо нахмурился. Эти старые люди ведут себя так, словно им все на свете известно и без их слова Коноха развалится. А на деле — бесполезны. Дожить до такого возраста шиноби — та еще задача. Или они очень хорошие шиноби, как Хирузен и легендарные саннины. Или просто лавировали, избегая опасности, держались в тылу, тогда как их товарищи лезли в самое пекло. Шисуи склонялся ко второму варианту, потому что легендарные саннины были известны во всем мире, а вот эти старики отнюдь. Вот какие люди управляли Листом. Трусливые перестраховщики, которые наверняка не имели собственного мнения и давно попали под влияние Данзо. При всех напряженных отношениях с лидером Корня, Шисуи уважал его. Отрицал методы Данзо, но уважал его самого как политика, потому что тот знал, чего хочет, и знал, что делает, а не вел себя подобно флюгеру, принимая сторону более авторитетного мнения. — Кроме того… — Хирузен тепло улыбнулся. — Я верю в каждого из вас. Случись худшее — Коноха обнажит меч и будет биться! Неприятное чувство, родившееся в душе при взгляде на старейшин, отступило. Шисуи ощущал связь со всеми присутствующими на собрании. Одна цель, одна вера. Не было ни раскола, ни сомнений. Просто желание защитить свой дом, которое испытывал каждый.